skiperskikh_a_v_legitimatsiya_i_delegitimatsiya_postsovetski
.pdf
отношения к правящей коммунистической элите, фактически довел грузино-российские отношения до разрыва207. Делегитимация правящего режима З.Гамсахурдиа и легитимация политического режима Э.Шеварнадзе происходила при активной поддержке российской стороны. Впоследствии, после прихода к власти в Грузии М.Саакашвили, отличавшегося критическими выпадами в адрес более могущественного геополитического соседа, российская сторона, заинтересованная в политической делегитимации грузинского президента, стала создавать ему определенные проблемы. В частности, энергетический кризис, постигший Грузию в начале 2006 года, был одним из способов, запускающим делегитимационные механизмы.
Произошедшие события в узбекском Андижане, послужили поводом к разрыву отношений Узбекистана с США и Европой, осудившими действия правящего режима И.Каримова против организовавшейся оппозиции. «За Андижан и суд власти Узбекистана уже понесли суровое наказание. Их страна стала классическим «изгоем». Чиновников, в том числе президента Ислама Каримова, не пускают в Европу. США сравнивают его с самыми одиозными диктаторами»208. Внешние делегитимационные импульсы, адресующиеся политическому режиму И.Каримова, не могут не вызвать поддержку изнутри. Чем жестче политический режим, тем изобретательнее становятся формы политического участия оппонирующих ему изнутри социальных групп.
Необходимо признать, что роль внешнего фактора в делегитимации политических режимов не может рассматриваться в единственно возможной парадигме. Если следовать логике геополитики, то внешний фактор будет предполагать вмешательство во внутренние дела какого-либо государства. А принимая во внимание логику политического транзита, внешний фактор может быть определённой гарантией мирного развития демократического процесса. Более авторитетное государство или государства, принимая под свой протекторат другое государство, в котором нарождается демократия, могут выступать своеобразными гарантами успешных трансформации, протекающих в нем.
4. Четвертая классификационная система, предлагаемая нами, разделяет субъективные и объективные факторы делегитимации политического режима. Делегитимация политического режима может быть следствием как субъективных, так и объективных факторов. Невозможно предположить, что включение механизмов делегитимации обязано какомулибо конкретному фактору, что оно целиком и полностью отправляется от его архитектуры. Процесс делегитимации инициируется суммой различных факторов. В данном случае, делегитимация политического
207Малашенко А. Постсоветские государства Юга и интересы Москвы.// Pro et Contra. 2000. Т.5. №3. С.
208Хайден У, Ротарь И. Стратегия узбека. // Русский Newsweek.21-27 ноября 2005. №44. С. 44.
режима зависит и от субъективных, и от объективных факторов, проникающих друг в друга и представленных в определенном комплексе.
Субъективные факторы принадлежат конкретному предмету исследования, являясь его отличительной характеристикой. Репродукция субъективных факторов - частное дело конкретного политического дискурса и порождаемого в его поле политического текста. Легитимация и делегитимация политического текста, проецирующаяся на состояние правящего политического режима, происходит в конкретном проблемном контексте, имеющем непосредственное отношение к истории создания политического текста, репрезентации, особенностей его содержания, взаимодействия его основных элементов. Субъективная сторона, на наш взгляд и представляется тем важным ферментом, определяющим конфигурационную судьбу политического режима, а также его возможности с той или иной степенью эффективности отвечать на делегитимационные вызовы.
