ignatov_ma_setevye_fenomeny_v_kulture_filosofskokulturologic-1

что увеличивающееся в масштабах производство приводит к возникновению информационного общества»357.

Третий подход – технологический – включает попытки измеpить pост информационногo обществa, используя технику учета изменения объемов телефонныx pазговоров и средств доставки информации. По мнению Е.

Масуда, «oсновой новогo oбщества будет являться компьютеpная теxнология, с ее фундаментальнoй функцией замещать, либo усиливать умственный труд человекa; инфоpмационная pеволюция будет быстрo

пpевращаться в новую пpоизводительную cилу и cделает возможным массовоe производствo когнитивной, cистематизированной инфоpмации,

технологии и знания»358. Таким образом, изменение технологий, связанных с производством, хранением, распространением и получением информации,

влечѐт за собой изменения в обществе, экономике, политике»359.

На настоящий момент основной информационной технологией общепризнанна глобальная сеть Интернет, «всемирная паутина», которая, во-

первых, обусловливает собой горизонты развития информации как ресурса и универсального механизма коммуникационного взаимодействия всех общественных структур. Заметим, что иформация может пониманться по-

разному: и как сообщение (или послание), от message – «вещь», т.е.

передаваемый продукт интеллектуальной деятельности человека; и как интерпретация, приобретаемое знание; и, наконец, как коммуникация (она и составляет главную ценность Интернет-сети, предоставляяя человеку возможность неограниченной свободы коммуницирования). Более точно эту мысль можно выразить так: «Не за монополию на передачу сведений воюют

357Там же.

358Masuda Y. The Information Society as Postindustrial Society. Washington.: World Future Soc., 1983. P. 233.

359Цит. по: Игнатов М.А. Виртуализация свободы человека в информационномедийных коммуникациях и проблема экстремизма С. 129-132. // Всероссийская молодежная конференция «Когнитивное моделирование: динамика гражданского обществаи фактор национальноконфессиональной толерантности»/ г. Белгород, 8-10 сентября 2011 г.: Материалы докладов и выступлений. Белгород, 2011. С. 130-131.

201

владельцы СМИ, а за создание выгодного им символического образа событий: то, что выглядит, а в коммуникации, в создании образов сила современного бизнесмена, политика, ученого, художника и т.д., а социальные конфликты как информационный поток, является процессом создания образа: не в знании и не в его передаче возникают по поводу прежде всего,

именно «символических благ»360. Во-вторых, диктует новые «правила игры» общества, в ходе чего «оцифровывается» процесс не только коммуникации,

но и всего спектра «работ» в отношении информации.

В-третьих, обусловливает смену парадигмы мышления и формирование принципиально новый тип информационного социального взаимодействия: индивид становится «гражданином мира», а национальное самосознание смещается на периферийные позиции в менталитете личности.

Надо признать, что пространстве виртуального мира с его парадигмой

«образы важнее реальных поступков и вещей», базовые ценности и идеалы в их классическом понимании становятся рудиментами «вчерашнего дня». А

объемность пространственных коммуникаций имеет тенденцию к дифференциации, детерминированной процессами сегментации пользователей – получателей информации, включая тенденции расширения сгмента субкультурных виртуальных сообществ.

В-четвертых, новое «сетевое» информационное пространство, не признает границ и ограничений (оно «вне границ» и «за гранью» внешнего

(государственного) регулирования, и, тем более, монополии (в лучшем случае допускается «меньшее зло», то есть внесение ограничений), «однако для этого, говорят специалисты, «необходимо привлечение колоссальных ресурсов в связи с неограниченностью и глобальностью информационно-

коммуникативного пространства. Таким ресурсом в настоящее время обладает лишь государство, что, по сути, делает его единственным на национальном уровне «управленцем» в сфере медиапространства, так как

360 URL: http://www.follow.ru/article/117.

202

СМИ, которые многие исследователи называют в числе модераторов информационно-коммуникативного пространства, должны функционировать в соответствии с конкретными и специальными нормативно-правовыми актами. Управление медиапространством становится новой государственной монополией наряду с монополией на применение силы, в отличие от последней государство может осуществлять первую повсеместно и незримо»361. Можно предположить, что, по всей видимости, вопрос о механизмах «регулирования» свободы и создании институтов технотронного социального контроля в направлении создания систем централизованного управления и программирования социальных процессов, накопления и обработки данных останется в краткосрочной перспективе открытым.

