5 курс / Психиатрия детская (доп.) / Нейропсихология / Хрестоматия_по_нейропсихологии_Хомская_Е_Д_
.pdf
Об асимметрии блоков мозга 241
ностей межполушарного взаимодействия как системных закономерностей, отра# жающих работу мозга как единого целого, явно отстает от изучения закономерно# стей межполушарной асимметрии (частной формы взаимодействия). Общая цело# стная картина работы мозга может быть получена лишь при тщательном изучении всех (включая асимметрию) закономерностей межполушарного взаимодействия.
Второе: функциональная специфика мозговых структур, отвечающих за реали# зацию той или иной психической функции, в значительной степени формируется прижизненно. В этом, как и в возможностях перестройки мозговой организации функций, проявляется динамический аспект их локализации. Латеральная асим# метрия блоков также подчиняется динамическим закономерностям, т. е. в определен# ной степени формируется прижизненно и может, по#видимому, перестраиваться под влиянием обучения. Весьма важно учитывать эти закономерности. В настоя# щее время пока нет достаточно четких критериев, позволяющих разграничивать врожденные, генотипически обусловленные и динамические, формируемые при# жизненно особенности асимметрии блоков. Этот вопрос актуален и по отношению к третьему блоку, так как известно, что лобные доли мозга — наиболее пластичные структуры, формирование которых завершается позже других, в постнатальное время, и, следовательно, они больше других структур подвержены социальным влияниям. Актуальность проблемы генетических и динамических характеристик асимметрии блоков особенно возросла в связи с расширением фронта работ, посвя# щенных нейропсихологическим основам индивидуальных различий. Как известно, важнейшей задачей этого направления является сопоставление типов («профи# лей») межполушарной асимметрии мозга с особенностями протекания психиче# ских процессов. Выявление «удельного веса» врожденных и динамических состав# ляющих в профилях асимметрии пока является задачей будущего.
Изложенные данные о латеральных особенностях блоков мозга справедливы по отношению к правшам — лицам, обладающим доминантным левым полушарием по всем тестам (моторным, слухоречевым, зрительным). Однако среди нормальной популяции достаточно высок процент лиц, имеющих смешанные профили межпо# лушарной асимметрии (праворукие, амбидекстры, леворукие), имеется также и не# которое количество левшей (которые отнюдь не являются зеркальной копией прав# шей). У представителей всех этих профилей асимметрии иные, чем у правшей, особенности латеральной организации блоков мозга. Уточнение этих особенностей составляет важнейшую задачу современной нейропсихологии, занимающейся проб# лемой межполушарной асимметрии блоков мозга.
Современная нейропсихология продолжает развивать фундаментальные идеи А. Р. Лурия о работе мозга как субстрата психических процессов. Среди них одно из центральных мест занимает концепция о трех функциональных блоках мозга. Высокая эвристичность этой концепции подтверждается самыми разными иссле# дованиями, относящимися к компетенции наук о мозге (neuroscience). В настоя# щей статье мы попытались дать некоторый обзор подобных исследований и пока# зать некоторые итоги развития идей А. Р. Лурия о трех блоках мозга.
М. Газзанига
РАСЩЕПЛЕННЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ МОЗГ1
Мозг высших животных и человека является парным органом, состоящим из пра# вого и левого полушарий, связанных перешейком нервной ткани, получившим на# звание мозолистого тела. Около 15 лет назад Р. Майерс и Р. Сперри сделали уди# вительное открытие. Когда этот перешеек между двумя полушариями пересекался, то каждое полушарие начинало функционировать независимо от другого, как если бы оно было целым мозгом. Это явление было впервые исследовано на кошках, у которых не только полушария, но и хиазма (зрительный перекрест) были разде# лены; при этом зрительная информация из левого глаза поступала только в левое полушарие, а из правого глаза — только в правое. Научившись нормально реагиро# вать и выполнять поставленную задачу, пользуясь одним глазом, животное не про# являло никаких признаков узнавания той же задачи, когда оно должно было вы# полнить ее, пользуясь другим глазом, при закрытом первом, и ему приходилось повторять с самого начала процесс «обучения» другой половины мозга (рис. 1).
Эти результаты подняли совершенно новые вопросы в изучении механизмов мозга. Ответственно ли мозолистое тело за интеграцию деятельности обоих полу# шарий в интактном мозгу? Служит ли оно для того, чтобы информировать одно полушарие о том, что происходит в другом? Если поставить вопрос иначе: приве# дет ли перерезка мозолистого тела в буквальном смысле слова к тому положению, когда правая рука не ведает, что творит левая? До какой степени в действительно# сти два полушария независимы друг от друга после их разделения? Могут ли у них быть раздельные мысли или даже раздельные эмоции?
