Учебное пособие 800381

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

переводческое соавторство начинается только со второго романа, представленного как перевод с арабского. Это особенно интересно в связи с тем, что первый франкоязычный роман «Le Démantèlement» анонсировался как перевод с арабского, выполненный самим автором. При этом все французские СМИ, в которых восторженно приветствовались романы Рашида Буджедра, отмечали высокое качество их перевода.

Тем не менее перевод второго романа на французский язык автор доверил Антуану Муссали, пытаясь тем самым отстраниться от французского текста. Вот что пишет по этому поводу сам Рашид Буджедра: «Je n’avais plus de raisons d’écrire en français. J’ai traduit moi-même Le Démantèlement en arabe, mais c’était en fait une réécriture totale. Puis j’ai écrit les suivants directement en arabe et j’ai pris un traducteur pour la version française, comme un garde-fou qui m’a évité de réécrire chaque fois deux versions d’un même livre.» [6, с.

12-13] («У меня больше не было причин писать по-французски. Когда я сам перевел Le Démantèlement на арабский язык, то увидел, что просто написал его заново. Следующие романы я писал уже на арабском, а для французской версии нанял переводчика, который страховал меня от того, чтобы не делать две разные версии одной и той же книги») (перевод наш).

Рассматривая тексты Рашида Буджедра сквозь призму переводоведения, нельзя не упомянуть, что при анализе художественных транслингвальных текстов необходимо комплексное видение проблемы, сочетающее в себе различные подходы. К ним относятся, с нашей точки зрения, лингвистический (основное внимание уделяется не формальным, а содержательным отношениям между оригиналом и переводом), коммуникативный (перевод как процесс кодирования и декодирования тесно связан с социолингвистикой) и социосемантический, при котором фокусируется внимание на социальных аспектах, изучается соотношение лингвистического и экстралингвистического в процессе речевого общения, а также воздействие на этот процесс особенностей языка, культуры и мышления человека.

Перевод всегда является определенным переизложением, поскольку он представляет собой продукт взаимодействия двух различных лингвистических поэтик. Помимо этого, задачей переводчика может стать некая эстетическая цель (например, при переводе могут быть исключены из текста повторы, добавления и перемещения). Буквальный перевод предполагает определенные рамки, требующие сохранения в переведенном тексте синтаксических и лексических особенностей оригинала. Наша точка зрения подтверждается французским лингвистом А. Мартине, рассматривающим процесс перевода как «искусство перевыражения» («un art de réexpression»), которое предусматривает анализ связующих элементов мыслей определенного сообщения и их передачу средствами другого языка [8, с. 67].

На наш взгляд, эта точка зрения является особенно актуальной в контексте билингвизма писателя-транслингва Рашида Буджедра. Так, рассуждая о проблеме билингвизма в литературно-художественном творчестве, А. Мартине подчеркивает, что у автора-транслингва нет необходимости становиться переводчиком [8, с. 29]. Возможно, именно этим объясняется присутствие сочетаний арабских слов с их французским переводом в произведениях Рашида Буджедра. В данной связи Жани Ле Баккон отмечает, что, несмотря на незначительное количество арабских слов, именно арабский и в меньшей мере берберский язык формирует франкоязычную стилистику Рашида Буджедра [9, с. 76].

Вкачестве иллюстрации приведенных выше положений можно отметить включение

втекст романа «Ettafakouk (Le Démantèlement)» слов и фраз на диалектном или классическом арабском языке. Некоторые из них, в частности религиозные культуремы, фиксируются во французских словарях и понятны франкоязычным читателям. Другие же, напротив, понятны только людям, хорошо знающим арабо-мусульманскую культуру.

Результаты исследования.

Результаты произведенного лингвокультурологического анализа романа Рашида Буджедра «Ettafakouk (Le Démantèlement)» позволили выявить 386 культурем и культуронимов, которые послужили основой следующей классификации:

107

1.Религия: Aïd [10, с. 89, 102, 135,]; Mufti, Imam [10, с. 91, 57, 43, 78, 226]; sourate [10, с. 97, 149, 223] и др.

2.Одежда: Chèche [10, с. 15, 55, 70, 81, 104, 251]; Kachabias [10, с. 55, 77, 96, 116] и др.

3.Топонимы: Sebkha [10, с. 33, 58, 217, 289]; Fondouk [10, с. 93, 175, 197, 248]; Douar [10, с. 98, 134, 167] и др.