Субъективным фактором, определяющим делегитимационный сценарий, может выступать непопулярность конкретного политического лидера, играющая на недоверие к политическому режиму. Субъективный фактор в этом случае наполняется персонифицированным значением в репродукции легитимационной и делегитимационной композиций. В Грузии неприятие правящего режима Э.Шеварнадзе достигло кульминации и по сути дела явилось одним из факторов «революции роз». Правящий режим Л.Кучмы был непопулярен во многом благодаря личности самого украинского президента, замешанного в ряде коррупционных скандалов, в убийстве журналиста Г.Гонгадзе, в допуске семьи к процессу разработки и принятия политических решений государственной важности. Недоверие к правящему режиму в Украине подтверждалось готовностью людей участвовать в акциях протеста, что подтверждается данными проводимых социологами исследований. В период с 1999 по 2004 год количество таких людей выросло с 39% до 44%. Украинский политолог В.Малинкович отмечает значительное увеличение количества людей, склонных принять участие в нелегитимных акциях протеста, вплоть до бойкота и создания вооруженных формирований. Если в 1997 году к подобной форме противостояния готовы были прибегнуть 22% опрошенных, то в 2004 году их уже было 37%209. Популярность политического лидера, ассоциирующегося с конкретным политическим режимом, связывающимся с ним ответственностью, становится достаточно важным фактором, способствующим как легитимации, так и делегитимации политического режима. «Если бы Кучма, Шеварнадзе и Акаев не были бы так чудовищно непопулярны, если бы странами не правили их кланы-«семьи», а у большинства людей не возникало бы ощущения полной безнадежности
209 Малинкович В. О причинах «оранжевой революции» в Украине. // Оранжевая революция. М. 2005.
С.40.
возникшей системы, отсутствия в ее рамках каких-либо личных
перспектив, ее морального износа, то никакая помощь ниоткуда не смогла бы свернуть эти режимы»210.
Интересно, что спустя год после «оранжевой» революции, несмотря на огромное количество несбывшихся ожиданий, украинцы готовы были подтверждать наличие явных изменений, произошедших с их страной. И, в первую очередь, связанных непосредственно с президентом. По данным Киевского международного института социологии, более 60% респондентов посчитали, что их страна отличается от Украины Л.Кучмы. На востоке так полагали 53,6%, на юге 57%, в центре 57,6%, на западе 75,6%. Не ощутили различий 28,6% опрошенных211.
Предвосхищая делегитимацию, правящий политический режим может попытаться нарастить персонификацию, то есть, фактически утяжелить роль субъективного фактора. «Креативация требований к «имиджу» фокусируется вокруг структурных особенностей его носителя; персонифицированность как принцип определяется во многом благодаря активации компетенции в политическом игроке, претенденте на легитимацию»212. Делегитимация правящего политического режима в ряде случаев подтверждает неспособность политического лидера, осуществлять власть в тех формах, которые ему представлены для ее реализации213.
Неслучайно, пришедшие к власти в республиках постсоветского пространства, представители диссидентских кругов не смогли удержать ее. Решающим фактором делегитимации стала их непрофессиональность как политиков, предпочитавших обращаться к политике ценностей. В то же время, неумение выходцев из диссидентской среды эффективно управлять, концентрируя в своих руках полноту политической власти, их компромиссность по отношению к оппозиции, явились предпосылками позиционирования себя заложниками собственной лояльности. «Свергать власть и самим управлять народом – совершенно разные виды деятельности, особенно в случае, когда низложенное правительство оставляет новому ворох серьёзнейших проблем»214. Неуверенность демократических лидеров, пришедших к власти в национальных республиках, заставляла их искать поддержки у авторитетного директорского корпуса, у руководителей, успевших расстаться с коммунистическим прошлым. Азербайджанский политолог Р.Мусабеков именно этим социальным группам приписывает решающую роль в делегитимации новых демократических режимов: «эти люди предпочитали держаться в тени, предоставив опасность борьбы за изменение существующей системы народившимся демократическим движениям и
210Кынев А. Синдром технолога. // Независимая газета. 27.05.2005. С. 11.
211Мошес А. Украина: и всё-таки она движется! // Россия в глобальной политике. 2006. Т. 4. № 2. С. 82.
212Скиперских А. Персонифицированная легитимность. // Свободная мысль-XXI. 2005. №8. С. 198.
213Ледяев В.Г. Формы власти: типологический анализ.// Полис. 2000.№8. С. 8 - 12.
214Бхагвати Д. В защиту глобализации. М. 2005. С. 56.
опальным партаппаратчикам. Когда же основная задача по демонтажу советско-социалистического строя оказалась неожиданно легко достигнута, то директорский корпус, обогатившийся в период политической и экономической неразберихи, сомкнулся с прагматической частью бывшей коммунистической номенклатуры, и вместе они отстранили демократических политиков новой волны»215. В результате в Азербайджане образовался политический режим Г.Алиева. Похожий сценарий делегитимации политического режима с возвращением к власти коммунистической номенклатуры наблюдался в Грузии. Делегитимация политических режимов в начале 1990-х годов, спровоцированная ресурсообеспеченной оппозицией из советской номенклатуры, жаждавшей реванша, не заставила себя долго ждать.
