ИГПЗС учебный год 2023 / Иституций Гая-1
.docНа современном этапе в связи с реформированием гражданского законодательства все больший интерес в юридической науке вызывает опыт римского права. Следует отметить, что несмотря на то, что в советский период римскому праву уделялось не столь достаточно внимания, как до революции, в то же время при разработке гражданского законодательства советского периода были заимствованы многие принципы римского права. Например, положение Гражданского кодекса о том, что правоспособность гражданина возникает в момент его рождения. Такое же положение предусмотрено и действующим Гражданским кодексом Украины. Но поскольку римское государство было рабовладельческим, в римском праве насчет возникновения правоспособного физического лица имела место определенная специфика, которая заключалась в том, что в Юстиниановый период в римском праве окончательно сложились нормы, различающие естественные и искусственные способы возникновения физического лица.
Данная работа будет посвящена рассмотрению естественного возникновения физического лица.
Естественным путем в Юстиниановом праве физическое лицо возникает в результате рождения.
Как разъясняет профессор В. М. Хвостов, «До момента рождения физическое лицо не существует. Зародыш, находящийся в утробе матери(mansciturus) не может приобретать субъективных прав и не считается еще физическим лицом. Но все же право заботится об обеспечении интересов mansciturus. Гражданское право стремится обеспечить за ним те права, которые ему предстояло бы приобрести, если бы он уже родился». [ 6, С 92]
В частности, такое обеспечение предусматривалось нормами наследственного права.
Например, вот что говорится в статье 3 Титула 4 Дигест Юстиниана: «Древние проявляли заботу о ребенке во чреве таким образом, что ко времени рождения все права сохранялись для него неприкосновенными. В наследственном праве это выявляется в том, что лица, находящиеся в более отдаленной степени родства, чем находится ребенок во чреве, не допускаются к наследству, пока неизвестно, родится ли ребенок. Если же другие находятся в той же степени родства, как и ребенок во чреве, то рассматривается вопрос, какая часть наследства должна быть задержана для ребенка во чреве, так как было неизвестно, сколько родится. [ 2, С 267]
Таким образом, из данной нормы можно сделать вывод, что в римском праве решение о наследстве откладывалось до разрешения беременности, поскольку заранее невозможно предугадать, пройдут роды успешно или ребенок родится мертвым. Кроме того, как видно из диспозиции вышеуказанной нормы, римские юристы предусмотрели на случай рождения близнецов обеспечение интересов всех возможных наследников, зачатых, но еще не родившихся, независимо от того, сколько родится.
В литературе по римскому праву разъясняется, что «если ребенок родился мертвым, то это не значит, что он потерял права, которые приобрел, будучи в утробе матери: в этом случае приобретение прав для ожидавшегося лица считается вообще не наступившим. [ 6, С 93]
То есть права зачатого ребенка как физического лица находятся в «замороженном» состоянии, и приходят в действие только в случае рождения последнего живым, поскольку рождение делает его физическим лицом.
Одним из главных условий рождения в юридическом смысле по римским воззрениям было выхождение ребенка из утробы матери, естественным или искусственным путем(кесарское сечение). Полного отделения не требуется: рождение наступает до обрезания пуповины. [ 6, С 93]
Таким образом, из данных норм можно сделать вывод, что если ребенок только начал выходить из утробы матери, и полное отделение еще не наступило, и в этот момент ребенок будет убит, то лицо, совершившее данное преступление, будет нести ответственность за убийство, а не за вытравление плода.
Следует отметить, что римское право семимесячного ребенка также признавало родившимся, то есть возникшим физическим лицом.
Например, в статье 12 Титула 5 Дигест Юстиниана на этот счет предусматривалось: «В силу авторитетнейшего мужа Гиппократа признается, что рожденный на седьмом месяце беременности является выношенным плодом, и следует думать, что тот, кто родился от законного брака на седьмом месяце беременности(существования брака)является законным сыном». [ 2, С 170-171]
В литературе по римскому праву обращается также внимание, что для признания факта рождения ребенок не должен быть abortus(выкидыш), то есть не должен быть неспособным к жизни от недоношенности. Точного определения, когда родившееся существо – abortus, в источниках нет. [6 , С 93]
Как известно, если ребенок рождается на седьмом месяце, это означает, что он родился недоношенным.
