562

Второе очевидное обстоятельство – частная жизнь проходит в рамках какого-то пространства, им определяется, от него зависит.

Познавательный интерес ученого к определенному пространству может быть и прагматичным и не прагматичным. Вместе с тем, изучение знакомого (родного, понимаемого на уровне чувств) для исследователя пространства, по нашему мнению, скорее плюс, чем минус. Рассуждения же по поводу «вчувствования»10 у историков не более чем красивая игра слов, если мы понимаем историю как науку, а не искусство.

Выбор Предуралья, а не Урала как исследуемого пространства следует объяснить дополнительно.

С географической точки зрения Урал никогда не был единой территорией. По меридиальному направлению его принято делить на три полосы: Предуралье, Горнозаводской Урал и Зауралье. Каждая из названных полос, в свою очередь, разделяется по параллелям на северную, центральную и южную зоны. Такое деление лучше отражает хозяйственную специфику территорий.

Если соотнести географическое и административное деление региона в 20-е гг. ХХ века, то В.-Камский и КомиПермяцкий округа совпадают с Северным Предуральем, а Пермский, Сарапульский, Кунгурский округа – с Центральным и Южным Предуральем.

Граница между Пермской и Свердловской областями, созданными в 1938 году, проходила по главному Уральскому хребту.

Нельзя не учитывать самоопределение (ощущение себя) жителей региона. Коренное население Предуралья и Зауралья

– представители разных этносов с различной исторической судьбой. Эмигранты, заселявшие Предуралье с VIII-IX вв. н.э. традиционно ассоциируют себя с Европой11, тогда как

10Вчувствование (нем. Einfühlung), термин из психологии, искусства и эстетики. "весѐлый" пейзаж и т.п.). Понятие было впервые изложено Ф. Т. Фишером (1887). В современной России стало активно употребляться в исследованиях, посвященных изучению менталитета в конце ХХ в.

11Доказательство тому может послужить последний нашумевший культурный проект «Пермь – культурная столица Европы».

11

эмигранты, поселившиеся в это же время в Зауралье, таких претензий никогда не декларировали.

Экономически территории также всегда конкурировали. Старания государства в 30-е гг. ХХ века устранить эту конкуренцию успехом не увенчались.

Иной образ мыслей и чувств жителей Предуралья и Зауралья нашел отражение в жизни интеллектуальных сообществ. Конкурентная борьба научных школ и направлений, особенно гуманитарных, отсутствие совместных исследовательских проектов, ревностное отношение к первооткрывательству характеризуют их взаимоотношения на протяжении столетия.

Возможно, что конкурентная борьба в интеллектуальной сфере, даже заочная, явление позитивное. Вместе с тем, сложившаяся практика, к сожалению, мешает преодолению некоторых существенных методологических ошибок.

В частности, изучение событий в границах одной из географических (административных) зон и экстраполяция полученных результатов на регион Урала в целом, является обычной практикой. В то же время нельзя представить, например, что французский ученый, изучающий историческую жизнь Нормандии, позволит себе распространить полученные выводы на Прованс или Францию в целом.

Временные рамки нашего исследования выбраны также не случайно. Период между двумя мировыми войнами для России – время интенсивного перехода от традиционного общества к индустриальному. Очевидно, что в переходные эпохи изменения в частной жизни происходят чаще, и, отчасти, поэтому зафиксировать их легче.

Итак, желание максимально объективно описать время и пространство, в которых проходила частная жизнь интересующего нас предвоенного поколения жителей Предуралья, определило предмет данного исследования.

Любая исследовательская / интеллектуальная, и моя в том не исключение, работа не может быть завершена без организационной и психологической поддержки большого круга людей.

12

В моем случае это десятки людей, которых я не смогу перечислить поименно. Моя бесконечная благодарность всем, кто бескорыстно и заинтересованно помогал и помогает в осуществлении моих научных изысканий.

Родителям – представителям удивительного поколения, о котором написана эта книга. Собственно говоря, желание понять, каким образом им, детям из семей репрессированных, удалось стать счастливыми, успешными и самодостаточными людьми, определило круг моих научных интересов.

Респондентам – за искренность и бесконечную доброжелательность, которую так сложно встретить в современном общении и которая является, по моему глубокому убеждению, прекрасным показателем общей культуры человека. Поведение этих очень разных по характеру и личному жизненному опыту людей, удивляет меня и по сей день. Многочасовые беседы, без сомнения, были для всех их без исключения серьезной психологической нагрузкой и тяжелой работой.

