10049

полагает, прежде всего, действительность договора, то есть наличность всех условий, при которых государственная власть готова дать юридическую обеспеченность соглашению. Действительность договора обусловливается именно его содержанием»721. В качестве элементов содержания автор выделял физическую возможность, юридическую дозволенность и нравственную допустимость.

Ст.ст. 168, 169 ГК РФ посвящены недействительности сделок, не соответствующих требованиям закона, основам нравственности и правопорядка. Сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Что касается сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, то она признается ничтожной. При наличии умысла у обеих сторон такой сделки — в случае исполнения сделки обеими сторонами — в доход Российской Федерации взыскивается все полу- ченное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной, с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного. При наличии умысла лишь у одной из сторон все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход Российской Федерации.

Норма о недействительности договора, совершенного с целью, противной основам правопорядка, а также нравственности, появилась впервые в России после революции. В ГК 1964 г. имелись правила о признании недействительными сделок, совершенных с целью, противной интересам социалистического государства и общества. Однако схожие правила существовали в дореволюционный период развития гражданского права. Об этом, в частности, свидетельствовала ст. 1528 ч. 1 т. X Свода законов, в которой законодатель ввел понятие «благочиния» и «общественного порядка».

201

Толкование договора

Одним из обязательных элементов существования договора является наличие воли лица, вступающего в правоотношение. Однако возможны случаи, когда форма выражения воли непонятна, не ясен ее смысл либо он вызывает существенные сомнения. Именно здесь возникает проблема толкования договора.

Начало изучения данной проблемы положено еще римскими юристами.

Так, в римском праве выделялось две группы договоров: договоры строгого права (stricti iuris) и договоры доброй совести (bonae fidei). Первоначально договоры толковались по их буквальному тексту. Несоответствие между внешним выражением договора и тем, что сторона имела в виду, во внимание не принималось. Предпочтение отдавалось форме, но не мыслям, в ней выраженным. Так, Квинт Муций Сцевола говорил: «Иногда больше значит написанный текст, чем намерение сторон»722. Соответствующие договоры этого периода получили наименование negotio stricti juris — договоры строгого права.

Дальнейшее развитие римского права происходило в борьбе двух позиций. С одной стороны, это сторонники буквального толкования и применения условий договора, а с другой

— приверженцы установления намерения сторон. Постепенно, с развитием экономики, на букву стали смотреть как на средство выражения известной мысли. «В соглашениях договаривающихся сторон было признано важным обратить внимание больше на волю, чем на слова»723. При рассмотрении споров, возникших из договоров, принимались во внимание различные ситуации, не вытекавшие непосредственно из их буквального содержания, например, учитывалась добросовестность стороны. Римские юристы определили новый способ интерпретации — толкование по доброй совести. В этом случае при толковании использовались моральные категории, такие как справедливость, добросовестность. Поэтому теперь договоры, допускавшие такое толкование, стали именоваться договорами доброй совести — negotia bonae fidei.

В России в Х1Х веке нормы о правилах толкования договоров вошли в Свод законов Российской империи. При этом отечественный законодатель предпринял попытку использо-

202

вать все римские достижения в области толкования договора. Так, в Своде закреплено положение, согласно которому «при исполнении договоры должны быть изъясняемы по словесному их смыслу»724. Однако правило буквального толкования действовало в том случае, если смысл договора был ясен. Когда же смысл договора представлял обоснованные сомнения, договор должен быть изъясняем в судебном порядке по намерению сторон и доброй совести. Эта формула фактически была заимствована русским правом из римского права. В данном случае мы исходим из преемства русским правом логики именно этой римско-правовой конструкции, в которой также буквальное толкование договора постепенно уступало место толкованию договоров по намерению сторон, «доброй совести».

Механизм толкования договоров судом был следующим: Суд, решающий дело по существу, должен был установить, ясен ли договор, или нет. В том случае, если договор не представлял сомнений, нужно было применить другую норму, согласно которой «договоры должны быть исполняемы по точному оных разуму, не уважая побочных обстоятельств и не взирая ни на каких особ»725. В случае же неясности закрепленных в нем положений появляется необходимость прибегнуть к толкованию договора по намерению и доброй совести. Однако законом предусматривалась и такая ситуация, когда одна часть договора признавалась ясной, а другая его часть вызывала существенные сомнения. В этом случае суд обязан был руководствоваться по ясной части договора ст. 1538 (то есть исходя из буквального текста договора), а по возбудившей сомнение — ст. 1539 (исходя из намерения договаривающихся сторон и их

доброй совести)726.