4.Животные: Fakrouna [10, с. 58, 59, 171, 183]; Clebs [10, с. 70, 86, 288] и др.

5.Разное: Haschaschins [10, с. 73, 99, 195, 208]; Kif [10, с. 75, 80]; [10, с. 75, 131, 199] Narguillé [10, с. 75, 131, 199] и др.

Магрибского и даже арабоязычного читателя вышеперечисленные культуронимы и культуремы отсылают к арабскому семантическому полю, в то время как читатель, принадлежащий к другой лингвокультуре, легко может уточнить их значения с помощью словаря. В качестве примера приведем цитаты из романа:

«... un homme traqué par la police qui jetait à ses basques des chiens habitués à l’odeur du chèche (...) il était condamné à vivre la tête dénudée, dépourvue de couvre-chef...» [10, c. 15]

(«… человек, преследуемый полицией с собаками, привыкшими к запаху шарфа (…), был приговорен к тому, чтобы жить с непокрытой головой, без головного убора…») (перевод наш);

«Il porte les mêmes habits que les autres, un turban blanc immaculé et une kachabia en grosse laine paillée grise et beige.» [10, c. 55] (Он носит такую же одежду, что и другие, очень чистый белый тюрбан и одежду из плотной шерсти цвета соломы, серую и бежевую») (перевод наш);

«...et surtout cet intérêt pour ce roumi ce gaouri...» [10, c. 98] (… и особенно этот интерес к этому христианину, этому европейцу…») (перевод наш);

«C’est ton Coran qui est à l’origine de notre asservissement et de notre malheur, tu ne peux pas le nier... Cette sourate est édifiante... Elle se passe de commentaires!» [10, c. 149] (Это твой Коран является причиной нашего рабства и несчастья, ты не можешь это отрицать. Эта глава Корана поучительна… В ней не нужны комментарии!») (перевод наш).

При этом необходимо отметить, что Рашид Буджедра, используя французские термины арабского происхождения, всегда указывает их этимологию. Это отчетливо видно на примере слова «haschischins» (fumeur de kif − курильщик гашиша):

«Selma intervient (...) mais voilà encore un mot qui nous a été volé pour être déformé, défiguré, un mot à nous, pacifique, tranquille et inoffensif, il a été couvert de sang et chargé de crimes.» [10, c. 74] («Селма выступает (…), но вот еще одно слово, которое у нас украли, чтобы его исказить, обезобразить, наше слово, мирное и безобидное, было наполнено кровавым и преступным смыслом») (перевод наш).

Данный пример наглядно демонстрирует постоянное стремление автора прокомментировать ту или иную арабскую лексему, раскрывая ее содержание на коннотативном уровне.

Выводы.

Результаты произведенного анализа романа алжирского писателя-транслингва Рашида Буджедра «Le Démantèlement» дают основания полагать, что его франко- и арабоязычные художественные произведения представляют собой интегральный текст в контексте двойного лингвокультурного поля, т.е. своеобразный лингвокультурный гибрид. Подобная точка зрения вписывается в положение о том, что свойственная билингвизму лингвистическая интерферентность создает между языками и культурами некую связь, след которой не всегда удается обнаружить сразу. Это подтверждается многочисленным присутствием во французских текстах (авторских переводах) большого количества арабских культурем, которые во французской лингвокультуре могут быть расценены как ксенизмы и экзотизмы, транслитерированные латинскими буквами и раскрытые на коннотативном уровне. В контексте транслингвальной литературы и с учетом билингвизма Рашида Буджедра можно предположить, что автор создает свои произведения на основе взаимопроникновения двух культур – магрибской как арабской и французской как европейской.

108

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Результаты анализа приводят также к выводу о том, что писатель-транслингв арабского происхождения Рашид Буджедра может расцениваться как наиболее яркий представитель транслингвальной мультикультурной франкоязычной литературы конца ХХ – начала XXI века, не только сохранивший, но и укрепивший этнолингвистическую идентичность благодаря своему билингвальному творчеству.

Библиографический список

[1]Canagarajah S. Multilingual writers and the academic community: towards a critical relationship // Journal of English for AcademicPurposes. – 2002. – No. 1. – S. 29-44.

[2]Lee Jerry Won. Transnational linguistic landscapes and the transgression of metadiscursive regimes of language // Critical Inquiry in Language Studies. – 2014. – Vol. 11. – № 1. – S. 50-74.

