Учебный год 22-23 / И. Чупрунов - Преимущественные права

К ВОПРОСУ О КОНСТРУКЦИИ ПРЕИМУЩЕСТВЕННОГО ПРАВА ПОКУПКИ ДОЛИ (АКЦИЙ)

И.С. ЧУПРУНОВ,

старший юрист «Линклейтерз СНГ», старший преподаватель Российской школы частного права

https://doi.org/10.24031/1992-2043-2020-20-4-94-219

В статье анализируются правовая природа и механизм реализации преимущественного права на заключение договора на примере преимущественного права покупки доли участия в непубличной корпорации, а также исследуются границы диспозитивности и свободы договора в данной сфере. Автор приходит к выводу, что ключевыми элементами в конструкции преимущественного права являются принадлежащие управомоченному лицу секундарные возможности. Автор также доказывает, что следует отвергнуть доминирующую в российском праве позицию, в соответствии с которой осуществление преимущественного права влечет «перевод прав и обязанностей покупателя» (транслативная теория). Она должна быть заменена конститутивной теорией, согласно которой реализация преимущественного права покупки приводит к возникновению нового договора между управомоченным лицом и продавцом (по общему правилу на тех же условиях, что были согласованы между продавцом и покупателем).

Ключевые слова: преимущественное право; секундарное право; конститутивная теория; корпоративное право.

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

95

ON CONSTRUCT OF THE RIGHT

OF PRE-EMPTION IN RESPECT OF PARTICIPATORY

INTEREST (SHARES)

I.S. CHUPRUNOV,

Managing Associate at Linklaters CIS,

Senior Lecturer at Russian School of Private Law

The paper provides analysis of the legal nature and the mechanism for exercise of the right of pre-emption (right of first refusal) in respect of execution of a contract taking as an example of right of first refusal to purchase a stake in a non-public corporation, and also examines the boundaries of parties’ autonomy and freedom of contract in this area. The author comes to the conclusion that the key elements of the construction of the right of pre-emption are the transformation powers that belong to the right holder. The author also demonstrates that, notwithstanding their dominance in Russian law, the views, which suggest that exercise of the right of pre-emption leads to “transfer of rights and obligations of a purchaser” (the translative theory), should be rejected. These views must be replaced with the constitutive theory, according to which exercise of the right of pre-emption results in a new contract between the right holder and the seller (as a general rule, on the same terms that were agreed between the seller and the purchaser).

Keywords: right of pre-emption; right of first refusal; transformation right; constitutive theory; corporate law.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

96

Институт права преимущественной покупки является традиционным в нашем праве и не вызывает особых трудностей в применении1.

К.И. Скловский

1. Введение

Общие замечания. Нельзя сказать, что на сегодняшний день преимущественное право покупки обойдено вниманием отечественных цивилистов. По данной тематике регулярно защищаются диссертации и пишутся научные статьи.

Тем не менее в российской цивилистике отсутствует единое и непротиворечивое понимание конструкции преимущественного права: в литературе можно встретить самый настоящий калейдоскоп мнений в отношении как квалификации, так и механизма действия рассматриваемого права. У этого есть две основные причины. Во-первых, исторически преимущественное право оставалось на задворках внимания догматической цивилистики в России. Во-вторых, как будет наглядно продемонстрировано ниже, положения отечественного законодательства о преимущественном праве покупки сформулированы весьма противоречиво и неточно.

В то же время уставы множества российских непубличных корпораций включают положения о преимущественном праве покупки долей (акций). Более того, корпоративные договоры, заключаемые в отношении российских хозяйственных обществ, также часто содержат условие о преимущественном праве покупки в пользу всех или части участников (акционеров). При этом даже сама по себе допустимость подобных условий и их соответствие российскому праву нередко вызывают разногласия в российской литературе.

Кроме того, анализ судебной практики демонстрирует немалое число споров, которые касаются реализации рассматриваемого права. Многие из указанных споров являются непростыми и часто связаны с использованием различных ухищрений для обхода преимущественного права, а потому не всегда получают адекватное разрешение в судах. В ряде случаев судам приходится интуитивно «нащупывать» правильное решение, поскольку они не имеют поддержки со стороны доктрины и вынуждены применять неясно сформулированные нормы закона. В этой связи позволим себе не согласиться с утверждением К.И. Склов-

1  СкловскийК.И.Применение законодательства о собственности. Трудные вопросы: Комментарий Постановления Пленума ВС РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 г., Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54, Информационного письма Президиума ВАС РФ от 15 января 2013 г. № 153. М.: Статут, 2014 (СПС «КонсультантПлюс»).

