!!Экзамен зачет 2023 год / Статья Сравнительное исследование владения и собственности

--------------------------------

<1> В германской литературе указывается, что обычно такое право устанавливается на определенный срок от 30 до 100 лет и чаще всего составляет 99 лет с возможностью последующего продления на конкретный, но более короткий срок - от 30 до 60 лет (с. 31).

Таким образом, при сходном на первый взгляд подходе к праву застройщика его положение по германскому праву более предпочтительно: он является не "арендатором" (lessee), а обладателем зарегистрированного в государственном реестре вещного права, содержание которого практически совпадает с правом собственности и дает разнообразные возможности его использования (включающие залог и отчуждение) как застройщиком, так и собственником участка.

Точно так же можно сопоставить английский future interest как относительно "слабое" право на недвижимость по "праву справедливости" с германским "ожидаемым правом" (Anwartschaftsrecht). Future interest не только всегда уступает любому титулу по "общему праву", но и автоматически прекращается при добросовестном приобретении такого "титула" новым владельцем (что легко возможно в отсутствие государственной регистрации любых подобных правомочий по "праву справедливости"). Anwartschaftsrecht до сих пор формально отсутствует в германском законодательстве, но практически бесспорно признается современной судебной практикой. Оно представляет собой "предварительную ступень для приобретения полного права, которая в определенной мере уже юридически обеспечена", поскольку контрагентом "выполнено уже так много требований, что отчуждатель не может односторонним объявлением разрушить правовую позицию приобретателя" (с. 40).

Под это положение в германском праве подпадают три ситуации: 1) предусмотренная § 449 BGB продажа движимой вещи с оговоркой о сохранении за продавцом права собственности (Eigentumsvorbehalt) до уплаты покупной цены; 2) право на приобретение земельного участка (недвижимости) в период от достижения и оформления соглашения об этом до внесения соответствующей записи в поземельную книгу <1>; 3) соглашение об ипотеке до возникновения обеспечиваемого ею требования (ипотека будущего требования на основании абз. 2 § 1113 BGB). Во всех перечисленных случаях управомоченное лицо (кредитор) получает "ожидаемое право" вещного характера, юридически защищаемое практически так же, как и право собственности; мало того, такое право может переходить к другим лицам и даже стать предметом залога. Не вызывает сомнений поэтому, что субъект Anwartschaftsrecht находится в неизмеримо более благоприятном правовом положении, чем субъект английского future interest.

--------------------------------

<1> Это одно из возможных решений проблемы, существующей и в российском праве относительно статуса сторон договора об отчуждении и приобретении недвижимости: в силу п. 2 ст. 551 ГК РФ не только достижение соглашения о продаже недвижимости, но даже и ее передача до момента государственной регистрации не влекут "вещного эффекта" в виде перехода права собственности, оставляя, однако, стороны договора в обязательственно-правовой связи.X

Аналогичным образом можно наконец сравнить знаменитый английский "траст" (trust - "доверие"), являющийся "ангелом-хранителем для англосаксов" <1>, и германскую "фидуциарную собственность" (Treuhand). Английский "траст" возник на базе средневекового института use <2>, с помощью которого отправлявшиеся в крестовые походы рыцари неформально передавали свои estate in law друзьям (доверенным лицам) в управление до возвращения, а францисканские монахи, которые были не вправе владеть землей, получали ее от "добрых прихожан" в "пользование как подарок" (с. 88); излюбленным мотивом для установления use был также обход феодальных обременений недвижимости. Однако этот институт, не имея юридического значения с точки зрения "общего права", не защищался и в общих судах. Только в решении по делу графа Оксфордского (Earl of Oxford's Case) 1615 г. было признано преимущество правил "права справедливости" над положениями "общего права", причем не только в канцлерском "суде справедливости", но и в общих судах. С этого времени начался процесс превращения use в trust, который фактически длился около трех веков. В результате общие правила о "трастах" появились в Англии лишь в 1925 г. (Trustee Act 1925; в настоящее время действует Trustee Act 2000), а единые правила о "земельных трастах" (trusts of land) - 70 лет спустя (Trusts of Land and Appointment of Trustee Act 1996 г.).