Учителям, которые всегда относились к моим идеям с неподдельным интересом и позволяли себя критиковать!

Друзьям, которые помогали мне расставлять приоритеты, были терпеливы к моим недостаткам, но настойчиво требовали завершения моих научных проектов.

Рецензентам, общение с которыми было комфортно с человеческой и профессиональной точек зрения и, бесспорно, позволило улучшить презентацию проекта.

Редакторам и оформителям за креативный подход

кделу.

Ипоследнее. В моей образовательной деятельности я никогда не встречала студентов, которые бы не проявляли подлинного интереса к истории России. К научно изложенной истории, а не идеологизированной или мифологизированной. Желание написать какую-то часть такой истории было для меня самым мощным стимулом. Хотелось сделать книгу и читабельной и читаемой.

13

Глава 1. ВРЕМЕННЫЕ СИСТЕМЫ

ИТЕМПОРИТМЫ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ

&1. Время как государственный

иобщественный ресурс в 20-30 гг. ХХ века

Всовременных гуманитарных исследованиях можно встретить такие термины как «биологическое время», «социальное время», «историческое время», «внутреннее время», «семейное время», «личное время», «психологическое время». Казалось бы, что для исторических исследований данная категория является ключевой и должна привлекать всеобщее внимание.

Но на самом деле ей больше внимания уделяли и уделят социологи. Еще Э. Дюркгейм обратил внимание на то, что время необходимо для регулирования ритма коллективных

действий. П. Сорокин и Р. Мертон пришли к выводу, что время течет по-разному в разных обществах.12

Всовременной социологии теорий социального времени не существует, хотя по поводу самой категории появляются интересные идеи.

Так, П. Штомпка связывает время с понятием «собы-

тие» и считает возможным использовать его в качестве измерителя и макро-, и мезо-, и микрособытий. Как подчеркивает исследователь, время регулируется обществом и в современном индустриальном обществе превращается в главный регулятор и организатор человеческой деятельности. Время мистифицируется, так как оно «принимает форму ресурса, который можно потратить, сэкономить, распределить и даже собственности, которую можно продать или обменять»13. П. Штомпка признает, что категория времени применима и к

12Cм. подробнее: Фомичëв П. Н. Современные социологические теории социального времени: научно-аналитический обзор. М.: Российская академия наук, Институт научной информации по общественным наукам, 1993.

13Штомка П. Социология социальных измерений. М., 1996. С.82.

14

традиционным обществам. Они тоже изменяются, хотя медленнее, чем привыкли «западные» наблюдатели, описывающие эти общества. По форме время, с его точки зрения, бывает циклическое и линейное. Оно необходимо человеку, чтобы координировать социальные действия.14

Р. Левин считает время краеугольным камнем социальной жизни и увязывает с психологическим восприятием «длительности». Он вводит термины: «временные стереотипы» и «скорость жизни»15, которые могут быть достаточно продуктивными в конкретно-исторических исследованиях.

Т.А. Нестик16 предпочитает говорить о «нормативной темпоральной картине мира», которая воплощает представление группы о том, как заполняется и расходуется время. Он характеризует представление о времени в современном индустриальном обществе, где временной порядок усваивается через систему образования (в частности, школу) и позволяет человеку минимизировать конфликты. Централизация власти, по его мнению, ведет к введению единых стандартов отсчета времени и предполагает насилие. Он допускает возможность существования групповых временных норм (например, сельских и городских), но не пытается их охарактеризовать.

И.М. Савельева и А.В. Полетаев17 темпоральные представления делят на уровни: эмпирический, семейный, сакральный и исторический. На каждом из уровней могут существовать и циклические, и линейные представления одновременно. Для доиндустриальных обществ основным фактором формирования эмпирических темпоральных представле-

14Штомка П. Социология социальных измерений. М.,1996. С.75.

15Левин Р. География времени// Социология.1991.№ 11.С.111 – 121.

16Нестик Т.А. Социология конструирования времени // Социологические ис-

следования. 2003. № 8. С.18-19.

17 Савельева И.М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997. С.579.

15

ний эти авторы называют «рутинизированость человеческой деятельности, обусловленной природными явлениями».

