ИГПЗС учебный год 2023 / Вопрос 3-2

Основные черты правовой культуры

Древнего Египта

Изучение права любой древневосточной страны является чрезвычайно трудным делом для современного исследователя, в особенности, если он — человек европейского образования. Понятийный аппарат юриспруденции, юридическая терминология, стиль правового мышления, способы правотворчества, формы выражения правовых норм — все эти элементы правовой культуры развивались на Древнем Востоке по особым закономерностям, которые существенно отличались от закономерностей эволюции правовой культуры в Европе. При этом право каждого древневосточного государства обладало своеобразными чертами, делавшими его непохожим на право других стран Древнего Востока.

Право Древнего Египта отличалось от других вариантов древневосточного права в первую очередь тем, что поступательно развивалось в течение трех или даже более тысячелетий. Ни одно древнее право не имело такой длительной и непрерывной истории, как право Древнего Египта. Казалось бы, о нем должно было сохраниться и больше сведений, чем о праве какого-либо другого древневосточного государства. Однако действительная картина получилась прямо противоположной: документальных материалов, отражающих в той или иной мере правовую жизнь древнеегипетского общества на протяжении его развития со времен «Раннего царства» и до периода правления Птолемеевской династии сохранилось настолько мало¹, что некоторые историки высказывают предположение об отсутствии в Древнем Египте вплоть до III века до н. э. зрелой правовой культуры.

Ученые, изучающие право, действовавшее на территории Месопотамии, имеют в своем распоряжении несколько юридических сборников и, в частности, такой свод правовых норм, как «Законы Хаммурапи». Материала этих сборников недостаточно для того, чтобы составить сколько-нибудь полное представление о праве, действовавшем в тех странах, где они были созданы, но его вполне хватает для обоснованных выводов о сущности основных правовых институтов и о характере правового мышления. К тому же месопотамские юридические сборники дополняются громадным количеством правовых текстов, сделанных на глиняных дощечках. По словам английского ученого, специалиста по истории древнего ближневосточного права Раймонда Уэстбрука, «были выкопаны десятки тысяч правовых документов и еще больше обнаруживается каждый год. Они распределяются неравномерно по времени, концентрируясь, главным образом, в двух периодах: старовавилонском (с девятнадцатого по шестнадцатый век до н. э.) и в нововавилонско-персидском (от шестого до четвертого столетия)»².

Исследователи, обращающиеся к изучению права Древнего Египта, оказываются в значительно худшем положении: до сих пор не обнаружено ни одного свода действовавших в этой стране правовых норм. Более того, в дошедших до нас древнеегипетских правовых материалах времен «Старого», «Среднего» и «Нового» царств нет ни ссылок на такой свод, ни других каких-либо признаков, которые бы указывали на его существование в эти эпохи. Мало сохранилось от первых эпох существования древнеегипетского государства текстов отдельных законов.

Богиня Маат и понятие «маат»

Соблюдение законов считалось египтянами одним из признаков нормального состояния общества, пренебрежение же ими рассматривалось в качестве свидетельства переживаемой обществом катастрофы. Произведение человека по имени Ипусер, известное под названием «Предостережения египетского мудреца», которое сохранилось по копии, сделанной в эпоху «Нового царства», но было написано, по всей вероятности, в конце «Старого царства» или в переходный период от него к «Среднему царству»³, рисовало картину полного разрушения порядка в египетском обществе. «Воистину, — говорилось в его тексте, — свитки законов выброшены из судебной палаты (judgement-hall)⁴ на улицу, люди ходят по ним в публичных местах. Бедняки ломают печати на них»⁵.

Такая ситуация была возможна в Древнем Египте лишь в условиях отсутствия верховной государственной власти и разрушения системы центрального государственного управления. В официальной религиозно-политической идеологии правопорядок в обществе считался неотъемлемой частью порядка во вселенной. Вселенский же порядок мыслился творением божественного духа разумности и справедливости. Его персональным воплощением египтяне признавали богиню Маат, которая выступала в облике красивой женщины с пером страуса на голове.