В-пятых, нерефлексивная общественная склонность к

«информационному вирусу» по принципу «массового гипноза»,

зомбирования в отношении информационного продукта, ре (не зависимо от его формы: познавательной, или аналитической). Динамику виртуализации свободы в сетевом обществе и роль в данном процессе манипулятивной квазиидеологии медиатехнологий образно иллюстрирует современные авторы, говоря, что «поле боя в современных военных действиях возникает на мониторах» имея в виду, что «современные технологии позволяют даже военные действия имитировать на экране телевизоров и компьютеров, если необходимо манипулировать общественным сознанием. Аналогичная мысль образно выражена в классической американской сатире «Хвост виляет собакой» Б. Левенсона»362.

Кроме того, расширение функциональной экспансии медиатехнологий пополняется новой функцией – имиджевая (или популистско-

мифотворческой), которая дополняется брендовой, нередко с откровенным

361 Одинцов А.В. Медиапространство в сетевом обществе: контуры новой властвующей элиты // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Философия. Психология. Педагогика. 2017. Т. 17, вып. 2.

С. 167.

362 Там же.

203

или завуалированным коньюктурным подтекстом, рекламной или другой

«раскруткой» информационного продукта-товара). Суть в том, что отчуждению и манипулированию подвергаются не только материальные формы бытия человека (природные и социальные), но и его «знаково-

символическая телесность»: идеи, oбразы, знаки, cимволы, интеллект, знания и продуцируются симулятивные, превращенные формы виртуальной реальности. Инфоpмационный продукт, отчуждаясь в информационно-

медийных сетях, порождает «эффект симулякров», захватывая в свои «сети»

«человека виртуального» и создавая образ виртуальной свободы И, наконец, обязательная индивидуальная самопрезентация,

социализация и самоидентификация в медиапространстве, «градус» мотивации которых обусловлен стремлением и силой желания индивидуума к достижению удовлетворенности в своих личных притязаниях на значимость, выступающее «источником любого человеческого действия»

(Хабермас).

Как отмечают исследователи, «основные каналы самопрезентации в социальных сетях представлены текстуальными и мультимедийными практиками (в первую очередь, визуальными) – размещение фото- и

видеоматериалов. Исследовательский интерес к проблематике виртуальных сетевых сообществ обусловлен тем, что по мере увеличения количества пользователей Интернета возросла не только социальная значимость сетей,

но и проявились многочисленные проблемы, связанные с самоидентификацией личности в этих сообществах, социальными практиками, нормативно-ценностными установками и возможностями социального контроля над ними. С одной стороны, сетевые интернет-

сообщества являются продолжением и новым измерением традиционно сформировавшихся структур социокультурной жизни, а с другой, они

204

представляют собой особое социокультурое пространство, в котором развивается новое качество повседневной жизни»363.

Действительно: «В современных сетях отчетливо проявляется именно спонтанная, переходно-вакуумная особенность сетевой ментальности,

которая, однако, не имеет ничего общего с анархией или ажитацией толпы.

Данная неоархаика сети имеет более глубокий социальный и экзистенциальный подтекст, чем это может показаться на первый взгляд.

Особенно это хорошо видно на примерах, связанных с типичным сетевым протестным молодежным движением – так называемый «сетевой протест»,

где работает механизм «спускового крючка с отложенным действием». Как правило, такие «выбросы» сетевой ментальности, обусловленные

«глубинным порывом собственного самоизменения, обращения к своим собственным экзистенциальным ценностям и кодам», широко резонируют в обществе»364. Также следует отметить такую специфика Интерент-дискурса,

как смещение акцентов силы и влияния: «реальная власть находится в руках лиц, имеющих доступ к механизмам формирования и трансляции необходимой информации, обладающих ресурсами для контроля за информационно-коммуникационной средой. Властвующая элита, стремясь сохранить свое влияние, вынуждена использовать этот ресурс и включать в свой состав имеющих доступ к медийному ресурсу, умеющих с ним работать, способных его частично контролировать». Речь идет о новой

«сетевой элите» и новом образе, ее имиджевой «упаковке»365.

Предварительная аналитика выше изложенного позволяет нам увидеть взаимно детерминированные процессы, оказываюшие влияние на процесс виртуализации свободы человека в информационно-медийных сетях. С одной

363 Алексухин С.И. Формирование новых коммуникативных сообществ URL: http://www.referat.wwww4.com/?fin.

