Serkerov_S.A._i_dr._Professor_Sorokin_L.V

ным столом. Тут же часто принимал он и студентов. Удивитель­ но вкусные пышки пекла мама Леонида Васильевича, Ольга Федоровна Сорокина. Я частенько бывал у него дома в ЗО-е (сту­

денческие) годы и в поздние сороковые, после реэвакуации

ГАИШ из Свердловска. В 1949 г. Митрофан Степанович Зверев по рекомендации Л. В. Сорокина пригласил меня читать лекции

по Высшей геодезии для студентов астрономов. В это время я работал в ЦНИИГАиК заведующим гравиметрической лабора­

торией. Приглашеине я принял с радостью. Это было начало

возвращения домой. С этого времени возобновились мои встре­

чи с Леонидом Васильевичем и Еленой Андреевной.

В 1953 году, переломиом в нашей политической жизни, я получил от Леонида Васильевича приглашение перейти в Уни­

верситет полностью на должность доцента. Был объявлен кон­

курс, и я стал полноправным сотрудником кафедры, которой

руководил Леонид Васильевич. Увы, счастье совместной работы

бьшо недолrим. В 1954 г. я с семьей снимал дачу в Переделкино. ОднаЖды мы пригласили к себе Сорокиных. Я заехал за ними на

машине. Бьш такой чудесный день. Леонид Васильевич шутил,

рассказьmал забавные истории. Был полон сил и замыслов. Раз­

ве могли мы подумать, что через три месяца его не станет? Сентябрь 1954 г. Леонид Васильевич с Еленой Андреевной

вернулись из Сочи, где они провели отпуск. Купались в ласко­

вом море, загорали. Ночью 24 сентября Леониду Васильевичу стало плохо. Он встал с постели и тут же упал замертво. Острый

инфаркт миокарда. Утром 25-го мне позвонили из ГАИШ. Это

бьшо так страшно>>...

Вспоминает В.В. Федынский. <<Уже за время учебы в гимназии

родного Борисоглебска проявились незаурядные способности Л.В. Сорокина, большая целеустремленность и упорство в дос­

тижении цели. Позже он рассказывал своим аспирантам, как в

молодости изучал иностранные языки. В дни летних каникул ставил перед собой задачу: прочитывать каЖдый день по 20 стра­

ниц иностранного текста и только оставшееся после этого время

посвящать досугу. Сначала для выполнения нормы приходилось

вставать в б часов утра и трудиться до позднего вечера, несмотря

на соблазны солнечных, цветущих и благоухающих летних дней.

Затем норма выполнялась все раньше и раньше. К концу лета 20

30

страниц прочитывались за полтора часа, и оставшееся свобод­

ное время он использовал для отдыха или других занятий.

Из приведеиного очень сжатого очерка внешних событий жизни Л.В. Сорокина вырисовывается образ выдаюшегося уче­ ного и педагога, обладаюшего внешне неброской, но поистине иенетошимой энергией, деятельность которого была весьма раз­ носторонней. Все годы своей жизни, несмотря на постоянно

возраставшие известность и уважение со стороны окружаюших,

Л.В. Сорокин оставался очень скромным, доброжелательным, хотя и настойчивым учителем и товаришем в коллективах, где он всегда бывал первым как старейший гравиметрист страны.

Л.В. Сорокин был первоклассным педагогом. Его лекции не отличались блестяшей формой изложения, как, например, профессороn-математиков Московского университета того вре­

мени А.Я. Хинчина или Н.Н. Лузина. Но они были предельно

ясны по логической форме изложения и, как теперь принято выражаться, богато насышены информацией, что студентам

становилось особенно понятно на экзаменах. Главной чертой

Л.В. Сорокина как преподавателя было умение связать теорию с

экспериментом и направить студента или аспиранта на путь са­

мостоятельной мозговой работы и <<собственноручных>> исканий.