Сохранившиеся документальные материалы не позволяют определить с точностью время появления Маат в пантеоне древнеегипетских божественных существ, но в эпоху «Старого царства» она уже считалась одной из самых почитаемых богинь. Одна из надписей в пирамиде Пепи I связывала ее с Осирисом, который представлялся ее господином⁶, другая уподобляла ее солнцу. «[Этот Пепи, — говорилось в ней, — светит днем, этот Пепи не дает совершиться] преступлению, [этот] Пепи заботится о [Маат] подобно солнцу». В «Текстах пирамид» Маат упоминалась стоявшей позади бога солнца Ра, а в начале правления XVIII династии эта богиня именовалась его дочерью. А поскольку фараон представлялся египтянами сыном Ра, то он рассматривался, следовательно, в качестве родного брата Маат. Заботу о ней официальная религиозно-политическая мифология объявляла одной из главных обязанностей фараона. Начиная с царя IV династии Снефру имя Маат включалось, как правило, в царскую титулатуру. Причем нередко оно называлось в одном ряду с названиями души фараона — Ка и его отца — бога Ра. В результате получался титул «Маат-Ка-Ра». Его носила, например, царица Хатшепсут, венчавшаяся на царство в храме богини Маат.

Мужем Маат считался лунный бог Тот, который почитался как изобретатель божественных слов и письменности, цифр и счета, а также как покровитель всех человеческих знаний. Связь богини Маат с богом Тотом была вполне закономерной: у них было общее назначение — вносить упорядоченность в течение жизни. По словам Бернадетта Меню, «в сфере правосудия Тот вел записи и исполнял функцию Маат, которая логически ему предшествовала, как в плане космическом, так и в плане метафизическом. Норма есть дело Маат, ее применение — дело Тота»⁷. В другом месте своей статьи французский египтолог уточняет: «Маат — это понятие идеала права (добродетели и справедливости), основанное на фундаментальном различии между добром и злом, противопоставляемое jsf.t (беспорядку, беззаконию, неправде). Это есть решающий критерий, естественное или универсальное право, которое обнаруживается в платоновских произведениях и близкое к философии права; Тот есть архетип судьи, который применяет право, ссылаясь на маат, он “магистрат Маат” и модель царя в судебной сфере»⁸.

С образом Маат была связана идея последнего суда. Согласно древнеегипетской мифологии именно эта богиня совершала главное судебное действие — взвешивала сердце умершего человека. А мерилом здесь служило ее перо. Если сердце оказывалось тяжелее ее пера, то это указывало на его отягощенность грехами. Высокое значение своеобразно отразилось в иероглифическом письме: оно стало одним из символов богини Маат.

Лежавший в основе вселенского порядка божественный дух разумности и справедливости имел не только персональное, но еще и понятийное воплощение. В этом качестве он обозначался на древнеегипетском языке тем же самым словом «маат», но в этом случае оно подразумевало не богиню в облике женщины с пером, а необыкновенно широкое по своему смыслу понятие.

По мнению немецкого египтолога Яна Ассманна, специально изучавшего содержание «маат» как «центрального понятия египетской мысли», оно непереводимо, его можно только описать и лучшим выражением его смысла является лозунг: «Wahrheit, Gerichtigkeit, Weltordnung», «vérité, justice, ordre», «truth, justice, order»⁹. Заметим по этому поводу, что если бы в действительности так и было, то это означало бы, что древнеегипетский термин «маат» вполне можно выразить исконно русским словом «правда», подразумевающее истину, справедливость и соответствующий им порядок в обществе. Однако маат не просто истина, справедливость и порядок. Из древнеегипетских текстов следует, что маат есть некое качество любой жизни во вселенной. Ян Ассманн приводит в своей книге, посвященной этому понятию образцы таких текстов¹⁰. В послесловии к новому ее изданию, вышедшему в свет в 2006 году, он признает, что «это космическое измерение маат в египтологии всегда виделось и поэтому слово «маат» переводилось не только как «справедливость», но также как «мировой порядок» и «истина»¹¹. По его словам, «из внутреннего смысла древнеегипетских текстов вытекает, что маат существует не для государства, не для того, чтобы царство возникло, было легитимизировано и положительно воспринималось, а наоборот: государство существует для маат. Для того, чтобы маат претворилась в жизнь, царство должно опираться на богов»¹².