364URL: http://spkurdyumov.ru.

365Одинцов А.В. Медиапространство в сетевом обществе: контуры новой властвующей элиты // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Философия. Психология. Педагогика. 2017. Т. 17, вып. 2.

С. 169.

205

стороны, уровень развития информационных технологий, предоставляет во истину неограницченные возможности, открывая просторы для человеческой фантазии и творческих устремлений, развития «индивидуальных талантов» пользователя, создающего конкретный мыслительный продукт (и это,

безусловно, позитивное самовыражение и самоизъявление личности).

Однако, есть и другая, оборотная сторона процесса, когда искусственно

созданный информационный продукт посредством медиатехнологий можно

сделелать вполне реалистичным, в ходе чего он (продукт) подменяет (а то и заменяет) собой «действительную» реальность.

Теперь обратимся к основным подходам в понимании феномена

«виртуализации», важным для объяснения свободы в современных информационно-медийных сетях. Скажем, что начальные попытки создания социологических моделей современности на базе понятия виртуальности

были практически одновременно предприняты А. Бюлем и М. Паэтау

(Германия), А. Крокером и М. Вэйнстейном (Канада) и пр. Разумеется, свой вклад внесли российские ученые, имена которых мы отмечали по тексту работы.

Первый подход представлен в теории «виртуального общества»

(А. Бюль), где утверждается, что «с развитием технологий виртуальной реальности компьютеры из вычислительных машин превратились в универсальные машины по производству «зеркальных», «параллельных» миров, которые образуются во всех подсистемах общества, и в которых функционируют виртуальные аналоги реальных механизмов воспроизводства общества: экономические интеракции и политические акции в сети Internet,

общение с персонажами компьютерных игр и т.п. Отсюда виртуализация трактуется не как социальный процесс и вне контекста изменения общества,

а как технический процесс замещения реального пространства с помощью компьютеров, как процесс создания виртуального обществ, «параллельно»

206

существующего с реальным366. В ракурсе второго подхода под

«виртуализацией» понимается новый тип социального отчуждение человека от собственной плоти в процессе пользования компьютерами, и превращение ее в потоки электронной информации, подпитывающие виртуальный капитал

(это явление так называемого «вампиризма», получившее свое название по причине социальных эффектов компьютеризации). Третий, критический подход основывается на описании эмпирически фиксируемых тенденций,

несводимых к процессам компьютеризации и исходит из анализа сценностей,

из представления об обществе как о процессе реализации ценностей,

утверждая, что «только при таком рассмотрении использование понятия

«виртуальности» как теоретической метафоры становится вполне корректным и эффективным»367.

Что касается понятия «виртуальное», здесь также существуют ряд подходов и трактовок. Первый восходит к традиционному естествознанию, в

котором смысл термина «виртуальное» раскрывается через противопоставление эфемерности бесконечно малых перемещений объектов или бесконечно малых периодов существования частиц и стабильной в своих пространственно-временных характеристиках реальности. Второй смысл порожден практикой создания и использования компьютерных симуляций и раскрывается через противопоставление иллюзорности объектов,

создаваемых средствами компьютерной графики, и реальности материальных объектов. В понятии «виртуальная реальность» оба смысла парадоксальным образом соединяются. Поведение изображаемого объекта воспроизводит пространственно-временные характеристики поведения вещественного объекта».

К основным характеристикам виртуальной реальности принято относить такие как: 1) нематериальность воздействия (изображаемое

366URL: http://www.follow.ru/article/117.

367URL: http://www.follow.ru/article/117.

207

производит эффекты, характерные для вещественного); 2) условность параметров (объекты искусственны и изменяемы); 3) эфемерность (свобода входа/выхода обеспечивает возможность прерывания и возобновления существования). Применительно к обществу и к понятию «свободы» о

феномене «виртуализации» можно говорить постольку, поскольку общество становится само во многом похожим на виртуальную реальность, т.е. может описываться с помощью тех же характеристик, а свобода так же, как и общество, становится виртуальной. Виртуализация в таком случае – это любое замещение реальности ее симуляцией/образом, не обязательно с помощью компьютерной техники, но с применением логики виртуальной реальности.

