Учебный год 22-23 / nezavisimyi_psihiatricheskii_zhurnal_2010_no04

И. Д. Страшун

да было создание первого российского журнала, посвященного общественной медицине. В течение первых пяти лет он выходил под редакцией С. С. Корсакова. На VI съезде (1896) Д. Н. Жбанков, В. И. Яковенко, С. С. Корсаков и М. Я. Капустин огласили проект ходатайства об отмене телесных наказаний для крестьянского населения России. На VIII съезде (1902), который собрал более двух тысяч участников, ставилась задача децентрализации врачебной помощи, приближения ее к населению. На съезде прозвучали два резких доклада одного из лидеров конституциональнодемократической партии А. И. Шингарева [впоследствии преступно расстрелянного большевиками] о санитарном состоянии сельского населения, после которых был усилен полицейский надзор за деятельностью Пироговского общества, а накануне IX съезда департамент полиции пожелал исключить из повестки съезда два доклада. На IX съезде (1904) было отме- чено, что борьба с алкоголизмом требует в качестве непременных условий полного обеспечения свободы личности, слова, печати и собраний. Внеочередной

съезд 1905 года в своей резолюции заявил, что любая культурная мирная работа невозможна при существующем строе, и включил в союз врачей весь медперсонал. Большинство Пироговского съезда шло за партией кадетов. В резолюции XI съезда (1910) говорилось о необходимости “строго демократических реформ и организации законодательных учреждений и органов самоуправления”. XII съезд (1913) единодушно отклонил предложение об организации Главного управления государственного здравоохранения, так как пироговцы на протяжении всех съездов были верны своему принципу — не доверять попыткам вмешательства правительства в дело медицинской помощи населению. В период Первой мировой войны Пироговское общество примкнуло в лагерю войны до победного конца. Чрезвычайный съезд в апреле 1917 года приветствовал Февральскую революцию, а чрезвычайный съезд 1919 года, который обратился к врачам с призывом к саботажу “захватчиков-больше- виков”, стал последним.

И. Д. Страшун

Итоги очередного трехлетия — с середины 2007 г.

— не только успехи, но и разочарования — очень выразительны и информативны сами по себе.

Âпрошлом году мы отметили 20-летие Ассоциации — исторический срок, за который адекватно оценить ее деятельность невозможно вне реального контекста истории страны.

Согласно нашему Уставу, цели Ассоциации не подлежат изменению, и все эти годы, вопреки всем сложностям мы сохраняли активную профессиональную и достойную гражданскую позицию, без чего в нашем предмете обойтись просто невозможно.

Âпервом выпуске НПЖ за прошлый 2009 год представлена краткая история деятельности Ассоциации, само существование которой сыграло и продолжает играть инициирующую и мобилизующую роль в решении ряда фундаментальных проблем. Наше активное участие во всех заседаниях Правления Президиума РОП, отечественных и зарубежных конференциях и съездах, на Конгрессах ВПА в Праге и СанктПетербурге, на Конгрессах психиатров Восточно-Ев- ропейских стран и Балкан в Салониках и Москве, на съезде АПА в Сан-Франциско, выступления в СМИ, на пресс-конференциях, на комиссиях Совета Федерации, на целом ряде инициированных нами заседаний Экспертного Совета Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации — это возможность публично озвучивать независимую позицию по всем острым профессиональным вопросам, возможность, которой не было до 1989 года.

Последние три года не обошлись без потерь. Это руководитель нашей экспертной комиссии д-р Владимир Батаев, д-р мед. наук Елена Прокудина-Канторо- вич, проф. Корнилов из Кемерово и тесно сотрудничавшие с нашей Ассоциацией проф. Владимир Войцех, журналист Анна Политковская и адвокат Станислав Маркелов. Прошу почтить их память вставанием.