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

97

ского, вынесенным в эпиграф настоящей статьи: несмотря на «традиционность» для российского права института преимущественного права покупки, он вызывает немало трудностей в применении.

Описанная практическая востребованность инструментария преимущественного права покупки в совокупности с отсутствием по-настоящему глубоких теоретических исследований диктует необходимость детального анализа данной категории субъективных прав. Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы восполнить имеющийся в отечественной доктрине пробел и попробовать выстроить стройную и непротиворечивую конструкцию преимущественного права покупки. При этом нас будут интересовать главным образом такие преимущественные права покупки, которые устанавливаются в отношении долей или акций, т.е. прав участия в хозяйственных обществах. Однако, как будет продемонстрировано ниже, многие из выводов, сделанных в настоящей статье, будут актуальны и для иных преимущественных прав, имеющих схожую конструкцию и касающихся заключения как договоров купли-продажи, так и договоров иных типов.

Терминология. Поскольку конструкция преимущественного права порой может казаться весьма запутанной, удобнее всего сразу определиться с терминологией, которая будет использоваться для целей настоящего исследования.

Во-первых, необходимо ввести единые термины для участников соответствующих отношений. Субъекта преимущественного права мы будем именовать «правообладателем», потенциального продавца доли (акций), т.е. лицо, «предоставившее» преимущественное право, – «грантором» (от англ. grantor, используемого в южноафриканской литературе) или «прометантом» (от фр. promettant, используемого во французских законодательстве и доктрине). Мы намеренно отказались от использования в данном отношении термина «обязанное лицо» или «должник» (хотя тот нередко используется в литературе)1, поскольку, как будет показано ниже, центром тяжести в конструкции преимущественного права являются секундарные возможности, которым не корреспондируют субъективные обязанности2. Потенциального покупателя доли (акций) мы будем именовать «контрагентом». Подчеркнем, что указанные термины достаточно условны и введены исключительно для удобства изложения.

Во-вторых, анализ преимущественного права в рамках настоящего исследования будет проведен самостоятельно для двух «фаз» его существования3. Этап до

1  См.: Громов А.А. Отступное vs преимущественное право: Комментарий к постановлению Пленума ВС о прекращении обязательств // Журнал РШЧП. 2020. № 3. С. 93–102.

2  В то же время в немецком праве для обозначения «грантора» традиционно используются термины «обязанное лицо» (Verpflichtete) или «лицо, обязанное по преимущественному праву»

(Vorkaufsverpflichtete).

3  См. схожее разграничение фаз во французском праве применительно к преимущественным правам, возникающим из закона: Malaurie P., Aynès L., Gautier P.-Y. Droit des contrats spéciaux. 8e éd. Paris: LGDJ, 2016. n° 153–154.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

98

момента заключения договора между грантором и контрагентом, т.е. так называемого нарушения преимущественного права, будет именоваться «фазой ожидания», этап после указанного момента – «активной фазой» (поскольку в этот период правообладатель приобретает активные правовые возможности)1.

В-третьих, для целей настоящего исследования мы в целом не будем проводить разницы между обществами с ограниченной ответственностью (далее –

ООО) и непубличными акционерными обществами (далее – АО), поскольку большинство выводов в равной степени применимы к преимущественным правам покупки в обоих типах корпораций. Поэтому далее мы будем использовать

(а) термин «доля» для обозначения как долей в ООО, так и акций в АО и (б) термин «участник» – как для участников ООО, так и для акционеров в АО. Аналогичным образом под «реестром» будет пониматься как ЕГРЮЛ (для долей в ООО),

так и реестр акционеров (для акций в АО).