[3]García O. Countering the dual: Transglossia, dynamic bilingualism and translanguaging in education // Rubdi, R., Alsagoff, L. (eds.) The global-local interface and hybridity: Exploring language and identity. – Bristol, Buffalo and Toronto: Multilingual Matters, 2014. – S. 100-118.

[4]Garcia O., Wei L. Translanguaging: Language, Bilingualism and Education. – New York: Palgrave Macmillan, 2014. – 175 s.

[5]Kachru B.B. The bilingual’s creativity: Discoursal and stylistic strategies in contact literatures in English. Studies in the Linguistic Sciences. – 1983. – Vol. 13. – No. 2. – S. 37-55.

[6]де Годемар A. Entretien avec Rachid Boudjedra. // А. де Годемар. – Libération, 1991.

–S. 10-15.

[7]Буджедра Р. Pour un nouveau roman maghrébin de la modernité. // Р. Буджедра. Cahiers d’Etudes Maghrébines, №1. – 1989. – S. 12-18.

[8]Мартине А. Eléments de linguistique générale. – Париж: Armand Colin, – 2003. – 223 s.

[9]Баккон Ж. Л. Fonctions des intertextualités dans l’oeuvre de Rachid Boudjedra. // Жани Ле Баккон. Itinéraires et contacts de cultures, №14. – 1975. – S. 76-85.

[10]Буджедра Р. Le Démantèlement. – Париж: Denoël, 1982. – 307 s.

References

[1]Canagarajah S. Multilingual writers and the academic community: towards a critical relationship // Journal of English for AcademicPurposes. – 2002. – No. 1. – S. 29-44.

[2]Lee Jerry Won. Transnational linguistic landscapes and the transgression of metadiscursive regimes of language // Critical Inquiry in Language Studies. – 2014. – Vol. 11. – № 1. – S. 50-74.

[3]García O. Countering the dual: Transglossia, dynamic bilingualism and translanguaging in education // Rubdi, R., Alsagoff, L. (eds.) The global-local interface and hybridity: Exploring language and identity. – Bristol, Buffalo and Toronto: Multilingual Matters, 2014. – S. 100-118.

[4]Garcia O., Wei L. Translanguaging: Language, Bilingualism and Education. – New York: Palgrave Macmillan, 2014. – 175 s.

[5]Kachru B.B. The bilingual’s creativity: Discoursal and stylistic strategies in contact literatures in English. Studies in the Linguistic Sciences. – 1983. – Vol. 13. – No. 2. – S. 37-55.

[6]de Godemar A. Entretien avec Rachid Boudjedra. // A. de Godemar. – Libération, 1991. – S. 10-15.

[7]Budzhedra R. Pour un nouveau roman maghrébin de la modernité. // R. Budzhedra. Cahiers d’Etudes Maghrébines, №1. – 1989. – S. 12-18.

[8]Martine A. Eléments de linguistique générale. – Parizh: Armand Colin, – 2003. – 223 s.

[9]Bakkon ZH. L. Fonctions des intertextualités dans l’oeuvre de Rachid Boudjedra. // ZHani Le Bakkon. Itinéraires et contacts de cultures, №14. – 1975. – S. 76-85.

[10]Budzhedra R. Le Démantèlement. – Parizh: Denoël, 1982. – 307 s.

109

THE ETHNOLINGUISTIC IDENTITY OF THE TRANSLINGUAL WRITER THROUGH THE PRISM OF THE AUTHOR'S TRANSLATION

(ON THE EXAMPLE OF THE CREATIVITY OF R. BOUDJEDRA)

S.M. Kravtsov, T.L. Chernossitova, S.V. Maximets

_____________________________________________________________________________

Southern Federal University

Ph.D. (Linguistics), Professor of romance Philology Department, acting head of the Department of romance Philology of the Institute of Philology, journalism and intercultural communication

Sergey Mihajlovich Kravtsov

e-mail: serg.cravtzov2017@yandex.ru

Don State Technical University

Ph.D. (Sociology), associate professor of «Scientific

and technical translation and professional communication» department Tatiyana Leonidovna Chernossitova

e-mail: chernossitova@gmail.com

Don State Technical University

Ph.D. (Linguistics), associate professor of «Scientific

and technical translation and professional communication» department Sergey Viktorovitch Maximets

e-mail: smaksimets@ gmail.com

_____________________________________________________________________________

Statement of the problem. Literary and artistic translingualism is of particular interest among the problems of bilingualism. This issue, which acquired special relevance in the XX-XXI centuries, still remains being studied not quite well. Translingualism is clearly manifested in the works of the Algerian writer Rashid Boudjedra. His fiction books in Arabic and French are an integral text in the context of a dual linguistic and cultural field. Thanks to bilingual creativity the writer managed not only to keep, but also to strengthen ethnolinguistic identity.