Это означает, что официальная религиозно-политическая идеология Древнего Египта исходила из того, что действия государства должны соответствовать маат, а законы, издаваемые верховной государственной властью, выражать своим содержанием сущность маат, то есть божественный дух справедливости и разумности. О распространенности среди древних египтян такого воззрения свидетельствуют прежде всего надписи в захоронениях фараонов и сановников. «Ты должен соблюдать законы Маат»¹³, — такая надпись была обнаружена археологами в захоронении Кен-Амуна, сановника периода правления XIX династии. «Его законы процветают как дар Маат [Земле]»¹⁴, — говорится в мемфисском коронационном тексте Харемхеба. Обнаруженная в Абидосе надпись с посвящением Рамсесу II гласит: «Возлюбленный Маат, он живет [ею] своими законами»¹⁵.

Официальная религиозно-политическая идеология предполагала также, что божественному духу справедливости и разумности под названием «маат» должны соответствовать не только законы, но и судьи. Объявляя в своем указе об издании законов для судей, фараон Хоремхеб сообщал, что в дополнение к этому «преподал им (праведный) образ жизни, наставляя их как вести себя согласно маату»¹⁶.

Источники права: закон, обычай,

судебное решение, договор

Существовавшая в Древнем Египте, начиная с эпохи «Старого царства», организация государственной власти была довольно сложной по своему устройству и не могла функционировать без применения правовых инструментов. Она предполагала интенсивную законодательную деятельность монархов, издание множества различных правовых актов: законов, инструкций, рескриптов, предназначенных для исполнения как населением страны в целом, так и чиновниками государственного аппарата в частности. Вместе с тем древнеегипетская экономика уже в указанную эпоху и тем более позднее находилась на такой стадии развития, на которой хозяйственные отношения обыкновенно выступают, в значительном своем объеме, в правовых формах, и при этом основным способом разрешения конфликтов являются судебные процедуры.

Последние археологические открытия на территории Египта дают основание полагать, что письменность существовало здесь еще до эпохи «Раннего царства»¹⁷. Следовательно, уже тогда имелась возможность записи каких-то царских распоряжений и договоров между частными лицами. До начала эпохи «Старого царства» письменность в Древнем Египте развивалась в течение нескольких столетий: за этот срок в ее рамках вполне могла сформироваться зрелая знаковая система для выражения правовых норм. Дитер Мюлер в своей рецензии на составленный Гансом Годике сборник древнеегипетских частных правовых надписей, относящихся к «Старому царству»¹⁸, отметив, что юридические документы названной эпохи трудны для понимания, объяснил, что это «частью из-за их высокоразвитой юридической фразеологии, частью из-за нашего незнания юридической системы, на которой они основываются»¹⁹.

Рассказывая о судопроизводстве в Древнем Египте, Диодор сообщал, что во время рассмотрения дел перед судьей лежали «все законы, составленные в восемь томов», а «истец должен был детально описать содержание своего искового требования»²⁰ (Diodor. I. 75). Данный факт не подтверждается известными древнеегипетскими документами. Однако обнаруженные на территории Древнего Египта письменные памятники содержат немало свидетельств существования в этой стране обширного законодательства и практики ведения записей судебных решений. Так, папирус, датируемый временем правления XIII династии и называемый по месту его хранения «Бруклинским», зафиксировал названия законов, действовавших в то время: это — 1) «закон, касающийся тех, кто дезертирует», 2) «закон, касающийся того, кто умышленно дезертирует на шесть месяцев (или более)», 3) «закон, касающийся умышленного оставления работ», 4) «закон, касающийся того, кто убегает, не выполнив порученного ему», 5) «закон, касающийся того, кто совершает побег из тюрьмы»²¹.

Другой пример — инструкция тжати Рекхмире, датируемая приблизительно серединой XV века до н. э.: в ней упоминаются сорок кожаных свитков, которые тжати следовало иметь перед собой развернутыми во время судебного заседания²². Публикуя этот документ на русском языке, И. М. Лурье заметил в примечании к этой фразе: «Имеются в виду кожаные свитки с записанными на них законами»²³. Возможно, что это действительно были записи законов, хотя также вполне вероятно, что кожаные свитки содержали тексты судебных решений. В наставлении фараона при назначении Рекхмиры на должность тжати говорилось: «Что касается помещения, в котором ты судишь, есть в нем просторная комната, заполненная [записями (?) всех (прошлых)] судебных решений»²⁴, «не поступай [своевольно] в делах, относительно которых известен закон»²⁵.