Это понимали и в Древнем Риме, так как Таблица 4 Законов 12 таблиц прямо указывала, что человек рождается на десятом месяце. [1 , С 7]
Но поскольку, как сказано выше, согласно нормам Дигест Юстиниана рожденный на седьмом месяце беременности признавался правоспособным лицом, можно сделать вывод, что один факт недоношенности ребенка еще не был причиной считать его abortus. Вероятно, ребенок считался abortus в случае, если он родился мертвым в результате недоношенности.
Одним из необходимых условий юридического признания факта рождения ребенка также было рождение ребенка живым. Но в чем он проявит жизнь – безразлично; продолжительность жизни после рождения также безразлична. [6 , С 93]
Таким образом, если ребенок родился недоношенным и, прожив короткий период, умер после этого, по римскому праву считалось, что он был правоспособным физическим лицом, и права, которыми он не успел воспользоваться по причине смерти, переходят к его родственникам в соответствии с нормами наследственного права. А если ребенок по причине недоношенности вышел из утробы матери уже мертвым, то, как указывалось выше, приобретение прав для ожидающегося лица считается не наступившим. Поэтому не понятно, для какой цели все- таки в римском праве служило понятие abortus.
Из вышеизложенного можно сделать вывод, что римские юристы определяли момент рождения ребенка по данным медицинской науки. Гражданское законодательство Украины также в качестве основания возникновения правоспособности физического лица предусматривает рождение.
Часть 2 cтатьи 9 Гражданского кодекса Украины 1960 года предусматривала, что правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается со смертью.
Часть 2 статьи 25 нового Гражданского кодекса Украины, принятого 16 января 2003 года, предусматривает, что гражданская правоспособность физического лица возникает в момент его рождения.
Таким образом, для гражданского законодательства Украины также не имеет значения, был ли ребенок жизнеспособным, и сам факт его рождения, то есть начала физиологических родов, свидетельствует о возникновении правоспособности.
Следует отметить, что гражданское законодательство некоторых западных стран, в том числе и стран Романо-германской правовой семьи, расходится с данным принципом римского права.
Например, согласно статье 30 Гражданского кодекса Италии ребенок считается родившимся жизнеспособным, если после рождения он прожил 24 часа. [ 7, С 65]
Таким образом, гражданское законодательство Италии в этом отношении существенно расходится с римским правом, несмотря на то, что Италия по существу является родиной римского права. На мой взгляд, такой подход законодателя тормозит защиту жизни ребенка с помощью норм уголовного права, так как поскольку ребенок будет считаться правоспособным только через сутки после рождения, значит, в случае лишения его жизни до истечения данных суток виновное лицо нельзя привлечь к уголовной ответственности за убийство.
Спецификой римского права относительно правоспособности рожденного ребенка являлись также нормы, согласно которым ребенок не должен быть чудовищем.
Например, статья 14 Титула 5 Дигест Юстиниана предусматривает на этот счет, что: «не считаются детьми те, которые родились, имея вид, противоположный человеческому роду и извращенный, например, если женщина родит какое-либо чудовище или что-либо неестественное». [ 2, С 170]
Также такого рода нормы содержит другой не менее известный памятник римского права – Пять книг сентенций к сыну Юлия Павла.
Там на этот счет предусмотрено, что «если женщина родит какого-нибудь урода или чудовище, это ей ничего не дает, ибо те, кто создан извращенным образом, не суть дети». [ 4, С 99]
Таким образом, из приведенных выше норм можно сделать вывод, что по римскому праву ребенок, родившийся с врожденными физическими уродствами, признавался нечеловеком, то есть не являлся субъектом права. Из этого следует, что если возможный наследник зачат, и вопрос о наследстве отложен до его рождения, но после рождения выясняется, что ребенок обладает признаками, дающими право считать его чудовищем, то в таком случае наследство передается следующему за ним родственнику, как и в случае, если бы ребенок родился мертвым.
Как разъясняет профессор В. М. Хвостов, «это требование возникло на почве суеверных представлений, по которым от человека может родиться нечеловек. Оно противоречит данным науки». [6 , С 93-94]
Очевидно, причиной такого подхода римских законодателей является то, что в римском государстве биологическая наука не успела получить достаточного развития, в результате чего римляне не имели представления о таком явлении, как мутация, и поэтому ответ на вопрос о детях с врожденными уродствами они искали в религии.
Если по современному гражданскому законодательству как Украины, так и ряда других стран для возникновения правоспособности физического лица достаточно факта рождения, то в римском праве для признания факта естественного возникновения физического лица было необходимо наличие еще одного условия – рождение ребенка от свободной женщины.