Results. The results of the produced analysis of the "Le Démantèlement" novel of the Algerian translingual writer

Rashid Boudjedra give reason to believe that his Frenchand Arabic-language fiction books constitute an integral text in the context of dual linguistic and cultural field, i.e. a kind of linguistic-cultural hybrid. This point of view fits to the statement that the linguistic interference which is peculiar to bilingualism creates between the languages and the cultures some sort of connection, a track of which is not always possible to detect immediately. This is confirmed by the presence of numerous Arabic culturemes in the French texts (author's translations), which can be regarded as xenismes and exoticisms in French linguistic culture, transliterated in Latin letters and revealed at the connotative level.

Conclusion. The results of the analysis lead to the conclusion that the translingual writer of Arab origin Rashid Boudjedra can be regarded as the most brilliant representative of translingual multicultural Francophone literature of the late XX – beginning of XXI century, who not only preserved, but strengthened ethno-linguistic identity due to his bilingual creativity. In the context of translingual literature and taking into account the Rashid Boudjedra’s bilingualism we can assume that the author creates his works on the basis of the interpenetration of the two cultures

– a Maghreb one as an Arabic and a French one as a European.

Key words: linguosociocultural identity, translingualism, translingual, writer-translingual, bilingualism, bilingual, multicultural, linguoculture.

110

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

DOI 10.25987/VSTU.2019.42.2.020

УДК 81.13; 82.2

ОСОБЕННОСТИ АЛЛЮЗИИ В АМЕРИКАНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ РЕКЛАМЕ

Л.П. Ковальчук

Челябинский государственный университет кандидат филологических наук доцент кафедры английского языка Лидия Петровна Ковальчук

e-mail: kovalchuklidia@yandex.ru

Постановка задачи. Данная статья посвящена раскрытию лингвистических и когнитивных признаков аллюзии в американской политической рекламе, а также структуре и способам ее формирования на подсознательном уровне. Отличительная черта американской предвыборной кампании заключается в том, что разрешено использование негативной рекламы на телевидении. В связи с этим создатели роликов часто прибегают к лингвостилистическим приемам, которые делают рекламу более запоминающейся. Аллюзия представляет собой имплицитный способ донесения информации до целевой аудитории и обладает сильными персуазивными возможностями. Задача данного исследования – определить структуру аллюзии и объяснить причины эффективности данного лингвистического средства выразительности в рекламных сообщениях.

Результаты. Анализ рекламных видеороликов 2014-2018 годов показал, что аллюзия является одним из наиболее распространённых лингвистических и когнитивных приемов, используемых в политической кампании. Структурные и когнитивные особенности аллюзии были описаны с помощью теории концептуальной интеграции Ж. Фоконье и М. Тернера. Теория блендинга, как по-другому она называется, помогла выделить ментальные пространства, которые принимают непосредственное участие в конструировании данного приема. Аллюзия в американской политической рекламе была обнаружена как на языковом, так и на метаязыковом уровне.

Выводы. Аллюзия обладает сложной когнитивной структурой. В её формировании участвует множество ментальных процессов, которые, благодаря эволюции человеческого мозга, интерпретируются нами очень быстро и неосознанно. Чем больше усилий мы прилагаем к конструированию и пониманию конкретной языковой единицы, пусть даже и на подсознательном уровне, тем дольше она остается у нас в памяти. Именно поэтому рекламные видеоролики, содержащие аллюзию, оказывают более сильное персуазивное воздействие.

Ключевые слова: аллюзия, бленд, исходное пространство, концептуальная интеграция, ментальное пространство, межпространственное отображение, общее пространство, политическая реклама.

Введение.

Современная реклама, будучи экономическим инструментом передачи информации о товаре или услуги, помимо всего прочего, представляет собой манипулятивный механизм по внедрению определенных культурных, социальных и политических моделей поведения. Большинство исследователей рассматривают рекламу как процесс коммуникации между потребителем и рекламодателем, осуществляемый не только с целью проинформировать, но и оказать определенное воздействие.