Сам Л.В. Сорокин был прекрасным экспериментатором. Суни­

верситетскими механиками старой закалки, вроде М.М. Козло­ ва или Б.А. Соколова, он умел просто и остроумно конструиро­ вать вполне работоспособную гравиметрическую аппаратуру, руководствуясь лишь элементарными эскизами и устными объяс­ нениями, всерьез увлекалея радиолюбительством и фотолюби­ тельством. Его самодельные приемники превосходно принима­ ли сигналы времени советских, европейских и азиатских радиостанций во время гравиметрических экспедиций, а на фо­ топейзажи и фотопортреты его работы было любо-дорого по­ смотреть. Ученики Л.В. Сорокина видели и старались перенять это наглядное чудо экспериментального творчества. Пример учи­

теля вдохновлял на самостоятельную теоретическую и практи­

ческую работу, при этом:

1) заставляя совершенно по-новому смотреть на примитив­ ные образцы зарубежной гравиметрической аппаратуры, кото­

рыми в 20-е и отчасти даже в ЗО-е годы ограничивалось техни­

ческое вооружение отечественной разведочной геофизики;

3 l

2) показывая возможность создания научных приборов и ус­ тановок своими силами. Мне довелось работать в поле под ру­ ководствоr.: Л.В. Сорокина. Должен подтвердить, что учитель

предоставлял ученику максимум самостоятельности и иниuиа­

тивы в обращении и измерениях с приборами. И не беда, что

иногда вследствие неопытности мы обрывали нить у вариометра или губили 12-часовой интервал кропотливых и нудных наблю­

дений с маятниками, так как не умели сладить с капризами ра­

диоприемника. Зато мы довольно быстро и успешно осваивали

технику самостоятельного эксперимента, обработки и интерпре­ таuии получаемых результатов. Незаметно для самих себя мы

становились начинающими молодыми спеuиалистами.

Велико было влияние Л.В. Сорокина на своих учеников. Про­

стота и скромность в личной жизни, переходящая в стоичес­ кую непритязательность в экспедиuионных условиях, спокой­ ствие и доброжелательность в отношениях с окружающими,

полное отсутствие желания показать свое превосходство над

нимивсе это создавало атмосферу, крайне благоприятную и для роста молодых спеuиалистов, и для формирования их мо­ рального облика как ученых. Особенно важную роль в воздей­ ствии Л.В. Сорокина как профессора на студентов и аспиран­ тов играло его активное научное творчество. Круг научных

интересов Л.В. Сорокина был очень широк и охватывал, кроме

граnимt:трии, некоторые примыкающие к ней разделы астро­

номии и высшей геодезии.

Научные интересы и труды Л.IЗ. Сорокина были направлены на решение нескольких важных проблем. Возможно, важнейшей

из них было создание советской разведочной геофизики. На КМА

он впервые разрабатывает свой оригинальный математический метод определения глубины железистых кварuитов по данным

вариометрических измерений и проводит расчеты параметров за­

легания кварuитов в Щигровском районе Курской области.

... С 1926 г. поиск и разведка· нефти становятся для Леонида

ВасилLевича главным направлением его экспедиuионной дея­

тельности. Вокруг него в гравиметрическом отделе ГИНИ спла­

чивае1t.::Я группа учеников, переходившая из одной организаuии

нефтяной промышленности в другую.... Силами этой группы велись работы н Татарии и Башкирии во время Великой отече­

ственной воfiны.

32

Второе направление научных интересов Л.В. Сорокина -

создание новой методики и аппаратуры для изучения гравита­

ционного поля Земли. Он был основателем и остается класси­ ком отечественной морской гравиметрии. Вслед за замечатель­

ным голландским ученым Венинг-Мейнесом, идя собственным, более простым путем, Л.В. Сорокин создал оригинальную аппа­

ратуру и методику для морских определений силы тяжести на

море. Это были первые отечественные разработки, положившие

начало морской гравиметрии в СССР.