Это можно объяснить тем, что римское государство, как, собственно, и все древние государства, было рабовладельческим. Следовательно, в Древнем Риме не все люди признавались субъектами права, так как существовал класс рабов, которые считались объектами права, и формально приравнивались к вещам, а не к лицам.
Но в Юстиниановом праве в результате долгого развития этому способу возникновения физического лица был придан возможно широкий смысл. Рождение от рабыни, правильный брак с которой признавался невозможным, определяло рабский статус ребенка. Однако, если мать была свободной во время зачатия или хотя бы некоторое время в период беременности, считалось, что ребенок рождается свободным. Такое благоприятствование свободе утверждается в классический период. [5 , С 230]
Например, такой позднеклассический памятник римского права, как Пять книг сентенций к сыну Юлия Павла, содержал норму, которая предусматривала, что если рабыня зачнет, а затем, будучи отпущена, родит, она рождает свободного. А если свободная зачнет и, сделанная рабыней, родит, она рождает свободного, ибо того требует принцип поощрения свободы. Кроме того, предусматривалось, что если рабыня зачнет и в промежутке будет отпущена, но затем снова станет рабыней, и родит, то она рождает свободного, ибо промежуточное время свободы может принести пользу, а не повредить. [4 , С 45]
Таким образом, согласно приведенным выше нормам если женщина зачала ребенка, будучи рабыней, и родила, став к тому времени снова рабыней, но между моментами зачатия и рождения ребенка была свободной, то ее ребенок становится свободным, независимо от того, как долго она была свободной. Юридическое значение для признания ее ребенка свободным имеет только сам факт того, что она в период беременности была свободна. Например, если рабыня была отпущена на свободу, находясь на первом месяце беременности, но через месяц после этого была возвращена в прежнее состояние, и до самого рождения ребенка оставалась рабыней, то ребенок все равно признается свободным, то есть возникшим естественным путем правоспособным физическим лицом, несмотря на то, что его мать в период беременности была рабыней значительно более длительный период, чем была свободной.
Также в другом памятнике римского права классического периода, в Институциях Гая, определялся правовой статус ребенка, рожденного рабыней и являющегося незаконнорожденным.
В статье 88 Институций предусматривается, что «если рабыня зачнет от римского гражданина, а затем в силу отпущения на волю делается римскою гражданкой и родит, то родившийся, хотя он римский гражданин, как его отец, все-таки не переходит под власть своего отца, так как он незаконно зачатый, и нет сенатского постановления, которое бы считало такую связь законною.»
А в статье 89 Институций делается такая оговорка: «Но естественным требованием и соображением решено, что, если рабыня зачнет от римского гражданина, а затем, отпущенная на волю, родит, то дитя рождается свободным, так как зачатые незаконно приобретают состояние с того времени, когда рождаются. Поэтому они считаются свободными, если рождаются от свободной, и безразлично, от кого мать зачала их, когда еще была рабыней. Но законно зачатые приобретают состояние с момента зачатия. [5 , С 29]
Таким образом, в соответствии с нормами Институций Гая при рождении отпущенной на волю рабыней ребенка, зачатого ею от римского гражданина в период, когда она еще была рабыней, тот факт, что родившийся ребенок является незаконнорожденным, имеет значение только в том смысле, что он не переходит под власть отца, и, следовательно, не имеет тех прав, которые он имел бы, находясь под властью отца.
Например, долгое время основным принципом наследования ab intestate, то есть по закону, признавалось агнатское родство наследника с наследодателем. [5, С 454]
А под agnatio в римском праве понимается родство, основанное не на кровном происхождении лиц друг от друга, а на нахождении их под общею отеческою властью. [5 , С 109]
Таким образом, вышеуказанный незаконнорожденный ребенок не мог призываться в качестве наследника ab intestato, так как он не состоял в агнатском родстве с отцом. Но это не давало основания считать его рабом, так как в вышеуказанных случаях он признавался свободным, то есть начавшим существование физическим лицом, и для признания данного юридического факта не имеет значения, законно он был зачат или нет.
Вышеуказанные нормы относительно свободы ребенка, рожденного рабыней, имели очень важное значение, так как в тот период часто существовала реальная опасность для свободной женщины сделаться рабыней.
Одним из факторов, способствовавших этому, была неограниченная отцовская власть, которая предусматривалась римским правом доюстинианового периода.