Джозеф Тероу, специалист по коммуникации в Университете Пенсильвании, понимает рекламу в широком смысле как попытку убедить людей приобрести товары и услуги, или перенять нужные идеи. В более узком смысле, реклама понимается как сообщение, передаваемое в результате покупки места и времени в средствах массовой информации [1]. Самыми распространёнными площадками для рекламы служат интернет и телевидение. Настоящая статья посвящена анализу телевизионной рекламы, которая, в отличие от печатной, имеет свои особенности, так как предполагает использование текста, звука и видеоизображения. Обращение к разным органам чувств способствует тому, что большее число когнитивных процессов активируется в одно и тоже время. Чем больше операций обрабатывается у нас в голове, тем глубже эта информация записывается

_____________________

© Ковальчук Л.П., 2019

111

в подсознании. Эту идею подтверждают исследования М.В. Джорджикиа, согласно которым, чем сильнее эмоциональная реакция зрителей, тем эффективнее телевизионная реклама и тем лучше она запоминается [2].

ВСША телевизионная политическая реклама стала доминирующей формой коммуникации между политиком и обществом. На неё расходуется большая часть предвыборного бюджета кандидатов [3]. Политическую рекламу можно определить как рекламную коммуникацию, главной задачей которой является маркетинг идей и мнений по политическим вопросам, включая политических кандидатов и их взгляды, с целью повлиять на решение избирателей и заставить их принять определенную точку зрения [4].

Цели и задачи политической рекламы тесно связаны с её функциями. Т.Э. Гринберг выделяет несколько функций: коммуникативную (установить контакт между представителями власти или претендентами на нее и народом); информационную (оповестить о предстоящем политическом событии, представить программы партий и кандидатов); идеологическую (выделить объект рекламы и его систему взглядов на способы решения социальных проблем); социально ориентирующую [5, с. 38].

ВСША политические рекламные ролики длятся, в среднем, тридцать секунд, но считаются наиболее эффективным способом политического маркетинга, что является результатом сильного психологического воздействия, как на уровне текста, так и на уровне изображения. Е.В. Ромат выделяет несколько способов воздействия: когнитивный (передача информации), аффективный (побуждение реципиента на чувства и эмоции), суггестивный (внушение), конативный (определение поведения) [6, с. 100-103].

Существуют разные классификации политической рекламы. Например, по видам носителей выделяют телевизионную; наружную рекламу; устную рекламу; радиорекламу; рекламу в печатных СМИ; рекламу в Интернете; полиграфическую рекламу; художественную, фотопортреты, скульптуры политических деятелей; политическую карикатуру; сувенирную рекламу; партийные гимны и песни; рекламу на одежде; рекламу на полиэтеленовых пакетах; различные аксессуары к одежде с цветами, символикой партии или движения; другие носители (воздушные шары, татуировки и т.д.) [6, c. 145146]. По типу субъекта политическую рекламу подразделяют на политическую рекламу партий, организаций и конкретных политиков [6, c. 146]. По периоду реализации и интенсивности политических рекламных кампаний политическая реклама бывает двух видов: 1. предвыборная политическая агитация; 2. политическая реклама в период и между выборами [6, c. 146]. В основе нашего исследования лежит классификация по типу риторики, так как именно она в большей степени определяет коннотативный характер рекламы – положительный или негативный. Согласно данной типологии, выделяют три вида политической рекламы: 1) прославление кандидата; 2) атака на оппонента; 3) ответ на атаку оппонента [7, с. 73]. Далее будут приведены примеры особенностей аллюзии во всех трех типах рекламы как доказательство универсальности применения и функционирования данного лингвистического приема.

Методология исследования.

Внастоящей статье объектом исследования является аллюзия в американской политической рекламе. Предметом исследования служат лингвистические, когнитивные и структурные особенности аллюзии в рассматриваемом виде рекламы. Цель статьи заключается в исследовании лингвистических, когнитивных и структурных особенностей функционировании аллюзии в трех типах политической рекламы, выделенных по типу риторики. Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач: 1) найти примеры аллюзий в трех типах политической рекламы; 2) проанализировать лингвистические и когнитивные особенности аллюзии; 3) описать структуру блендов, выстраиваемых с помощью аллюзии.

Материалом исследования послужили 200 предвыборных видеороликов американских политиков, снятые в периоды последних рекламных кампаний 2014, 2016 и

112

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

2018 годов, выделенные методом сплошной выборки. При анализе использовались методы наблюдения, интерпретационного и концептуального анализа.