В древнеегипетском языке имелось понятие «закона» — оно обозначалось термином из двух согласных букв «хп (hp)», звучавшим приблизительно как слово «хеп». Профессор свободного университета города Брюсселя Аристид Теодоридес, изучавший его употребление на протяжении истории Древнего Египта, пришел к выводу, что оно охватывало установленные фараоном «нормативные правила, применявшиеся к совокупности территорий»²⁶, и что оно «отсутствовало в период, предшествовавший Среднему царству»²⁷. По его словам, «тексты Среднего царства используют ‘хеп (hep)”…, но аутентичные документы Старого царства, игнорируют “хеп (hep)”, хотя в действительности, нельзя сомневаться, что законы тогда имелись»²⁸. «Слово hp появилось в египетском языке в Среднем царстве (примерно в 2000 г. до н. э.)»²⁹, — отмечается в статье американского египтолога Чарльза Нимса, посвященной этому термину.

Термин «хеп» применялся для обозначения закона и в эпоху «Нового царства», и в позднейшие времена. Он встречается в юридических документах и Птолемеевского Египта³⁰.

Чарльз Нимс изучал употребление указанного слова в текстах древнеегипетских юридических документов, написанных на демотике в период правления династии Птолемеев³¹. В результате он пришел к следующим выводам: «A. Демотический термин hp обозначает право; он имеет иногда значения обычая, порядка, правосудия или субъективного права (right), в зависимости от своего употребления. Б. В контрактах hp лучше всего переводить как субъективное право (right). С. Право на имущество относится к праву собственности на это имущество. D. Право, упоминаемое в документе, относится к правам предоставляемым или передаваемым указанным документом, включая не только юридические привилегии и обязательства, выраженные в нем (его условия), но также подразумеваемые правовыми нормами, которые касаются ситуаций, предусмотренных документами такого рода. Е. Фраза “осуществлять hp” означает “осуществлять право” или “осуществлять правосудие” и в отдельных случаях имеет специальные значения»³².

От закона (хеп) древние египтяне отличали обычай. Последний обозначался в ряде текстов термином, звучавшим примерно как слово «нета». Об этом свидетельствует содержание Указа Хоремхеба³³. Обычай, как и закон, по египетским представлениям, должен был также соответствовать маат

Французский папиролог Даниэль Бонё, изучавший на основе папирусных документов систему управления водами Нила, пришел к выводу о том, что их распределение регулировалось в большей мере не законами фараонов, а местными обычаями. И такой порядок действовал на всем протяжении древнеегипетской истории. Даже цари династии Птолемеев признавали, что орошение земельных угодий должно регулироваться посредством обычаев. При этом оговаривалось, что они должны применяться в той мере, в какой соответствуют справедливости, то есть маат³⁴.

Помимо законов древнеегипетские монархи издавали акты, имевшие форму инструкций, наказов, наставлений. Для их обозначения существовал даже специальный термин из четырех согласных букв — «тп-рд (tp-rd)», который появился скорей всего лишь во времена «Среднего царства»: в документах предшествовавшей эпохи он отсутствует. Данным термином именуется, в частности, документ, известный под названием «Инструкция тжати Рекхмире». И. М. Лурье высказал предположение, что указанная инструкция и текст возведения везира (тжати) в должность, является «лишь незначительной частью того обширного должностного законодательства, которое существовало в Египте»³⁵. В обоснование этого мнения ученый сослался на упоминающиеся в древнеегипетских текстах «наставление для войск», «наставление для жрецов».

Самым ранним актом древнеегипетского законодательства принято считать пока указ Шепсескафа, последнего царя IV династии, правившего где-то на рубеже XXVI и XXV веков до н. э. или немногим позднее. Сохранились только фрагменты его текста³⁶, из которых можно понять, что указ был посвящен достройке пирамиды Менкауры, отца и предшественника Шепсескафа на троне. Он начинался с названия титула и имени царя и обозначения времени его принятия. «Хор Шепсескаф, год после первого случая подсчета скота и скотоводов..., который был осуществлен в присутствии самого царя. Царь Верхнего и Нижнего Египта Шепсескаф». Далее шел основной текст указа: «Для царя Верхнего и Нижнего Египта [Мекауры] он воздвиг монумент (в форме) жертвоприношения пекхер… в пирамиде Менкаура… Что касается жертвоприношения пекхер, принесенного для царя Верхнего и Нижнего Египта [Менкауры]… жреческая обязанность [исполнена] относительно его навсегда…». Далее в тексте указа говорилось о запрете жрецам что-то делать, но что конкретно — из сохранившихся обрывков фраз понять трудно³⁷.

