!Корпоративное право 2023-2024 / Статья отв-ть акционера перед акционером КЮ

разобщенными33, эгоистичными и агрессивными в деле получения имущественных выгод для себя, когда об интересах корпорации и других акционеров вообще никто не задумывается. С учетом этого считается, что, поскольку интересы акционеров могут меняться по семь раз на дню, особенно из-за появления новых финансовых техник34, произвол акционеров нужно ограничивать теми же средствами, какие применяются в отношении директоров. Иными словами, на акционеров, способных влиять на решения органов корпорации с целью обеспечения своего персонального имущественного интереса, следует распространить ответственность за нарушения фидуциарных обязанностей, особенно фидуциарной обязанности преданности35.

Последовательный анализ отдельных аспектов ответственности акционера перед акционером в рамках американского понимания фидуциарных обязанностей рано или поздно обнажает движение не столько к формализации обязанностей заботы или преданности, но уже в отношении акционера (а не менеджера), сколько к постулированию общей обязанности контролирующего либо любого иного акционера, который может затрагивать своими деяниями права и имуществен-

24Dalley P. J. The Misguided Doctrine of Stockholder Fiduciary Duties, 33 HOF- STRA L. REV. 175, 176, 181 (2004).

25Ribstein L. E. Are Partners Fiducia-

ries? 2005 U. ILL. L. REV. 101, 112 (2005).

26Id., at 116.

27Id., at 108.

28Dalley, supra note 24, at 188-9.

29DeMott D. A. Beyond Metaphor: An Analysis of Fiduciary Obligation, 1988 DUKE L. J. 879, 915-21 (1988).

30Ribstein, supra note 25, at 110 (фидуциарные обязанности с необходимостью являются договорными, поскольку никто не должен просто так становиться фидуциарием – этот статус приобретается со вступлением в определенное обязательство, с достижением соглашения о том).

31Pavelich J. The Shareholder Judgment Rule: Delaware’s Permissive Response to Corporate VoteBuying, 31 J. CORP. L. 247, 256 (2005); Cole D. R. E-Proxies for Sale-Corporate Vote-Buying in the Internet Age, 76 WASH. L. REV. 793, 821 (2001).

32Anabtawi & Stout, supra note 16, at 1295.

33Id., at 1294; Black B. Shareholder Passivity Reexamined, 89 MICH. L. REV. 520, 522-3 (1990); Anabtawi I. Some Skepticism About Increasing Shareholder Power, 53 UCLA L. REV. 561, 564 (2006).

34Anabtawi & Stout, supra note 16, at 1280; Stout L. A. The Mechanisms of Market Ine ciency: An Introduction to the New Finance, 28 J. CORP. L. 635, 640-50 (2003); Huang P. H. Teaching Corporate Law from an Option Perspective, 34 GA. L. REV. 571 (2000); Martin Sh. P., Partnoy F. Encumbered Shares, 2005 U. Ill. L. Rev. 775, 778-80 (2005); Bainbridge S. M. Director Primacy: The Means and Ends of

Corporate Governance, 97 NW. U. L. REV. 547 (2003).

35Anabtawi & Stout, supra note 16, at 1294–5.

ные интересы других акционеров, не причинять вреда другим акционерам, или совсем кратко – обязанности не вредить миноритарным акционерам36. Однако конструкция «обязанности не вредить» мало что дает с эвристической точки зрения, а содержательно она, по сути, не будет отличаться от общего принципа обязательственного права действовать добросовестно37. Соответственно, если отвергнуть концепцию фидуциарных обязанностей акционера38, то, кроме принципа добросовестности, американскому корпоративному праву нечего предложить в данном вопросе.

После некоторого отступления и соизмерения предлагаемых конструкций с тем, что можно обнаружить в одном из иностранных правопорядков, пора вернуться обратно к российскому корпоративному праву. Как было отмечено выше, в российском корпоративном праве единственное легально зафиксированное генеральное основание ответственности акционера перед акционером – это несоблюдение правил института обязательного предложения, а также последующее занижение цены при вытеснении. Между тем, если возможно поглощение и вытеснение через использование механизмов, не предусмотренных в гл. XI.1 ФЗ об АО, то на подобные de facto поглощения (с приобретением контроля и прохождением определенных «контрольных точек»

входе получения возможности определять принимаемые хозяйственным обществом решения) либо вытеснения должны распространяться те же стандарты защиты миноритарных акционеров, что и на собственно поглощения и вытеснения, а потому статутные гарантии защиты прав миноритарных акционеров должны быть соблюдены точно так же, как они указаны в п. 6 ст. 84.3 и абз. 5 п. 4 ст. 84.8 ФЗ об АО. Так, все варианты обхода норм об обязательном предложении, как указанные выше, так и еще не открытые на практике, но которые, возможно, появятся

вбудущем, должны de lege ferenda порождать ту же самую ответственность акционера перед акционером.