В основе исследования лежит теория концептуальной интеграции Ж. Фоконье и М. Тернера, известная также как теория блендинга. Ученые считают, что возникновение способности к концептуальной интеграции стало важным скачком в эволюции и решающим фактором в развитии человеческой речи. Блендинг – это процесс, который происходит неосознанно в нашей голове и составляет базовую часть мыслительного процесса: “Blending is a common, everyday process indispensable to the most routine workings of the modern human mind” [8, р.18]. - Блендинг – это обычный повседневный процесс, неотделимый от стандартной работы современного человеческого мозга (здесь и далее перевод наш).

Блендинг представляет собой совмещение нескольких идей, образов, мыслей, которые изначально существуют как отдельные ментальные пространства, но служат исходными (input spaces) для данного бленда. Бленд (blend), или смешанное пространство, – это ментальное образование, которое возникает за счёт проекции элементов из других пространств, или понятий, и добавочных элементов, возникающих за счет фоновых знаний, когнитивных и культурных моделей. Когда исходные пространства взаимодействуют между собой, между ними появляются общие точки соприкосновения, формирующие общее пространство (generic space). Благодаря межпространственному отображению (cross-space mapping) эти ментальные пространства формируют новое, которое содержит элементы других пространств, но при этом имеет свое значение, отличающееся от значений исходных пространств. Так конструируется новый бленд.

Язык и мышление связаны между собой посредством межпространственного отображения трёх видов: схематического отображения, прагматически-функционального отображения и проекционного отображения. Первый вид отображений функционирует тогда, когда общие модели, схемы или фреймы используются для структурирования ситуации в контексте с помощью грамматических конструкций. Прагматическифункциональное отображение соотносится с двумя категориями объекта, которые соединены прагматической функцией. Например, авторы ассоциируются со своими книгами, пациенты – со своими болезнями (“The gastric ulcer in Room 12 would like some coffee”– Язва желудка в 12 палате хочет чашку кофе) [9, с. 10]. Данный вид отображения основывается на синекдохе и метонимии. Проекционное отображение базируется на метафоре и многих других стилистических приемах и осуществляется за счёт перехода из сферы-источника в сферу-мишень, например, “time as space” (“summer is around the corner” – «лето уже за углом», “the weeks go by”– «недели летят») [9, с. 9]. Все эти отображения происходят неосознанно и автоматически. Например, термин «компьютерные вирусы» пришел в сферу информационных технологий из медицинской лексики за счёт проекционного отображения. То есть, организмы, наносящие вред здоровью, сопоставили с компьютерными программами, способными разрушать работу других программ. В результате отождествления одного явления с другим получилось новое ментальное образование, объединяющее элементы двух сфер (биологические организмы и вредоносные программы). Однако элементы бленда не сводятся только к элементам исходных пространств (компьютерам и медицине), по мере функционирования они приобретают новые черты и особенности. Получившийся бленд далее интегрируется с другими ментальными пространствами, образуя такие понятия, как ментальные вирусы, социальные вирусы, и т.д. [9, с. 9-11].

Все лингвостилистические приемы, например метафора, метонимия, синекдоха и другие, являются результатом компрессии процесса концептуальной интеграции.

Согласно Марку Тернеру: “The classical rhetorical labels for all these things are useful as shorthand for picking out different reactions, but yet, that long list of labels can obscure the common underlying mental process” [8, с. 142]. - Классические риторические названия для лингвистических приемов необходимы только как условные обозначения для разных

113

оттенков значения, но такой обширный список может мешать пониманию общего ментального процесса, лежащего в основе их построения.

Другими словами, блендинг лежит в основе формирования всех лингвостилистических приёмов, в том числе и аллюзии. Термин «аллюзия» происходит от латинского “alludere”, что значит ‘намекать, смеяться’, относится к середине XVI в. и

обозначает: “An expression designed to call something to mind without mentioning it explicitly; an indirect or passing reference” [10, р. 68]. - Выражение, используемое для того, чтобы вызывать что-то в памяти, не упоминая об этом напрямую.

Данная трактовка схожа с определением В.П. Москвина, согласно которому, «аллюзия - это стилистическая фигура, содержащая явное указание, аналогию или отчётливый намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи» [11, с. 43].

