Учебный год 22-23 / Shitkina_I_S_Osobennosti_razvitia_sovremennogo_korporativnogo_zakonodatelstva_i_tendentsii_pravoprimenitelnoy_praktiki_2018

Свободная трибуна

Ирина Сергеевна Шиткина

профессор кафедры предпринимательского права Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, управляющий партнер компании «Шиткина и партнеры», доктор юридических наук

Особенности развития современного корпоративного законодательства и тенденции правоприменительной практики

В последние годы корпоративное право России переживает существенные изменения. Самые значимые из них — это поправки, внесенные в ГК РФ в 2012–2016 гг. К сожалению, законы о хозяйственных обществах не в полной мере гармонизированы с ГК. Исполнительные органы власти предпочитают реализовывать утверждаемые Правительством «дорожные карты», заявленные в которых цели порой противоречат принимаемому во исполнение этих «дорожных карт» законодательству. Автор обозначает основные тенденции, наблюдаемые в развитии корпоративного законодательства и правоприменительной практики. Среди выявленных особенностей развития корпоративного законодательства — его промажоритарный характер, неоправданное расширение правового поля путем включения в нормы права рекомендательных положений «мягкого» права. К тенденциям развития законодательства автор относит его интеграцию с другими системами законодательства, при этом отмечает значимость дискреции целей законодательного регулирования. По мнению автора, правовые конструкции для их эффективного применения к конкретным отношениям должны быть определенными и максимально адаптированными к соответствующей сфере правового регулирования. Рассматривая тенденции правоприменительной практики, автор указывает на расширение свободы судебного усмотрения, отход от нормативизма в пользу телеологического толкования закона.

Ключевые слова: корпоративное законодательство, свобода судебного усмотрения, телеологическое толкование закона

45

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2018

Irina Shitkina

Professor of the Business Law Department in the Law Faculty of Moscow State University, Managing Partner at Shitkina and Partners, Doctor of Laws

Modern Corporate Legislation Development and Trends in Law

Enforcement Practices

In recent years, Russian corporate law has undergone substantial changes. Most notably, the amendments to the Russian Civil Code made in 2012–2016. Unfortunately, laws on business entities have not yet been fully harmonized with the provisions of the Russian Civil Code. Executive bodies prefer to implement roadmaps approved by the government, where the declared goals often contradict the legislation adopted in accordance with them. The author states the main trends in the development of corporate law and law enforcement practices. Among the newest developments of corporate law, the trend favoring majority shareholders is most notable. Another notable trend is the unjustified extension of the legal framework to include the non-binding provisions of soft law in legal rules. The author also considers the integration of legislation with other systems of legislation, and notes discrepancies in the goals of legislative regulation. In the authors’ view, legal concepts should be defined and maximally adjusted to the relevant sphere of legal regulation to ensure they are applied effectively to specific relations. In her consideration of law enforcement practice trends, the author note the expansion of judicial discretion, and a departure from normativism to teleological interpretations of the law.

Keywords: corporate legislation, judicial discretion, teleological interpretation of law

1. Общая характеристика российского корпоративного законодательства

Современному российскому корпоративному законодательству чуть более двух десятков лет1, оно находится в стадии динамичного развития, совершенствования и, конечно, не свободно как от объективных противоречий складывающихся экономических отношений, так и от субъективных юридико-технических погрешностей.

В последние годы корпоративное право России переживает существенные изменения. Самые значимые из них — это поправки, внесенные в ГК РФ в 2012–2016 гг., которые по своему значению справедливо оцениваются как реформа корпоративного законодательства.

Российская правовая система законодательства о юридических лицах состоит из ГК РФ и специальных законов о юридических лицах отдельных организационноправовых форм, которые должны соответствовать ГК РФ, как это указано в п. 2

1Условно датой зарождения в нашей стране корпоративного законодательства можно считать 1990 г. Постановлением Совета Министров СССР от 19.06.1990 № 590 было утверждено Положение об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью. В этом же году были приняты два основополагающих Закона РСФСР: от 25.12.1990 № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности» и от 24.12.1990 № 443-1 «О собственности в РСФСР». Тогда же постановлением Совета Министров РСФСР от 25.12.1990 № 601 было утверждено Положение об акционерных обществах.