Практически такие же правила были закреплены и в ныне действующем Гражданском кодексе РФ. В качестве общего правила закон также устанавливает буквальное толкование договора, а суд выясняет истинную волю сторон, основываясь примерно на тех же обстоятельствах (предшествующих заключе- нию договора переговорах, обычае делового оборота и др.).

Для сравнения, советское гражданское право не исследовало нормы, регулирующие данную проблему. Потому что таких норм не было ни в Гражданском кодексе 1922 г., ни в Гражданском кодексе 1964 г. И только в Основах гражданско-

203

го законодательства Союза ССР 1991 г. появилась ст. 59 «Толкование договора». Часть первая Гражданского кодекса РФ, так же как Основы гражданского законодательства Союза ССР, придерживается иерархической двухступенчатой системы толкования. Формулировка ст. 431 ГК РФ незначительно отлича- ется от положений ст. 59 Основ, а именно: «При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обы- чаи делового оборота, последующее поведение сторон».

Нормы действующего ныне Гражданского кодекса РФ обнаруживают явное сходство с нормами дореволюционного гражданского законодательства. Так, в качестве общего правила толкования договора ГК РФ также называет буквальное толкование. В ГК РФ говорится о том, что в случае неясности конкретного условия договора его буквальное значение уясняется путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом 727. Но и Свод законов Российской империи закрепляет ту же норму, согласно которой «...договоры должны быть изъясняемы по словесному их смыслу»728. При этом толкование отдельных условий договора особо не оговаривается. Однако этот недостаток устраняется в п. «в» ст. 1539 Свода законов, в котором закрепляется, что «когда договор, по неясности словесного смысла, изъясняется по намерению его и по доброй совести, тогда неясные статьи объясняются по тем, кои не сомнительны и вообще по разуму всего договора».

Если вышеуказанные правила не позволяют определить содержание договора (согласно ч. 2 ст. 431 ГК РФ) и если «словесный смысл представляет важные сомнения» (согласно ст. 1539 Свода законов), то допускается толкование договора

204

международной купли-продажи товаров 1980 г. Использование сравнительно-правового метода приводит нас к выводу о том, что в международной торговле применяются правила толкования, установленные вышеназванной конвенцией, а не ст. 431 ГК РФ, поскольку данный международный договор закрепляет способ толкования, основанный сразу на установлении намерения сторон. Когда же действительное намерение сторон не известно, то «заявления и иное поведение стороны толкуются в соответствии с тем пониманием, которое имело бы разумное лицо, действующее в том же качестве, что и другая сторона при аналогичных обстоятельствах»731. Суд при этом должен учитывать все соответствующие обстоятельства, включая переговоры, любую практику, которую стороны установили в своих взаимных отношениях, обычаи и любое последующее поведение сторон. Таким образом, Конвенция 1980 г. при закреплении правил толкования соглашений идет дальше и кроме того, вводит понятие так называемого «разумного лица», предоставляя судье большую свободу действий (судья должен учитывать те обстоятельства, которые предшествовали заключению договора, последующее поведение контрагентов). Таким образом, в отличие от Гражданского кодекса РФ нормы, регулирующие отношения, возникающие в сфере международной торговли, закрепляют правило толкования договора именно по намерению сторон.

В заключение обратимся к логике рассуждений первопроходца русской цивилистики Х1Х века профессора Казанского университета Дмитрия Ивановича Мейера. На его взгляд, при изъяснении смысла сделки, как и при толковании закона, следует руководствоваться ее буквальным смыслом, то есть первым правилом герменевтики. Оно заключается в том, что рассудительный человек, желая выразить свою волю, выражает ее ясно, общепринятым языком, так что воля его соответствует ее выражению органом слова. Но как открыть истинный смысл сделки, когда воля участника явно и непосредственно не выражается, а это встречается часто, так как сделки заключают и образованные люди, у которых развит дар слова, и необразованные. И здесь необходимо исходить из намерения сторон, доброй совести, то есть раскрыть их истинную волю 732.

206

Виды договоров

Âримском частном праве 733 проведена классификация договоров по нескольким основаниям. Согласно данной классификации, все контракты можно подразделить на несколько групп.

Во-первых, различаются договоры односторонние и двусторонние. Эта классификация зависит не от числа сторон в сделке, а от того, сколько сторон в отношении несет (или может нести) обязанность. Если только одна сторона выступает в роли кредитора, а другая — в роли должника, договор является односторонним. Подобным образом отношения между сторонами складывались, например, при так называемой стипуляции, когда заключение договора проявлялось в том, что одно лицо в установленной форме отвечало утвердительно. В результате задававший стипуляционный вопрос становился кредитором, а отвечавший на него — должником. Классическим примером одностороннего договора является договор займа: в качестве обязанной стороны здесь выступает только заемщик; займодавец имеет право требовать от заемщика возврата занятой суммы, но никакой обязанности на нем нет.