Политологи уже обращали внимание на чрезмерное влияние диссидентствующей интеллигенции на политические процессы на постсоветском пространстве216. Тем не менее, как замечает болгарский политолог В.Проданов, «диссиденстство жестоко наказуемо»217; в контексте нашего исследования цена диссидентства – легитимность политического режима, сохранность которого начинает коррелировать с личными качествами, способностями, средой, определяющих принимаемые политическим лидером решения.
Персонифицирование политической власти, а в контексте нашего исследования - правящего политического режима может базироваться на визуальной, профессиональной и гендерной компонентах. Перечисленные компоненты, формирующие имидж политического лидера, и одновременно, создающие делегитимационную ситуацию, так или иначе, также были отмечены в политологическом дискурсе218.
Российский аналитический еженедельник «Коммерсант-Власть» исчисляя субъективный фактор в рейтинге губернаторов субъектов РФ, предлагает руководствоваться такими переменными, как частота цитирования губернатором президента, лояльность избирателей партии власти и работал ли губернатор в прошлом в силовых структурах, ФСБ или Санкт-Петербурге219.
215Мусабеков Р. Исторические особенности формирования азербайджанских элит. // Политическая элита.
М. 2003. С. 110.
216Бхагвати Д. Указ. соч. М. 2005. С. 57, Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы
вВосточной Европе. // Вопросы философии. 1990. № 9. С. 69 - 75.
217Проданов В. Насилието в модерната епоха. София.2003. С. 60.
218Айвазова С.Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. Очерки политической теории и истории. Документальные материалы. М. 1998. Динес В.А, Николаев А.В. Власть и знание: эволюция технократических концепций. // Власть.1998. №10. Зазыкин В.Г. Психологические аспекты избирательного процесса. М. 2002. Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимность власти в постсоциалистическом российском обществе. М.1997. С. 11. Скиперских А. Персонифицированная легитимность. // Свободная мысль-XXI. 2005. №8.
219Камышев Д, Черников П. Демократический процессор.// Коммерсант-Власть. 4 июля 2005. №26. С. 32.
Субъективный фактор, исчисляемый по представленным выше показателям, способен непосредственным образом сыграть как на легитимацию, так и на делегитимацию политического лидера субъекта РФ. Высокие субъективные показатели Ю.Лужкова, М.Шаймиева, М.Рахимова, М.Зязикова и А.Тулеева, позволили им уверенно закрепиться в выстроенной В.Путиным властной вертикали. Что касается Б.Говорина, В.Тихонова, В.Стародубцева, то на их делегитимации (их фамилии не были предложены полпредами на рассмотрение В.Путину) сказались невысокие показатели, достигнутые в обозначенных выше позициях.
Субъективный фактор формируется и посредством оценок сугубо политического характера. В частности, делегитимация иркутского губернатора Б.Говорина явилась следствием не реализованного проекта по объединению Иркутской области и Усть-Ордынского округа в единый субъект РФ. Н.Назарбаев, чувствуя потенциальную опасность молодого губернатора Павлодарской области Г.Жакиянова и его проекта «Демократический выбор Казахстана», поспешил дистанцировать его от непосредственного процесса принятия политических решений, чем застраховал собственный режим от возможных делегитимационных рисков.
В отличие от субъективных факторов, объективные факторы делегитимации политического режима являются следствием установленного в политической системе порядка, отвердевших в традицию социальных связей, исчисляемых показателей эффективности, определенных обстоятельств, не контролируемых человеческим фактором. Например, если в политической системе существуют выборные институты власти, то делегитимация правящего режима по определению может быть следствием установленного в политической системе, прописанного законодательно и закрепленного нормой, легализованного порядка. Механизмы смены политического режима (выборы, импичмент, референдумы о доверии) представлены в объективном порядке и являются следствием существующего в обществе консенсуса по вопросам, связанным с функционированием политической власти. В случае их запуска, легитимность режима ставится под сомнение. Окончание срока полномочий ослабляет легитимность, «делегитимирует ее, а продление полномочий или избрание на новый срок рассматриваются как закономерный, то есть ожидаемый шаг правителя, несмотря на его явную неправомерность, неконституционность»220. Данные факторы не могут не объективировать недовольство источников легитимности, для которых политический режим утрачивает доверие, что, в свою очередь служит основанием для инициирования делегитимационных процессов.