46

Свободная трибуна

ст. 3 Кодекса. К сожалению, законы о хозяйственных обществах не в полной мере гармонизированы с ГК. В текущий момент отсутствует какая-либо общая концепция развития корпоративного законодательства, отражающая мнение профессионального сообщества о развитии этой значимой сферы правоотношений.

Исходя из сложившейся в последние годы традиции, в России направления развития корпоративного законодательства определяет исполнительная власть. Распоряжение Правительства РФ от 25.06.2016 № 1315-р (с изм. от 25.11.2017) «Об утверждении плана мероприятий («дорожной карты») «Совершенствование корпоративного управления» (далее — «дорожная карта») содержит актуальный план совершенствования корпоративного законодательства, и наши наблюдения показывают, что он достаточно педантично выполняется:

–в целях реализации п. 2,9 и 16 «дорожной карты» принят Федеральный закон от 19.07.2018 № 209-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах»;

–в рамках реализации п. 11 «дорожной карты» Банком России издано информационное письмо от 11.12.2017 № ИН-06-28/57 «О рекомендациях по раскрытию в годовом отчете публичного акционерного общества информации о вознаграждении членов совета директоров (наблюдательного совета), членов исполнительных органов и иных ключевых руководящих работников публичного акционерного общества»;

–на основании п. 5 «дорожной карты» разработан проект Федерального закона «О внесении изменений в статью 83 Федерального закона «Об акционерных обществах» и статью 45 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», в соответствии с которым голоса лиц, подконтрольных лицу, заинтересованному в совершении сделки, не учитываются при голосовании по вопросу ее одобрения, что должно предотвратить скрытый конфликт интересов2;

–во исполнение п. 8 «дорожной карты» разработан и принят в первом чтении 25.10.2017 законопроект № 229418-7 «О внесении изменений в статьи 40 и 75 Федерального закона «Об акционерных обществах», которым, в частности, предусматривается предоставление миноритарным акционерам — владельцам обыкновенных акций преимущественного права приобретения впервые размещаемых привилегированных акций, в том числе и впервые размещаемых привилегированных акций нового типа, что, по мнению разработчиков, призвано защитить права миноритарных акционеров —владельцев обыкновенных акций от размытия их дивидендных прав и доли в уставном капитале акционерного общества в результате размещения привилегированных акций3;

–в целях исполнения п. 13 «дорожной карты» разработан законопроект «О внесении изменений в Федеральные законы «Об акционерных обществах» и «Об обще-

2См.: http://regulation.gov.ru/projects#search=02/04/03-18/00078980&npa=78980. Заметим, что толкование положений об исключении из голосования по сделке подконтрольных заинтересованному лицу лиц уже дано в п. 23 постановления Пленума ВС РФ от 26.06.2018 № 27.

3См.: http://sozd.parlament.gov.ru/bill/229418-7.

47

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2018

ствах с ограниченной ответственностью», касающийся совершенствования регулирования косвенных исков, предъявляемых в защиту интересов акционерного общества4;

–во исполнение п. 14 «дорожной карты» подготовлен законопроект, предусматривающий введение в ГК РФ понятия контролирующего лица и норм об ответственности контролирующего лица за убытки, причиненные по его вине подконтрольному лицу5.

Рассматриваемым распоряжением Правительства РФ от 25.06.2016 № 1315-р признано утратившим силу ранее действующее распоряжение Правительства РФ от 19.06.2013 № 1012-р «Об утверждении плана мероприятий («дорожной карты») «Создание международного финансового центра и улучшение инвестиционного климата в Российской Федерации».

Даже из названия этих распоряжений понятно, что отраженные в них цели, хотя и направлены на совершенствование корпоративного законодательства, различаются.

Если в 2013 г. целью «дорожной карты» было признано достижение определенного уровня контрольных показателей для составляемого Всемирным банком рейтинга Doing Business, относящихся, в частности, к оценке доступа к кредиту, Глобального рейтинга конкурентоспособности Всемирного экономического форума, а также позиции Российской Федерации и Москвы в известных международных рейтингах, то в ныне действующем распоряжении целями совершенствования корпоративного законодательства названы повышение уровня защиты миноритарных инвесторов и качества корпоративного управления в российских хозяйственных обществах.

В качестве контрольного показателя успешной реализации «дорожной карты» выбрано значение индекса защиты миноритарных инвесторов. Мероприятия «дорожной карты» будут реализовываться с 2016 по 2019 г. и, по мнению Правительства, позволят Российской Федерации повысить позиции в рейтинге Doing Business и приблизиться к передовому рубежу по соответствующим показателям6.