Будучи талантливым изобретателем, Леонид Васильевич при­

споеобил имевшийся в его распоряжении сухопутный маятни­ ковый прибор для морских измерений. С этим прибором он вы­ езжает в экспедиции на подводных лодках на Черное, Японское, Охотское, Берингово моря. В трудной гравиметрической экспе­

диции на Баренцевом море он участвует в 60-летнем возрасте. При этом он не только руководит, но, как и все немногочислен­

ные члены экспедиции, принимает самоенепосредственное уча­

стие в работе, Несмотря на скромность его гравиметрической аппаратуры, результаты измерений были высокого качества.

Л.В. Сорокин модернизирует морскую аппаратуру. Им впер­ вые в СССР в 1952 г. изготавливаются кварцевые часы для ис­

пользования их при маятниковых определениях силы тяжести и,

в частности, на море. В 1955 г. они применялись в ГАИШ при измерениях силы тяжести на подводной лодке. Он создает аппа­ ратуру для регистрации поправки Брауна при морских опреде­ лениях силы тяжести - <<Медленные маятники>>. Эти маятники

долгое время служили прототипом для аналогичных конструк­

ций во многих учреждениях СССР, занимавшихся морскими

исследованиями.

Конструкторские предложения Л.В. Сорокина отличались неожиданной простотой идеи. Например, долгое время при ма­ ятниковых определениях использовался работаюший от хроно­ метра электромагнитный счетчик - прибор для измерения фазы

колеблюшегося маятника. Л. В. Сорокин предложил посеребрить

один из винтиков балансира хронометра и этим избавиться от

электромагнитного счетчика. Получалось проще, а главное, точ­

нее измерялся период колебаний маятника.

Характерно, что Л.В. Сорокин в своей научно-исследователь­

ской деятельности придавал особое значение воплощению идей

33

в практику в виде приборов и методов. Он любил говорить сво­

им ученикам: <<Идея - это 1%, а вот сделать - это -99%>>. Очень внимательно Л.В. Сорокин относился к вопросам прак­

тического внедрения научных достижений. Так, в связи с прове­

дением по постановлению Совета Труда и Обороны общей гра­ виметрической съемки СССР Л.В. Сорокин составляет проект

инструкции к гравиметрическим наблюдениям с маятниковым прибором, который был напечатан в Трудах Совещания по ис­ пользованию производительных сил СССР в 1933 г.

У Л.В. Сорокина было много учеников, некоторые из них

стали членами-корреспондентами Академии наук СССР, про­ фессорами, докторами и кандидатами наук. Все они хранят бла­

годарную память об умном, чутком, чудесном учителе - Леони­

де Васильевиче Сорокине>>.

Вспоминает В.Л. Пантелеев. <<В Казанском университете, где

я учился, основные наши предметы были ориентированы на ас­

тронома-геодезический профиль. Из гравиметрических курсов у нас было только два: гравиметрия и геодезическая гравиметрия

(что-то вроде теории фигуры Земли). О работах профессора

Л.В. Сорокина я ничего не знал. В спецкурсе гравиметрия мой

учитель по Казанскому университету А.Д. Дубяга знакомил нас

с методами измерения силы тяжести, прежде всего, маятнико­

выми. В те годы (пятидесятые) гравиметры, хотя и были извест­ ны, не были распространены. В 1952 году я прошел производ­ ственную практику в Инетитуте теоретической астрономии (Ленин-град). Познакомился, как <<делается>> прикладная небес­

ная механика, и был сильно разочарован. Когда я появился в ГАИШ заместитель директора по науке профессор К.А. Кули­

ков, с кем меня свела заведующая канцелярией Е.А. Сорокина -

супруга профессора Л.В. Сорокина, провел со мной беседу, в

которой доказывал, что небесные механики, после окончания аспирантур;,r, идут в преподаватели математики, а собственно

наукой не занимаются. (В 1953 году никто не мог предполо­

жить, что через несколько лет аппараты, созданные руками лю­

дей, будут летать в космосе, подобно телам Солнечной Систе­ мы, и знания небесных механиков будут востребованы). А вот

гравиметрия в теоретиках нуждается. Теперь-то я понимаю, что

он имел в виду не собственно гравиметрию, а геодинамику. Она

34

являлась главным научным направлением Полтавской гравимет­ рической обсерватории и была ближе к тематике самого Кон­

стантина Алексеевича. Так или иначе, он сумел внести в мою

душу сомнения, какому же направлению посвятить свои научные

исследования в будущем. В том, что они будут теоретическими, я

не сомневался.

