Гордли. Ошибка при заключении договора.

I. ОШИБКА В СУЩЕСТВЕ

Термин ошибки в существе впервые использован Ульпианом, позднее перекочевал в доктрину и континентальное гражданское законодательство, хотя его значение остается неясным.

А. Сложность поставленной проблемы (подходы к трактовке термина)

1. «Объективная теория» - ошибка в характеристиках, рассматриваемых в качестве существенных в обычном обороте. Юрист XVIII в. Робер Потье; юристы XIX в. Шарль Обри и Шарль Ро: сторона совершила ошибку в "свойствах, которые, взятые вместе, определяют особенную природу [вещи] и отграничивают ее, согласно общим воззрениям, от вещей любых других видов".

Критика: участники оборота различают множество различных свойств объектов, но едва ли утруждают себя размышлениями о том, какие из них являются различиями в сущности. И даже если бы люди сделали это, нам бы пришлось учитывать, почему те или иные различия предполагаются существенными (а обосновывать это сложно). Немногие придерживаются этого подхода.

2. «Субъективная теория» - ошибка в определяющем мотиве. Известный французский юрист XIX в. Франсуа Лоран отверг подход Обри и Ро. Он утверждал, что имеет значение важность того или иного качества для сторон. Если сторона, знай она правду, не заключила бы договор, то она может быть освобождена от обязательств. Ошибка должна касаться качества, которое стороны имели в виду в первую очередь, качества, которое побудило их к заключению договора, того качества, которое было "определяющим" (determining) мотивом.

Критика: очевидны перспективы злоупотреблений - каждый раз, когда сторона захочет избавиться от договора, окажется, что при его заключении она допустила такую ошибку, не сделав которой, она не стала бы заключать этот договор. Поэтому практически все современные юристы соглашаются в том, что ошибка в мотиве не может быть основанием освобождения от обязательств.

3. Обоюдная ошибка. Осознавая, что "субъективная теория" заходит слишком далеко, некоторые французские юристы модифицировали ее, дополнив требованием о том, что помимо ошибки, не будь которой, сторона не заключила бы договор, необходимо знание обеих сторон о том, что свойство, в отношении которого допущена ошибка, настолько существенно. В соответствии с новым Гражданским кодексом Голландии (аналогично в англо-американском праве) сторона может быть освобождена от обязательства, "если другая сторона, вступая в договор, также основывалась на том же неверном предположении, что и совершившая ошибку сторона". Назначение этого правила в том, чтобы провести границу между такими ошибками в мотиве, которые не дают права освободиться от обязательства, и такими, которые образуют для этого достаточное основание.

Критика: неясно, почему взаимность должна являться существенным критерием для проведения этой границы.

4. Ошибка в выражении воли. Еще в XIX в. великий немецкий юрист Фридрих Карл фон Савиньи заключил, что причины, по которым сторона вступает в договор, не имеют значения. Единственное, что имеет значение, - окончательное решение. Сторона может быть освобождена от обязательства только в том случае, если итоговое решение, которое сторона мысленно приняла, не соответствовало внешнему выражению, т.е. если воля стороны (Wille) не соответствует своему изъявлению (Erklarung). Впоследствии этот подход был воспринят ГГУ (п. 119(1)): волеизъявление лица может быть признано недействительным, если оно сделало такую ошибку в "содержании" этого волеизъявления, в отсутствие которой оно не стало бы делать такого волеизъявления. В США Оливер Венделл Холмс утверждал, что сторона может быть освобождена от обязательства только тогда, когда она внешне противоречила самой себе. Сторона может говорить об одном предмете, имея в виду другой. Или сторона может сказать, что она хотела "эти бочки скумбрии", хотя в действительности такого объекта не существовало, потому как в бочках была соль.

Критика: такой подход не объясняет некоторые классические случаи, в которых сторона наделяется правом отказаться от договора в связи с ошибкой. Например, медь продается как золото. Или сторона говорит, что желает "эти бочки", будучи уверенной в том, что они содержат скумбрию, хотя в действительности в них соль. Холмс полагал, что в этом случае сторона должна получить право освободиться от обязательств, но не мог объяснить почему ("различия в праве основаны на опыте, а не на логике"). Савиньи в ответ выделял характеристики, по которым вещь классифицировалась как вещь определенного типа в соответствии с "понятиями, доминирующими в существующем торговом обороте" (говорим «это кольцо» = подразумеваем «это золотое кольцо»). Но учет таких характеристик возвращает к теории о значимости мотива, что противоречит самому же Савиньи.

5. Ошибка в основном предположении. Сэмюэль Уиллистон предположил, что сторона может быть освобождена от договора, если ошибка относилась к "базовому предположению" (fundamental assumption). Мелвин Айзенберг полагал, что обоюдная ошибка в отношении молчаливого предположения, которое существенно, оправдывает отказ от договора стороны, на которую эта ошибка негативно повлияла. Такие ошибки должны отличаться от "ошибок в оценке" (evaluative mistakes), которые не дают права на отказ от договора. "Ошибочные фактические предположения отличаются от ошибок в оценке и потому, что они не касаются будущего состояния мира, и потому, что они совершаются лицом, которое гипотетически недостаточно информировано" (т.е. мы говорим о том, насколько одной из сторон случилось быть осведомленной о текущем состоянии мира).

Критика: подход не может объяснить, что подразумевается под основным или молчаливым предположением (важность убеждения для сторон/факт, в существовании которого была убеждена сторона и т.д.) Если принять точку зрения Айзенберга, неясно, почему решение, принятое при недостатке информации, дает право отказаться от договора, а решение, принятое в условиях наличия информации, - нет, и чем отличаются ошибки в наличном факте от ошибок в будущем факте.

6. Распределение рисков.

А) П.С. Атия (P.S. Atiyah) полагал, что вопросы учения об ошибке "сводятся к последующему анализу распределения рисков". Проблема, которая в связи с этим возникает, состоит в том, как распределить риск. Для Атия ответ на этот вопрос содержится в толковании договора. Однако он не объясняет, как путем толкования можно распределить риск, который исходя из имеющегося предположения стороны сами не распределили. Для немецкого юриста Эрнста Крамера (Ernst Kramer) рассматриваемая проблема - также вопрос распределения рисков. Он полагает, что сторона, которая ошибалась, ответственна за свою ошибку, даже если допустила ее без вины, если не окажется, что другая сторона способствовала возникновению ошибки или ее сохранению, как бы невиновна эта другая сторона ни была.

Критика: отсутствует обоснование именно такого способа распределения рисков.

Б) Сторонники экономического анализа права, среди которых Ричард Познер (Richard Posner), предлагают более ясный принцип распределения рисков: риск должен лежать на той стороне, которая сможет легче справиться с ним, т.е. на том, на кого стороны возложили бы этот риск, если бы подумали о нем.

Критика: неясно, как применить данный принцип к проблеме ошибки. Это приведет к тому, что одной из сторон придется принять исполнение, на которое она никогда не соглашалась, лишь потому, что по наступлении правовых последствий ей случилось быть в лучшем экономическом положении, чем другая сторона.