ИГПЗС учебный год 2023 / Англия-1

1. фригольд и копигольд в средневековом праве Англии

Фригольд (англ. freehold, от free - свободный и hold - владение, держание), наименование различных форм феодального держания в средневековой Англии. Английское общее право включало в понятие Ф. рыцарское держание на условии несения воинской службы, крестьянского и городского держания на условии выплаты ренты, а также церковное держание. В более узком смысле Ф. называлось свободное держание внутри манора, юридически противопоставлявшееся вилланскому держанию, а с 15 в. копигольду. Для крестьян-фригольдеров была характерна личная свобода, фиксированность ренты, право свободного завещания, раздела и отчуждения держания, а также право защиты в королевских судах. Эти особенности в сочетании со сравнительно низкой рентой уже в конце 12 в. приближали наиболее зажиточную часть крестьян-фригольдеров к положению мелких феодальных собственников земли. Вместе с тем в процессе расслоения крестьянства основная масса мелких крестьян-фригольдеров разорялась, смыкаясь по своему положению с вилланами (позднее копигольдерами). Ф. явился формой держания, под оболочкой которой вызревали наиболее благоприятные условия для превращения земли в буржуазную собственность.

Копигольд (англ. copyhold - держание по копии, от copy - копия и hold - держание), основная форма феодально-зависимого крестьянского держания в Англии в позднее средневековье и в начале нового времени. К. возник из держания крепостных (вилланов) на рубеже 14 и 15 вв. и приобрёл всеобщее распространение в 15 в. На право владения земельным участком крестьянину выдавалась копия (отсюда название "К.") - выписка из протокола Манориальной курии. К. отражал процесс освобождения вилланов от крепостной зависимости, фактическое и юридическое укрепление крестьянского хозяйства, замену произвольной власти лорда обычно-правовым отношением. Вместе с тем его держатели (копигольдеры) не имели правовой защиты со стороны судов общего права, были отягощены многочисленными повинностями; в большинстве случаев К. был пожизненным, а не наследственным. В ходе начавшегося в 16 в. аграрного переворота происходило массовое обезземеление копигольдеров. Английская буржуазная революция 17 в. оставила копигольдеров на положении держателей, не признанных общим правом. В результате парламентских огораживаний К. стал анахронизмом, но лишь в 1925 был отменен юридически.

Третий Вестминстерский статус Эдуарда 1 «если покупатель…» (1290г.)

Третий Вестминстерский статут, более известный под названием статута quia emptores ⁴, был принят на совете магнатов в мае 1290 года и являлся одним из наиболее важных законодательных актов Эдуарда I. Он посвящен также, как I и IX статьи Второго Вестминстерского статута, проблеме субинфеодации, но ставит и решает ее в гораздо более широком плане.

Статут, по существу, запрещал субинфеодацию, но зато разрешал свободную продажу земли на условиях субституции, то есть таким образом, чтобы покупатель становился непосредственным держателем главного лорда феода, от которого раньше держал тот, кто продал землю (ст. I). Последняя его статья подтверждала соответствующие статьи Статута “О мертвой руке” 1279 года, запрещавшего духовным лицам и учреждениям приобретать каким-либо образом земли светских лордов ⁵.

Совершенно очевидно, что статут был непосредственно продиктован интересами крупнейших феодалов страны, как правило, и являвшихся “главными” или верховными лордами феодов и в известном смысле ущемлял интересы феодалов, занимавших средние ступени феодальной иерархии. Во вводной части статута прямо говорилось о крайней невыгодности для магнатов субинфеодации (ст. I). Но в то же время, разрешая свободное отчуждение земли на условиях субституции (ст. I), статут шел навстречу низшим и средним слоям господствующего класса, заинтересованным в максимальной свободе распоряжения землей. Им было гораздо выгоднее и проще продавать и покупать землю без всяких феодальных прикрытий.

