gryaznov_a_f_red_analiticheskaya_filosofiya_stanovlenie_i_ra
.pdfАналитическая философия и... |
521 |
Наука является попыткой постичь смысл мира — внести контро лируемую степень простоты и понятности в поток опыта. По Куайну, это происходит с помощью теоретизирования, выдвижения гипотез, принятия постулатов, выходящих за пределы данных и подтверждаемых до той степени, до какой они объясняют эти данные. Целью является простота теории, отыскание более глубоких отношений между различ ными феноменами. Философия также ее преследует, опираясь на об щий метод науки. Наука признает существование только того, в чем она нуждается в своем стремлении к объяснению. Философия продолжает этот процесс на более высоком уровне общности. Она пытается найти простейшую и наиболее общую схему, на основе которой можно го ворить о существующем. В этом Куайн следует расселовскому проекту «находить сущности, которые нельзя исключить, и выражать все в тер минах этих сущностей». Куайн привнес в этот метафизический план критерий «онтологического допущения» — способ говорения о том, действительно ли определенный вид сущностей нельзя устранить из корпуса знания. Предложения спорной теории должны быть переф разированы в логическую форму, обеспечиваемую математической ло гикой. Теория обязана принять существование только тех сущностей, которые находятся среди значений связанных переменных квантифицированных предложений, некоторые из которых они превращают в истинные. «Быть — значит быть значением связанной переменной» ,3.
Концепция онтологии Куайна является прямым продолжением расселовского метафизического проекта, но перед ним не встает во прос, который, возможно, вставал перед Расселом: что же «действи тельно» включается в то, что мы говорим и думаем о мире. Не суще ствует также проблемы обнаружения логическим анализом скрытых, но уже определенных «значений» вещей, которые мы знаем. Фило соф, подобно другим ученым, столь же творец, сколь и первооткрыва тель. Он предлагает формулировку, надеясь на ее адекватность по ставленной задаче, и изменяет ее, если более простая и плодотворная научная схема вырисовывается в недалеком будущем. Появление наи более экономичной и ясной научной схемы будет результатом того, что в конце концов диктуется «логической формой» или «онтологи ческим допущением», которые он приписывает системе знания, пыта ясь организовать его в логических терминах. Но при перефразирова нии и организации исследователь говорит не только о способах речи или формах мысли без каких-либо серьезных выводов по поводу ре альности. Он работает внутри системы науки или знания, принятого в данное время. Ничто не выходит за эти пределы. Поэтому нельзя из-
13 Quine W. Ό. О. On What There Is / / From a Logical Point of View. Cambridge: Mass., 1953.
522 |
Бэрри Страуд |
бежать онтологических допущений, в которых мы убеждены, если не создать каких-либо других допущений. Куайн последовательно проти востоял бессодержательной, чисто формальной философии.
Следует также принять во внимание его строгую философию языка. Она приняла свою форму именно благодаря более общим убеж дениям Куайна о природе реальности. Мир является физическим ми ром, поэтому все реальные различия должны, в конце концов, иметь символ, будучи выраженными в физических терминах. Его тезис не определенности перевода гласит, что «нет фактов, на основании кото рых можно утверждать, что некто высказывающий предложение под разумевает скорее одно, чем другое» ,4. Это положение может быть переведено двумя неэквивалентными предложениями нашего собст венного языка, что не только не будет иметься каких-либо данных поведения для выбора между ними, но сами эти предложения окажут ся совместимыми с одним и тем же физическим положением дел. Вследствие этого, значение, интенсионал и пропозициональные уста новки всех видов не являются частью реальности. Выражаясь словами самого Куайна, они не могут быть научно респектабельными.
Немногие философы наших дней могли бы зайти так далеко, как Куайн, в метафизическом отказе от значения и всего сугубо психоло гического. Однако нельзя особенно надеяться понять эти феномены, определенно редуцируя психологическую или интенсиональную об ласти к физической. Даже в наиболее активных сферах современной философии редко стремятся к редукции того вида, который был предложен Расселом и Уайтхедом для математики. «Анализ» в таком понимании больше не является первостепенной задачей «аналитичес кой» философии.
В настоящее время центром — некоторые сказали бы основанием — аналитической философии является философия языка. Главный ее вопрос: Что такое значение, каким образом слова означают то, что они означают? Но в подобных исследованиях не ставится задача по иска простого «анализа» или редукции понятия значения в неинтен сиональных терминах. Интерес вызывает то, что значение может наи лучшим образом постигаться: какова должна быть теория значения, что она будет объяснять и как. Широко признано, что понимание значения того или иного выражения может получить опору только в контексте ответа на этот общий вопрос. Должны быть некоторые ко нечные эмпирические ограничения на «анализы», предлагаемые фило софами, но как при любом эмпирическом подтверждении неизбежно возникают большие вопросы теории. Люди говорят и понимают друг друга, без затруднений произнося предложения, которые они раньше
14 Quine W. υ. О. Word and Object. Cambridge: Mass., 1960, çh. IL
Аналитическая философия и... |
523 |
никогда не слышали. Изучение языка должно помочь объяснить такой знакомый, но сложный феномен. Именно это является вопросом все объемлющей теории; проблема также заключается в том, как это объяс нение может быть верифицировано. Кажется, что не должно быть суще ственной эпистемологической разницы между высоко теоретичными философскими исследованиями языка и подходом абстрактной эмпири ческой науки в других областях. Пока неясно, или же неопределенно, где кончается лингвистика или психология и начинается философия.
Проблемы значения сейчас стали центральными, поскольку пред полагается, что философское рассмотрение отдельных тем или пред метных областей может быть оценено только с помощью общей тео рии значения. Например, философская теория причинности ищет ре презентации значений или структуры предложений, утверждающих каузальные отношения. Мысли, мнения, интенции, желания и эмоции изучаются в философии с помощью отображения формы и значений предложений, приписывающих ментальные состояния и пропозицио нальные установки. Природа возможности и необходимости постига ется через семантическую теорию модального языка и т. д.