В-четвертых, как будет показано ниже, мы считаем неточными и условными многие термины, которые законодатель использует для описания преимущественного права. В частности, речь идет об используемых в специальных корпоративных законах оборотах (а) «нарушение» преимущественного права и (б) «перевод прав и обязанностей». Несмотря на неточность указанных терминов, мы будем периодически прибегать к их использованию с учетом традиций словоупотребления, сложившихся в российском праве в данном отношении.

План исследования. Настоящая статья будет состоять из следующих основных разделов: в первую очередь мы попробуем более четко очертить круг тех преимущественных прав, конструкцию которых мы будем анализировать, а также затронем проблему непоименованных преимущественных прав (разд. 2). Затем мы разберем вопрос о степени диспозитивности нормативного регулирования, чтобы понять, в какой степени участники оборота обладают автономией при конструировании преимущественного права (разд. 3). Далее мы сделаем краткий обзор основных взглядов на природу преимущественного права, существующих в отечественной и зарубежной доктрине (разд. 4). Следующим шагом мы разберем в первом приближении правовые возможности, составляющие содержание преимущественного права покупки доли в рамках фазы ожидания и активной фазы (разд. 5). После этого мы в деталях рассмотрим содержание преимущественного права покупки отдельно для фазы ожидания и активной фазы (разд. 6 и 7). Отдельно мы проанализируем все те же вопросы, но применительно к непоименованным преимущественным правам, чтобы понять, какой должна быть их дефолтная конструкция (если воля сторон неясна) (разд. 8). Наконец, закончим изложение мы анализом распорядительных возможностей, которые доступны обладателю преимущественного права (разд. 9), и общими выводами по результатам всего исследования (разд. 10).

1  В немецкой доктрине данная стадия также именуется «фазой реализации» (Ausü̈bungsphase) (см.:

Schilhabl N.W. Vorkaufsrechte an Gesellschaftsanteilen. Berlin: Duncker & Humblot, 2016. S. 22).

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

99

При этом стоит оговориться, что в рамках настоящей статьи мы (а) не будем рассматривать вопросы, связанные с тем, на какие именно сделки должно распространяться преимущественное право, и, как следствие, (б) будем в качестве примера всегда рассматривать заключение между прометантом и контрагентом договора купли-продажи доли. Аналогичным образом за пределами внимания останутся некоторые отдельные проблемные вопросы, возникающие в активной фазе преимущественного права, а также все аспекты, связанные с субъектами и сроками существования преимущественных прав. Указанные вопросы являются крайне важными, а потому заслуживают самостоятельного детального анализа в рамках одной из следующих публикаций касательно проблематики преимущественного права покупки.

2. Критерии деления преимущественных прав. Проблема непоименованных преимущественных прав

Как было упомянуто выше, и отечественному, и зарубежным правопорядкам известны самые разнообразные права, которые традиционно именуются «преимущественными».

При этом во многих случаях российский законодатель использует слова «преимущественный» или «преимущественно» весьма условно: мы имеем дело с типичным для российского права наделением одного и того же термина разными юридическими значениями (юридическая многозначность). Примером может служить имеющаяся у залогодержателя правовая возможность получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами залогодателя (п. 1 ст. 334 ГК РФ). Подобное «преимущество» залогодержателя касается лишь очередности удовлетворения соответствующих требований, но не имеет ничего общего с конструкцией преимущественного права покупки или иных преимущественных прав1. В рамках настоящего исследования подобные «условно преимущественные» права нас интересовать не будут, поскольку они имеют совершенно иные конструкцию и цели.

В российской и иностранной доктрине преимущественные права принято делить на возникающие в силу закона и устанавливаемые сторонами на основании договора2. Для целей настоящего исследования необходимо понять, насколь-

1  Тем не менее некоторые авторы квалифицируют залог именно в качестве «классического преимущественного права» (см., напр.: Федотов А.Г. Натуральные обязательства // Вестник гражданского права. 2010. № 1. С. 115–116; Леонова Л.Ю. Преимущественные права в гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 6).