220 Мирзоев С. Гибель права: легитимность в «оранжевых революциях». М. 2006. С. 23.
Объективными факторами эффективности (стало быть, его легитимации
иделегитимации) правящего политического режима могут выступать экономические показатели, достигнутые за конкретный период правления. Федеральная служба государственной статистики РФ предлагает следующий алгоритм, позволяющий определять эффективность деятельности губернаторов по девяти параметрам. Параметрами оценки являются: естественный прирост населения, число зарегистрированных безработных, среднедушевой доход населения, число зарегистрированных преступлений, валовой региональный продукт, удельный вес убыточных организаций, задолженность по зарплате, поступление налоговых платежей и трансферты, получаемые субъектом РФ из федерального бюджета. Полученные данные сравниваются с показателями, полученными по РФ в целом. Подобный алгоритм, формирующий объективную оценку, позволяет также вычислить эффективность правящего режима, которая будет сравниваться, например, с прошлогодними показателями, либо с успехами, достигнутыми в соседних государствах. Объективные факторы помогают освободиться от субъективных предрассудков. Политический лидер, поддержка которого основывается на мощной персональной составляющей, вряд ли сохранит легитимность, если его режим не сможет противостоять объективным факторам делегитимации. Объективные факторы, обеспечивающие содержание политического текста шансами на репрезентацию аудиторией, становятся основаниями для настройки как легитимационных, так и делегитимационных практик.
Существующие факторы легитимации и делегитимации политических режимов, выделенные нами в классификационных системах, тесным образом связаны с конкретными условиями и способами осуществления власти - с конкретным типом политического режима. Делегитимация политического режима есть следствие артикулированной комбинации факторов – на самом деле трудно представить, что делегитимационные механизмы запускаются в действие под воздействием какого-то одного фактора. В этой связи, немаловажным представляется определить, насколько закономерным и предсказуемым может быть порядок факторов легитимации и делегитимации применительно к конкретному типу политических систем. Алгоритм делегитимации представляется исключительно принципиальным, к тому же выдвинутая нами гипотеза позволяет корреспондировать особенности делегитимационного сценария
иконкретный тип политических систем, погружённый в строго определённый пространственно-временной континуум. Фокус нашего исследования затрагивает проблемы политических систем, образовавшихся на постсоветском пространстве, поэтому в следующем параграфе речь пойдёт о специфике легитимации политической власти в трансформирующихся постсоветских обществах.
Глава 3. Специфика легитимации политической власти в трансформирующихся постсоветских обществах.
Трансформации политических институтов, затронувшие политические системы постсоветского пространства находятся в тесной связи с кризисом легитимности власти. Трансформации политических институтов являются его следствием. Процесс делегитимации старых, утративших признание институтов и легитимация новых, более функциональных институтов, в значительной мере отвечающих требованиям и условиям трансформирующихся политических систем, характерен практически для всех государств, образованных на постсоветском пространстве. В начале 1990-х годов стало ясно, что политическая власть может отчуждаться и приобретаться в конкурентной борьбе, что начали существовать вполне реальные механизмы, способствующие легитимации политических акторов, освобожденных от определенных обязательств корпоративных отношений. Легитимация как процесс соискания и утверждения во власти начинает технологизироваться, во многом отправляясь от имманентности политической ситуации трансформации. Так или иначе, процесс легитимации ключевого института политической системы – политической власти в трансформирующихся политических системах постсоветского пространства имеет свою определенную специфику, которая отличает его от других случаев трансформации (например, посткоммунистические транзиты в государствах Восточной Европы). Определение специфичности постсоветской трансформации и особенности легитимации политической власти в ее условиях как раз и находятся в поле нашего исследовательского интереса.