Такими вопросами занимался Сперри со своими сотрудниками в обширной программе экспериментов на животных на протяжении последних десяти лет. Недавно эти вопросы были исследованы у больных, которым по медицинским по# казаниям производили операцию рассечения мозолистого тела. Опыты на живот# ных с рассечением мозолистого тела показали, что эта операция не ведет к серьез# ным нарушениям функций мозга, и хирурги решились прибегнуть к ней у больных с неизлечимой эпилепсией. Надежда возлагалась на то, что судорожную актив# ность удастся ограничить. Операция оказалась удивительно удачной, и, что любо# пытно, она привела к почти полному прекращению судорожных припадков, даже односторонних. Создавалось впечатление, что интактное мозолистое тело способ# ствует у этих больных возникновению судорожной активности.
Эта статья является кратким обзором исследований, проведенных Сперри и мной на протяжении последних пяти лет у некоторых из этих больных. Операции были выполнены П. Фогелем и Д. Богином. Наши исследования начались в 1961 г., ког# да первый больной, 48#летний ветеран войны, подвергся операции рассечения мо#
1 Восприятие. Механизмы и модели / Под ред. Н. Ю. Алексеенко. М.: Мир, 1974. С. 47–57.
Расщепленный человеческий мозг 243
Рис. 1. Зрительная информация предъявлялась только в одном поле зрения, так что поступление ее
врасщепленный мозг ограничивалось лишь одним полушарием. Правое и левое поля зрения проецируются по зрительному перекресту соответственно в левое и правое полушарие мозга. Если человек фиксирует
взгляд на одной точке, то информация слева от этой точки поступает исключительно в правое полушарие, а информация справа от точки — в левое. Больной с разделенными полушариями не может описать происходящее в левом поле зрения, потому что потеряна связь между правым полушарием и центром речи, расположенным в левом полушарии
золистого тела и других комиссур, связывающих два полушария. К настоящему времени оперировано уже 10 больных, и мы на протяжении длительного времени тщательно исследовали четырех из них с помощью многочисленных тестов.
С самого начала одним из самых поразительных наблюдений оказалось то, что операция не приводила к заметному изменению темперамента, личности и общего интеллекта больного. Первый больной не мог говорить после операции на протя# жении 30 дней, но потом речь восстановилась. Более типичным был третий слу# чай, когда, проснувшись после наркоза, больной саркастически заметил, что у него «голова раскалывается от боли», и, еще не проснувшись, был в состоянии повто# рить скороговорку типа «Карл у Клары украл кораллы...».
Однако пристальное наблюдение вскоре выявило ряд изменений в повседнев# ном поведении больных. Например, можно было наблюдать, что, двигаясь и реагируя на сенсорные раздражения, больной предпочитает пользоваться правой половиной тела, которая контролируется доминантным левым полушарием. На протяжении значительного периода времени после операции левая половина тела редко вклю# чалась в спонтанную деятельность и больной обычно не реагировал на раздражение этой половины тела; так, когда он задевал что#нибудь левой половиной, то он не замечал этого, а когда какой#либо предмет вкладывали в его левую руку, то он обыч# но отрицал присутствие этого предмета.
Специальные тесты обнаружили основные черты синдрома расщепленного мозга. С помощью одного из этих тестов исследовались реакции на зрительное раздраже#
244 Проблемы межполушарной асимметрии и межполушарного взаимодействия
ние. Больной фиксировал взгляд на центральной точке табло, на котором в тече# ние десятой доли секунды вспыхивал ряд световых сигналов, захватывавших пра# вую и левую половины его поля зрения. Больного просили рассказать о том, что он видел. Каждый из них отвечал, что он видел световые сигналы в правой половине поля зрения. Однако когда вспышки возникали только в левой половине поля зре# ния, то больные, как правило, отрицали, что они видели какой#либо свет. Посколь# ку правая половина поля зрения в норме проецируется в левое полушарие мозга, а левая — в правое, то можно было бы прийти к выводу, что у больных с разделенны# ми полушариями правое фактически оказалось «слепым». Мы обнаружили, одна# ко, что это не так, когда больных просили указать на вспыхивающий свет, а не го# ворить о нем. С помощью жеста они могли указать на вспышки света, возникающие в левом зрительном поле, и восприятие света правым и левым полушариями было почти одинаковым. Таким образом, становится ясно, что неспособность дать сло# весный отчет о сигналах, воспринятых правым полушарием, связана с локализа# цией центров речи мозга в левом полушарии.