Кроме того, статут был направлен и на укрепление королевской власти. Запрещение субинфеодации означало, что мелкие и средние держатели, выйдя из-под зависимости крупных феодалов, должны были стать непосредственными вассалами их верховного сеньора — короля. В дальнейшем это привело к сокращению ступеней феодальной иерархии и к огромному росту количества непосредственных вассалов короны, а следовательно, и к укреплению ее социальной опоры. Третий Вестминстерский статут, таким образом, является ярким примером политики компромиссов и лавирования между интересами разных групп класса феодалов, характерной для Эдуарда I.

Ассиза о новом захвате. Владельческими ассизами назывались особые формы исков – два о праве владения фригольдом, один – о праве церковного патроната – введенные в употребление реформами Генриха II, подлежавшие компетенции исключительно королевских судов и ведшиеся всегда с помощью расследования через присяжных. От Великой ассизы владельческие ассизы отличались тем, что они могли предъявляться только в случаях сравнительно недавнего захвата фригольда или права патроната, тогда как Великая ассиза могла использоваться независимо от того, когда и каким способом были нарушены права истца. К числу владельческих ассиз относились ассизы «о новом захвате», «о смерти предшественника».

Ассиза «о новом захвате» применялась в случаях недавнего, как правило, насильственного захвата фригольда. В ответ на свою жалобу истец получал от короля приказ к шерифу о немедленном возвращении ему земли и о назначении присяжных для расследования дела в королевском суде.

Средневековые английские юристы под влиянием римского права пытались трактовать владельческие ассизы как иски о праве владения (possessio) в противовес Великой ассизе как иску о праве-собственности (proprietas). Но так как в феодальной Англии такого разделения в сущности не было, то практически различия между этими двумя формами судебного процесса носили процессуальный характер. Иногда к ним причисляли: также ассизу utrum.

Ввиду большой простоты и быстроты процесса, по сравнению с Великой ассизой, эти формы иска с начала XIII века становятся наиболее распространенными в тяжбах о свободном земельном держании.

.Реформы английского короля Генриха II. После периода смут, наступивших по смерти Генриха I, английским королем стал Генрих II , при котором королевская власть усилилась еще более, а положение феодалов ослабело. В руках этого короля сосредоточились обширные земельные владения на территории Франции, что усиливало его могущество. Он уничтожил много замков, построенных феодалами во время междоусобий после смерти Генриха I. Он проводил политику расширения компетенции королевской курии за счет феодальных судов. Одним из условий, способствовавших успешному расширению компетенции королевской курии, было введение рассмотрения гражданских и уголовных дел представителями насе¬ления — присяжными — взамен прежнего процесса, который, по существу, являлся обрядовым. В области финансов была упоря¬дочена проверка поступления налогов. В военном деле Генрих II приступил к замене натурального отбывания феодальной военной службы уплатой особого сбора — "щитовых денег". Генрих II пы¬тался подчинить церковь королевской власти. В 1164 г. были изданы так называемые "Кларендонские постановления", ограничивавшие юрисдикцию церковных судов, с подчинением духовных лиц ко¬ролевскому суду по уголовным делам, устанавливавшие контроль королевской власти над замещением церковных должностей, от¬бывание духовенством феодальных повинностей, связанных с вла¬дением недвижимостями, наравне со светскими феодалами и т. п. "Кларендонские постановления" вызвали сильную оппозицию со стороны духовенства. Началось также движение среди феода-лов. Это движение было, правда, подавлено, но "Кларендонские постановления" пришлось отменить. Борьба баронов против королевской власти продолжалась и при преемниках Генриха П. При одном из них, Иоанне Безземель¬ном (1199 — 1216 гг.), к баронам примкнули мелкие землевладель¬цы (рыцари) и горожане. Такой союз был вызван неудачной внеш¬ней и внутренней политикой Иоанна Безземельного, в частности, различного рода поборами, взимавшимися королем вопреки фео¬дальным обычаям. Такие поборы взимались не только с феодалов, но и со всего вообще населения Англии. Бароны, а также рыцари и горожане, воспользовавшись затруднительным положением ко¬роля во время его столкновения с папой и борьбы с Францией, вы-нудили его принять свои условия. Эти условия нашли себе выра¬жение в издано