Âдоговоре двустороннем (синаллагматическом) каждый участник приобретает как право, так и обязанности, выступая одновременно в качестве кредитора и должника. «...Например, я дал тебе вещь, чтобы ты дал мне другую вещь, дал (тебе вещь), чтобы что-нибудь сделал; это является синаллагмой, и отсюда рождается цивильное обязательство»734. В такого рода договорах как бы происходит обмен одного обещания на другое; отсюда эти договоры получили название синаллагматических (от греческого слова synallagma — мена, оборот, договор. Этим словом подчеркивается взаимный характер действий договаривающихся сторон).

Деление договоров на односторонние и двусторонние имело место и в российском праве.

Важную роль в римском праве играло деление договоров на реальные и консенсуальные (contractus reales и contractus consensuales). Для заключения реального контракта, помимо соглашения сторон, необходима передача вещи должнику. К таким договорам относятся заем, поклажа, залог. Все эти кон-

207

тракты считаются существующими, как скоро одно лицо действительно передало другому вещь, доставление которой составляет предмет договора.

Для заключения консенсуального договора необходимо, чтобы стороны пришли к согласию, то есть для его существования достаточно одного лишь соглашения (купля-продажа, наем, товарищество).

Следующая группа договоров — литеральные и вербальные контракты. Литеральным контрактом назывался договор, который должен был заключаться в письменной форме. Древнереспубликанский письменный контракт заключался посредством записи в приходные расходные книги, которые велись римскими гражданами. В классический период приходно-рас- ходные книги утратили значение, по-видимому, в связи с вошедшими в практику более простыми и удобными формами записи долгов.

Вербальным контрактом назывался договор, устанавливающий обязательство verbis (словами), то есть договор, получающий юридическую силу с момента произнесения известных фраз. В качестве основного вербального контракта выступала стипуляция. Под стипуляцией понимался договор, заключаемый посредством вопроса будущего кредитора и совпадающего с вопросом ответа со стороны лица, соглашающегося быть должником по обязательству.

Âрусском гражданском праве важное практическое зна- чение имело деление договоров на словесные, совершаемые устно, и письменные, совершаемые посредством акта, что фактически соответствует вербальным и литеральным контрактам по римскому праву. «Порядок составления и совершения письменных договоров и обязательств определяется законом: порядок же заключения словесных договоров состоит в полной воле договаривающихся лиц, лишь бы оные утверждались на принужденном произволе и взаимном согласии и не содержали в себе ничего законом противного»735.

Âзависимости от того, имеется ли кауза в основании договоров, они подразделялись в римском праве на казуальные

èабстрактные. Когда говорят о каузе договора, то имеют в виду не наличие цели, так как бесцельных договоров нет, и не интерес, так как отношение, лишенное интереса, не име-

208

ет юридического значения. Под основанием договора понималась ближайшая причина установленной обязанности. Такие договоры, как купля-продажа, наем имущества, связаны с определенной хозяйственной целью и поэтому назывались казуальными.

Однако бывают такие договоры, из которых не видно, какая кауза лежит в их основании. Подобного рода договоры как бы отвлечены от своей каузы, от своего основания, а потому получили название абстрактных. Примером абстрактного договора может служить стипуляция.

Русские юристы XIX века также выделяли в отдельную группу договоры обоснованные и абстрактные. Абстрактным обязательством, оторванным от своего основания, назывался, в частности, вексель. Причем, по мнению большинства ученых, исторической предтечей векселя являлась стипуляция, которую они характеризуют как устный вексель. Вообще нужно отметить, что в XIX веке существовали различные предположения относительно происхождения векселя. Некоторые считали, что вексель берет свое начало в римском праве, ссылаясь при этом на отрывки из сочинений Цицерона, где говорится о переводе денег. Однако все же господствующее мнение заключалось в том, что вексель впервые был введен в

правовую жизнь общества Италии периода нового времени 736. Практическое значение различия между обоснованными и абстрактными договорами состоит в том, что отсутствие об-

стоятельства, составляющего основание обоснованного договора, поражает силу последнего, тогда как при абстрактном договоре неосуществление ожидаемого обстоятельства, которое имелось в виду той или другой стороной при установлении обязательства, не имеет никакого влияния на силу договора.

Рассмотренные положения римского и дореволюционного гражданского права России относительно договоров позволяют прийти к некоторым выводам.

Во многом юридические конструкции правовой системы Российской империи в области договорного права схожи с нормами римского гражданского права:

1. Как в римском, так и в русском гражданском праве договор — соглашение двух или более лиц, направленный к

209