К сожалению, заявляемые Правительством РФ цели порой противоречат принимаемому во исполнение этих целей законодательству.

4См.: http://regulation.gov.ru/projects#npa=79355.

5См.: http://regulation.gov.ru/projects#npa=79694. Согласно Экспертному заключению, принятому на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 28.05.2018 № 177-3.1/2018, проект не был поддержан. Подробный анализ этого законопроекта см.: Шиткина И.С. Ответственность фактически контролирующих лиц в корпоративном праве // Закон. 2018. № 7. С. 114–133.

6Следует отметить, что Российская Федерация в рейтинге Doing Business продвинулась с 116-го места в 2011 г. на 35-е место по общему показателю 2018 г. См.: http://russian.doingbusiness.org/~/media/ WBG/DoingBusiness/Documents/Annual-Reports/Overview/DB11-Overview-Russian.pdf; http://russian. doingbusiness.org/data/exploreeconomies/russia#protecting-minority-investors#moscow; http://tass.ru/ info/4692080.

48

Свободная трибуна

2. Особенности развития корпоративного законодательства, которые мы можем обозначить сегодня

2.1. Промажоритарный характер действующего законодательства

С одной стороны, как было отмечено, Правительством РФ поставлена задача улучшить позиции России в рейтинге Doing Business по показателю защиты миноритарных инвесторов, с другой стороны, зачастую мы наблюдаем совершенно противоположный вектор развития корпоративного законодательства.

Иллюстрацией этого тезиса являются, например, поправки в части реализации акционерами (участниками) права на информацию (установление порогового значения в 1% владения акциями (долями) для получения доступа к информации по экстраординарным сделкам, к протоколам совета директоров, отчетам оценщика общества по крупным сделкам и сделкам с заинтересованностью); необходимость доказательства наличия деловой цели при обращении к обществу за получением информации акционером, обладающим менее чем 25% голосующих акций; неопределенность самой категории «деловая цель», а главное, возложение задачи ее установления на само общество7. Реформирование институтов крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, также носит, скорее, промажоритарный характер (в части сужения понятия крупной сделки путем введения качественного критерия изменения масштаба, вида или прекращения деятельности общества; исключения необходимости согласования сделок с заинтересованностью без предъявления об этом требований уполномоченными в законе лицами и проч.)8.

2.2. Императивное регулирование деятельности публичных обществ при сокращении их количества и расширение диспозитивности в регулировании деятельности непубличных обществ при их численном увеличении

Корпоративные правоотношения обладают существенными особенностями, отличающими их от других видов правоотношений с точки зрения как метода правового регулирования, так и судебного толкования норм корпоративного права9. В корпо-

7См.: Федеральный закон от 29.07.2017 № 233-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и статью 50 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».

Многие авторы активно критиковали такой подход, но не были услышаны. См., напр.: Филиппова С.Ю. Право на информацию о деятельности акционерного общества // Хозяйство и право. 2017. № 5. С. 22–39.

8См.: Федеральный закон от 03.07.2016 № 343-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» в части регулирования крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность».

Об оценке реформирования институтов крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, см.: Шиткина И.С. Экстраординарные сделки, совершаемые хозяйственными обществами. М., 2017 (предисловие).

9Подробнее см.: Корпоративное право: учебный курс в 2 т. / под ред. И.С. Шиткиной. Т. 1. М., 2017 (автор главы 1 — И.С. Шиткина).

49

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2018

ративном праве, которое регулирует деятельность множества субъектов зачастую с разнонаправленными интересами (мажоритарный акционер желает развития бизнеса и повышения капитализации акций, миноритарный акционер — получения дивидендов, менеджмент корпорации — роста своего статуса и заработной платы и проч.), важно обеспечивать баланс этих интересов, что не всегда возможно достичь методом диспозитивного регулирования. Некоторые отношения нуждаются в императивном регулировании: например, с участием слабой стороны (миноритарных акционеров, кредиторов дочерних хозяйственных обществ и проч.) или те, в которых требуется защита публичного правопорядка (к примеру, государственная регистрация выпуска акций). При этом в различных институтах корпоративного права имеется свое особое соотношение императивных и диспозитивных норм. Так, больше диспозитивности мы встречаем при установлении режима корпоративного договора, совершения сделок с заинтересованностью, преимущественного права приобретения долей или акций в непубличных обществах.