На наш взгляд, политическая ситуация трансформации постсоветских обществ и легитимация политической власти в ее условиях, может быть измерена при помощи прикладного политического анализа, выявляющего основные компоненты политической ситуации и их взаимосвязь. Неслучайно, в классификации политических ситуаций, введенной в оборот политологической науки, говорится о переходной (транзитной) политической ситуации, в классификационной оппозиции к которой находится стабильная политическая ситуация221. Анализ компонентов политической ситуации, также, представляется оптимальным методологическим инструментарием, позволяющим квалифицировать ее (политической ситуации) специфичность. Анализ ситуации политической трансформации и легитимации политической власти в ее условиях, возможен в случае наличия в ней основных компонентов, та или иная комбинация которых и представляет собой конкретную модель политической ситуации, что и придает каждой политической ситуации
221 Дегтярев А.А. Прикладная политология. // Полис. 1997. №3. С. 171.
уникальность, а поэтому и специфичность. Вообще, к числу основных компонентов политической ситуации принято относить пространственновременной континуум, нормы, факторы, акторы и их стратегии, акции, интеракции, позиции и диспозиции, ресурсы и потенциал222. На наш взгляд, каждый из перечисленных компонентов политической ситуации, так или иначе, имеет выход на проблему легитимации политической власти, в связи с чем может быть установлена зависимость этих переменных друг от друга. Специфика процесса легитимации политической власти в конкретной политической системе, находящейся в поисках новой идентичности в условиях транзитной игры, целиком и полностью отправляется от своеобразия политической ситуации трансформации, от конфигурации ее структуры, представленной суммой составляющей ее компонентов. Процесс легитимации политической власти в условиях трансформации политических институтов государств постсоветского пространства не исключение. Специфичность текста легитимации во многом обязана следам, оставляемым в его содержании компонентами политической ситуации.
Пространственно-временной континуум. Постсоветский транзит представляется сложной системой, организованной во времени. Выявление ее места во времени может быть осуществлено, как считает М.В.Ильин, в «соотнесенности с предшествующими и последующими процессами»223. Пространственно-временным континуумом трансформирующихся постсоветских обществ является геополитическое пространство бывших республик СССР, созданное после распада СССР (лето-осень 1991 года). Здесь, предполагается, что все политические системы государств постсоветского пространства, находясь в ситуации трансформации, имели одинаковые стартовые условия для настройки и запуска легитимационных механизмов, погруженных в идентичное политическое время. Наличие данных параметров, исчисляющих пространственно-временной континуум постсоветского транзита, позволяет нам видеть в нем «период неизвестной протяженности, для которого характерна высокая степень неопределенности, когда действия сложно предугадать, а выбор недостаточно ясен»224. В этот период «прежние структуры разрушаются или демонтируются, но альтернативных структур, обладающих в равной
мере узаконенным статусом и призванных занять их место, пока не существует»225.
Гораздо сложнее обстоит дело с идентификацией завершения транзита во времени. События «цветных» революций, произошедших в ряде
222Дегтярев А.А. Указ соч. С.171.
223Ильин М.В. Феномен политического времени. // Полис. 2005. №3. С. 11.
224Карл Т.Л, Шмиттер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы. Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изучении посткоммунистических трансформаций. //
Полис. 2004. №4. С.10.
225Бауман З. Индивидуализированное общество. М. 2002. С. 266 – 267.
постсоветских республик, продемонстрировали, что параметры пространственно-временного континуума трансформаций не могут одинаково распространяться на все случаи всех постсоветских транзитов. В ряде политических систем отсутствуют основания для констатации завершения времени транзита (Беларусь, Россия, Украина, Кыргызстан). Заканчивающиеся преобразования в странах Балтии, политический кризис в Украине, сопровождающийся постоянными отставками правительства, авторитаризация политического дискурса в России и отсутствие какихлибо предпосылок либерализации в Туркменистане, позволяют констатировать уникальность каждой ситуации транзита, несмотря на то, что практически, старт преобразований начался в одно и то же время.