"Указ" был обращен к шерифу как к местному представителю королевской власти и содержал распоряжение принудить правонарушителя удовлетворить претензию или, в случае его неповиновения, принудить его явиться в королевский суд и обосновать свои действия. Впоследствии "указы" были непосредственно направлены на обеспечение явки в суд. Хотя каждый "указ" вы¬давался по отдельному конкретному делу, но он составлялся по определенному образцу, в выражениях, однообразно формулиро¬вавших правоотношения того или иного типа. Во второй половине XII в. и в первой половине XIII в. канцлер создал ряд "указов", бравших под защиту разнообразные правоотношения. й королем "Великой хартии вольностей" (1215 г.)

Статуты. Наряду с "общим правом", имевшим своим основ-

источником судебную практику, все большее значение начинают приобретать законы. Законодательная деятельность первых нор-королей выражалась в издании распоряжений, актов, носивших название "хартий", "статутов", "ассиз", "провизии", «конституций". Организаторская деятельность Генриха II и его преемников ознаменовалась рядом законов. Кларендонские ассизы (1166 г.) реорганизовали уголовный процесс и положили начало большому жюри присяжных заседателей. Великая хартия вольностей (1215 г.). В XIV в. участие парламента сделалось обычным в издании статутов, а в XV в. палата общин стала подавать королю петиции, содержавшие готовый текст статута, который она просила издать, и тем самым заложила начало парламентского законодательства. Статуты имели обязательную силу для королевских судов, дополняли и изменяли "общее право" по очень многим вопросам.

Система "справедливости". Английское "общее право" отли¬чалось крайним формализмом — судебной защите подлежали толь¬ко притязания, укладывавшиеся в иски, основанные на текстах ко¬ролевских "указов". В XIV в. развитие "общего права" стало останавливаться, так как судьи "общего права" не считали возможным выходить за пре¬делы существующих исков. Феодалы (см., например, Оксфордские провизии 1258 г.), а за¬тем парламент, господство в котором принадлежало тем же фео¬далам, ограничили право издания новых указов, так как издание нового указа по существу представляло собою создание новой нор¬мы права. Второй Вестминстерский статут (1285 г.) допустил воз¬можность издания новых указов в тех случаях, когда для защиты притязания хотя и не было иска, но оно по своему содержанию было сходно с тем, для защиты которого иск имелся. Однако и это полномочие применялось на практике лишь в очень ограниченных размерах. Судопроизводство было обставлено очень сложными техни¬ческими требованиями, несоблюдение которых вело к проигрышу даже правого дела. Этот формализм обусловил консервативный характер "общего права". Застыв в определенных жестких формах созданных судебными "указами" и зафиксированных в судебных решениях, рассматривавшихся как источник права, "общее право" охраняло феодальные отношения в том виде, в каком они сложились в XII — XIII вв. Статуты изменяли его только по отдельным вопросам, но не могли приспособлять его к потребностям меняющейся обстановки и к новым общественным отношениям, постепенно складывающимся внутри феодального общества. Поэтому, начиная с XIV в., возникает иная система права — система "справедливости", существовавшая параллельно с системой "общего права". Суд "справедливости" возник в результате подававшихся королю прошений и жалоб по вопросам, не получившим защиты в общих судах по каким-либо формальным при-чинам. Король оказывал помощь просителю в порядке "милости". Все увеличивавшееся количество подобных прошений повело к тому, что короли вместо рассмотрения их в совете стали переда¬вать их для разбора своему канцлеру. Канцлер разбирал дела не по "праву страны", а по "справедливости", или по "совести", т. е. не был связан практикой общих судов. Канцлер черпал руководя¬щие начала для своих решений из естественного и отчасти из рим¬ского права. Канцлер вызывал ответчика в свой суд "sub poena" (под страхом штрафа) и применял тюремное заключение к лицам, уклонявшимся от выполнения его решений, т. е. располагал дос¬таточными средствами принуждения. Суд канцлера на практике являлся орудием королевской политики. Он придал правовое офор¬мление ряду новых отношений, появление которых было обуслов¬лено ростом торговли, и явился защитником городского населения и нарождающейся буржуазии против крупнейших землевладель¬цев — феодалов.

