!!Учебный год 2024 / Nauchnaya_statya_Yu_L

Являясь, как правило, коллективным образованием (субъектом), состоящим из нескольких физических лиц, юридическое лицо выступает от своего имени как один участник уголовного процесса. В данном случае важное значение имеет реализация прав юридического лица через единоличный исполнительный орган или представителя⁴³.

Имущественная обособленность и ответственность имеют значение для определения вреда, причиненного юридическому лицу преступлением.

В совокупности все присущие юридическому лицу признаки и свойства дают основания говорить о специфическом участнике уголовного судопроизводства, который вправе претендовать на специальное нормативное правовое регулирование его участия в рамках уголовно-процессуального законодательства России.

Вместе с тем многие вопросы участия юридического лица в качестве потерпевшего в уголовном процессе регулируются нормами уголовного судопроизводства на общих основаниях. И здесь гарантией защиты прав и законных интересов юридических лиц, нарушенных совершенным преступлением, является соблюдение принципа законности, который имеет важнейшее значение в стадии предварительного расследования при производстве по уголовному делу⁴⁴.

Итак, в соответствии с ч. 1 ст. 42 УПК РФ юридическое лицо является потерпевшим в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации.

Как представляется Сычеву П.Г., и мы соглашаемся с ним, особый статус процессуальной фигуры потерпевшего определяется не тем, что он может представить правосудию некие сверхценные показания, а тем, что его права нарушены самым тяжким из всех видов правовых нарушений – преступлением, и он нуждается в защите государства и при этом сам имеет право защитить свои нарушенные права всеми не противоречащими закону способами⁴⁵.

Б.Т. Безлепкин считает, что функции у потерпевшего – юридического лица ничем не отличаются от функций гражданского истца, требующего возмещения имущественного вреда и (или) денежной компенсации морального вреда, образовавшегося в результате «порчи» деловой репутации юридического лица⁴⁶. С этим мнением согласиться невозможно.

М.А. Чельцов указывал, что «понятие гражданского истца уже понятия потерпевшего. Гражданский истец - это потерпевший, понесший от преступления вред и предъявивший иск о его возмещении»⁴⁷.

Как полагают М.В. Парфенова и Е.И. Конах, «в отличие от потерпевшего, гражданский истец может появиться в уголовном процессе лишь в том случае, если имущественный вред ему не возмещен или возмещен не полностью»⁴⁸.

Но этим принципиальные различия между двумя указанными участниками уголовного судопроизводства не исчерпываются. Одним из важных моментов, оказывающих существенное влияние на процессуальное положение данных субъектов, является то, что институт потерпевшего основывается на принципе публичности, институт гражданского иска – на принципе диспозитивности. Можно сказать, что потерпевший – это субъект, являющийся для уголовного судопроизводства «своим», в то время как гражданский истец (как и весь институт гражданского иска) заимствован из гражданского процесса вместе со своими специфическими правомочиями. Это сформировало некоторые принципиальные различия, например, в процессуальном порядке их возникновения⁴⁹.

Э.Ф. Куцова указывает: «Гражданин признается потерпевшим независимо от его волеизъявления (что не исключает его права ходатайствовать о признании потерпевшим). Определяется это тем, что наличие фактов, свидетельствующих о причинении лицу преступлением (общественно опасным деянием) вреда, ставит его в особое положение среди иных субъектов процесса (например, в сравнении со свидетелем), что и должно проявиться в признании этого лица потерпевшим»⁵⁰.

Т.М. Махова пишет: «Решение о признании лица потерпевшим принимается либо по его заявлению, либо по инициативе органов предварительного следствия при наличии любого вида вреда»⁵¹.

С данными мнениями, безусловно, следует согласиться, подчеркнув, что они касаются не только физических, но и юридических лиц.