--------------------------------

<1> Hayton D.J. The Law of Trusts. 4th. ed. London, 2003. P. 1 - 3: "The trust is the guardian angel of the Anglo-Saxon, accompanying him everywhere, impassively, from the cradle to the grave" (сн. 398 на с. 91).

<2> От франц. use, равнозначного лат. opus - "дело", "задача" (сн. 377 на с. 87).

"Траст" как основной вид "доверительной собственности" (equitable ownership) представляет собой "доверительное отношение" между владельцем вещи по "общему праву" (legal owner, trustee) и владельцем по "праву справедливости" (equitable owner, trustor). В этом отношении "трасти" выступает как формально управомоченный, юридический владелец вещи, обладающий всей полнотой соответствующих прав, но действующий в качестве агента "бенефициара", который считается ее "материальным" (неформальным) владельцем. При этом "траст" не является исключительно обязательственно-правовым отношением, но имеет "вещный" характер, в силу которого каждый из его участников защищается не только по отношению друг к другу, но и против всех третьих лиц (с. 87). Особенностями траста, обеспечивающими его преимущества в системе английского права, являются: 1) отсутствие для его участников обязанности предоставлять "встречное удовлетворение" (consideration); 2) простота оформления; 3) отделение находящегося в "трасте" имущества от иного имущества "трасти", важное с точки зрения возможного банкротства (в германском праве такое положение давно известно под именем особого имущества (Sondervermogen), используемого для ограничения ответственности публичных собственников); 4) возможность признания за некоторыми видами "траста" самостоятельной имущественной правосубъектности (так, trading trust выступает в экономическом обороте наравне с компаниями). Кроме того, "траст" дает возможность широко использовать "будущее имущество" (future property), которое в качестве его объекта считается реально существующим. Наконец, у "трасти" имеется возможность получить свое право на основании иного "траста", нежели его отношение с бенефициаром, что также открывает различные экономические и юридические возможности (с. 90 - 91). При этом К. Квитманн справедливо указывает, что "траст" едва ли смог бы получить столь широкое распространение в отсутствие традиционного для Англии деления права на common law и law of equity.

В германском праве "фидуциарная собственность" (das fiduziarische Eigentum) рассматривается как юридически полноценное право собственности, которое передано другому лицу в рамках "доверительного отношения" (Treuhandverhaltnis) либо с целью управления соответствующим имуществом, либо в обеспечительных целях. При этом приобретатель имущества считается его "юридическим собственником", а отчуждатель - "экономическим собственником" (владельцем).

Так, "доверительное управление" имуществом (Verwaltungstreuhand) обычно используется по соглашению об уступке прав требования, согласно которому "управляющий" осуществляет полученное им право от собственного имени, но за счет и в интересах цедента (в отношении прав требования не может быть применена модель договора комиссии, ибо нормы об этом договоре находятся в специальном законе - Германском торговом уложении (HGB) и традиционно рассчитаны на оборот вещей ("товаров"), а не прав). Предметом такого соглашения нередко становятся банковские счета, инвестиционные фонды или доли участия в хозяйственных обществах. Новый "правообладатель" остается тесно связанным с прежним правообладателем и обычно обязан к возврату права требования по истечении установленного срока или наступлении иных согласованных сторонами условий.

Кроме того, в Германии давно известна "обеспечительная передача" (Sicherungsubereignung) права собственности продавцом покупателю, при которой приобретатель получает полноценное право на вещь, но отчуждатель считается ее владельцем на условиях содержащейся в соглашении специальной "обеспечительной оговорки" (Sicherungsabrede). В этой ситуации новый собственник вещи должен полностью или частично осуществлять свое право в интересах прежнего собственника; таким образом он получает "вовне" (в отношениях с третьими лицами) больше прав, чем имеет в силу "обеспечительной оговорки" в отношениях с отчуждателем вещи (с. 38). В современном германском праве широкое применение этого института приводит к постепенному вытеснению им традиционного залогового права.

При таком подходе имущественные интересы участников рассматриваемых отношений в германском праве оказываются юридически защищенными не хуже, а в некотором смысле - и лучше прав субъектов "доверительной собственности" по английскому праву. Во всяком случае здесь отсутствует свойственная последнему "конкуренция прав владения" и защита только "наилучшего", или "наиболее сильного", из них.