Статутное право в средневековой Англии. Вестминстерские статуты Эдуарда I.

Наряду с «общим правом» все большее значение начали приобретать законы. Законодательная деятельность первых нормандских королей выражалась в издании распоряжений, актов, носивших название "хартий", "статутов", "ассиз", "провизии", “констититуций". Великая хартия вольностей (1215 г.) не только ограничила права королевской власти " отношении баронов, но внесла ряд изменений в право феодальных повинностей и в организацию судов. При Эдуарде I законодательство было особенно интенсивным. Из многочисленных статутов его царствования особое значение имеет Второй Вестминстер¬ский статут (1285 г.), изменивший ряд институтов феодального зе¬мельного права. В XIV в. участие парламента сделалось обычным в издании статутов, а в XV в. палата общин стала подавать коро¬лю петиции, содержавшие готовый текст статута, который она просила издать, и тем самым заложила начало парламентского за¬конодательства. Статуты имели обязательную силу для королевс¬ких судов, дополняли и изменяли "общее право" по очень многим вопросам.

Система "справедливости". Английское "общее право" отли¬чалось крайним формализмом — судебной защите подлежали толь¬ко притязания, укладывавшиеся в иски, основанные на текстах ко¬ролевских "указов". В XIV в. развитие "общего права" стало останавливаться, так как судьи "общего права" не считали возможным выходить за пре¬делы существующих исков. Феодалы (см., например, Оксфордские провизии 1258 г.), а за¬тем парламент, господство в котором принадлежало тем же фео¬далам, ограничили право издания новых указов, так как издание нового указа по существу представляло собою создание новой нор¬мы права. Второй Вестминстерский статут (1285 г.) допустил воз¬можность издания новых указов в тех случаях, когда для защиты притязания хотя и не было иска, но оно по своему содержанию было сходно с тем, для защиты которого иск имелся. Однако и это полномочие применялось на практике лишь в очень ограниченных размерах. Судопроизводство было обставлено очень сложными техническими требованиями, несоблюдение которых вело к проигрышу даже правого дела. Этот формализм обусловил консервативный характер "общего права". Застыв в определенных жестких форма: созданных судебными "указами" и зафиксированных в судебных решениях, рассматривавшихся как источник права, "общее право" охраняло феодальные отношения в том виде, в каком они сложились в XII—XIII вв. Статуты изменяли его только по отдельным вопросам, но не могли приспособлять его к потребностям меняющейся обстановки и к новым общественным отношениям, постепенно складывающимся внутри феодального общества. Поэтому, начиная с XIV в., возникает иная система права — система справедливости, существовавшая параллельно с системОЙ "общего права". Суд "справедливости" возник в результате додававшихся королю прошений и жалоб по вопросам, не полу¬чившим защиты в общих судах по каким-либо формальным при-чинам. Король оказывал помощь просителю в порядке "милости", рее увеличивавшееся количество подобных прошений повело к тому, что короли вместо рассмотрения их в совете стали переда¬вать их для разбора своему канцлеру. Канцлер разбирал дела не по "праву страны", а по "справедливости", или по "совести", т. е. не был связан практикой общих судов. Канцлер черпал руководя¬щие начала для своих решений из естественного и отчасти из рим¬ского права. Канцлер вызывал ответчика в свой суд "sub poena" и применял тюремное заключение к лицам, уклонявшимся от выполнения его решений, т. е. располагал дос-таточными средствами принуждения. Суд канцлера на практике являлся орудием королевской политики. Он придал правовое офор¬мление ряду новых отношений, появление которых было обуслов¬лено ростом торговли, и явился защитником городского населения и нарождающейся буржуазии против крупнейших землевладель¬цев — феодалов.