Нормы. Компонент политической ситуации, представляющий собой необходимый набор признаваемых институтов, определяющих позиции и дальнейшее политическое поведение акторов, включенных в политическую ситуацию. Система норм, доставшихся постсоветским государствам при трансформации, не могла отвечать задачам, ставившимся перед ними. Формирование демократических институтов не могло происходить в условиях нормы, институционализированной для обеспечения функционирования советской системы. Как замечают авторы коллективной монографии «Легитимация политической власти в постсоциалистическом российском обществе», «во всех странах, вступивших на путь трансформации тоталитарной системы, происходят серьезные изменения в законодательстве, которые приводятся в соответствие с потребностями нынешнего дня и с принципами правового государства»226. Система норм, сопровождающих конкретную политическую ситуацию, может быть скомпонована как формальными, так и неформальными нормами. В первом случае, источником нормы, определяющей развитие политической ситуации, является закон, во втором, более условная конструкция, позиционирующая в форме существующей традиции. Так, как в контексте трансформации постсоветских обществ, нами рассматривается специфика легитимации политической власти, то нормы, будучи компонентом политической ситуации, позиционируют механизмом легитимации. Процесс легитимации политической власти в условиях постсоветской трансформации происходил параллельно со становлением источников нормы, а впоследствии, источники нормы, утвержденные в институциональной форме, стали серьезным референтом для стратегий политических акторов, связанных с реализацией власти на всех ее уровнях. И если Конституция Узбекистана не предполагает вынесения политического будущего И.Каримова на процедуру импичмента, что, несомненно, предоставляет ему неоспоримое преимущество позиции, то
226 Ачкасов В.А, Елисеев С.М, Ланцов С.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. М. 1996.С. 80.
многочисленные политические кризисы в Украине, возможность вынесения недоверия президенту, согласно основному закону страны, оставляет высокую степень неопределенности возможных исходов противостояния между ветвями власти. Несовершенство и нечеткость нормы, как механизма политической легитимации провоцирует неопределенность приоритетов приобретения и реализации власти. В январе 2006 года Верховная Рада высказала свое недоверие премьерминистру Ю.Еханурову. Несмотря на то, что В.Ющенко не может вмешиваться в вопросы, связанные с доверием к правительству, тем не менее, он высказался против отставки, чем подтвердил сложившуюся ситуацию с не работающей Конституцией, принятой 28 июня 1996 года «под угрозой роспуска парламента»227.
Разновидности норм определяют типы легитимности, существующие в той или иной политической системы. Используя веберовскую типологию легитимности, В.Гельман считает, что преобладание формальных институтов может свидетельствовать о рационально-легальном типе легитимности, господствующем в конкретной политической ситуации. В свою очередь, при традиционной и харизматической легитимности доминируют неформальные институты228. А румынская политолог А.Мунги-Пиппиди считает, что оптимальным полем для реализации харизматических креатур являются революционные ситуации, предоставляющие легитимирующемуся политическому актору дополнительные возможности для утверждения229. Данные точки зрения позволяют нам сформулировать гипотезу о наличие в структуре легитимности политических акторов в ряде транзитных случаев довольно выпуклой харизматической составляющей. Заметим, что их легитимация сопровождалась атакой на существующую норму. Практики атаки на существующий порядок моментально репрезентировались источниками легитимности (расстрел Верховного Совета в 1993 году в России, захват грузинского парламента в 2003 году, преждевременная присяга В.Ющенко и третий тур выборов в 2004 году, беспорядки в Бишкеке и Оше весной 2005 года). Данные акции неповиновения норме предвосхищали политическую легитимацию новой власти, что говорит о присутствии в исследуемых случаях очень активной мобилизующей компоненты иррационального и сознательной (в интересах претендента на политическую легитимацию) элиминации существующих норм и ответственности за их исключение. «В обществах, где идеологию замещает религия или даже ее толки, власть наделяется легитимностью в случае
227Мухин А, Здоровец Я, Лунева А. Оранжевый закат, или история о том, как поссорились Юлия Владимировна и Виктор Андреевич. М. 2005. С. 12.
228Гельман В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике. // Полис. 2003. №4. С. 7.
229Mungiu-Pippidi A. Corruption: diagnosis and treatment. // Journal of Democracy. July 2006. Volume 17. Number 3. P. 89.