Никакие краски не будут достаточно яркими, а слова достаточно сильными в отношении направления, которое приняло развитие психиатрии и в международном масштабе, и в нашей стране. — Это социологизация научного знания и все большая утрата той высоты, которой достигала еще предвоенная психиатрия в отношении уровня клиницизма, тонкости психопатологических разборов и цельности своих представлений. Сейчас мы сталкиваемся с высокомерно циничным отношением к славному прошлому, как к нафталину, с отказом от синдромологии, от фундаментальных представлений о психотическом уровне и даже от клинических примеров. Поэтому мы посвятили этот съезд теме антипсихиатрии не только как свидетельству кризиса психиатрии, но и как импульсу к ее возрождению. Самая серьезная проблема

— это осуществление самоубийственной антипсихиатрической деятельности руками самих психиатров.

Итак, подведем итоги главного из того, что удалось сделать в области трех основных приоритетов нашей деятельности — клинической психиатрии, правовой основы психиатрии и разгосударствления психиатрической службы.

В области клинической психиатрии мы продолжали способствовать распространению и углублению клинико-феноменологического направления, начи- ная с его общенаучных истоков у Гете, Брентано, Штумпфа, Гуссерля, понимания существа феноменологического метода, феноменологического описания и его отличий от естественно-научного описания, как дополняющих и углубляющих друг друга. Мы ввели в

оборот отечественных психиатров выдающиеся классические работы по психопатологии шизофрении Йозефа Берце, Ганса Груле и Вилли Майер-Гросса, провели дискуссии по проблемам бреда, критичности, экстатических состояний, синдромологии, концептуального кризиса психиатрии, а также феномена аутоперсонамнезии, причем сделали это на четырех развернутых клинических примерах. Все клиническое разборы, которые мы ежемесячно проводили и публиковали в каждом выпуске журнала, актуализировали важные клинические проблемы.

Однако, центральной клинической проблематикой последние три года были наши усилия на различ- ных обсуждениях и отечественных конференциях, на XIV Конгрессе ВПА в Праге в 2008 г. и на встрече психиатров стран СНГ с представителями ВОЗ в Санкт-Петербурге в 2010 г. внести принципиальные изменения в готовящуюся 11-ю версию МКБ, изменения, представляющие совокупный традиционный опыт отечественной психиатрии, позволяющий зна- чительно обогатить и уточнить диагностику посредством двухэтапной классификации с введением на первом этапе синдромологической квалификации, а на втором — нозологической на основе развернутого клинического диагноза. Хотя в этом отношении мы солидаризировались с позицией Хуана Меззича, Альфреда Крауса, Джона Сэдока, Осборна Виггинса, Майкла Шварца, нельзя было не почувствовать господство у представителей ВОЗ приоритета прагмати- ческих принципов над принципом адекватности. И это несмотря на уже разработанный математический аппарат, позволяющий при обработке эмпирических данных и их таксономическом упорядочивании не жертвовать качественными различиями.

Мы высказались резко критически относительно некоторых положений так называемого “Национального руководства по психиатрии”, составленного

явно в спешке и не отвечающего своему громкому самонаименованию (НПЖ, 2008, 4)

Высоко ценя традиции отечественной психиатрии, которая на протяжении всей своей истории развивалась в крайне неблагоприятных условиях и рассматривая историю психиатрии как неотъемлемую часть нашего предмета, мы посвятили юбилеям наших классиков первые страницы своего журнала. — Это Бехтерев и Аствацатуров, Баженов и Сербский, Гуревич, Жислин и Детенгоф. Это 100-летие журнала Ганнушкина “Современная психиатрия”, выходившего с 1907 по 1917 гг., традиции которого мы продолжаем. И 200-летие Преображенской психиатрической больницы, где состоялась Пинелевская реформа в России и где мы уже более 15 лет ежемесячно проводим открытые клинические разборы.

Мы показали исторические истоки определения психиатрии как болезней личности и биопсихосоциальной модели психиатрии в практическом решении этой проблемы на современном этапе в междисциплинарном сотрудничестве, в частности, в помощи пациентам команды специалистов.

Мы регулярно обращались к общетеоретическим и философским вопросам психиатрии, что позволило полноценно обсуждать антипсихиатрические тенденции.