Из сохранившихся же почти в полном объеме указов древнеегипетских царей самым ранним является, по всей видимости, указ Нефериркары, монарха пятой династии, который правил приблизительно в 70-е – 60-е годы XXV века до н. э. Он был адресован надзирателю над жрецами по имени Хэмуэру. Царь приказывал ему: «Я не уполномочиваю какого-либо человека

(1) забирать какого-нибудь жреца, находящегося в твоем номе, для принудительного труда или какой-либо (другой) работы в номе, за исключением исполнения культовых ритуалов для его бога в храме, где они обыкновенно исполняются, и для поддержания храмов, в которых они исполняются;

(2) набирать бригаду работников для какой-либо работы на храмовом поле³⁸, на котором кто-нибудь из жрецов исполняет свой жреческий долг;

(3) забирать какого-либо подневольного человека, работающего на каком-нибудь храмовом поле, на котором кто-нибудь из жрецов исполняет свой жреческий долг, для выполнения принудительной работы или какой-нибудь работы в номе.

Они (все) освобождаются на все время указом царя Верхнего и Нижнего Египта Нефериркары; ты не должен иметь какого-либо законного требования к ним относительно какой-либо обязанности. Что касается какого-либо человека из нома, кто заберет какого-либо жреца, находящегося на земле храма и исполняющего жреческую службу в этом номе; (что касается) подневольного человека, находящегося на каком-либо храмовом поле; тебе следует послать его в Великий Дом³⁹ для принудительного труда или какой-либо работы в номе и пусть его заставят работать в каменоломне и жать ячмень и пшеницу. (А что касается) какого-либо знатного человека, царского знакомого или персоны, имеющей отношение к реверсивным жертвоприношениям, кто будет поступать в противоречии с этим указом его величества, который был зарегистрирован в Большом Доме, (его) дом, земля, люди и все, чем он владеет, следует отобрать у него, а его привлечь к принудительному труду». В конце приведенного указа было помечено, что он скреплен печатью в присутствии самого царя во второй месяц сезона Шему⁴⁰, в одиннадцатый день»⁴¹.

Самым большим по объему царским указом был, пожалуй, указ шестой династии Пепи I, правившего приблизительно в 2335–2285 годах до н. э. Он был адресован к целому ряду сановников, среди которых были: надзиратель за царскими писцами, тжати, надзиратель за работами, надзиратель за исполнением божественных жертвоприношений, надзиратель за рерсионными жертвоприношениями, инспектор над чужеземцами и др. Текст указа освобождал два поселения работников и мастеровых, занятых на постройке пирамид, от привлечения на работы в царский дворец, от налогов в пользу резиденции царя, устанавливал другие привилегии для них, а также для проживавших в этих поселениях женщин и детей⁴².

Сохранилось целая серия указов царя шестой династии Пепи II⁴³. Они были посвящены большей частью освобождению храмов и поселений строителей пирамид от тех или иных повинностей.

От времен правления последней династии «Старого царства» сохранились также указы о пожертвованиях царями храмам какого-либо имущества, о пожаловании ими своим сановникам земельных участков, о назначениях на должности тех или иных лиц, но больше всего дошло царских указов, освобождавших храмы от налогов и обязанности выделения работников для государственных работ.

Значение источника права имели в Древнем Египте, помимо обычаев и актов, издававшихся царями, также судебные решения. Тот факт, что зале судебного заседания всегда находились, кроме законов, также свитки с записями судебных тяжб, позволяет предположить существование в древнеегипетских судах практики вынесения решений на основании не только законов, но и вынесенных по аналогичному делу предыдущих судейских вердиктов.

Наиболее древние образцы из найденных археологами текстов договорного характера относятся к концу правления третьей династии. Но их буквально единицы. От последующих времен таких документов сохранилось значительно больше. В качестве примера можно привести датируемую временем правления IV династии запись на папирусе обряда сделки по обмену небольшого дома на отрез полотна для одежды.