Проведенные нами исследования способности больных узнавать предметы на ощупь вначале привели к таким же общим результатам. Когда больной держал предмет в правой руке, откуда сенсорная информация посылается в левое полуша# рие, он мог назвать и описать этот предмет. Когда предмет находился в левой руке, откуда информация поступает преимущественно в правое полушарие, он не мог описать предмет словами, но был способен опознать его в неречевом тесте, напри# мер подобрав к нему такой же предмет из набора многих предметов. Однако мы вскоре поняли, что каждое полушарие помимо основного притока информации с противоположной стороны получает дополнительно некоторую информацию от «своей» половины тела. Эта «ипсилатеральная« информация груба, она служит, по#видимому, главным образом для того, чтобы «намекнуть» полушарию о нали# чии или отсутствии раздражителя, и дает только самые приблизительные сведе# ния о положении раздражителя на поверхности тела. Как правило, она не способ# на дать сведения о качественной природе предмета.
Исследование у этих больных способности управлять движениями показало, что левое полушарие мозга осуществляло обычное управление правой рукой, но его управление левой рукой было неполным (к примеру, оно плохо руководило движениями отдельных пальцев). Точно так же правое полушарие полностью управ# ляло движениями левой руки, но не правой. Когда между двумя полушариями воз# никал конфликт, при котором от одной и той же руки требовались разные движе# ния, то противоположное руке полушарие, как правило, побеждало и отменяло указания «более слабой» стороны. В целом исследования двигательной активно# сти у больных дали почти те же результаты, что и у обезьян с разделенными полу# шариями.
Теперь мы подходим к основному вопросу, на решение которого были направ# лены наши исследования, а именно: как разделение полушарий влияет на умственные способности человеческого мозга. Для проведения этих психологических тестов мы использовали два различных приема. Один из них был зрительным: в течение де# сятой доли секунды на табло вспыхивали рисунок или надпись либо в правом зри# тельном поле, либо в левом, так что информация передавалась только правому или
Расщепленный человеческий мозг 245
левому полушарию (рис. 2). Другой вид тестов был тактильным: предмет помеща# ли вне поля зрения больного в его правой или левой руке с той же целью — пере# дать информацию только на одно полушарие, противоположное руке (рис. 3).
Когда информация (зрительная или тактильная) передавалась доминантному левому полушарию, то больной оценивал ее и давал совершенно правильное уст# ное или письменное описание. Например, когда показывали изображение ложки в правом зрительном поле или же клали ложку в правую руку, то все больные лег# ко узнавали и описывали этот предмет. Они могли читать надписи и решать ариф# метические задачи, предъявляемые левому полушарию.
Рис. 2. Реакции на зрительные раздражители исследуются с помощью слова или рисунка, вспыхивающего на полупрозрачном экране. Исследователь прежде всего проверяет, действительно ли взгляд был устремлен
водну точку в центре поля зрения. Можно предложить испытуемому дать словесный ответ, например прочесть слово, или же несловесный ответ, например выбрать названный предмет среди нескольких предметов,
разбросанных по столу. Предметы скрыты от глаз испытуемого, так что их можно узнать только на ощупь
Рис. 3. Зрительно тактильная ассоциация осуществляется больным с расщепленным мозгом. Изображение ложки на экране вспыхивает для правого полушария; левой рукой больной находит ложку среди других предметов за экраном. Тактильная информация от левой руки проецируется главным образом в правое полушарие, но слабый «ипсилатеральный» компонент поступает и в левое полушарие. Этого обычно недостаточно для того, чтобы больной мог назвать (используя левое полушарие) предмет, который он взял
246 Проблемы межполушарной асимметрии и межполушарного взаимодействия
Напротив, когда та же самая информация предъявлялась правому полушарию, то она не вызывала ни устных, ни письменных ответов. Изображение, переданное правому полушарию, либо вызывало попытку ответить наугад, либо не вызывало вообще никакой речевой реакции. Точно так же карандаш, вложенный в левую руку (вне поля зрения), больной мог назвать консервным ножом или зажигалкой или даже не пытался его описать. Словесные догадки, по#видимому, исходили не от правого полушария, а от левого, которое не воспринимало предмета, но могло попытаться опознать его по косвенным признакам.