Справедливым является вывод, что «в силу невозможности и отсутствия необходимости выработки единого метода правового регулирования корпоративных отношений метод правового регулирования должен определяться законодателем и правоприменителем исходя из природы, сущности и характера отдельных групп общественных отношений. Дифференциация применимого метода должна проводиться в зависимости от участвующих субъектов отношений и сферы применения норм, так как различные институты требуют различного правового инструментария для достижения желанного правового эффекта»10.

Заметим, что в момент своего зарождения корпоративное право вообще относилось к публичной сфере: деятельность акционерных компаний, товариществ на акциях, на паях изначально регламентировалась полицейским правом. Так, в царской России наивысшую силу, иногда даже в противоречие с действующими нормативными предписаниями, имели уставы компаний, утверждаемые Правительствующим сенатом. Истории акционерных махинаций, мошенничества при привлечении капиталов, сопровождаемые ущемлением прав миноритариев и кредиторов компаний, и в последующем обусловливали усиление тенденций императивного законодательного регулирования.

Возвращаясь к текущему моменту и учитывая существенное реформирование гражданского законодательства11, мы можем отметить императивное регулирование деятельности публичных обществ при сокращении их количества и расширение диспозитивности в регулировании деятельности непубличных обществ при их численном увеличении12.

10Мамагеишвили В.З. Преобладающий метод правового регулирования в корпоративном праве // Соотношение императивных и диспозитивных начал в корпоративном праве: сб. ст. / под ред. И.С. Шиткиной. М., 2017. С. 27.

11Прежде всего имеется в виду Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» (далее — Закон № 99-ФЗ).

12По данным ЕГРЮЛ, на 01.07.2018 общества с ограниченной ответственностью составляют 97,7% от общего числа хозяйственных обществ с тенденцией к росту (к примеру, в 2010 г. эта цифра была равна 94,6%); открытые акционерные общества составляют около 18% от всех акционерных обществ и

50

Свободная трибуна

То есть в текущий момент можно наблюдать существенное увеличение количества

ООО и непубличных АО с превалированием в них диспозитивного регулирования при одновременном существенном сужении круга субъектов, на которые распространяются императивные нормы.

Следует также констатировать, что в российском законодательстве непубличные АО оказались ближе по правовому статусу к ООО, чем к публичным обществам, которые существуют с ними в рамках одной организационно-правовой формы. В доктрине высказывается мнение, что законодатель внедрил такой подход с учетом перспективы, что из двух форм (непубличное АО и ООО) в будущем возникнет одна организационно-правовая форма — закрытая корпорация13.

Рассматривая особенности метода регулирования корпоративных отношений, отметим, что квалификация нормы права как диспозитивной или императивной лишь в некоторой степени определяется волей законодателя. Значительное влияние имеет правосознание тех, кто трактует то или иное положение закона при его применении.

Согласимся с мнением А.А. Кузнецова, что «сейчас можно утверждать, что не только в российском правопорядке, но и в тех же самых континентальных европейских правопорядках императивность корпоративного права больше не рассматривается как неоспоримая догма <…> по этой причине главная «битва» — это битва за умы,

авовсе не за тексты законодательных актов»14.

2.3.Неоправданное расширение правового поля путем включения в законодательство рекомендательных положений «мягкого» права

Что мы можем наблюдать сегодня: стремление к лучшим практикам корпоративного управления или бюрократизацию законодательства путем превращения рекомендательных положений в обязательные?

примерно 0,4% от всех хозяйственных обществ. К тому же надо иметь в виду, что среди акционерных обществ число публичных обществ, чьи акции обращаются на бирже, значительно меньше. Так, на 01.07.2016 в котировальные списки Московской биржи были включены акции 84 публичных акционерных общества (см.: Национальный доклад по корпоративному управлению за 2018 год. Вып. X. М., 2018. URL: http://www.interros.ru/upload/video/NSKU_2018.pdf. С. 41). Большинство из российских АО — это открытые акционерные общества, многие из которых были созданы в результате приватизации государственного имущества в 1990-х гг. и еще не привели свой статус в соответствие с реформированным в 2014 г. законодательством. Понятно, что значение той или иной организацион- но-правовой формы для национальной экономики определяет не только количество, но и валовый продукт, которые производят организации этой формы. Мы не обладаем данными о том, какой объем валового национального продукта производят публичные общества, предполагая, что масштабы публичных акционерных обществ больше, чем непубличных, что в целом все же не меняет нашего вывода.