Вполитической рекламе аллюзия является способом создания добавочного имплицитного смысла. При этом очень важно, чтобы аллюзия была узнаваемой как для говорящего, так и для реципиента. Иначе процесс передачи информации может быть затруднён и аллюзия теряет свой смысл. Российский зритель вряд ли поймет значение цикла реклам 2014 года под названием “Spelling Bee” («Орфографическая пчелка»), принижающих роль претендентов на сенаторский пост, которые являлись явными сторонниками правящего тогда президента Барака Обамы. Аллюзия проводится на популярную телеигру, где дети должны правильно назвать слово по буквам. Этот национальный конкурс очень популярен в англоговорящих странах, но не имеет аналога в России. В рекламных роликах подростки вместо традиционных слов должны определить правильность написание имен сенаторов Джинн Шейхин, Кей Хейган и Марка Прайора. Во всех трех случаях вместо имен сенаторов звучит слово “Obama”. Члены жюри одобряют правильность ответов фразой “Close enough”, что значит «Достаточно близко» [1*].

Всознании зрителей исходные пространства, символизирующие политиков (“Jeanne Shaheen”, “Mark Pryor” и “Kay Hagan”) автоматически отождествляются с другим исходным пространством “Obama”. В исходных пространствах выделяются общие элементы, которые символизируют схожие политические взгляды. Схематически, они отображаются в общем ментальном пространстве. С помощью проекционного отображения формируется новое ментальное пространство, которое перенимает некоторые элементы исходных пространств, но при этом несет в себе новое значение. В

каждой из этих реклам оно своё: “Mark Pryor = Barack Obama”, “Kay Hagan = Barack Obama”, “Jeanne Shaheen = Obama”. Заключительная фраза “Jeanne Shaheen / Mark Pryor / Kay Hagan: the wrong answer for the state. Vote No” добавляет негативную коннотацию к восприятию кандидатов, которое и без того формируется у реципиента при виде реакции жюри. Схематически проекционное отображение в бленде представлено на рисунке.

Бленд

Кей Хейган

=

Барак Обама

Пример проекционного отображения формирования бленда на основе аллюзии в рекламе “Spelling bee”

114

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Окружности вышеприведенного рисунка символизируют четыре основных ментальных пространства, пунктирные линии обозначают межпространственные связи.

Видеоролик иллюстрирует, как аллюзия на детскую игру превращается в политическую антирекламу. Такой вид рекламы очень распространен именно в американской предвыборной кампании, потому что в западных странах и в России негативная реклама запрещена законодательством. До сих пор остается неизученным, обладает ли антиреклама более мощным механизмом воздействия, но всегда есть опасность, что она может повлечь эффект бумеранга, когда неодобрение нападок на оппонента у зрителей ведет к отрицательному восприятию самого объекта рекламы [12, с. 303].

Более сложные ментальные связи прослеживаются в политической рекламе “House of Crawford” («Кроуфордский домик»), являющейся аллюзией на известный телесериал “House of Cards” («Карточный домик»), где главный герой с помощью политических махинаций и своей жены добивается высокого поста в политике и в новой должности продолжает вести нечестную игру. Рекламный видеоролик начинается в духе сериала. Актер, изображающий мужа кандидата в сенаторы Сары Кроуфорд – Дэна Кроуфорда, стоит в тени в клубах дыма и рассуждает о нечестной политике своей жены:

I'm a lobbyist. People pay me to influence legislators. Would it help me if my wife were in the State Senate? What do you think? ... Truckloads of money from special interests. Who's

Sarah Crawford going to work for? You tell me… [2*]. - Я лоббист. Люди платят мне,

чтобы влиять на законодателей. Помогло ли бы мне, если бы моя жена была в Сенате? Что вы думаете?... Большое количество денег от корпораций. На кого будет работать Сара Кроуфорд? Вы мне скажите…

Отождествление названия многосерийного фильма с видео рекламой приводит к проецированию образов и поступков героев сериала на известных политических деятелей. Происходит формирование двух новых бдендов. Клэр Андервуд, героиня сериала, ассоциируется с Сарай Кроуфорд, а Фрэнк Андервуд, ее муж, с Дэном Кроуфордом. Спроецированные бленды объединяются схожими общими пространствами, каждый из которых основывается на якобы грязных политических махинациях героев сериала и вышеупомянутых политических деятелей. При этом в самой рекламе нет никакого эксплицитного указания на фильм, но зритель подсознательно выстраивает изначально задуманные рекламодателем нужные ментальные проекции, опираясь на прошлый опыт и фоновые знания. Имплицитные параллели, проводимые между новым потоком информации и информацией уже заложенной в подсознании, делает рекламу более убедительной и запоминающейся.