Означает ли эта беспомощность правого полушария, что его хирургическое отде# ление от левого привело к снижению интеллекта до уровня слабоумия? Предыду# щие тесты на неречевые способности этого полушария показывают, что это почти наверняка не так. И действительно, когда мы переключились в наших новых пси# хологических тестах на неречевые ответы на зрительную и тактильную информа# цию, то несколько больных продемонстрировали высокую способность к точным реакциям. Например, когда изображение ложки предъявлялось правому полуша# рию, то больные были в состоянии левой рукой на ощупь выбрать такую же ложку из нескольких предметов, скрытых от них экраном. Более того, когда им показали изображение сигареты, то из 10 предметов, среди которых не было сигареты, они выбирали пепельницу как предмет, наиболее близко связанный с показанным изображением. Тем не менее достаточно странно то, что даже после правильной реакции, держа в левой руке ложку или пепельницу, они не были в состоянии на# звать или описать ни предмет, ни его изображение. Очевидно, у левого полушария полностью были прерваны все связи с правым, как в области восприятий, так и в сфе# ре знаний.
Другие тесты показали, что правое полушарие все#таки обладает некоторой способностью к пониманию языка. Например, когда правому полушарию показы# вали слово «карандаш», то пациенты могли выбрать карандаш левой рукой из группы не видимых ими предметов. И хотя, держа предмет в левой руке, вне поля зрения, они не могли его назвать или описать, позже они правильно указывали карточку, на которой было написано название предмета.
В одном особенно интересном тесте в центре табло вспыхнуло слово «якорь» так, что «я» располагалось слева от центра, а «корь» — справа. Когда больных по# просили назвать слово, то они отвечали, что видят слово «корь» — иными словами, ту часть слова, которая проецировалась в левое полушарие (ответственное за речь). Любопытно, что после того, как слово «якорь» было аналогичным образом показа# но на табло, а больных просили указать левой рукой на одну из двух карточек — «я» или «корь», — чтобы они опознали слово, которое видели, то они всегда указы# вали на слово «я». Этот эксперимент убедительно показал, что оба полушария од# новременно видели доступную для каждого из них часть слова и что в данном конк# ретном случае правое полушарие, когда ему предоставили возможность выразить себя, преобладало над левым.
Поскольку информация, воспринятая одним ухом, передается на оба полуша# рия, то мы провели тесты на понимание слов, предъявляемых на слух правому по# лушарию, не пытаясь направить входящую информацию только к нему, а ограничив способность к ответу только правым полушарием. Это проще всего достигалось,
Расщепленный человеческий мозг 247
когда больного просили вынуть левой рукой из скрытой от его глаз сумки предмет, названный экспериментатором. Мы обнаружили, что больные легко находили та# кие предметы, как часы, расческа, шарик или монета. Можно было ограничиться намеком или описать предмет, не называя, чтобы получить тот же результат. На# пример, в ответ на указание: «Достаньте плод, который обезьяны любят больше всего», больные доставали банан из сумки, заполненной пластмассовыми фрукта# ми; в ответ на слова: «Достаньте плод из тех, которые “Санкис” продает в большом количестве», больные доставали апельсин. Мы понимаем, что тактильная инфор# мация от левой руки поступает только в правое полушарие, так как через несколь# ко мгновений, когда больных просили назвать различные фрукты, положенные в их левую руку, они, если не считать случайных догадок, не могли назвать эти предметы.
Предельные возможности лингвистических способностей каждого полушария варьировали от больного к больному. Так, у одного из них такая способность у пра# вого полушария почти или совсем отсутствовала, тогда как у трех остальных эти способности имелись, но различались. Наиболее умелые из них даже проявляли некоторую способность составлять левой рукой простые слова, складывая их на столе из пластмассовых букв. Одного больного просили составить слово, напри# мер «лес», и затем в его левую руку вкладывали по одной нужной букве в случай# ной последовательности, для того чтобы он сложил из них на столе слово. Этот больной был способен составлять из букв даже более абстрактные слова, такие как «что», «как» и «это». Другой эксперимент состоял в том, что три или четыре бук# вы, сложенные в кучку, клались так, чтобы больной мог ощупать их левой рукой, опять же вне его поля зрения. В каждом опыте предлагались буквы, из которых можно составить только одно слово, и испытуемому говорили: «Составьте слово». Больной был в состоянии составить такие слова, как «бак» и «сила». Однако, вы# полнив это задание, он не мог назвать слова, которые только что составил.