13См., напр.: Бойко Т.С. Защита прав и интересов миноритарных участников непубличного общества в праве России, США и Великобритании: дис. … канд. юрид. наук. М., 2018. С. 52, 54.

14Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк. М., 2017. С. 8.

51

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2018

Обратимся к недавно принятому Федеральному закону от 19.07.2018 № 209-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах». Как было отмечено, этот Закон подготовлен в целях реализации п. 2, 9 и 16 «дорожной карты» и, в частности, предусматривает законодательное закрепление

права совета директоров общества формировать комитеты для предварительного рассмотрения вопросов, относящихся к его компетенции, а также утверждать внутренние документы общества, которыми определяются компетенция и порядок деятельности таких комитетов. При этом для публичного общества устанавливается обязательное требование о формировании комитета по аудиту для предварительного рассмотрения вопросов, связанных с контролем за финансово-хозяйствен- ной деятельностью общества, в том числе с оценкой независимости и отсутствием конфликта интересов у аудитора публичного общества, а также оценкой качества проведения аудита бухгалтерской (финансовой) отчетности общества (п. 3 ст. 64 Закона об АО с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 19.07.2018 № 206-ФЗ). Наряду с этим к компетенции совета директоров предлагается отнести вопросы определения принципов и подходов к организации в обществе системы управления рисками и внутреннего контроля, а также внутреннего аудита (п. 9.2 ст. 65 Закона об АО с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 19.07.2018 № 206-ФЗ).

До принятия рассматриваемого Закона регулирование организации и деятельности комитетов совета директоров осуществлялось нормами «мягкого» права — ненормативными актами рекомендательного характера, например положениями Кодекса корпоративного управления15, правилами листинга на организованных фондовых рынках, а также внутренними документами хозяйственных обществ, — впрочем, как и организация системы управления рисками, за исключением хозяйственных обществ, созданных в отдельных сферах предпринимательской деятельности, например в банковской, страховой сферах, на рынке ценных бумаг, применительно к которым система управления рисками, внутреннего контроля и аудита регулируется на уровне нормативно-правовых актов.

С одной стороны, трансформируя рекомендательные нормы в обязательные, законодатель вроде бы достигает единообразия регулирования, защищает интересы инвесторов, с другой — вмешивается в сферу саморегулирования.

Представляется, что в актах «мягкого» права в порядке рекомендаций лучших практик корпоративного управления вопросы, связанные с организацией деятельности комитетов совета директоров, были вполне адекватно урегулированы. Рынок уже давно и успешно решил соответствующие задачи: наличие ряда комитетов совета директоров и требования к их персональному составу являются сегодня абсолютным императивом для размещения бумаг на организованном фондовом рынке16.

15См.: письмо Банка России от 10.04.2014 № 06-52/2463 «О Кодексе корпоративного управления».

16Так, согласно п. 2.2.8 и 2.2.9 приложения № 2 «Перечень требований для включения в Первый и Второй уровень и поддержания ценных бумаг в них» к Правилам листинга ПАО «Московская Биржа», утвержденным Наблюдательным советом ПАО «Московская Биржа» 26.06.2017, советом директоров эмитента должен быть сформирован комитет по аудиту, возглавляемый независимым директором.

52

Свободная трибуна

Справедливости ради стоит отметить, что в окончательный текст закона не вошли многие положения этого законопроекта17, касающиеся организации деятельности и требований к персональному составу комитетов совета директоров. И это правильно. Действительно, а надо ли вообще на уровне законодательства регулировать деятельность не только органов юридического лица, призванных формировать или изъявлять вовне его волю, реализуя правоспособность юридического лица, но и неких вспомогательных структур типа комитетов, комиссий и проч.? Представляется, что нет, поскольку для третьих лиц порядок организации и деятельности этих структур безразличен, а для внутренних взаимоотношений в корпорации есть другие средства правовой регламентации — регламенты и положения.

Комментируемый Закон предлагает установить для публичного общества обязательность системы управления рисками и внутреннего контроля, а также внутреннего аудита как механизма оценки надежности и эффективности такой системы.