Далее, в политико-правовом плане возможными кандидатами на то, чтобы порождать аналогичную ответственность, могут считаться все случаи недобросовестного размывания доли

в уставном капитале одного акционера или участника в связи с действиями другого акционера (-ов) или участника (-ов), например: когда акционер, владеющий довольно крупным пакетом акций, достаточным для созыва и проведения собрания акционеров (обеспечения кворума), делает все возможное, чтобы на такое собрание не явились другие акционеры, способные заблокировать принятие решения об увеличении уставного капитала. На стадии размещения акций нового выпуска или на стадии внесении вкладов в оплату уставного капитала ООО при его увеличении в порядке п. 1 ст. 19 ФЗ об ООО,

т.е. при возможном увеличении непропорционально имеющимся у участников долям, недобросовестный акционер (участник) мог бы призываться к ответственности перед другими акционерами или участниками в случае, когда он лично или посредством лояльных по отношению к нему лиц (например, лиц, входящих в органы управления обществом, регистратора, его работников либо работников почтовых служб) заведомо способствовал тому, чтобы другие акционеры (участники) реально не смогли принять участие в размещении акций нового выпуска (внесении вкладов в оплату уставного капитала

ООО при его увеличении в порядке п. 1 ст. 19 ФЗ об ООО). Количество подобных ситуаций, наблюдаемых в российской действительности и поражающих своей безнаказанностью и цинизмом, очень велико.

Между тем распространенность подобных ситуаций свидетельствует только об одном – о слабости и неэффективности существующих правовых механизмов защиты, при которых для недобросовестного акционера (участника) блага от нарушения прав иных акционеров (участников), в том числе при наступлении неблагоприятных правовых последствий от несоблюдения предписаний закона, в любом случае перевешивают понесенные издержки. Принципиально исправить существующее положение можно лишь введением в корпоративное право таких ограничителей, негативный эффект от которых для недобросовестных акционеров (участников) превысит те блага, которые они получают сейчас.

Соответственно, допущение граж- данско-правовой ответственности

(например, в виде взыскания убытков) одного акционера перед другим в описанных выше случаях, когда к такой ответственности привлекался бы недобросовестный акционер (участник), могло бы принципиально изменить экономическую логику анализируемых отношений, сделав невыгодными недобросовестные de facto поглощения, например через размывание долей в уставном капитале хозяйственного общества.

36 Ribstein, supra note 25, at 116 (контролирующие акционеры не имеют общей обязанности неэгоистичного поведения по отношению к миноритариям, а, скорее, несут обязанность не причинять вреда миноритариям); Dalley, supra note 24, at 182 (право штата Делавэр ограничивает мажоритария лишь в том, чтобы он не обогащал себя за счет меньшинства);

PRINCIPLES OF CORP. GOVERNANCE: ANALYSIS AND

RECOMMENDATIONS § 5.11 cmt. c (1). St. Paul: ALI Publishers. 1994. (Принципы корпоративного управления, разработанные Американским институтом права, исходят из общего правила о том, что контролирующий акционер не может использовать свое положение, имущество корпорации, а для корпорации, акции которой обращаются на фондовой бирже, непубличную информацию в своих интересах).

37Между тем профессор Рибштайн, отстаивающий конструкцию обязанности «не вредить», пытается отграничивать фидуциарные обязанности от принципа добросовестности, считая добросовестность крайне общим и малосодержательным принципом обязательственного права.

См.: Ribstein, supra note 25, at 113–4.

38В недавно опубликованном докладе, специально посвященном вопросам ответственности директоров и контролирующих акционеров, который был подготовлен для ФСФР России на средства Всемирного банка, делается ряд предложений по усилению ответственности контролирующих акционеров исходя из предположения о наличии фидуциарных обязанностей у подобных акционеров. Так, экспертами – авторами доклада предлагается распространить обязанность действовать добросовестно на владельца контрольного пакета акций при совершении сделок с конфликтом интересов и закрепить концепцию директора

de facto, т.е. лица, фактически выступающего

вкачестве члена органа управления, но не являющегося таковым. Кроме того, по мнению авторов доклада, материнская компания и ее управляющие, которые осуществляют

управление дочерней или зависимой компанией, должны нести такую же ответственность, как и управляющая организация и ее управляющие.