В целом же можно отметить, что сходство английского и германского правопорядков заключается лишь в том, что оба они признают недвижимостью в принципе только земельный участок и последовательно устанавливают существенно различный правовой режим для движимых и недвижимых вещей. Однако содержание этого режима принципиально разное: в английском праве речь идет о разнообразной "палитре" владельческих прав, нередко не зарегистрированных и допускающих столь же разнообразные споры относительно своей "юридической силы", сводящиеся к защите "лучшего права" на владение недвижимостью, причем ни одно из них не является "правом господства над вещью" в континентальном смысле, тогда как в германском праве действует законченная (исчерпывающая - numerus clausus) и подвергнутая государственной регистрации система вещных прав, возглавляемая правом собственности и включающая далее производные от него ограниченные вещные права, причем все они имеют специальную вещно-правовую защиту, исключающую "конкуренцию" между ними.

К. Квитманн добросовестно пытается выявить какие-либо сущностные элементы сходства этих систем (режимов), усматривая их главным образом в известной общности подходов к понятию владения и его основным функциям. Однако в ее работе убедительно показано, что конкретные юридические формы защиты владения, составляющие существо его правовой регламентации, в рассмотренных системах оказываются в принципе несопоставимыми. Более того, при их тщательном анализе выявляется очевидное отсутствие каких-либо преимуществ (в том числе даже и юридико-технического характера) английских estate и interest (rights of possession) над континентальными (германскими) вещными правами.

В заключение стоит отметить, что автор настоящих строк был далек от мысли о создании полноценной рецензии на анализируемое им серьезное научное исследование. Заинтересованный читатель сможет самостоятельно найти эту книгу и оценить, например, скрупулезность и глубину освещения в ее третьей части различных исков по защите владения и владельческих прав в английском и в германском правопорядках (с. 247 - 333) или обнаружить чрезвычайно интересное сравнение германской "жилищной собственности" (Wohnungseigentum) и введенного в Англии в 2002 г. commonhold, призванных законодательно разрешить возникшую в конце прошлого века проблему присвоения обособленного жилого помещения (квартиры, т.е. составной части единой вещи - дома), земельного участка и "общего имущества" (строения), предназначенного для совместной эксплуатации <1>.

--------------------------------

<1> В Германии она решается путем закрепления общей собственности на земельный участок и основные конструкции дома, существующей в неразрывной связи с производными от нее отдельными правами собственности на жилые помещения, что дает основания считать эту категорию в целом особой "правовой формой собственности" (с. 46 - 50); в Англии между владельцами жилых помещений в общем доме разделяется freehold ownership на земельный участок, а также одновременно устанавливается общая собственность (ownership in common) на находящееся на нем общее имущество (строение), что в совокупности рассматривается как особый подвид freehold estate (с. 124 - 125).

Цель настоящих заметок иная: с одной стороны, проинформировать отечественного читателя о крайне интересном содержании рассматриваемой работы, а с другой - сподвигнуть его к некоторым представляющимся очевидными выводам, касающимся прежде всего отечественного гражданского законодательства. Содержание книги К. Квитманн прекрасно показывает процесс развития институтов английского "вещного права", обусловленный почти исключительно особенностями английской политической истории, а вовсе не какими-либо прагматическими и уж тем более доктринальными соображениями. Созданная таким путем правовая система отличается глубоким и малопонятным для иных лиц своеобразием, которое принципиально исключает какую-либо возможность рецепции иными правопорядками ее отдельных институтов (например, "траста") и даже элементов (например, future interest). Невольно возникает и мысль о том, что данный вывод может быть распространен и на отличающееся не меньшим историческим и содержательным своеобразием английское договорное право, что, в свою очередь, тоже рождает сомнения в целесообразности заимствования его отдельных институтов типа "ответственности за заверения" (indemnity) и т.п., хотя относительно этой проблематики необходим не менее тщательный самостоятельный анализ.

Вместе с тем проведенное К. Квитманн исследование вновь убеждает в безусловной необходимости (целесообразности и своевременности) введения в отечественное гражданское право института владения и полноценной владельческой защиты, без которых давно не обходится ни один современный развитый правопорядок как европейского континентального, так и англосаксонского типа, поскольку взаимосвязь и различие правовых режимов собственности и владения (Eigentum и Besitz - в германском праве, ownership и possession - в английском) в любом случае составляют в них фундамент вещно-правового регулирования.