Центральным полномочием домовладыки было право жизни и смерти подвластных, которое остается в силе весь классический период. [ 5, С 283]
Домовладыка был управомочен манципировать своих домочадцев третьим лицам в возмещение ущерба или просто сдавая в наем их рабочую силу. [5 , С 284]
Поэтому если, например, домовладыка продаст в счет возмещения ущерба свою дочь, которая на момент продажи была беременна, и, будучи рабыней, она родит, то ребенок автоматически признается свободным, так как его мать в момент зачатия была свободной.
Кроме того, мы рассматривали выше нормы Институций Гая, определяющие правовой статус ребенка, рожденного отпущенной на волю рабыней и зачатого от римского гражданина, но там не сказано прямо о правовом положении ребенка, зачатого от лица, не являющегося свободным, то есть правоспособным физическим лицом.
Но в то же время, как мы указывали выше, там предусмотрено, что безразлично, от кого мать зачала таких детей, когда была рабыней. Из этого можно сделать вывод, что если рабыня зачала от другого раба, и, будучи отпущенной на волю, родила, то ее ребенок все равно признается свободным.
Данные нормы были заимствованы при составлении знаменитых Дигест Юстиниана.
Об этом свидетельствуют нормы, содержащиеся в § 2 статьи 5 Титула 5 Дигест Юстиниана.
Там предусмотрено, что «свободнорожденные – это родившиеся от свободной матери; достаточно, чтобы она была свободной во время рождения, хотя бы зачала, будучи рабыней. И наоборот, если она зачала, будучи свободной, а ко времени родов сделалась рабыней, то признано, что рожденный является свободным независимо от того, зачала ли она, состоя в законном браке или вне брака, так как бедствия матери не должны вредить тому, кто находится во чреве. [ 2, С 170-171]
Кроме того, в Юстиниановый период римское право существенно ограничило возможность сделать свободную женщину рабыней.
В частности, в Юстиниановом праве от прежнего права манципировать детей осталось только право отца продать ребенка тотчас по рождении в случае крайней нужды. [6., С 397]
То есть, по Юстиниановому праву отец-домовладыка уже был лишен права продать в рабство беременную дочь.
На протяжении развития римского права имели место также постановления, способствующие тому, чтобы ребенок, родившийся от связи свободной женщины и раба, признавался правоспособным физическим лицом.
Например, профессор С. А. Муромцев на этот счет упоминает, что при Адриане, в видах гуманности, было постановлено, что от родителей: свободной женщины и раба, если они сошлись с согласия господина этого последнего, родится свободное дитя. [8, С 435]
То есть, из данного положения видно, что если хозяин дал согласие на связь своего раба с свободной женщиной, он не имел права претендовать на родившегося в результате их связи ребенка как на своего раба.
Следует также отметить, что в императорский период присужденный к смерти рассматривался как раб. Поэтому Дигесты Юстиниана предусмотрели отдельную норму, определяющую правовой статус ребенка, рожденного женщиной, приговоренной к смертной казни.
В статье 18 Титула 5 Дигест на этот счет предусмотрено: «Император Адриан дал рескрипт Публицию Марцеллу о том, что если беременная женщина присуждена к смертной казни, то тот, кто будет рожден ею, является свободным», и что «имеется обыкновение сохранять ей жизнь, пока она не родит». [ 2, С 171]
В литературе по римскому праву также обращается внимание, что это рабство имело то назначение, что все имущество преступника отходило в казну. [5 , С 230]
Таким образом, из этого можно сделать вывод, что ребенок, рожденный женщиной, приговоренной к смертной казни, не наследовал рабское состояние матери, в котором она находится между вынесением смертного приговора и приведением его в исполнение, и признается в соответствии с нормами Дигест Юстиниана свободным, но он не может наследовать имущество матери, так как оно отходит в казну.
Подводя итоги рассмотрения данной темы, можно сделать вывод, что, несмотря на некоторые специфические особенности, присущие римскому праву как праву рабовладельческому, трудно переоценить значение римского права для юридического определения начального этапа существования физического лица как правоспособного субъекта гражданского права. Как уже было сказано выше, гражданское законодательство Италии на этот счет слишком отошло от римского права, несмотря на то, что Италия, по сути, является родиной римского права, и такой подход законодателя в свою очередь при определенных обстоятельствах позволяет убийце уйти от наказания, соразмерного совершенному им преступлению. Из этого можно сделать вывод, что опыт римского права имеет важное значение для реформирования не только гражданского законодательства, но и уголовного тоже.