Елена Андреевна Сорокина, переговорив с мужем по поводу

моей аспирантуры, мне сообщила, что Леонид Васильевич отка­

зывается быть моим руководителем в аспирантуре, если я по­

ступлю, так как <<наши студенты знают куда больше, чем этот

претендент на аспирантуру». Студентам ГАИШ преподавали го­ раздо больше спецкурсов, и они проходили гравиметрическую практику. Я же не видел ни гравиметра, ни маятникового при­ бора. Была ли у меня обида на Леонида Васильевича? Откровен­ но скажу - нет. Отказ от официального руководства мной гово­

рит лишь о понимании им большой ответственности, которую

берет на себя научный руководитель. Успехи в учебе в КГУ еше

не означали, что я буду так же успешно заниматься и научной

работой. Говоря о выборе учеников, я вспоминаю великого фи­ зика Резерфорда. Он давал задание молодому человеку, спустя некоторое время он выполнял его. Если он приходил за новым заданием, то Резерфорд увольнял его. Значит, он не годится в ученые. Хотя Леонид Васильевич и не был моим руководителем

официально, я всегда считал именно его своим учителем. Так же, как и Резерфорд, он не любил подробно объяснять задания, которые давал. Приведу несколько примеров.

В1954 году мы должны были переехать на Ленинские горы.

Кэтому времени готовили аудитории и лаборатории. В грави­

метрической лаборатории (она же - аудитория) строилась спе­ циальная камера, где можно было исследовать маятниковые при­ боры в различных температурных режимах. Наблюдатель должен был располагаться вне камеры. Леонид Васильевич поручил мне

определить места и размеры опор: внутри камеры - для разме­

шения маятникового прибора и вне камеры - для системы ре­

гистрации. Не имея опыта работ с маятниковым прибором, с

этим заданием я, увы, не справился.

Готовя меня в первую морскую экспедицию, Леонид Василь­

евич поручил мне подумать, как использовать маятники с боль­

шим собственным периодом колебаний (медленные маятники)

35

для регистрации горизонтальных ускорений. Я, кoнetrno, не имел

представления, для чего нужны медленные маятники. У нас был только один медленный маятник, а нужно бьшо получить за­

писи в двух, взаимно перпендикулярных плоскостях. Леонид

Васильевич поручил мне разработать оптическую схему, кото­ рая бы позволяла поворачивать маятник на 90°, не теряя свето­ вого блика от зеркала этого маятника. Это было второе зада­ ние. Я долго думал, что-то мудрил и, кажется, придумал. Пошел

в мастерскую к механику с эскизом своей оптической схемы.

Каково же бьшо мое удивление, когда я увидел на столе механи­

ка эту же схему, только много изяшнее. Леонид Васильевич уже

сделал! Уже в рейсе на НИС <<Витязь>> я, наконец, разобрался,

как использовать медленные маятники для регистрации ускоре­

ний, и построил теорию. К моему великому огорчению, я не

смог рассказать своему учителю о своих успехах: когда я вернул­

ся, его уже не бьшо. Как я позже убедился, моя <<теорию> прак­

тически совпадает с теорией Венинг-Мейнеса. Леонид Василье­

вич внимательно следил за всеми работами голландского ученого

иперевел эту статью на русский язык, но я о ней ничего не знал.

Вмастерских ГАИШ были дублированы все устройства Венинг­

Мейнеса, предназначенные для регистрации ускорений в карда­

новом подвесе и изготовлены новые, которые разработал Лео­ нид Васильевич. Однако меня он в эти работы не посвятил, он

ждал моего собственного конкретного результата.