Способность правого полушария не только к некоторому пониманию языка, но и к речи нельзя полностью исключать, хотя в настоящее время и нет убедительных доказательств этого. Не удивительно, если окажется, что больные сохраняют спо# собность к отдельным простым восклицаниям, особенно под влиянием эмоцио# нального возбуждения. Не исключена, конечно, возможность, что правое полуша# рие можно обучить как#то «говорить». Однако соответствующие тесты должны быть тщательнейшим образом разработаны и результаты их проверены.
Дело в том, что здесь, как и во многих других тестах, причину положительных результатов следует искать в «перекрестном уведомлении» одного полушария дру# гим. Мы наблюдали такое перекрестное уведомление в тестах, направленных на выяснение способности правого полушария отвечать словесно на простые раздра# жители — красный и зеленый свет. Вначале при предъявлении красной или зеленой вспышки правому полушарию больной лишь случайно называл цвет, чего и следо# вало ожидать, если механизм речи находится исключительно в левом полушарии. Однако после нескольких опытов он стал угадывать лучше в тех случаях, когда экспериментатор позволял повторить попытку.
Вскоре нам стала ясна тактика, которой пользовался больной. Если зажигалась красная лампочка и он случайно угадывал правильно, то уже не отступал от этого
248 Проблемы межполушарной асимметрии и межполушарного взаимодействия
ответа. Если же загоралась красная лампочка, а он наугад говорил «зеленая», то затем морщил лоб, качал головой и говорил: «О нет, я имел в виду — красная». А происходило следующее: правое полушарие «видело» красный свет и «слыша# ло», что левое наугад «говорило» — зеленый. Зная, что ответ неверен, правое полу# шарие немедленно «морщило лоб» и «покачивало головой», что, в свою очередь, осведомляло левое полушарие о том, что ответ неверен и что его следует исправить. Мы установили, что этот механизм перекрестного уведомления может стать чрез# вычайно утонченным. Осознание того факта, что неврологический больной владе# ет разнообразными тактическими приемами, подчеркивает, как трудно получить ясную неврологическую картину при обследовании человека с поражением голов# ного мозга.
Является ли понимание языка правым полушарием, которое больные проявля# ли в этих тестах, нормальной способностью этого полушария или же эта способ# ность приобретена посредством обучения уже после операции, возможно даже
входе самих тестов? Трудно ответить на этот вопрос. Необходимо помнить, что мы исследуем половину человеческого мозга — систему, способную легко обучаться после единственной попытки. Нам действительно известно, что правое полушарие значительно уступает левому в осуществлении всестороннего управления речью. Мы установили, к примеру, что, хотя правое полушарие и может реагировать на конкретное существительное, скажем «карандаш», с глаголами дело обстоит хуже; пациенты неспособны правильно реагировать на простые напечатанные инструк# ции, такие как «улыбнитесь» или «нахмурьтесь», когда их адресуют правому по# лушарию, они не могут также указать картинку, соответствующую глаголу. Неко# торые из наших недавних исследований тоже указывают, что правое полушарие очень плохо знакомо с грамматикой: например, оно, по#видимому, не может обра# зовать множественное число от данного слова.
Вцелом, таким образом, речевые функции правого полушария взрослого чело# века не идут ни в какое сравнение с речевыми функциями левого полушария или даже правого полушария ребенка. Многочисленные неврологические наблюдения показывают, что вплоть до четырехлетнего возраста или около этого правое полу# шарие «владеет языком» столь же хорошо, как и левое. Более того, изучение раз# вития речи у ребенка, особенно в отношении грамматики, убедительно указывает на то, что основы грамматики — так сказать, исходный план построения языка — являются у человека в некотором роде врожденными и полностью реализуются
ввозрасте от двух до трех лет1. Другими словами, у маленького ребенка оба полу# шария развиты почти одинаково в отношении функций языка и речи. Таким обра# зом, мы сталкиваемся с интересным вопросом о том, почему правое полушарие, ко# торое в раннем возрасте (в начальных стадиях развития) обладает значительной способностью к языку, в дальнейшем почти полностью ее утрачивает. И действи# тельно, трудно себе представить нервный механизм, благодаря которому в одном полушарии способность столь высокого порядка создается только на время. Мож# но предполагать, что по мере созревания те процессы и системы, которые служат проявлению этой способности, каким#то образом тормозятся и разрушаются в пра# вом полушарии и сохраняются только в доминантном левом полушарии.
1 Эта точка зрения сейчас оспаривается многими авторами. — Примеч. ред.