Конституционный принцип защиты всех форм собственности, закрепленный в ч. 2 ст. 8 Конституции Российской Федерации, нарушался ранее ч. 1 ст. 53 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР от 27 октября 1960 года⁵². Предприятие, учреждение или иная организация, которым преступлением причинен вред, должны были обращаться в правоохранительные органы с исковым заявлением, и только при наличии такого заявления соответствующий орган (должностное лицо) мог принять решение, предоставив организации процессуальный статус участника уголовного судопроизводства. Физическое лицо могло быть признано потерпевшим и без его согласия, только по решению следователя, дознавателя, прокурора или суда, принятому на основании собранных по уголовному делу доказательств.

Более того, руководитель юридического лица, обязанный защищать его интересы, совершив преступление в отношении возглавляемой им организации, мог отказаться от подачи гражданского иска и тем самым препятствовать расследованию преступления, причинившего вред юридическому лицу и его участникам (учредителям).

В настоящее время процессуальное положение юридических лиц, которым причинен вред преступлениями, приравнено к процессуальному положению физических лиц, поскольку их можно признавать потерпевшими независимо от волеизъявления их органов.

Практическая полезность данного нововведения очевидна⁵³. Так, в главном следственном управлении при МВД России по Республике Татарстан расследовалось уголовное дело по факту хищения А., генеральным директором крупного авиастроительного государственного предприятия, векселей стоимостью несколько миллионов долларов США, принадлежавших данному юридическому лицу. Следователь, не дожидаясь волеизъявления руководителей или представителей, признал потерпевшим указанное предприятие, предъявил обвинение и возбудил ходатайство перед судом о заключении А. под стражу. После избрания данной меры пресечения следствие было проведено в короткие сроки, своевременно приняты меры к возмещению материального ущерба предприятию, уголовное дело направлено в суд. А. осуждена и приговорена к лишению свободы на длительный срок. Имеются многие другие примеры, когда признание юридического лица потерпевшим обеспечило законное и обоснованное решение по уголовному делу вместе с эффективными мерами по защите его прав и законных интересов.

Таким образом, в новом УПК РФ 2001 года существенно повышены гарантии защиты прав организаций (юридических лиц), которым причинен вред совершенным преступлением. Защищены интересы учредителей (участников) юридического лица, внесших в его уставный капитал имущество и имеющих действительный материальный интерес в его нормальной деятельности⁵⁴.

Регламентация собственно возможности признания потерпевшим юридического лица в целом, а не его руководителя в частности, безусловно, является прогрессивным шагом в развитии отечественной модели уголовного судопроизводства. В то же время проведенный Коноваловым С.И. и Никулиным А.Ю. анализ уголовных дел показал, что, к сожалению, следователи порой до сих пор инерционно признают потерпевшими не юридическое лицо в целом, а его руководителя. Такая практика ныне уже противоречит действующим нормам УПК РФ и, строго говоря, если следовать их буквальной редакции (что и необходимо делать), она фактически может лишить данного лица допуска к участию в уголовном процессе, хотя бы в силу неверно определенного его процессуально-правового статуса⁵⁵.

Вместе с тем, конечно, очевидно, что само по себе юридическое лицо как конкретное предприятие или организация, в соответствии с учредительными документами осуществляющее не запрещенную законом коммерческую или некоммерческую деятельность, не способно непосредственно участвовать в уголовном судопроизводстве ни в качестве потерпевшего, ни в качестве гражданского истца⁵⁶. Дело в том, что перечень прав, предусмотренных соответственно ч. 2 ст. 42 УПК РФ и ч. 4 ст. 44 УПК РФ, сформулирован таким образом, что он предполагает активное участие в уголовном судопроизводстве в качестве потерпевшего или гражданского истца, прежде всего, человека.