Семейный уровень, по их утверждению, становится неактуальным в эпоху всеобщей грамотности, когда семейное прошлое перестает быть определяющим фактором в судьбе человека.18 Исследователи уверены, что исторический уровень темпоральных представлений в ХХ веке определяется властью. Власть посредством календаря, памятных дат и памятников может сохранить или уничтожить сакральный уровень.19

Определенный интерес к проблемам времени проявляют культурологи. В основном в культурологических работах категория времени исследуется применительно к Средним векам и иногда к Новому времени. Выводы же исследователей крайне противоречивы и фрагментарны. Так, П.М Бицилли утверждал, что «мир средневекового человека раз и навсегда готов, не подвластен времени».20 Тогда как И.Г. Белявский и В.А. Шкуратов предполагают, что человек средневековья жил с ощущением линейного времени (от начала к концу).21 Ле Гофф же просто определяет время Средневековья как аграрное, сельское время, время большой длительности. У него же можно прочесть, что народные массы не владели собственным временем и не умели его определять.22

Вконкретно-исторических работах, посвященных

ХХвеку, темпоральные проблемы пока не исследуются. Единственным направлением, связанным с этой проблематикой, можно считать работы, посвященные «бюджетам времени».

18 Там же. С. 592.

19 Савельева И.М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного.

М.,1997.С.661.

20Бицилли П.М. Место ренессанса в средневековой культуре. CПб., 1996.

21Шкуратов В.А. Историческая психология. М., 1997. С.17.

22Ле Гофф. Ж. Другое Средневековье. Время, труд и культура Запада Екатерин-

бург, 2000. С. 217

16

В России первые попытки систематического изучения «бюджетов времени» различных социальных групп можно отнести к 1894-1895 гг. Касались они в первую очередь рабочих и студентов.23 Сам термин появился позднее, в 1920 г., и как убедительно доказал В.А. Артемов, принадлежит П. Сорокину.24 В начале 20-х гг. С.Г. Струмилин начал изучать затраты времени в семьях рабочих.25 Он же дал первую классификацию временных затрат (труд – отдых – сон).

Начиная с 70-х г. ХХ века, в исследованиях советских ученых использовалась другая типология, предложенная Г.А. Пруденским26 (рабочее время – внерабочее время). Внерабочее время в этой классификации имело сложную структуру и делилось на внерабочее, связанное с производством, с домашним трудом, с удовлетворением физических потребностей, собственно свободное, и прочие затраты.

Бюджеты времени крестьян изучали в 20-х гг. А.Н. Челинцев и А.В. Чаянов. Последнего интересовала проблема трудонапряженности в крестьянском хозяйстве. Поскольку крестьянское хозяйство того времени было семейным, для получения объективного результата он подсчитывал количество дней, потраченных каждым членом семьи на выполнение работ в каждой отрасли хозяйства. Затем использовал коэффициенты для того чтобы приравнять труд женщин и детей к труду взрослых мужчин.27

Приступая к анализу темпоритмов, в которые определяли образ жизни населения Приуралья в 20-30 гг., следует еще раз подчеркнуть, что речь идет об обществе переходного ти-

23 См.: Артемов В.А. К истории возникновения исследований бюджетов времени // Социологические исследования. 2003. № 5. С. 145.

24Там же.

25См.: Струмилин С.Г. Проблемы экономики труда. М., 1972.

26См.: Бюджеты времени. Вопросы изучения и использования. Новосибирск,

1977.

27См.: Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство. Избранные труды. М., 1989.

17

па. И допустить возможность параллельного существования различных временных систем.

Принятая тем или иным обществом система временных координат в первую очередь отражается в календарях. В них задается ритм труда и отдыха, определяются праздники и будни.

В интересующий нас период на территории Приуралья были актуальны следующие календари: хозяйственнофенологические (солнечный и лунный), религиозные (православный, мусульманский), светские (общегосударственные и местные).

Анализ содержания и структуры хозяйственнофеноменологических календарей различных этнотерриториальных групп Прикамья предпринял А.В. Черных.28 Из приведенных им данных следует, что до конца 30-х гг. коренные народы Пермского Приуралья, а также старожильческое русское население пользовались как солнечным, так и лунным календарем. Основные вехи солнечного календаря (зимнее и летнее солнцестояние, весеннее и осеннее равноденствие) были известны всем народам, но никакими обрядовыми действиями не выделялись. По лунному календарю определялись подвижные православные праздники у русского населения (Масленица, Пасха) и народные праздники татар и башкир (проводы льда, гостевание и др.). В традиционных календарных циклах не было праздников, связанных с животноводством и ремеслом, то есть с занятиями, не нашедшими на данной территории широкого распространения.