Ординарная прерогатива королевской власти в Англии

Прерогатива по феодальному праву закрепляла за королем Англии статус Сюзерена и давала власть над теми английскими подданными, которые могли считаться его вассалами. Содержание данной прерогативы состояло, в частности, из правомочий короля требовать несения военной службы, а также различного рода денежных выплат от тех, кто считался, имеющим земельное держание непосредственно от Его Величества (the tenures of capite) или держание на правах рыцарской службы. Прерогативы королевской власти — абсолютная (экстраординарная), ординарная, прерогатива, вытекающая из божественного права, и, наконец, прерогатива, основанная на феодальном праве (jus feodale) — были важнейшими элементами юридической конструкции государственного строя Англии. Необходимость и правовую обоснованность всех этих прерогатив признавали в равной мере и сторонники короля, и парламентарии.

Формы земельного держания (estate и tenure) в средневековом английском праве.

Земля изначально занимала особое место в английском средневековом праве в силу особой, не столько экономической, сколько военно-политической заинтересованности короля в раздаче феодальных ленов за военную и другую службу. Коро-левские пожалования земли (бокленд) были распространены еще в донормандской Англии наряду с фолъклендом («народной землей») или землевладением типа аллода. В посленормандском английском праве не существовало понятие неограничен¬ной, безусловной собственности на землю. Земельные права определялись двумя главными понятиями «владение», «держа¬ние»— вещно-правовой интерес, объем владельческих прав, их продолжительность, возможность отчуждения и проч. Владение, в свою очередь, было свободным или несвободным. Свободное владение (фригольд) — это вла-дение землей, полученной или на условиях несения рыцарской службы, или по праву личной службы, а также землевладение свободного крестьянина, который уплачивал лорду фиксиро¬ванную сумму денег и подпадал под его юрисдикцию (сокаж). Несвободное держание, связанное с личными и поземель¬ными повинностями крестьянина в пользу лорда, со временем превратилось в наследственное право феодальной аренды и по¬лучило название «копигольд», поскольку условия этой аренды фиксировались в текстах (копиях) протоколов манориальных судов. Несвободное держание первое время не защищалось в королевских судах. В XV в. иски, связанные с ним, стали рас¬сматриваться в канцлерском суде, а в XVI в. под влиянием это¬го суда — и в судах общего права на основании фикции, что у копигольдера появился «фригольдерский интерес». Понятие «титул», существующее и поныне в английском и американском земельном праве, дает представление не только об объеме владельческих прав на недвижимость, но и о наборе технических средств для передачи собственности. Оно охваты¬вает права круга различных лиц, живущих или еще не родив¬шихся, которые включены в отношения владения, пользова¬ния, распоряжения и контроля над собственностью.

Правовое регулирование договоров в средневековой Англии.