Конечно, система управления рисками и внутреннего контроля, а также внутреннего аудита имеет существенное значение для организации эффективного корпоративного управления и контроля за менеджментом компании, однако, с нашей точки зрения, не стоит вводить ее обязательность на уровне законодательного требования, поскольку подобное регулирование затронет компании разного масштаба, разного уровня корпоративного управления и для некоторых из них породит только отрицательный эффект: эти положения закона останутся на уровне декларации и могут вызвать отторжение и на будущее время.

Нельзя признать однозначно позитивной тенденцией трансформацию рекомендательных норм в нормы права, особенно в российских реалиях, когда многие публичные общества являются таковыми не в силу того, что они привлекают средства инвесторов на фондовом рынке, а из-за «греха приватизации», в ходе которой они однократно разместили акции среди неопределенного круга лиц.

Таким образом, мы наблюдаем расширение законодательного поля, попытку унифицировать правовое регулирование в отношении различных по своим масштабам, целям, способам привлечения инвестиций субъектам. Почему это происходит?

2.4. Патернализм российского корпоративного законодательства

Часто у лиц, близких к законотворческому процессу, прослеживается такая позиция: надо помогать бизнесу, надо опекать бизнес от возможных злоупотреблений.

Ранее нами уже была высказана позиция отрицания патернализма, излишней опеки над бизнесом18. Не надо опекать акционеров и участников, предпринимателей,

17См.: проект Федерального закона № 204628-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» (в части совершенствования корпоративного управления)». URL: http://asozd2. duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?OpenAgent&RN=204628-7.

18См.: Шиткина И.С. Реформа корпоративного законодательства: наука, образование, практика // Законодательство. 2016. № 1. С. 5–11.

53

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 9/2018

законодательно ограничивая их возможности: мол, они не подготовлены, законов не читают — давайте все за них определим, избавим их от сложностей выбора и сразу все жестко зарегулируем. Представляется, напротив, что предприниматели, а также акционеры и участники, организовавшие свой бизнес, способны организовать и надлежащую его правовую поддержку. Должны быть разные подходы к регулированию деятельности, к примеру, малого бизнеса и транснациональных корпораций, осуществляющих сложноструктурируемые сделки с участием иностранного элемента. И вот такой крупный бизнес не стоит ограничивать императивными запретами, детально регулировать, а надо, избавив его от излишней опеки, предоставить набор адекватных правовых механизмов для необходимых бизнес-решений.

2.5. Интеграция корпоративного законодательства с другими системами законодательства

Например, можно видеть сближение корпоративного законодательства и законодательства о несостоятельности (банкротстве) — в части, касающейся привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в процессе банкротства, порядка проведения собраний гражданско-правового сообщества и проч.; законодательства о банках и банковской деятельности — в части регулирования правового статуса банков и небанковских кредитных организаций, банковских групп и холдингов и т.п., законодательства о конкуренции — в части регулирования группы лиц, государственного контроля за экономической концентрацией и т.д.

Интеграция различных направлений законодательства — это позитивная тенденция? В целом нет ничего плохого в заимствовании опыта применения понятий, правовых конструкций одними отраслями законодательства у других. Однако важно понимать дискрецию целей законодательного регулирования, особенности сферы регулируемых отношений (публично-правовая, частноправовая). Правовые понятия и правовые конструкции должны быть определенными и максимально адаптированными к соответствующей сфере правового регулирования для их эффективного применения к конкретным отношениям.

Представляется, что применение того или иного правового института к иной, не свойственной для него сфере общественных отношений может повлечь за собой риски неэффективного и что еще более опасно — несправедливого правоприменения. Так, можно было видеть попытку использовать институт аффилированности как основание контроля за трансфертным ценообразованием, что значительнейшим образом расширило бы область налогового контроля. Хорошо, что от этой идеи при разработке изменений Налогового кодекса своевременно отказались, выработав собственное применяемое в налоговой сфере понятие — «взаимозависимые лица» (ст. 20 и 105.1 НК РФ).

В настоящий момент мы наблюдаем восприятие из законодательства и судебной практики по банкротству широкого понимания контролирующих лиц в корпоративном праве для целей их привлечения к гражданско-правовой ответственности. Думается, что прямого заимствования в корпоративную практику правовых позиций, выработанных для сферы привлечения контролирующих должника лиц к от-

54