Особенно это заметно, если проанализировать такие права потерпевшего, как права:

- давать показания (в том числе и на родном языке или языке, которым он владеет);

- участвовать с разрешения следователя или дознавателя в следственных действиях, производимых по его ходатайству либо по ходатайству его представителя;

- знакомиться по окончании предварительного следствия со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме, снимать копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств;

- участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй, кассационной и надзорной инстанций;

- выступать в судебных прениях;

- поддерживать обвинение;

- знакомиться с протоколом судебного заседания и подавать на него замечания и так далее. Сходная ситуация складывается, если проанализировать применительно к юридическому лицу перечень прав гражданского истца.

Необходимость личного участия человека, представляющего интересы юридического лица в качестве потерпевшего или гражданского истца, очевидна также и в результате анализа не только прав, но и запретов, адресованных законодателем потерпевшему или гражданскому истцу ч. 5 ст. 42 УПК РФ и ч. 6 ст. 44 УПК РФ⁵⁷. Это касается, например, таких запретов, как запрет потерпевшему уклоняться от явки по вызову дознавателя, следователя или в суд; давать заведомо ложные показания или отказываться от дачи показаний; разглашать данные предварительного расследования, если он был об этом заранее предупрежден в порядке, предусмотренном ст. 161 УПК РФ.

Не случайно законодатель в ч. 9 ст. 42 УПК РФ оговаривает, что в случае признания потерпевшим юридического лица его права осуществляет представитель. Что же касается юридического лица – гражданского истца, то в ст. 44 УПК РФ не содержится аналогичной нормы, очевидно в связи с тем, что юридическое лицо как потерпевший в большинстве случаев в уголовном процессе автоматически выступает и как гражданский истец. Хотя с точки зрения юридической техники, подобное уточнение было бы желательным.

Остается так и не урегулированным четко вопрос о возможности участия в уголовном процессе представителя потерпевшего – юридического лица, не являющегося адвокатом, хотя разъяснения Конституционного Суда Российской Федерации позволили более широко трактовать содержание нормы ч. 1 ст. 45 УПК РФ.

Тем не менее, содержание указанной нормы по-прежнему оставляет открытым вопрос о том, кто же может в качестве представителя представлять интересы потерпевшего юридического лица. Ведь, говоря далее о том, что представителями гражданского истца, являющегося юридическим лицом, также могут являться иные лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации представлять интересы данного юридического лица, законодатель, очевидно, не учитывает, что объем прав в уголовном судопроизводстве у потерпевшего и гражданского истца не одинаков, даже если потерпевшим и гражданским истцом выступает одно и то же лицо. В частности, объем прав гражданского истца, а опосредованно – и его представителя, так или иначе связан всего лишь с выдвижением и обоснованием гражданского иска по уголовному делу. Тогда как понятие «потерпевший» – более объемное, соответственно потерпевший, а также его представитель, обладает более широким объемом прав, связанных с обоснованием характера (а не только размера) вреда по делу, причиненного противоправными действиями виновных лиц, восстановлением нарушенных прав, которые далеко не всегда оказываются воплощены в гражданском иске.

Практика показывает, что при признании потерпевшим юридического лица в подавляющем большинстве случаев его представителем признается руководитель, юрисконсульт (помощник по юридической работе, начальник юридического отдела), сотрудник головной организации, либо иное лицо, способное, по мнению руководства и коллектива данной организации, представлять и отстаивать ее права и законные интересы⁵⁸.

Однако же до сих пор конструкция ч. 1 ст. 45 УПК РФ сформирована таким образом, что о возможности допуска вышеуказанных лиц в качестве представителей юридического лица правоприменитель должен прочесть, образно говоря «между строк». Полагаем, что такая ситуация противоречит действительному положению вещей, а потому должна быть пересмотрена. В первую очередь представителями потерпевшего, являющегося юридическим лицом, должны признаваться лица, правомочные представлять интересы данного юридического лица согласно российскому гражданскому законодательству и (или) учредительным документам. Возможность же приглашения потерпевшим юридическим лицом в качестве своего представителя адвоката должна трактоваться как право, то есть личное усмотрение данного субъекта избрать для защиты своих прав и законны интересов адвоката.

