2059

31

рядочивания и гармонизации жизни. Как в философии санкхья идет по­ следовательная манифестация одного элемента из другого, начиная с эфи­ ра, так и в ведийских текстах последовательно проявляются некие концеп­ ты, от самого элементарного - к самому прикровенному, начиная с этиче­ ских установок и заканчивая изложением уровня высшего просветления и эстетической трансценденции.

Обычно трансценденция в культуре осуществляется через самоут­ верждение в первой оппозиции: Бог - дьявол, дух - материя, свет - тьма, уран - хтонос, добро - зло, рита (ав. aS~a) - друх (ав. druj). Особенность трансценденции в ведийской культуре заключается в снятии этой дуально­ сти, причем достигается оно не путем десубъективации, а через принятие качеств совершенного объекта. Трансценденция - это не абстрактная идея. Она обусловлена природой непреодолимого вкуса к совершенному и пре­ красному. Через эстетическое взаимодействие с прекрасным человек само­ актуализируется как индивидуальное прекрасное.

В главе подчеркивается неоднозначность сверхчувственного позна­ ния через сакральные тексты, предлагается способ разрешения смысловых конфликтов. Антиномичность нарративов заключается в том, что они воз­ действуют на культуру и сами подвергаются влиянию с ее стороны, ибо культура, в свою очередь, не может не транслировать свой опыт через ин­ терпретацию текстов.

Таким образом, в расшифровке традиционной культуры следует применять эстетический код, а не теоретический или утилитарный. Тради­ ционные тексты - это, главным образом, эстетические способы получения смысла, а традиционная культура - это знаковая система, организованная по принципу доминанты эстетического кода.

32

В четвертой главе «Социальная память традиционной культу­

ры» разрабатывается мнемотехника хранения, воспроизведения ценно­ стей, смыслов, норм в традиционном обществе.

На примере древних культур Хараппы и Мохенджо-Даро автор стремится разрешить проблему значения этносоциальной памяти в сохра­ нении идентичности традиционной культуры. По его мнению, в бинарных традиционных культурах идентичность социальной группы связывается с относительными десигнатами, например, этносом. Многополярные тради­ ционные культуры соединяют идентичность с ценностными и смысловы­ ми десигнатами, которые формируются сакральными нарративами.

Далее автор раскрывает значение стратификации общества в функ­ ционировании потоков социальной памяти на примере древнеиндийского общества. В традиционном обществе последняя реализуется через локаль­ ность. Касты, страты представляют собой малые социальные скрепы, осу­ ществляющие традирование микропотоков социальной памяти. Наследо­ вание ценностно-смысловых стратегий поведения в традиционном обще­ стве происходит в малых группах. Традиционная культура сохраняется через актуализацию малого. Опыт исследования традиционной культуры учит, что устойчивая интеграция возможна не через принудительную масс-медийную унификацию, а через свободную ценностно-смысловую фрагментарность социума. Социальные ячейки обладают способностью самоконституирования социальной памяти.

Историческая роль традиционного общества - в раскрытии особого типа коллективистской индивидуальности. Традиционная культура обра­ зуется в обществе высокой плотности отношений, где не остается про­ странства для автономного существования. Если посттрадиционная куль­ тура подходит к раскрытию свободы индивидуальности через обновление смыслов, ситуативную аксиологию, то свобода и индивидуальность в тра-

33 диционной культуре воплощаются через призму наследуемых смыслов,

ценностей. Известно, что ценностно-смысловые корреляты индоарийского социума концентрировались вокруг должного действия (дхарма), накопле­ ния (артха), потребления (кама) и спасения (мокша). Многозадачность со­ циальных целей объясняется онтологией природных качеств субъекта. Ав­ тор отдельно рассматривает важнейшие смыслообразующие элементы со­ циальной памяти: смысловое мышление женщин, отношение к родителям, категория дара, социальная определенность традиционного общества.

Особое внимание в диссертации уделяется функционированию соци­ альной памяти в структуре традиционной повседневности, которая раскры­ вается на основе дихотомии сакральное-профанное. Сакральные смыслы - это область глубинных, экзистенциальных состояний сознания. Она объеди­ няет всех ищущих высокие витальные ценности и смыслы. Трансляция са­ кральных смыслов образуется на границе эстетического и теоретического кодов. Сакральному и высоким смыслам противостоят профанные смыслы как область конвенциональных, устойчивых, общих значений.