В Англии еще в англосаксонские времена стали развиваться договорные отношения, но понятие «договор», в связи с распространенной ленной, вассальной за¬висимостью требующее соглашения двух формально равно¬правных сторон, в это время так и не сложилось. Договор (кон¬тракт) как обязательственное соглашение двух или более сто¬рон, порождающее их права и обязанности, отличается в анг¬лийском праве от понятия простого соглашения (например, о дружеской услуге и проч.). Таким образом, по английскому праву всякий договор (контракт) является соглашением, но не всякое соглашение — договором. Одним из самых ранних форм исков, защищаемых в судах общего права, был иск о долге. Основанием иска о долге была фактически полученная выгода, а не обязательство по догово¬ру, поэтому он мог применяться в ограниченном числе слу¬чаев. Другой ранней формой иска стал иск об отчете, предметом которого было договорное обязательство, облеченное в строго определенную форму, на основании которого одна сторона должна была совершить определенные действия в пользу дру¬гой. Этот иск, первоначально применяемый в отношениях ме¬жду лордом и управляющим манора, был связан с отчетом ли¬ца, которому были доверены чужие деньги и которое должно было предоставить собственнику отчет об их использовании. Иск стал применяться впоследствии в торговой практике, в деятельности товариществ. Появление соглашения как обязательственного договора связано с признанием в XIII в. в судах общего права иска о со¬глашении, содержащего требование к должнику исполнить обя¬зательство, установленное соглашением сторон, если оно скре¬плено печатью. Это соглашение приобретало право на исковую защиту только при несоблюдении формы его заключения «за печатью» или при дефектах этой формы. В XV в. в английском праве в качестве разновидности иска о правонарушении, целью кото¬рого была защита личности и собственности от посягательств, стал иск о защите словесных соглашений, что стало возмож¬ным благодаря созданию фактически нового иска «примени¬тельно к данному случаю». В XV в., однако, требование вины отпадает, и иски о право¬нарушениях стали применяться во всех случаях, когда имели место потери или вред, причиненные истцу, даже если они явились следствием простой небрежности или отсутствия «должной заботливости» со стороны ответчика. Дальнейшее развитие договорного права связано с появле¬нием иска об убытках из несполнения простого договора. Та¬кие иски первоначально защищали не все неформальные со¬глашения, а лишь те, в которых ущерб был причинен самим фактом исполнения договора только одной стороной, при этом не давалось никакой защиты договорам, подлежащим исполнению в будущем. Но ущерб мог быть причинен одной из сторон, когда, например, ожидая исполнения договора, она произвела какие-то расходы. Суды общего права стали учитывать и это обстоятельство, расширяя сферу применения исков о неисполнении простого договора путем перенесения центра тяжести на ответственность за сам факт нарушения обещания, на защиту договора как такового. Договор, таким образом, отрывался от своего деликтного происхождения. Отныне лицо, не выполнившее обязательство, взятое на себя за обещанный или данный эк¬вивалент, должно было отвечать за все убытки, понесенные потерпевшей стороной. Следующим важным шагом на пу¬ти развития договорного права стало появление правила, что всякий договор либо заключается в письменной форме «за пе¬чатью», либо должен предусматривать встречное удовлетворе¬ние, выражающееся в определенной выгоде, полученной долж¬ником, или невыгоде (ущербе или ответственности) кредитора, связанной с договором. В развитие английского договорного права внесло свой вклад и королевское законодательство, опиравшееся на практи¬ку торговых судов, опережавших суды общего права в решении ряда важных правовых вопросов, связанных с развитием ры¬ночных отношений. В 1583 г. был издан специальный Статут о куп¬цах, по которому кредитор мог отдать в долг товар, деньги и прочее в присутствии мэра города, при этом долговое обяза¬тельство фиксировалось в городских протоколах. Впоследствии особым законом XVI в. была введена обязы¬вающая санкция к пропорциональному распределению имуще¬ства несостоятельного должника между его кредиторами. Если ранее она применялась только в торговых судах к купцам, то с XVI в. стала применяться ко всем должникам. В 1571 г. закон позволил кредиторам, даже не прибегая к процедуре объявле¬ния несостоятельности (банкротства) должника, отменять его имущественные распоряжения, «сделанные с намерением от¬срочить платежи, создать помехи кредиторам или обмануть их». Иск о правонарушении в качестве альтернативного иска по обвинению в фелонии (тяжком преступлении) применялся и для получения возмещения за насильственное и непосредствен¬ное причинение вреда недвижимости, движимости или лично¬сти. В свою очередь деликтный иск по конкретным обстоятель¬ствам дела предусматривал защиту от причинения вреда в слу¬чае ненасильственного, либо не прямо обнаруженного, либо обнаруженного впоследствии вреда. Более того, малейшее вме¬шательство во владения недвижимостью или движимостью ста¬ло основанием для применения иска о нарушении права владе¬ния независимо от того, потерпел ли владелец вследствие тако¬го вмешательства реальный ущерб или нет.