Расщепленный человеческий мозг 249
Однако правое полушарие не во всех отношениях занимает низшее или подчи ненное положение по отношению к левому. Опыты показали, что в некоторые спе циальных функциях оно превосходит левое. Например, тесты, проведенные нами, а также Богеном, показали, что у больных с «расщепленным» мозгом левая рука могла воспроизводить из кубиков показанный рисунок или нарисовать куб в трех измерениях, тогда как правая рука, лишенная инструкций из правого полушария, не могла выполнить ни одну из этих задач (рис. 4).
Тем не менее интересно отметить, что хотя больные (в частности, наш первый больной) и не могли выполнить этих заданий правой рукой, они были способны выбрать из пяти близких изображений, предъявленных в правом зрительном поле, то, которое совпадало с контрольным изображением. Этот опыт показывает, что доминантное левое полушарие способно отличать правильное изображение от не правильного.
Поскольку верно и то, что больные не испытывали никаких затруднений при работе правой рукой, их неспособность выполнять вышеописанные задания долж на отражать нарушение интегративного процесса где то между сенсорной и мотор ной системами.
Мы обнаружили, что в ряде других психических процессов правое полушарие не уступает левому. В частности, оно способно независимо от левого полушария осуществлять эмоциональные реакции. Исследуя этот вопрос в одном из экспери ментов, мы показывали больному обычные предметы, а затем внезапно показыва
Рис. 4. «Зрительно конструктивные» задачи выполняются лучше правым полушарием. Это было наиболее отчетливо заметно у нашего первого больного, у которого был слабо выражен ипсилатеральный контроль над движениями правой руки. Хотя он был правшой, но мог срисовывать рисунки с образцов только левой рукой
250 Проблемы межполушарной асимметрии и межполушарного взаимодействия
ли изображение обнаженной женщины. Независимо от того, какому полушарию было предъявлено это изображение, оно всегда вызывало оживление. Когда изоб# ражение предъявили левому полушарию больной, она засмеялась и сказала, что это голая женщина. Когда позже это изображение было предъявлено правому полуша# рию, то она ответила на наш вопрос, что ничего не видела, но почти немедленно вслед за этим лукаво улыбнулась и начала хихикать. На вопрос, над чем она смеется, женщина ответила: «Я не знаю... ничего... ох, эта забавная машина». Хотя правое полушарие и не могло «описать» того, что оно «видело», тем не менее изображе# ние вызвало эмоциональную реакцию, аналогичную реакции, вызванной с левого полушария.
Если рассматривать наши исследования в целом, то они, по#видимому, убеди# тельно показывают, что после разделения полушарий мы фактически получаем два мозга, каждый из которых способен к осуществлению сложных психических функ# ций. Отсюда следует, что эти два мозга должны обладать вдвое большим диапазо# ном внимания (т. е. должны быть способны к обработке двойного объема инфор# мации), чем целый интактный мозг. Мы еще не исследовали подробно этот вопрос на людях, но нам с Юнгом удалось обнаружить, что обезьяна с разделенными по# лушариями действительно способна справиться с почти двойным объемом инфор# мации по сравнению с обычным животным (рис. 5). Нам также удалось установить, что человек с разделенными полушариями может выполнять задания вдвое быст# рее, чем обычно.
Но каким образом мозолистое тело в интактном мозгу сочетает и интегрирует восприятия и знания двух полушарий мозга? Этот вопрос был недавно исследо# ван при моем участии Дж. Берлуччи и Дж. Рицолати. Мы регистрировали элект# рическую активность в заднем отделе мозолистого тела кошки в надежде соотнести реакции этой структуры с раздражением полей зрения животного. Типы зарегист#
Рис. 5. Обезьяны с разделенными полушариями способны обрабатывать больший объем зрительной информации, чем животные с интактным мозгом. Когда обезьяна нажимает на ручку (1), то 8 из 16 панелей на мгновение освещаются. Теперь обезьяна должна, начиная снизу, стучать рукой по тем из них, которые были освещены, не касаясь других (2). При продолжительности вспышки 600 мс обезьяна с интактным мозгом дойдет до третьего ряда, считая снизу, прежде чем забудет, какие панели были освещены (3). Обезьяна с разделенными полушариями выполняет всю задачу при продолжительности вспышки всего лишь 200 мс. Обезьяны смотрят на экран сквозь фильтры; поскольку зрительный перекрест у этих животных рассечен, то фильтры позволяют каждому полушарию видеть цветные панели только на одной стороне