Автор выявляет особенность социальной памяти в традиционной повседневности, которая заключается во вплетении «малых праздников» в обыденность. Традиционная культура постоянно испытывает трансформа­ цию повседневности, ее перетекание в складки иного времени и простран­ ства за счет передатчиков сакрального смысла. Время и бытие традицион­ ной культуры сохраняют свой сакральный статус даже в повседневности.

В диссертации традиционный социум признается не закрытым, а обществом-мембраной, где энергия, информация и социальная память фильтруются через эстетический ярус памяти. Иными словами, традици­ онному социуму присуще добровольное информационное самоограниче­ ние, где мембранный потенциал выступает мощной формой запасания энергии в системе. Вместе с тем для поддержания устойчивости в тради-

34

ционном обществе осуществляется колоссальный обмен энергией и ин­ формацией по иерархическим структурам.

Первоначальная структура традиционного социума представляет со­ бой уникальную в истории систему социального развития, основанную на диалектическом тождестве и различии жизненных смыслов. Со временем социальный организм традиционного общества претерпевает мутации, в результате которых предписанные роли начинают доминировать над при­ обретенными. Вместо кластерной, ассоциативной социальной памяти до­ минирует структурная память. Структурная память - это «память» физи­ ческих объектов, которые жестко «помнят» свои свойства. Для функцио­ нирования традиционного общества необходима гибкая, кластерная, ассо­ циативная социальная память.

В пятой главе «Диалектика единства и многообразия традици­

онных культур» внимание автора сосредоточено на амбивалентности традиционного культурогенеза.

По мнению диссертанта, есть такие символико-мифологические предпосылки, которые позволяют обнаружить универсальную статику традиционной культуры Автор сравнивает символико-мифологические архетипы древних греков, египтян, касситов, кельтов, индусов, иранцев, миттанийцев, римлян, славян, хеттов, шумерцев и приходит к выводу о том, что традиционные общества в древности имели единую протокультуру, существовавшую в виде ценностно-смыслового ядра, архетипов. Вме­ сте с тем каждой традиционной культуре присущ свой конкретный облик, неповторимая специфика.

Динамика традиционного общества подчиняется физическим законам энтропии, что является сходным моментом всех традиционных культур. Со временем жизненные смыслы социума подвергаются дивергенции, прини­ мают утилитарный характер. Сакральные символы традиционной культуры

35

профанируются. Общество становится неустойчивым, нечетким, «озабочен­ ным собой» (Фуко). Диссертант не ограничивается констатацией универса­ лий развития, он показывает специфику, индивидуальность развития тради­ ционных культур. На примерах развития ряда локальных традиционных культур (Ближний Восток, Европа) характеризуется индоевропейская ойку­ мена, которая сейчас рассматривается как ядро евразийской культурной се­ мьи, имеющей сходную архитектонику социальной памяти.

Одна из задач диссертационного исследования - обозначить векторы динамики традиционной культуры. В работе это делается на примере сла­ вян в индоевропейской традиционной культуре. Автор критически анализи­ рует гипотезу происхождения ариев от славян и гипотезу славян как аутен­ тичных наследников арийских ценностей и смыслов. Приведенные результа­ ты сравнения традиционной культуры индоариев и славян позволяют гово­ рить о символической общности ариев и славян. В лингвистике найдены сходные архаичные языковые структуры. Фольклористика позволила уви­ деть множество мифологических соответствий. Однако с точки зрения цен­ ностно-смыслового ядра славяне не являются наследниками ариев. Анализ возможных славяно-арийских текстов, семиотических параллелей позволяет сделать вывод либо о заимствовании славянами некоторых второстепенных ведийских идей и мифов, либо о постепенной утрате ценностно-смыслового ядра ведийской культуры. Соответствия между двумя культурами приводят к выводу о возможном варианте культурогенеза по сценарию отпочкования одной из периферийных групп. Поиск индоарийских корней русской куль­ туры через неоязычество, попытки реконструкции не только ее обычаев, дохристианских памятников, но даже и социальных форм (создание общин, реконструирующих языческий образ жизни) представляет разновидность исторических игр (в рыцарей, пиратов), так как ментальность таких обраще-

36

ний и общий фон реконструкции все равно сохраняет посттрадиционный характер (трансцендирование без трансценденции).