Отправляя меня в море, Леонид Васильевич поинтересовал­ ся, есть ли у меня походный чемодан. С упаковкой аппаратуры я

к тому времени справился, а о личных вещах как-то не подумал.

Чемодана у меня не было. В экспедицию я отправился с «заслу­ женным>> походным чемоданом Леонида Васильевича.

Как известно, Леонид Васильевич бьm блестящим конструк­

тором приборов. В мастерских ГАИШ бьшо изготовлено много

разных приборов конструкции Л.В. Сорокина. В частности, об­

легченный штатив маятникового прибора, весом всего 30 кг,

вместо маятникового прибора весом 70 кг, бывшего в то время на вооружении гравиметристов. Счетчик-хронометр полностью

заменил специальное, большое электромагнитное устройство,

используемое в качестве счетчика. А морской маятниковый при­ бор Сорокина бьш практически полностью оригина.,1ьным, хотя ко времени его создания бьш уже маятниковый прибор Венинг-

36

Мейнеса. Прибор Леонид Васильевича, с которым мне довелось поработать во время своего первого морского рейса на НИС «Витязь>>, выгодно отличался от прибора Венинг-Мейнеса. Во­ первых, щелевая диафрагма для формирования светового блика

была заменена круглой диафрагмой с очень маленьким диамет­

ром. Вместо осветительной лампы мощностью 280 ватт Леонид

Васильевич использовал маленькую лампочку от карманного

фонаря, что очень важно! Мощная осветительная лампа являет­

ся очень хорошей печкой, что приводит к огромным тепловым

градиентам внутри прибора. А это не может не сказаться на точ­

ности измерения силы тяжести. Фотобумагу для сейсмичских записей, используемую в приборе Венинга-Мейнеса, Л.В. Соро­

кин заменил аэрофотопленкой, что резко повысило качество осциллограмм. Подвес Кардана, лентопротяжный механизм,

оптическая система - являются продуктом конструкторского

таланта Леонида Васильевича. Он был настолько уверен в каче­

стве осциллограмм, полученных в его экспедициях на подвод­

ных лодках, что проявлял их не в море, а только в ГАИШ, в специальной фотолаборатории. Позже, когда нам, его учени­

кам, тоже довелось плавать на подводных лодках, мы не риско­

вали - проявляли на лодке.

Маленькое помещение, в котором располагалась кафедра гравиметрии в 1953 году, было подвального типа. Оно было

перегоражена на две части: в одной половине располагались

приборы, а во второй стоял стол, за которым происходили консультации, беседы и даже заседания кафедры. На заседа­ ниях кафедры присутствовали все сотрудники кафедры: заве­ дующий, профессор Л. В. Сорокин, доцент Н.П. Грушинский,

старший лаборант Н. Коренева и аспиранты М.У. Сагитов, В.Л. Пантелеев и И.Н. Капцова. Помню, как обсуждали со­

стояние курсовых работ на четвертом курсе. Леонид Василье­

вич поручил мне написать рецензию на курсовую работу сту­

дента Г. Суханова. Я отнесся к этому поручению очень

серьезно. Внимательно прочитал работу, нашел много стили­ стических, а, может быть, и принципиальных ошибок и, тем не менее, рекомендовал поставить за курсовую работу высо­

кую оценку. Леонид Васильевич засмеялся и сказал, что за

такую работу можно поставить только двойку! Так я по нео­

пытности оказал <<медвежью услугу>> студенту.

37

На одном из заседаний кафедры нужно было сформулиро­

вать название темы для моей диссертации. Доцент Н.П. Гру­

шинекий предложил дать мне тему по методике измерения силы

тяжести на море. Леонид Васильевич не сразу согласился: <<А что

тут можно еще сделать?>> (В 1953 году трудно было представить,

что по этой теме будут написаны десятки кандидатских диссер­

таций, в том числе и моей аспиранткой 3. Н. Левицкой, и даже

несколько докторских.) Тема была сформулирована довольно

расплывчато: Разработка методики и оценка точности измерения

силы тяжести на море.