Следут подчеркнуть, что «приложимость» понятия «виртуальность» к

социальным феноменам уместно при взаимозаменяемых процессах: когда конкуренция имиджей замещает конкуренцию институционально определенных действий. В этом случае симуляция, составляющая социальное содержание виртуализации, является первичной по отношению к ее техническому содержанию, в процессе чего реализуется замещение реальности образами (по принципу одно вместо другого). Можно говорить,

что не компьютеризация жизни при активной экспансии технологий виртуальной реальности виртуализирует общество. И, напротив,

виртуализация общества компьютеризирует жизнь по схеме

«киберпротезирования», которе выполняет компенсаторскую функцию

(возмещает отсутствие или недостаток, социальной реальности технологией компьютерных симуляций.

Например, виртуальной политикой можно назвать борьбу за власть и посредством агитации с помощью Web-страниц или пресс-конференций в сети Internet, и посредством рекламных акций в телестудии или на концертной площадке. То есть, налицо тенденция превращенияустойчивой и объективной реальности в эфемерную, нестабильную, описываемую

208

постмодернистским принципом «anything goes», опасность котрой в том, что происходит отчуждение «сущности человека уже не в социальную, а в виртуальную реальность.

Эти процессы формируют специфические социогруппы, объединенные представлениями о смысложобразующих ценностях и видящие их в полном погружении в миры компьютерных симуляций, «бродяжничестве» по сети

Internet (скажем, киберпанки). При этом упускается из виду, что в виртуальной реальности любого рода человек имеет дело не с вещью (рас-

полагаемым), а с симуляцией (из-ображаемым), когда «Человек «сетей»,

застает себя в уже не в социальной реальности, воспринимая ее всерьез, как естественную данность, в которой приходится жить, а будучи погруженный в виртуальную реальность, «увлеченно «живет» в ней, сознавая ее условность,

управляемость ее параметров и возможность выхода из нее»368.

Характерными чертами виртуализации свободы в сетевых сообществ

(в сравнениями с понятием «свободы» в реально существующих социальных коммуникациях) является следующее:

1) социальный статус пользователя не принимается во внимание,

позволяя учитывать только дееспособность и честность вовлекаемых лиц»,

допустимость псевдонимности пользователя; 2) коммуницирование посредством ивзуализированных текстовых сообщений, включая новые формы369; 3) рост ресурсного обеспечения для самовыражения и самоидентификации Интернет-пользователей и популяризация техник и технологий самопрезентации.

Под таковой понимается а) процесс осознаваемого или неосознаваемого, целенаправленного или стихийного предъявления своего

«Я» и б) поведенческое выражение эмоциональных и когнитивных элементов

368URL: http://www.referat.wwww4.com.

369Наиболее расхожие – это смайлики, также на пике популярности – общение посредством интернет-мемов, т.е. «слов, фраз или картинок (и т.д.), которые спонтанно приобрели популярность в интернет-среде посредством распространения в Интернете всеми возможными способами».

209

«Я-концепции» через каналы). В этом ряду, например: информация,

отражающая социально-демографические, статусные и иные характеристики пользователя (пол, возраст, семейное положение, уровень образования, место работы и т.д.); никнейм (ник) – индивидуальное имя пользователя,

идентифицирующее его в Сети. Может отражать как реальное, так и модифицированное имя пользователя; нередко представляет собой прозвище пользователя в «оффлайновой жизни»; аватар (или юзерпик) – фотография или картинка, служащая визуальным выражением образа пользователя;

индикатор текущего состояния (например, статус); размещение продуктов собственного творчества; фото- и видеоматериалов, как правило, имеющих отношение к пользователю. Особое место в структуре самопрезентации в социальных сетях занимают различные разделы, посвящѐнные личной информации; в первую очередь, в таких разделах размещается следующая информация: интересы, убеждения и пр.

Ослабление (или отсутствие ограничений размещения контента,

публикации «всеядной» нефильтруемой информации (за исключением законодательно запрещенных или ограниченных).Для нас очевидно: «само по себе» развитие сетевого общества отнюдь не суживает и не аннигулирует пространство проблемных зон, все активнее выходящих на онтологию человека, по-прежнему не зачисляя в ряды решенных такую рпоблему, как pазрыв в «ситуации человекa». Это означает, что по мере становления сетевого общества не уменьшается, а еще более возрастает значение ментальныx мыслительныx актов, выполняющих pоль cоциального действия и роль «эпохальногo cознания», во все времена служившего критерием oбщественной cущности человека.

Как мы писали в одной из публикаций, в сущности, «все формы,

которые можно назвать виртуальными (онтологически) или сетевыми

(топологически) фундированы феноменом отчуждения при перенасыщении

210