Таким образом, в результате анализа единства и многообразия тра­ диционной культуры автор приходит к выводу, что ее бытие заключает в себе потенциальное ее небытие, диверсификацию и дивергенцию тради­ ционных ценностей и смыслов. И, наоборот, небытие традиционной куль­ туры таит в себе ее бытие. Традиционная культура тождественна вселен­ ской возможности по реконфигурации бытия.

Шестая глава «Статус традиционной культуры в современном

мире» посвящена изучению взаимодействия традиции и новации тради­ ционной культуры, ее места и роли в настоящее время. Традиционная культура обладает запасом устойчивости, самосохранения и самооргани­ зации. Она является способом ценностно-смыслового самоконституирования человека и обеспечивает его устойчивость в дискретном мире. В дис­ сертации выявлена оптимальная модель наследования традиционной куль­ туры, ценностно-смысловой преемственности.

Автор рассматривает гипотезу изоморфизма постмодернизма и не­ отрадиционных явлений. Последние образуют сложный калейдоскоп ре­ лигиозных, политических, идеологических и околонаучных воззрений. К ним, в частности, можно отнести движение New Age, провозглашающее вступление в эру Водолея и начало новой традиции, неоязыческие органи­ зации, альтернативные оздоровительные, психологические направления. Некоторые еще не имеют четких границ, находятся на стадии формирова­ ния. В качестве примера неотрадиционного движения рассматривается не­ оиндуизм, который существует уже больше двух веков.

Признается, что сам факт модернизации не является, однако, еще достаточным, чтобы называть какое-либо течение с приставкой «нео», особенно, если обновление непротиворечиво той традиции, в которой оно

37

функционирует. Иначе учения Шанкары, Мадхавы, Рамануджи, Чайтаньи также следовало бы отнести к неоиндуизму, сославшись на их новации. Во всяком учении присутствует некоторая новизна. Диссертант полагает, что модернизация культуры представляется регрессом, если результатом ее является форматирование ценностно-смыслового ядра.

Однако открытость традиции для модернизации не всегда означает, что может быть изменено ее ценностно-смысловое ядро. В ведийской культуре таковым являются: 1) вера в закон моральной причинности (кар­ ма); 2) признание перевоплощения души, цикличного космического миро­ порядка; 3) принятие духовных авторитетов; 4) вера в «шабда прамана» - откровение Вед как средства познания; 5) признание форм социальнодуховной стратификации общества (деление на варны и ашрамы); 6) спа­ сение как цель религиозной практики. Отрицание данных положений, уси­ ление мистицизма, посттрадиционалистские тенденции помещают новое религиозное движение в категорию неоиндуизма. С индуизмом такое те­ чение связывает лишь происхождение основателя и обращение к элемен­ там индийской философии.

В современном коэволюционном «котле» культуры «варятся» как традиционные анклавы в индустриальном обществе, так и модернизиро­ ванные анклавы в традиционном обществе. Диссертант установил, что си­ туация лост-культуры (по В. В. Бычкову1) сближает пространство Востока и Запада. Постмодернизм и неотрадиционная анимация имеют ряд общих черт: смешение стилей, эклектизм; отказ от построения системы, логикокатегорической организации мысли и принятие внерациональной словес­ ной текучести; отход от дихотомии духовное-телесное, священное—

Термин «яос/и-культура» введен В. В. Бычковым и означает специфический пере­ ходный период к какому-то иному этапу в истории цивилизации (см.: Бычков В. В. ПОСТ- // КорневиЩе ОБ. Книга неклассической эстетики. М, 1998. С. 214; Он .же. Феномен не­ классического эстетического сознания // Вопросы философии. 2003. № 10. С. 62).

38

мирское, этическое-аморальное, истинное-ложное; антисистематизм; адогматизм; самоутверждение личности в свободе творчества.

Распространение профанной эзотерики есть пример псевдотрадииии и квалифицируется как явление западное по сути. Имитация полноценной традиции, использование ее в качестве коммерческой декорации - это то, что делает посткультурное пространство мира универсальным. Объясне­ ние феномену унификации культурных тенденций можно найти в станов­ лении единого информационного и смыслового поля с прозрачными гра­ ницами. Образование единой семиосферы обнажило базисный утилитар­ ный интерес к миру, что обусловило повышенный интерес к технике как к способу обретения счастья. Делается вывод, что «туристический» неотра­ диционализм представляет собой трансмутацию традиционной культуры, наследование без сохранения ценностно-смыслового содержания.