В частности, считается целесообразным предусмотреть: 1) что управляющий или управляющая компания несут те же обязанности, что и члены иных органов управления; 2) что они несут ответственность в тех же случаях, в которых они несли бы ответственность, если бы напрямую управляли компанией; 3) что, если управляющая компания будет признана ответственной за нарушение корпоративных

обязанностей и ее активов окажется недостаточно для возмещения причиненных убытков, члены органов управления управляющей компании несут субсидиарную ответственность. См.: Отчет о результатах сравнительного анализа правового регулирования ответственности членов органов управления хозяйственных обществ. С. 257, 262–263 (конкретные предложения), с. 184–185 (концепция директора de facto применительно

к контролирующим акционерам). Доступно на сайте: http://ssrn.com/abstract=1001991 (30.09.2008).

Предлагаемый подход может быть распространен de lege ferenda и на другие случаи39 перераспределения корпоративного контроля либо полного или частичного вытеснения миноритариев. В частности, он может использоваться:

•при недобросовестной реорганизации, когда через манипулирование оценкой акций или долей, задаваемой мажоритарным корпоративным собственником, миноритарии теряют свое влияние, по закону не получая какойлибо компенсации;

•при так называемом переходе на единую акцию, когда завышение или занижение стоимости ценных бумаг головной компании, предлагаемых акционерам дочерних обществ в обмен на их акции этих обществ, лишают миноритариев того, на что они могли бы в иной ситуации рассчитывать;

•при фактическом распределении дивидендов в пользу отдельных крупных акционеров, осуществляемом в обход миноритарных акционеров, когда такое распределение структурируется через приобретение собственных акций обществом (ст. 72 ФЗ об АО);

•при фактическом выкупе акций АО его менеджментом или контролирующими акционерами посредством использования дочерних обществ за счет средств или возможностей самого общества, например через предоставление обществом обеспечений кредиторам дочерних обществ, когда такие обеспечения выдаются обществом, акции которого приобретаются в нарушение порядка, установленного гл. XI ФЗ об АО.

Случаи, при которых можно было бы допустить de lege ferenda ответственность акционера перед акционером, вряд ли можно единожды ограничить неким исчерпывающим перечнем: жизнь создает все новые и новые способы перераспределения корпоративного контроля и имущественных благ, вытекающих из контрольного положения в хозяйственном обществе. Однако задача позитивного права – формализовать наиболее распространенные и требующие законодательного реагирования ситуации с тем, чтобы не допускать их распространения на практике, в противном случае все прочие нормы, направленные на обуздание произвола контролирующего акционе-

ра, оказываются неработающими. Соответственно, обозначенных ситуаций на этом этапе более чем достаточно для их обсуждения в экспертном сообществе, детализации и формализации на уровне позитивного права в целях формирования новых составов граж- данско-правовой ответственности акционера перед акционером.

Состав ответственности

Выше приведено лишь описание конкретных случаев неправомерного поведения контролирующего акционера, при выявлении которых можно было бы допустить привлечение de lege ferenda такого акционера к ответственности в виде обязанности возместить убытки. Между тем, согласно отечественной доктрине гражданского права40 и судебно-арбитражной практике41, для наступления гражданско-право- вой ответственности необходимо наличие целой группы специфических условий:

•противоправный характер поведения (действие или бездействие) лица, на которое предполагается возложить ответственность;

•вина правонарушителя;

•наличие у потерпевшего лица вреда или убытков;

•причинная связь между противоправным поведением и причиненным вредом или убытками42.

Следовательно, самого принципиального принятия идеи о возможном привлечении акционера к ответственности перед другим акционером и определения перечня деяний, за которые возможна подобная ответственность, еще недостаточно для того, чтобы вести речь о полноценной юридической конструкции, поскольку далее необходима также разработка иных составляющих, позволяющих описать составы подобной гражданско-правовой ответственности. Указанные элементы применительно к ответственности акционера перед акционером можно было бы сконструировать исходя из следующего.