Очевидно, что участие в уголовном судопроизводстве в качестве представителя потерпевшего юридического лица руководителей или иных компетентных сотрудников данной организации во многом напоминает осуществление функции законного представительства, поскольку само по себе юридическое лицо, как отмечалось ранее, не способно самостоятельно осуществить большинство предоставленных потерпевшему или гражданскому истцу прав⁵⁹.

В этой связи Коновалов С.И. и Никулин А.Ю. полагают, а мы поддерживаем их позицию, что целесообразно также предоставить возможность юридическому лицу, выступающему в уголовном судопроизводстве в качестве потерпевшего или гражданского истца, приглашать, наряду с лицом, полномочным представлять его интересы в соответствии с гражданским законодательством России и (или) учредительными документами, и профессионального адвоката. Ведь, с одной стороны, все нюансы делового оборота, принятого в данной организации, а также обстоятельства совершенного преступления в большей степени могут быть известны ее сотруднику, представляющему ее интересы. С другой стороны, нельзя лишать юридическое лицо возможности обращения к квалифицированной юридической помощи профессионального адвоката, имеющего специальный опыт представительства прав и законных интересов именно в уголовном судопроизводстве. Ведь руководитель или юрисконсульт, как бы он не был осведомлен в отношении производственной, финансово-хозяйственной деятельности данного юридического лица, его взаимоотношений с другими субъектами делового оборота, а также государственными органами, далеко не всегда имеет специальную подготовку и опыт представительства именно в уголовном судопроизводстве⁶⁰.

В УПК РФ четко не сказано о том, что адвокаты, представляющие права и законные интересы юридического лица как потерпевшего или гражданского истца, могут быть допущены в уголовный процесс, наряду (то есть одновременно, вместе) с иными лицами, представляющими данную организацию в силу гражданского законодательства.

Законодатель также не регламентирует механизм вступления представителей потерпевшего и гражданского истца, являющихся, в том числе и юридическими лицами, в уголовный процесс. Представляется, что механизм вступления в уголовное судопроизводство представителей потерпевшего или гражданского истца, являющегося юридическим лицом, может быть не одинаков, в зависимости от того, какая категория представителей приглашается в качестве участника процесса⁶¹.

Если предполагается, что представлять интересы данного юридического лица будет сотрудник данной организации (юрисконсульт, сотрудник юридического отдела и так далее), то необходима доверенность, выдаваемая этому лицу на право участия в уголовном судопроизводстве по представлению интересов юридического лица. В подавляющем большинстве случаев, как нам представляется, доверенность необходима и тогда, когда представлять интересы юридического лица намеревается его руководитель. Особенно, если данная организация имеет коллегиальные органы управления либо является филиалом или иным обособленным структурным подразделением головной организации. Дело в том, что в современных условиях перестали являться редкостью случаи, когда к преступлению, причинившему вред данной организации, оказывается причастен сам руководитель. Наиболее часто встречаются данные факты, разумеется, применительно к преступлениям экономической направленности.

Что касается профессионального адвоката, то, как представляется Коновалову С.И. и Никулину А.Ю., для вступления в уголовное судопроизводство данной разновидности представителя юридического лица, необходим его ордер. В этом случае доверенность не требуется⁶².

Помимо доверенности, процессуальное решение о том, что лицо допускается в уголовный процесс в качестве представителя данного потерпевшего (гражданского истца) юридического лица, оформляется в форме постановления дознавателя, следователя, судьи либо определения суда. На наш взгляд это необходимо для того, чтобы проанализировать возможность участия в уголовном процессе данного представителя с точки зрения отсутствия обстоятельств, исключающих его участие в уголовном процессе.

Если такие обстоятельства отсутствуют, то дознаватель, следователь или суд обязаны удовлетворить волеизъявление организации на выбор кандидатуры представителя. Иные факторы, например, низкий, по мнению дознавателя, следователя или суда, уровень подготовленности данной кандидатуры представителя для представления интересов юридического лица в уголовном процессе, не должен быть юридически значимым для принятия такого процессуального решения⁶³.