Анализируя варианты наследования традиционной культуры с со­ хранением ценностно-смыслового содержания, автор называет следующие альтернативы: 1) традирование без реформы, 2) посттрадирование без ре­ формы, 3) контртрадирование без реформы, 4) реформированное традиро­ вание. Диссертант рассматривает проблемы соотношения традиции, по­ сттрадиции и контр-традиции на примере ведийской культуры. Было по­ лучено несколько возможных сценариев инновационной динамики тради­ ционной культуры. Делается вывод, что ведийская культура подверглась трансформации, частично растворилась в аморфном неоиндуизме. При этом она сохранила свою самобытность в традиционалистских учениях, сосуществуя с формами неоиндуизма.

В диссертации определяется статус традиционной культуры как ор­ ганики бытия, живого канона, позволяющего человеку удовлетворять свои антропологические и экзистенциальные потребности. Она имеет устойчи­ вую тенденцию сохранения старого содержания в новых формах, вечного

39 - в непостоянном, универсального - в индивидуальном, абсолютного - в

относительном. Ценностно-смысловое ядро традиционной культуры мож­ но сравнить со стволовыми клетками организма культуры, которое хранит изначальный здоровый ее генофонд, позволяет сопротивляться культур­ ным мутациям. Традиционная культура не чужда организму культуры, на­ против, она способна усиливать его самоорганизацию, обеспечивать жиз­ неспособность. Возможно, наличие остатков традиционной культуры и сохраняет мир в глобальном масштабе, не позволяет ему превратится в однообразный технопарк.

Традиционная культура гармонизирует практическую и познава­ тельную деятельность, соотнося ее с эстетическим идеалом. Благодаря этому повседневная деятельность становится осмысленной и вдохнов­ ляющей, что имеет практическую значимость для современного мира, где очень остро стоит проблема сохранения эмоционального, чувственного сознания. Традиционная культура учит иерархии познавательной деятель­ ности, телеологии познания, что очень актуально для ситуации современ­ ной культуры, отягощенной непрерывным увеличением массива информа­ ции и проблемой ее первичной обработки.

Автором подчеркивается уникальный вклад традиционной культуры, который заключается в развитии понимания личностной природы реально­ сти. Культура - это всегда присутствие плюс потенциальная возможность чего-то большего; катализатор изменения, посредник, благодаря которому развивается нечто иное, не исчисляемое суммой входящих в нее элементов. На разных социально-исторических этапах традиционная культура катали­ зирует актуальную трансценденцию, которая отличается от посттрадицион­ ной трансгрессии актуализацией ценностно-смысловой локальности.

Заключение соотносит поставленные задачи с полученными выво­ дами. Автор идентифицировал традиционную культуру как способ реф-

40 лективного, индивидуального традирования ценностно-смысловых пара­ метров личности.

В диссертации исследован субстрат традиционной культуры и то, как с течением времени он дает новые формы культуры. Утвердилась точка зре­ ния, что традиционные представления неизбежно постепенно меняются. В работе изложена модель сохранения ценностно-смыслового ядра традици­ онной культуры, рассматривается значение ячеек социальной памяти. Тра­ диционная культура продолжает свое видоизмененное существование в со­ временных формах, наследующих ее традицию. В новых условиях прежний субстрат становится строительным материалом для нового здания, а старые тексты получают новое истолкование. Роль традиционной культуры заклю­ чается в устойчивом смысловом конституировании индивидуации человека, в отличие от номадической виртуальной индивидуации посттрадиционной культуры. Поэтому традиционная культура существует всегда в динамике. В каждом темпорально-пространственном локусе она изменяется в деталях трансценденции, но сохраняет при этом свою сущность.

Анализ источников (Веды, пураны, Махабхарата) позволил выявить динамические процессы в традиционной культуре: дифференциацию, диффузию, взаимодействие, деградацию, застой, кризис, инклузивизм, ак­ культурацию. Диссертант делает вывод об особом участии эстетического в архитектонике наследования культуры, преемственности социальной па­ мяти, наследования ценностно-смыслового ядра.

Традиционная культура предполагает существование многомерного человека, полионтичную свободу, многообразие форм познания. Анализ показал, что концепция ведийского иерархического общества допускала свободу внутреннюю, разнообразие смыслов, религиозный плюрализм, то есть множественность путей духовного развития. При этом существовала некая глубокая, превосходная идея, которая упорядочивает ведийскую мо-