После известной паузы психиатрия снова начала использоваться для возбуждения исков против религиозных организаций. Уже появилось немало заказной литературы, удобной для соответствующих ссылок, а весь Экспертный совет по религии при Минюсте укомплектован теперь антикультистами во главе с одиозным Дворкиным. Мы откликнулись на эту ситуацию в журнале критическим разбором упомянутых работ одного из ведущих религиоведов страны проф. МГУ И. Я. Кантерова и опубликовали ранее фактически неизвестную экспертизу проф. В. П. Сербского по делу Бейлиса с осуждением проф. Сикорского за вторжение в инородную для психиатрии область “ритуальных убийств”. Этот прогремевший на весь психиатрический мир урок не пошел впрок: наши антикультисты не только подменяют собой религиоведов, но и славят Сикорского.

Но еще более красноречивая ситуация сложилась в судебной психиатрии. В каждом выпуске Независимого психиатрического журнала в рубрике “Из досье эксперты” мы помещаем разборы судебно-психиатри- ческих экспертных заключений, которые, казалось бы, каждый раз доходят до предела несостоятельности, что, конечно же, нельзя отнести за счет некомпетентности. Это явно либо выполнение определенного заказа, либо небрежность и нежелание тратить лишние усилия, предпочитая ссылку на противоречивость данных. За много лет мы ни разу не встретили обсуждения альтернативных версий, хотя это предусмотрено Инструкцией Минздрава 2003 года. Чрезвычайно показательные конкретные примеры послужили основанием для Открытого письма руководству Центра

Деятельность НПА России в 2007 – 2010 гг.

им. Сербского, которое уклонилось от какого-либо конструктивного обсуждения. Все это — неизбежное следствие монополизма Центра Сербского, удушения всякой состязательности экспертов в суде, даже все более частого отказа заслушать специалиста в суде по уголовным делам, т.е. вопреки УПК, вплоть до заявлений, что специалисты не вправе критиковать заключения государственных экспертов. И это публич- ное заявление в прессе известных коллег, что — цитирую — “медицина должна быть полицейской” и “если есть расхождения, обращайтесь в Центр Сербского, это высший авторитет”. Но в экспертизе высший авторитет принадлежит только доказательствам. В 2008 году ненавистное госчиновникам от медицины словосочетание “независимая экспертиза” было использовано в Постановлении Правительства “Положение о независимой военно-врачебной экспертизе”. Мы подвели выразительные итоги долгой борьбы за состязательность экспертных заключений (НПЖ, 2008, 4).

Полезным примером мог бы послужить опыт американской судебной психиатрии, которая ушла далеко вперед в отношении дифференцированности всех процедур. Поэтому мы издали монографию д-ра В. В. Мотова “Фундаментальные вопросы американской судебной психиатрии и психиатрии и права”, увлекательно излагающую личный опыт автора во время годичной стажировки в США. Центр Сербского приобрел 60 экземпляров и взял 300 экземпляров для делегатов предстоящего Конгресса по социальной психиатрии, но вопреки договоренности заменил ее пиаровской книгой “Три кита”. В 2009 году мы с доктором Мотовым приняли участие в съезде АПА и установили контакт с руководством Американской ассоциации психиатрии и права. В течение последних лет д-р Мотов помещает в НПЖ подробные обзоры журнала Американской академии психиатрии и права, представляющие значительный интерес для широкой профессиональной аудитории.

Мы провели дискуссию по теме “Социальная опасность в психиатрии” и обобщили свой опыт в отношении серии крупных дел в публикации “Только психопатологически выводимая социальная опасность — предмет психиатрии”. Резиновые формулировки закона об экстремистской деятельности и понятие “профилактика террористической деятельности” в условиях накатанных половодьем квартирных дел механизмов чреваты постоянной опасностью повторения худших сценариев прошлого, тем более что мы уже давно слышим, что никаких таких сценариев вовсе не было. Уже забылось, что их признание было первым их пяти условий возвращения российской психиатрии в ВПА. За последние три года из четырех проверок с мандатом Уполномоченного по правам че- ловека в РФ сигналов об использовании психиатрии в политических целях в Мурманске, Рыбинске, Йош- кар-Оле и Санкт-Петербурге мы удостоверили только один, в Йошкар-Оле по тому же сценарию, что опи-