Название рекламного ролика 2016 года “Trump vs. the Constitution” («Трамп против Конституции») сразу дает представление о бленде, заложенном в основе его создания: Трамп ≠ Конституция. В отличие от предыдущих примеров, аллюзия в данном случае выражена очень ярко и эксплицитно. Дети произносят реплики, отсылающие зрителей к главному документу страны, и приводят примеры нарушений основных поправок Дональдом Трампом:

Child 1: Congress shall make no law respecting an establishment of religion or prohibiting the free exercise thereof.

Trump: Donald J. Trump is calling for a total and complete shutdown of Muslims entering the United States.

Child 2: Or abridging the freedom of the speech or of the press.

Newscaster: The Des Moine Register said yesterday that all of its journalists have been barred from attending this event today [3*].

Ребенок 1: Конгресс не должен издавать закон, относящийся к установлению религии или запрещающий свободу ее вероисповедания.

115

Трамп: Дональд Трамп призывает к общему и полному блокированию мусульман, приезжающих в США.

Ребенок 2: Или ограничивающий свободу слова или печати.

Диктор: Газета «Регистр Де-Мойна» заявила вчера, что всем ее журналистам запретили присутствовать на этом мероприятии.

Два исходных пространства (Трамп и Конституция) объединены идеалами политических ценностей и свобод, правда трактуются эти идеалы по-разному, что и отображается в бленде. Позитивная коннотация реплик из государственного документа

(“no law respecting an establishment of religion…” - «не должен издавать закон, относящийся к установлению религии», “abridging the freedom of the speech or of the press” - «или ограничивающий свободу слова или печати») идет вразрез с новостными сообщениями о Трампе (“Trump is calling for a total and complete shutdown of Muslims entering the United State” – «Трамп призывает к общему и полному блокированию мусульман, приезжающих в США», “all of its journalists have been barred from attending this event today” – «журналистам запретили присутствовать на этом мероприятии»). Так как Конституция США является основным и многовековым документом, её основы считаются незыблемыми и непререкаемыми. Любое отклонение от её норм вызывает неприятие у Американцев. Таким образом, итоговый рекламный бленд вызывает на подсознательном уровне сильную негативную реакцию, даже у тех, кто поддерживает заявленного кандидата. Аллюзия, лежащая в основе бленда, является сильным толчком к формированию отрицательного образа Дональда Трампа.

Другой пример является ответом на атаку оппонента Джона Кейсика. В рекламном ролике “Nose” («Нос») аллюзия является больше визуальной, чем языковой. Тед Круз, претендент на пост президента от республиканской партии, который позже снял свою кандидатуру с голосования, предстал в роли Пиноккио. По мере того, как голос за кадром обвиняет его во лжи, нос кандидата становится все больше и больше. На языковом уровне аллюзия никак не представлена, но, благодаря, видеоизображению, эффект убеждения получается гораздо сильнее:

Announcer: Many just call him "Lying Ted." Lied about Ben Carson to steal a win in Iowa. Lies about being the best for the GOP, when polls show he can't even beat Hillary Clinton. His TV ad about John Kasich? Lie. Stations had to pull it off the air. If Ted Cruz's mouth is moving, he's lying [4*]. - Голос за кадром: «Многие называют его «лгущий Тед». Он лгал, что вырвал победу у Бена Карсона в Айове. Лгал, что является лидирующим кандидатом от Республиканской партии, в то время как опрос показал, что он не может обойти даже Хилари Клинтон. А его реклама о Джоне Кейсике? Ложь. Каналы вынуждены были снять её с эфира. Если, рот Теда Круза раскрывается, он лжёт».

Визуальная аллюзия приводит к сопоставлению кандидата со сказочным персонажем. Ложь, служащая общим элементом обоих пространств, ведет к пониманию того, что Тед Круз, как и Пиноккио, не заслуживает доверия. Именно визуальная составляющая рекламного ролика обеспечивает сильный негативный эффект.

В рекламе 2018 года под названием “Casey” («Кейси») аллюзия направлена на современные политические события. В отличие от предыдущих случаев, являющихся атакой на оппонента и представляющих антирекламу, данный видеоролик прославляет кандидата на пост губернатора штата Флорида Рональда Десантиса. Описание положительных качеств кандидата ведется от лица его жены. Она говорит о том, как ее муж хорошо занимается с детьми:

116