Даже те философы-аналитики, которые противостоят Куайну по этим и другим темам, тем не менее доказывают своей деятельностью, что они являются прямыми продолжателями расселовского проекта «философской грамматики». Поиск «реальной формы» под поверхно стной грамматической структурой, как сейчас считается, должен быть ограничен требованием общей теории. Какая форма будет приписана предложению, зависит в конце концов от вида теории, наилучшим об разом представляющей и, следовательно, объясняющей значения всех предложений, доступных пониманию говорящего на данном языке. «Анализ» становится более экспериментальным, более сложным и, в конце концов, более эмпирическим, чем ранее предполагалось. Фило софия языка — и, следовательно, «анализ» той или иной области языка — понимается как заключительная часть всестороннего теоре тического исследования человеческого познания. В целом философы сохраняли близость логике «Principia Mathematica» или ее естествен ным (особенно модальным) продолжениям, выявляя структуры языка. В этом одна из наиболее тесных связей с ранней аналитической тра дицией. Но теоретически вопрос о средствах, наилучшим образом служащих пониманию языка, остается открытым. В этом смысле «реальная» логическая форма того, что мы сейчас говорим и во что мы верим, является открытым эмпирическим вопросом.
Другими устойчивым связующим звеном с прошлым является эксплицитное выведение метафизических заключений из «анализов» той или иной области языка. Есть большие разногласия, в основе ко торых лежат разногласия по поводу анализа предложений и того, ка-
524 Бэрри Страуд
кими должны быть отдельные метафизические выводы. Однако все же достигнуто определенное общее согласие по поводу того, как может быть принята метафизическая точка зрения. Исходный проект Рассе ла, теперь понимаемый в терминах чего-то похожего на куайновский критерий, все еще остается в силе.
Например, даже в скудном физическом универсуме Куайна сле дует признавать наличие абстрактных сущностей, по крайней мере, в виде классов, необходимых для понимания математики, которая, в свою очередь, существенна для физической науки. Поэтому классы существуют. Дэвидсоновское же объяснение предложений, приписы вающих агенту действие, или предложение, утверждающие каузаль ные отношения, вводит кванторы, охватывающие события. Дэвидсон полагает, что представил нам все основания для того, чтобы быть уве ренными в существовании событий. Это не обычные утверждения о существовании классов или событий, которые мы можем высказать, как, например, то, что есть много различных классов, к которым при надлежит единичная вещь, или что вчера вечером произошли три важных события. Существование классов и событий является метафи зической истиной, если оно требуется тем, что наилучшая теория зна чения говорит о значении определенных предложений. В любом слу чае классы и события конституируют «фундаментальную онтологиче скую категорию» |5.
Общая метафизическая установка распространяется и за пределы строгих экстенсионалистских предпочтений Куайна, Дэвидсона и их последователей. Что же касается тех, кто имеет более богатую онтоло гию, то к признанию существования определенных сущностей они неминуемо приходят посредством более тщательного проведения ана лиза предложений, которые мы понимаем и о которых знаем, что они должны быть истинными. Кто же защищает реальность чувственных качеств, свойств, атрибутов или возможных сущностей, даже целых возможных миров, — делает все это на тех же самых основаниях. Во прос заключается в том, как наилучшим образом объяснить способ работы языка и то, как мы его понимаем. А поэтому мы должны счи тать реальными все те вещи, которые неизбежно предполагаются в наилучшей теории значения того, что мы говорим о мире.
Я попытался показать, что в основном современная аналитиче ская философия является продолжением расселовского подхода к ме тафизике. Она далека от того, чтобы быть критической, негативной или революционной, а ее самые поздние варианты представляют со бой возвращение назад к досократикам. Интересы, сомнения и вопро сы «аналитиков» середины нашего века теперь в целом не являются
15 Davidson D. Essays on Actions and Events. Oxford, 1980, p. 180.
Аналитическая философия и... |
525 |
превалирующими. Метафизикой снова энергично занимаются, но те перь это происходит в «научном» духе. Для Рассела основной про блемой была логика. Он разыскивал эксплицитные редукции, адек ватность которых была только вопросом логики. Более поздние фило софы-аналитики искали общую философию языка для объяснения нашего понимания всего того, что мы говорим о мире в науке или где-то еще. Адекватность такой философии — эмпирический вопрос огромного масштаба. Задачей становится отыскание наилучшей «тео рии» нашего понимания всего. Локальные и временные исторические особенности, вероятно, могут еще гарантировать название «аналити ческий» данному философскому проекту, но его основная задача и самонадеянность, с которой она решается, настолько же стары, на сколько стара сама философия.
Научное иэдание
Аналитическая философия: Становление и развитие
Антология
Корректор Юрьева Л. Н.
Оригинал-макет Назаровой О. А.
Дом интеллектуальной книги ЛР № 071525 от 23 октября 1997 Прогресс-Традиция
119820 Москва Оболенский пер., д. 10 Тел. (095) 245.19.52 ЛР № 065292 от 17 июля 1997
Подписано в печать 3.09.98. Формат 60x90/16. Гарнитура Петербург. Печать офсетная. Заказ №
Отпечатано с оригинал-макета в типографии «ЦНИИТЭИТракторосельхозмаш» Москва, Дмитровское шоссе, д. 107.
Книги можно приобрести по адресу:
Москва, Зубовский бульвар, 17, к. 5. МАГАЗИН "ГНОЗИС" (с 10.00-17.00). Телефон для справок: (095)247.17.57 Оптовая торговля: Костюшин Павел.