2  См., напр.: ВеличкоВ.Е.,ТердиЕ.С.Французская модель договорных преимущественных прав //

Правоведение. 2017. № 1. С. 74–84; Schermaier M.J. in: J. von Staudingers Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch: Staudinger BGB – Buch 2: Recht der Schuldverhältnisse: §§ 433–480. Berlin: Sellier – de Gruyter, 2014. Vorbemerkungen zu §§ 463 ff. Rn. 4.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

100

ко такое деление имеет значимую теоретическую или практическую ценность. Действительно ли преимущественные права ex lege сконструированы иным образом, нежели преимущественные права ex contractu? Или различие между ними сводится к сугубо формальному моменту, а именно источнику возникновения? Возможно ли выделение некоторой общей части регулирования для всех разновидностей преимущественных прав? Кроме того, нельзя не затронуть весьма острый для отечественного права вопрос о степени автономии воли при установлении непоименованных преимущественных прав.

2.1. Преимущественные права, возникающие в силу закона (ex lege)

В первую очередь следует упомянуть преимущественные права, которые возникают в силу закона, а точнее, в силу юридических фактов, перечисленных в законе, но отличных от договора (далее – преимущественные права из закона, или ex lege преимущественные права)1.

Примеры подобных прав известны разным подотраслям отечественного гражданского права: а) право преимущественной покупки доли в праве общей долевой собственности (ст. 250 ГК); б) преимущественное право собственника постройки на чужом земельном участке в отношении покупки или аренды земельного участка (по правилам ст. 250 ГК) (п. 3 ст. 35 ЗК РФ); в) ряд преимущественных прав наследников (ст. 1168, 1169 и 1178 ГК) и иные2.

Нельзя не отметить, что западным правопорядкам обычно неизвестно такое разнообразие преимущественных прав ex lege, какое существует в российском праве. Например, в немецком праве закреплено сравнительно небольшое число преимущественных прав ex lege (gesetzliche Vorkaufsrechte)3. К ним обычно относят (а) преимущественное право арендатора на покупку жилого объекта (§ 577 ГГУ)4 и (б) преимущественные права сонаследников (§§ 2034 и 2035 ГГУ), а также (в) некоторые публичные преимущественные права5.

1  Врамкахнастоящейстатьимынебудемуделятьвниманиетакимпреимущественнымправам,которыеустанавливаютсявпубличныхинтересахиотносительнораспространенывнекоторыхюрисдикциях(см.обэтом:ВеличкоВ.Е.,ТердиЕ.С.Французскаямодельдоговорныхпреимущественныхправ.

С. 76–79; Schermaier M.J. in: J. von Staudingers Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch: Staudinger BGB – Buch 2: Recht der Schuldverhältnisse: §§ 433–480. Vorbemerkungen zu §§ 463 ff. Rn. 12–13).

2  См. также подробное перечисление различных иных (часто возникающих в силу закона) преимущественныхправ,упоминаемыхвроссийскомзаконодательстве(втомчислетаких,которыеврядлимогут бытьквалифицированывкачествеполноценныхпреимущественныхправ),в:БеловВ.А.Основыучения о преимущественных правах // Вестник МГУ. Серия 11: Право. 2001. № 6 (СПС «Гарант»).

3  См., напр.: Schreiber K. Die Vorkaufsrechte des BGB // JURA. 2012. Bd. 34. H. 2. S. 118–119.

4  Внемецкойтрадицииданноепреимущественноеправопринятоквалифицироватьвкачествеex lege, хотя в его основе лежит договорное взаимоотношение между правообладателем и грантором.

5  См.,напр.:Schermaier M.J. in:J.vonStaudingersKommentarzumBürgerlichenGesetzbuch:Stauding- erBGB–Buch2:RechtderSchuldverhältnisse:§§433–480.Vorbemerkungenzu§§463ff.Rn.9–28; Wilhelm J. Sachenrecht. 5. Aufl. Berlin: de Gruyter, 2016. Rn. 2317.

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

101

В России конструкция преимущественного права из закона предполагает возможность правообладателя в активной фазе предъявить иск о «переводе прав и обязанностей» из договора, заключенного грантором с контрагентом. Как нетрудно заметить, это подразумевает определенное вмешательство в правовую сферу контрагента1, т.е. третьего лица по отношению к правообладателю и грантору. Так, согласно п. 3 ст. 250 ГК при продаже доли в общей собственности третьему лицу правообладатель вправе «при продаже доли с нарушением преимущественного права покупки… требовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя».