1.Противоправный характер поведения (действие или бездействие) акционера, привлекаемого к ответственности, в общем, описан выше, где приведены возможные случаи, когда de lege ferenda допустима постановка

вопроса об ответственности за фактическое поглощение или полное (частичное) вытеснение. Для целей законодательной политики следует лишь определиться – конечно, при допущении ответственности акционера перед акционером как таковой – с тем, в каких случаях (помимо описанных в п. 6 ст. 84.3 и абз. 5 п. 4 ст. 84.8 ФЗ об

39Профессора Р. Гилсон и Дж. Гордон называют три группы типичных ситуаций, при которых возможна постановка вопроса

оспециальной регламентации действий мажоритария безотносительно к тому, в каких конкретных правовых формах эти действия осуществляются: получением

диспропорциональных имущественных благ от текущей деятельности корпорации, вытеснением миноритариев и продажей контрольного пакета акций (передача контроля). При этом если последняя группа, по общему правилу, не

предполагает какой-либо ответственности перед миноритарными акционерами, то для первых двух необходимо соблюдение тех или иных ограничений, нарушение которых со стороны мажоритария порождает его ответственность. См.: Gilson R. J., Gordon J. N. Controlling Controlling Shareholders, 152 U. PA. L. REV. 785, 786–99 (2003).

40Грибанов В. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 318–342;

Брагинский М., Витрянский В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 567–568; Нам К. Основания взыскания убытков, возникающих вследствие нарушения договорных обязательств (сравнительно-правовой анализ). В кн.: Убытки и практика их возмещения: сборник статей/ Отв. ред. М. А. Рожкова. М., 2006. С. 169.

41В судебно-арбитражной практике по такого рода делам можно нередко встретить следующую правовую позицию. В силу п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). При этом для удовлетворения требования о возмещении убытков их размер, причинная связь с неправомерным действием, а также сам факт совершения должником неправомерного действия должны быть доказаны кредитором. При отсутствии хотя бы одного из элементов состава правонарушения в удовлетворении иска должно быть отказано. См.: постановления ФАС

Западно-Сибирского округа от 27.05.2008 г. по делу № Ф04-3147/2008(5340-А45-8), от 26.10.2006 г. по делу № Ф04-7072/2006(27776-А45-8); определения ВАС РФ об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ от 24.03.2008 г. № 3224/08, от 28.04.2008 г. № 3921/08, от 29.05.2008 г. № 17775/07.

42Показательным в этом случае является постановление суда кассационной инстанции по делу, где рассматривался вопрос о привлечении к ответственности по правилам абз. 4 п. 3 ст. 6 ФЗ об АО. Как указал суд, по смыслу п. 3 ст. 6 ФЗ об АО, в предмет доказывания по рассматриваемому иску входят следующие обстоятельства: «использование ОАО “Мечел” имеющихся у него права или возможности влиять на решения ОАО “Шахта имени В.И. Ленина” (прямо или косвенно через ОАО “Южный Кузбасс”) с тем, чтобы общество заключало договоры купли-продажи угля с ОАО “Южный Кузбасс”; убытки ОАО “Шахта имени В. И. Ленина” вследствие реализации угля по заниженной трансфертной цене; причинноследственная связь между незаконными действиями основного общества и убытками». См.: Постановление ФАС Московского округа от 12.04.2007 г. по делу № КГ-А40/2523-07.

Заключение

Предложенная в настоящей публикации модель ответственности акционера перед акционером исходит из наличия, хотя бы эвентуального, такого рода корпоративных отношений, при которых отношения множества акционеров с акционерным обществом могут трансформироваться в двусторонние отношения «акционер – акционер», построенные по модели обязательства, как если бы оно возникло из обычной гражданско-правовой сделки. Ситуа-

ции, при которых возможно возникновение подобных «точек кипения», предопределяются таким обострением в противостоянии конфликта интересов большинства и меньшинства, при котором большинству приходится либо избавляться от меньшинства, зачастую помимо воли последнего, либо предоставлять ту или иную денежную компенсацию за недобросовестное использование своего контролирующего положения.

Насколько уместна и состоятельна с юридической и политико-правовой то-

чек зрения предлагаемая идея, конечно, покажет жизнь. Однако уже сейчас совершенно ясно, что если акционерам не предоставлять правовых механизмов, способных обуздать произвол зарвавшегося акционера (неважно, мажоритарного или нет), то подобная вседозволенность так или иначе будет стимулировать участников оборота на то, чтобы использовать имеющиеся у них возможности не считаться с другими акционерами, что, очевидно, не будет способствовать развитию нормальных корпоративных отношений.