В начале этого документа указывается время совершения сделки: «год после третьего случая подсчета скота Нижнего и Верхнего Египта, третий месяц сезона Перет, двадцать шестой день в Инерти-Импу». Затем описываются предложения (оферты) сторон. Первая сторона заявляет: «Я предлагаю с моей стороны сделки дом в 16 кабитов длиной и 15 — шириной»⁴⁴. Египетский кабит был равен 52 см. Следовательно, для обмена на одежду предлагался дом длиной 8, 32 метра и шириной 7, 8 метра, а площадью — 64, 9 кв. метра. Вторая сторона предлагала для обмена на этот дом отрез полотна в 15, 5 кабитов. Запись данной сделки содержала формулу, которая произносилась при ее совершении свидетелем: «Так как царь живет, Нетжерсен гарантирует, что Маат будет установлена и я удовлетворен относительно ее»⁴⁵.

Эпохи «Среднего» и «Нового» царств оказались более богатыми на юридические документы частного характера, но в массе всего обнаруженного археологами древнеегипетского письменного материала этих эпох записи договоров составляют весьма незначительную часть. И это вполне объяснимо: для основной массы договоров было вполне достаточно устной формы. Многие же соглашения, которые из-за повышенной значимости для сторон их предмета, предполагали фиксацию их условий в письменном виде, опирались на местные обычаи, придававшие необходимую юридическую силу той или иной договоренности между частными лицами без какой-либо ее записи. Впрочем, особенности древнеегипетской экономики и организации общества были таковы, что оставляли слишком мало пространства для договорного способа правового регулирования. По этим и другим причинам развивался он медленно, что особенно очевидно на фоне той эволюции, которая происходила в сфере договорных отношений в обществах древней Месопотамии.

Тем не менее, договор входил в число основных источников права в Древнем Египте. Более того, в условиях, когда многие важнейшие сферы общественной жизни — в том числе земельные отношения, владение и распоряжение недвижимостью, отношения между работниками и владельцами хозяйств, брачные отношения между мужчиной и женщиной и т. д. — оставались неурегулированными законом и лишь в малой степени регулировались обычаями, договор являлся часто единственным источником вещных прав для индивидов, единственным источником правовых норм для них⁴⁶. Правомочия владения и распоряжения имуществом, полученные кем-либо на основании надлежащим образом заключенного и оформленного договора, признавались государством и защищались его органами от посягательств со стороны любого другого индивида. Иначе говоря, права, полученные кем-либо по договору, обязаны были уважать все члены общества, причем даже в тех случаях, если считали их полученными незаконно. Можно было отнять у кого-либо вещь, приобретенную на основании договора, но нельзя было лишить прав на нее, предоставленных посредством законного договора. А признать договор недействительным и не порождающим вследствие этого прав и обязанностей мог только суд, действующий от имени общества и государства. Данный принцип был основополагающим элементом правопорядка, существовавшего в Древнем Египте. И благодаря именно этому принципу договор получал здесь значение источника права.

Роль договора в регулировании общественных отношений заметно возросла в Египте в условиях фактической политической раздробленности, существовавшей в VIII и в первой половине VII века до н. э. Однако самые благоприятные условия для развития договорного правового способа регулирования общественных отношений сложились в этой стране в эпоху правления династии Птолемеев — в обстановке существовавшего здесь в то время полиэтнического общества и плюралистического правопорядка.

Преступление и наказание

в религиозном мировоззрении,

в правосознании и в праве Древнего Египта

Понятие преступления имело в древнеегипетском мировоззрении прежде всего религиозно-моральное содержание. В этом качестве оно мыслилось злом вселенского масштаба, то есть деянием, вносящим в мир хаос, несправедливость, ложь, — одним словом, состояние, прямо противоположное маат: порядку, справедливости, правде. Каждый преступник считался с этой точки зрения поднявшим восстание против маат, поэтому древнеегипетский термин, обозначавший мятежника и состоявший из согласных звуков, звучавших приблизительно как «сби.в (sbi. w)»⁴⁷, применялся для обозначения и заговорщика против царя, и вора, совершившего кражу вещей из могилы или из храма.