Аналогичным образом преимущественные права ex lege сконструированы, например, во Франции. Там существует сравнительно небольшой, но разнообразный набор преимущественных прав в силу закона (droits de préemption), значительная часть которых являются даже не частными, а публичными2. Указанные права в ряде случаев позволяют правообладателю при заключении договора между грантором и контрагентом потребовать «перевода прав и обязанностей»

вотношении соответствующего предмета договора3.

2.2.Контрактные (договорные) преимущественные права (упоминаемые в законе)

Вторая категория преимущественных прав – это преимущественные права, возникающие в силу соглашения, заключаемого между правообладателем и прометантом (далее – контрактные (или договорные) преимущественные права).

Вроссийском законодательстве прямо упоминаются отдельные преимущественные права, которые могут быть квалифицированы в качестве контрактных.

Во-первых, речь идет о преимущественном праве покупки доли участия в корпорации: данное право возникает из устава, который в соответствии с современной российской доктриной корпоративного права и судебной практикой квалифицируется в качестве особого многостороннего договора (или товарищеского соглашения)4. В частности, российскими специальными корпоративными законами участникам корпорации предоставляется возможность установить право

1  О квалификации таких правовых возможностей речь пойдет в разд. 7.

2  См. об этом: Величко В.Е., Терди Е.С. Французская модель договорных преимущественных прав. С.74–80;Stanyer A. ConveyancingFrenchStyle–ThePre-EmptionRightswhichGoverntheSaleofCer- tain Types of Property in France // Law Society Guardian Gazette. 1995. 18 January. No. 92(24).

3  См.: Ducrocq A. Recherches sur la notion de droit potestatif. Mémoire de D.E.A. Lille, 2000. P. 9.

4  Подробнее об этом см., напр.: Кузнецов А.А. Новая жизнь российского корпоративного права и ограничения на отчуждение доли (акций): Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическимспорамВСРФот11.06.2020№306-ЭС19-24912//Вестникэкономическогопра- восудия РФ. 2020. № 8. С. 7–13; ЧупруновИ.С.Начало «новой жизни» в российском корпоративном праве: Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 11.06.2020№306-ЭС19-24912//ВестникэкономическогоправосудияРФ.2020.№8.С.31–35; Степанов Д.И. Устав как форма сделки // Вестник гражданского права. 2009. № 1. С. 4–62.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 4 2020 ТОМ 20

102

преимущественной покупки доли в ООО (п. 4 ст. 21 Закона об ООО) и акций в непубличном АО (п. 3 ст. 7 Закона об АО). Именно эти преимущественные права будут находиться в центре внимания в рамках настоящей статьи. Во-вторых, закон упоминает целый ряд иных преимущественных прав, возникающих в силу заключения договора. Так, ГК закрепляет преимущественные права одной из сторон на заключение на новый срок договоров аренды (п. 1 ст. 621), найма жилого помещения (ст. 684) и коммерческой концессии (ст. 1035).

Указанные права в большинстве своем по конструкции крайне напоминают преимущественные права ex lege. В случае заключения грантором договора с контрагентом у правообладателя имеется возможность подать в суд иск о «переводе прав и обязанностей» из такого договора. Именно так данный вопрос регулируется применительно к преимущественному праву покупки доли (абз. 1 п. 18 ст. 21 Закона об ООО) или акций (абз. 3 п. 4 ст. 7 Закона об АО). В то же время некоторые из упомянутых преимущественных прав конструируются совсем иным образом. Например, преимущественное право нанимателя (ст. 684 ГК) предоставляет ему возможность требовать не «перевода прав и обязанностей» по договору между наймодателем и новым нанимателем, а признания такого договора недействительным.

Таким образом, контрактные преимущественные права, упоминаемые в российском законодательстве, в действительности не имеют общей конструкции. Законодатель наделяет субъектов таких прав совершенно различными правовыми возможностями (при этом часто без какой-либо стройной догматической логики), хотя и именует их всех «преимущественными правами»1. При этом в большинстве случаев закон все же конструирует контрактные преимущественные права и преимущественные права ex lege по единой модели и дает правообладателю возможность требовать «перевода прав и обязанностей» (например, п. 3 ст. 35 ЗК даже прямо ссылается на ст. 250 ГК).