У коренных народов Приуралья преобладало двухчленное деление годового цикла (на зимнее и летнее полугодие). Четырехчленное деление (зима, весна, лето, осень) к 30-м годам прочно вошло в жизнь лишь русского населения. Грани-

28 Черных А В. Традиционный календарь народов Прикамья в конце XIX - начале XX века. По материалам юж. р-нов Перм. обл. Пермь, Изд-во Перм. ун-та 2002.

18

цами зимы и лета у русских, буйских удмуртов, сылвенских марийцев были Пасха и Покров, а у татар и башкир – Благовещение и Покров. Русский традиционный календарь, как утверждает А.В. Черных, оказал заметное влияние на финноугорские и тюркские народы Приуралья. Это связано с переходом их к земледелию как основной форме хозяйственной деятельности. В то же время русский хозяйственнофеноменологический календарь не подвергался влиянию соседних этносов.

Религиозный мусульманский календарь, базирующийся на лунном летоисчислении, серьезным вмешательствам в исследуемый период не подвергался. Православный же календарь основан на юлианском летоисчислении, и с переходом государства на григорианский стиль в феврале (1918 г.) стал актуальным только для людей верующих. Год стал делиться не на 2-4, а на 12 равных отрезков времени и начинался с 1 января. Выходным днем стало воскресенье. Эти нововведения осложнили временную ориентацию не только для православных, но и для язычников. Таковыми в 20-е гг. оставались, например, буйские удмурты. Традиционным днем отдыха для них была пятница, а по гражданскому календарю это должно было быть воскресенье.

Российское государство начало использовать время как властный и экономический ресурс, начиная с эпохи Петра I.

ВXIX столетии праздничными считались 98 дней, а уже

вначале ХХ века только 44 дня определялись как «неприсутственные». Из них десять были связаны с царствующей фамилией, а остальные с церковными праздниками.

До середины 20-х гг. в системе праздников, позиционированных как государственные, имелись региональные особенности. Так, для жителей Урала местные органы власти предусмотрели в 1923 г. 7 праздников (1.01 – Новый год; 22.01 – день памяти 9 января 1905 г.; 12.03 – низвержение самодержавия; 18.03. – день Парижской Коммуны; 1.05 –

19

день Интернационала; 7.11 – день Пролетарской революции; 15.07 – день освобождения Урала от белогвардейцев .29. В этом же году Московский Совет профессиональных союзов постановил считать праздничными следующие 10 дней сверх воскресных и революционных: Рождество (2 дня); Пасха (2 дня), Духов день, Благовещение, Преображение, Вознесение, Успение, Крещение. В канун Рождества и в пятницу на страстной неделе предлагалось заканчивать работу в 12 часов дня.30

Местные власти действительно могли проявить и инициативу, и увеличить/уменьшить продолжительность праздников. Например, в 1925г. Пермский окружной исполнительный совет РК и КД на основании статьи 111 Кодекса законов о труде обязательным постановлением запланировал шесть государственных праздников и на основании статьи 112 того же Кодекса ввел семь дополнительных праздничных дней. Никакой иной логики, кроме прозаичного желания увеличить продолжительность нерабочих дней, в данном постановлении не прослеживается. В трех случаях к уже имеющимся праздникам приплюсовали ещѐ по одному дню. Причем праздничный день 8 ноября получил странное наименование второго дня Октябрьской революции.31

Православные праздники частично оставались в государственном календаре, но связь между ними, а, следовательно, смысл, были потеряны. Из цикла двунадесятых праздников были изъяты Преображение, Успение, Крещение, Благовещение. Они считались рабочими днями. Рождеству в каноническом варианте должно было предшествовать пять дней предпразднества, которые подготовляли верующего к достойной встрече праздника. Другие двунадесятые праздники имели по одному дню предпразднества. В советском же

29Вся Пермь. Справочное издание за 1925 г. Пермь, 1925. С. 11-12.

30Историко - революционный календарь. М., 1939. С. 3.

31Вся Пермь. Справочное издание за 1925 г. Пермь, 1925. С.12.

20