Коновалов С.И. и Никулин А.Ю. полагают, а мы поддерживаем их, что вышеуказанные рекомендации по модернизации процессуально-правового статуса представителя потерпевшего и гражданского истца, являющегося юридическим лицом, должны быть закреплены в обновленных нормах УПК РФ, регулирующих процессуальный институт представительства в уголовном судопроизводстве России.

В-четвертых, юридическое лицо – гражданский ответчик (ч. 1 ст. 54 УПК РФ). Решение о признании гражданским ответчиком, выносимое в форме постановления (или определения), принимается с момента возбуждения уголовного дела после вынесения постановления (или определения) о признании гражданским истцом в отношении лица, которое в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (часть вторая) несет ответственность за вред, причиненный преступлением.

В процессуальной теории обращено внимание на пробелы УПК РФ, регламентирующего основания и порядок признания юридического лица потерпевшим, представительство юридических лиц, участвующих в уголовном процессе в качестве гражданского истца и гражданского ответчика, обосновываются предложения об установлении ответственности для юридических лиц в виде денежного взыскания. Однако существуют и иные правовые ситуации, связанные с участием юридических лиц в уголовном судопроизводстве, которые не получили должного и оптимального регулирования в действующем УПК РФ, фактически не исследовались в российской уголовно-процессуальной науке. Итак, в-пятых, в соответствии со ст. 139 УПК РФ вред, причиненный юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) и решениями суда, прокурора, следователя, дознавателя, органа дознания, возмещается государством в полном объеме в порядке и сроки, установленные Главой 18 УПК РФ «Реабилитация». Таким образом, статус реабилитированного юридического лица является пятым его процессуально-правовым статусом. Вред юридическим лицам может быть причинен незаконным производством следственных действий и применением мер уголовно-процессуального принуждения (обыска, выемки документов, выемки электронных носителей информации, наложения ареста на имущество, временного отстранения руководителя от должности и другие). Именно проблема возмещения юридическим лицам вреда, причиненного вышеуказанными действиями и мерами, является одной из наиболее важных.

Как указано выше, в ст. 139 УПК РФ сформулировано общее правило возмещения вреда пострадавшим от незаконных действий (бездействия) и решений соответствующих органов и должностных лиц, ведущих производство по уголовным делам, юридическим лицам. Буквальное толкование содержания указанной статьи позволяет сделать вывод, что вред, причиненный юридическому лицу в связи с осуществлением уголовно-процессуальной деятельности, может быть устранен в рамках уголовно-процессуальных процедур, то есть по нормативным правилам уголовного судопроизводства⁶⁴.

В практическом плане привести в действие нормативные предписания Главы 18 УПК РФ для компенсации юридическому лицу вреда, вызванного производством следственных действий и применением мер уголовно-процессуального принуждения с нарушением закона в связи с расследованием уголовного дела, фактически невозможно.

Во-первых, право на возмещение юридическому лицу вреда от незаконного производства следственных действий и применения мер уголовно-процессуального принуждения лишь продекларировано в ст. 139 УПК РФ и не сопровождено надлежащей процедурой, которая бы обеспечивала его реализацию. Глава 18 УПК РФ полностью сориентирована на институт реабилитации, который распространяется только на физических лиц⁶⁵.

Во-вторых, в Главе 18 УПК РФ нет норм, которые бы определяли порядок проверки законности проведения следственного действия и применения меры уголовно-процессуального принуждения при производстве по уголовному делу. Между тем применение ст.139 УПК РФ должно сопровождаться обязательным установление незаконности производства следственного действия и применения меры уголовно-процессуального принуждения. И это один из главных вопросов, возникающих при заявлении юридическим лицом требования о возмещении ему вреда на основании ст.139 УПК РФ⁶⁶.