В отличие от российского права во многих иностранных правопорядках существуют специальные нормы, устанавливающие общее регулирование для любых контрактных преимущественных прав (ст. 1123 ФГК), любых контрактных преимущественных прав покупки (§§ 463–473 ГГУ) или контрактных преимущественных прав покупки недвижимости (ст. 216–216e ШОЗ, §§ 1094–1104 ГГУ). Наличие подобных правил общего характера позволяет применять их по аналогии и тогда, когда стороны заключают договор, устанавливающий преимущественное право, отличное от прямо поименованного в законе (см. об этом подробнее разд. 2.4). Крайне важно подчеркнуть, что по общему правилу контрактные преимущественные права не дают правообладателю возможности предъявлять какие-либо требования к контрагенту. Исключение составляют ситуации, когда

1  В этом смысле, например, преимущественное право нанимателя (ст. 684 ГК), возможно, логичнее было бы конструировать по модели дачи согласия на заключение наймодателем договора с новым нанимателем – следствием неполучения такого согласия является оспоримость указанного договора.

ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО (ГРАЖДАНСКОГО) ПРАВА

103

преимущественное право внесено в поземельную книгу (Германия, Швейцария)1 или когда контрагент является недобросовестным (Франция)2. Подобные различия в правовых возможностях, предоставляемых преимущественными правами ex contractu и преимущественными права ex lege, и служат одной из причин сохранения подобного разграничения преимущественных прав3.

В российских же реалиях, где любое преимущественное право покупки в силу закона и большинство преимущественных прав в силу договора дают один и тот же иск о «переводе прав и обязанностей», вопрос о целесообразности их разделения стоит намного более остро.

2.3. Возможность выделения общего регулирования для рассмотренных категорий преимущественных прав

С учетом описанного разнообразия имеющихся в российском праве преимущественных прав, в литературе нередко встречается мысль о том, что нелишним было бы ввести в отечественное законодательство некоторое общее регулирование, посвященное любым преимущественным правам (как минимум упоминаемым в законе)4. Подобную идею, с одной стороны, можно было бы приветствовать, поскольку:

–на текущий момент по непонятным причинам даже право преимущественной покупки регулируется различным образом в ГК (в отношении доли в общей собственности) и специальных корпоративных законах (о чем речь пойдет ниже);

–у преимущественных прав ex lege и контрактных преимущественных прав действительно имеются сходства с точки зрения эффекта и конструкции и

–в некоторых случаях законодатель наделяет субъекта правоотношений преимущественным правом без уточнения его содержания5.

1  См. разд. 4.3.

2  См. разд. 7.3.

3  В то же время и во французской доктрине отмечается постепенная утрата смысла в подобном разграничении благодаря постепенному сближению режима преимущественных прав ex lege

и ex contractu. См.: Rouvière F. Le pacte de préférence rapproché des droits de préemption // Répertoire du notariat Defrénois. 2012. N° 12. P. 629–633; Pillet G. La circulation des avant-contrats // L’avant-contrat: Actualité du processus de formation des contrats / Sous la dir. de O. Deshayes. Paris: PUF, 2007. n° 18; CA Paris, Pôle 5 – Chambre 3, 7 octobre 2016, n° 14/23965. Ср. анализ про-

блематики столкновения преимущественных прав в силу закона и в силу договора: Schermaier M.J. in: J. von Staudingers Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch: Staudinger BGB – Buch 2: Recht der Schuldverhältnisse: §§ 433–480. Vorbemerkungen zu §§ 463 ff. Rn. 22.

4  См., напр.: Егоров А.В. Комментарий к Делу «ЗАО «Агентство «Мегаполис-Сервис» к ИП Николаеву В.А. о переводе прав и обязанностей покупателя доли в ООО» // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2006 год с комментариями / под ред. А.А. Иванова. М.: Статут, 2012 (СПС «КонсультантПлюс»). П. 1; Субботин М.В. Преимущественные права в российском гражданском законодательстве: автореф.

дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 9–10.

5  Так, ст. 1060 ГК наделяет лицо, объявившее публичный конкурс на создание произведения науки, литературы или искусства, преимущественным правом на заключение с автором произведения договора об использовании произведения, однако не уточняет, в чем состоит данное право.