Я жалею, что мне так недолго довелось общаться с Леонидом Васильевичем: вернувшись из первой морской экспедиции, уже

не застал его в живых. Его походный чемодан долго служил мне

в последующих экспедициях, в том числе и пяти подводных.

Жил Леонид Васильевич рядом с кафедрой, в доме во дворе

обсерватории, где раньше жили такие профессора-астрономы,

как П.К. Штернберг, И.А. Казанский, С.Н. Блажко, П.П. Паре­

наго, С.В. Орлов и многие другие известные ученые. Леонид

Васильевич выглядел, как старый русский интеллигент. Он но­ сил бороду, достаточно большие усы и пенсне. Часто, когда было

тепло, он выходил из своей квартиры в русской рубашке - ко­

соворотке с вышивкой, подпоясанной шелковым пояском. Имел

очень русский вид, о чем теперь вспоминаю с восторгом. Жил

он в небольшой квартирке полуподвального типа с выходом в

палисадник, где росла огромная махровая сирень. Там стояла скамейка: было, где посидеть и отдохнуть. Новой квартиры в высотном здании Московского Университета он не получил: умер чуть не накануне получения ордера. Так и остался он для меня,

связанным со старой Москвой, впрочем, всего в получасе ходь­ бы пешком от Кремля>>.

Вспоминает М.У. Саrитов. <<Лекции, которые читал Леонид Васильевич Сорокин, отличались глубиной содержания, инфор­

мативностью, неизменно имели практическую направленность.

Во время экзаменов он бывал добр к студентам, а иногда с ус­

мешкой задавал каверзные вопросы, например, <<Что такое пара­

геосинклиналь?>> В перерьшах между лекциями зачастую оставал­

ся среди молодежи, умел интересно рассказывать поучительные

Истории из жизни, а больше - из своей богатой гравиметриче-

38

ской практики. Своим немнагим аспирантам он давал полную

свободу в выборе темы диссертации и составления программы

экзаменов дЛЯ кандидатского минимума, оказывая им в этом пол­

ное доверие. Воспитывал самостоятельность в постановке задач и их решении. Конечно, это приводило порой к отсеиванию недо­

статочно целеустремленных аспирантов, но зато те, кто прошел

школу Сорокина, внесли существенный вклад в развитие грави­

метрии.

Что характерно для Леонида Васильевича - он не любил

жаргонных выражений, его прямо-таки возмущали слова <<гра­

вика>>, даже <<гравиразведка>>. Хотел, чтобы говорили полностью,

уважительно: <<гравиметрическая разведка».

Пользуясь огромным авторитетом среди гравиметристов и уче­

ных смежных специальностей, он всегда держался скромно, ни­

когда не показывал своего превосходства над собеседником. Не­

изменно был внимателен ко всем, кто к нему с чем бы то ни было обращался. Этот вьщающийся ученый в жизни был неприхотлив.

Всем известна его неприязнь к галстукам и парадной одежде -

он предпочитал холшовую рубашку с косым воротником, подпо­

ясанную шелковым пояском. Имел обыкновение ходить пешком

от астрономической лаборатории на Красной Пресне до универ­

ситетского здания на Моховой или до Сейсмологического инсти­ тута в Пыжевеком переулке. А увлечением Леонида Васильевича

на досуге была художественная фотография и стереография.

В эру космических исследований глобальное гравитационное

поле стали изучать с помощью искусственных спутников Земли.

Однако методы измерения силы тяжести на море не потеряли

своего значения, они даже стали еще более актуальными и при­ меняются для решения многих задач разведочной геофизики и гравитационной навигации. Созданы новые методы определе­ ния силы тяжести на море, разработана теория измерения силы

тяжести на борту самолета. Это позволило увеличить точность

измерений, детальность гравиметрических съемок, быстродей­

ствие измерительных систем. В наши дни специалисты по гра­ виметрии с благодарностью вспоминают основоположника оте­ чественной морской гравиметрии Леонида Васильевича

Сорокина, внесшего большой вклад в постановку и решение этих

проблем>>.

39