В-третьих, нормативные правила ст.135 УПК РФ «Возмещение имущественного вреда» вряд ли применимы к анализируемой ситуации, поскольку данная статья регламентирует вопросы компенсации имущественных потерь реабилитированному, вызванных именно уголовным преследованием⁶⁷.

Таким образом, стремление законодателя обеспечить компенсацию юридическому лицу вреда, причиненного в сфере уголовного процесса и по нормативным правилам уголовного судопроизводства, не увенчалось успехом. По большому счету ст.139 УПК РФ на сегодняшний день, по мнению Николюка В.В., – юридическая фикция⁶⁸.

В учебной и научной литературе по российскому уголовному процессу считается, что незаконными действиями следователя, дознавателя юридическому лицу может причиняться вред деловой репутации, который возмещается в соответствии со ст.136 УПК РФ и ст.152 ГК РФ (часть первая). Однако согласно ст.152 ГК РФ (часть первая) и Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»⁶⁹ вред деловой репутации юридическому лицу может быть причинен путем распространения несоответствующих действительности порочащих сведений в печати, трансляции по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети «Интернет», а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам. Таким образом, непосредственно процессуальными действиями следователя, дознавателя, то есть в рамках уголовно-процессуальной деятельности вред деловой репутации юридическому лицу объективно нанесен быть не может. Это означает, что нормативные правила уголовного процесса в принципе не применимы для возмещения вреда, нанесенного деловой репутации юридического лица действиями следователя, дознавателя за пределами производства по уголовному делу⁷⁰.

Таким образом, подводя итог вышесказанному, следует отметить ряд принципиальных, на наш взгляд, моментов, с учетом которых в будущем будет выстраиваться процессуальный механизм реализации прав и обязанностей юридического лица в уголовном процессе.

Во-первых, несомненно, введение в российское уголовное судопроизводство в качестве самостоятельного участника юридического лица объективно обусловлено. Участие юридического лица (казенных управлений) в уголовном судопроизводстве в процессуальном положении потерпевшего принципиально допускалось еще Уставом уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 года. В настоящее время, формулируя уголовно-процессуальные гарантии защиты прав и законных интересов на уровне назначения уголовного судопроизводства, уголовно-процессуальный закон признает в качестве первоэлемента назначения судопроизводства именно защиту прав и законных интересов потерпевших – как физических лиц, так и организаций (юридических лиц).

Во-вторых, необходимость личного участия человека, представляющего интересы юридического лица в качестве участника уголовного судопроизводства, также очевидна из анализа не только прав, но и запретов, адресованных законодателем потерпевшему или гражданскому истцу в ч.5 ст. 42 УПК РФ и ч. 6 ст. 44 УПК РФ.

В-третьих, очевидно, что российский уголовно-процессуальный закон в одних случаях употребляет термин «организация» в так называемом широком смысле, синонимичном с термином «юридическое лицо», в других – в узком, подразумевая под ним собственно организации. Полагаем, что уголовно-процессуальный закон Российской Федерации должен охранять права и законные интересы не организаций вообще, а именно юридических лиц как обладающих правоспособностью корпоративных образований, зарегистрированных в установленном порядке, имеющих обособленное имущество, согласованную кадровую и финансово-хозяйственную политику, а также обязательства, вытекающие из их организационно-правовой формы.

В-четвертых, на основе анализа постоянно совершенствующихся УК РФ и УПК РФ и предложений ученых-юристов, представляется возможным говорить о специфическом участнике уголовного судопроизводства (юридическом лице), который(ое) вправе претендовать на специальное нормативное правовое регулирование его участия в рамках уголовно-процессуального законодательства России.

В-пятых, на основе анализа уже имеющихся моделей процессуально-правового положения (статуса) юридического лица в российском уголовном судопроизводстве предстоит разработать одну и обеспечить ей необходимое законодательное оформление.