5 курс / Госпитальная педиатрия / Основы_логопатологии_детского_возраста_Клинические_и_психологические

приходится решать достаточно сложные задачи. Они требуют наличия способности к осуществлению нескольких параллельно протекающих операций програмирования: фонологического (звуковой состав), артикуляторного

(моторные программы, релевантные фонетическому слову/морфеме),

просодического (интонационно-ритмическое оформление) и синтагматического

(продуцирование словосочетаний). Данный скачок в программных возможностях требует значительного прироста церебрального ресурсного обеспечения. Наличие такого прироста косвенно подтверждается существенным расширением репертуара разных видов деятельности, которые в этот период (18-24 мес.) становятся доступны ребенку (Венгер Л. А., 1969,

Мухина В. С, 1975, Поддъяков Н. Н., 1977, Bruner J., 1971, Mussen P., Conger J. J., Kagan J., Huston A.. 1987). Обозначенный период соотносится с этапом

«синтагматической грамматики» (Леонтьев А. А., 1997).

Артикуляционной базой фонологической системы языка следует считать комплекс артикуляционных навыков, используемых для реализации программы высказывания в звуковой форме. В рамках фонологической подсистемы формируется и функциональный комплекс акустического ее обеспечения — слухоречевой гнозис. В эфферентном (экспрессивном) звене подсистемы слухоречевой гнозис выполняет функцию «акцептора действия» (в

терминологии П. К. Анохина). При этом звуковой образ ожидаемого конечного результата артикуляционного акта сличается с реально достигнутым звуковым эффектом. Поскольку известно, что развитие фонематического восприятия в онтогенезе существенно опережает созревание артикуляционнго праксиса

(Гвоздев А. Н., 1948, Ferguson С. А., 1978, Vihman M., 1988), можно полагать,

что на начальном этапе речевого развития акустический анализатор в акцепторе действия играет ведущую роль. Слуховая перцепция созревает до уровня,

достаточного для дифференциации основных фонологических признаков звуков речи (Швач-кин Н. X., 1948, Vihman M., 1988). Как показывают экспериментальные данные, ребенок способен различать звуки речи не только родного языка, но и те, которые не используются в нем. В возрасте около 6

61

месяцев круг различаемых звуков речи суживается для него до звуков только родной речи (Jusczyk P., 1989, Thelen Е., 1991). В экспериментах P. Kuhl (1989)

было показано, что младенец 5-6 месяцев воспринимает гласные и слоги как идентичные, независимо от того, произносятся они мужчиной, женщиной или ребенком. Это доказывает, что ребенок этого возраста уже способен к категориальному восприятию звуков речи. Поразительным является следующее наблюдение, полученное в этих же экспериментах. Фонетически искаженно произнесенный гласный звук ребенок 6 месяцев уже отличает от правильно произнесенного.

По мере созревания артикуляционного праксиса кинестетический компонент начинает играть более активную роль в акцепторе действия акустико-артикуляторной базы и постепенно интегрируется с акустическим гностическим компонентом в целостный акустико-артикуляционный комплекс.

Этот комплекс решает задачи обратной афферентации и самоконтроля в актах фонации. Кроме того, он же становится функциональной базой для формирования системы фонематических представлений (рис. 2). Как видно на схеме, гностико-праксическое обеспечение акустико-артикуляторной базы представляет собой сложный комплекс функций, дефицит каждой из которых оказывает специфическое влияние на симптоматику в фонологических нарушениях.

В комплексе артикуляционных навыков можно выделить два ряда операций:

произнесение звуков речи, а точнее — слогов,

серийную организацию слогов на уровне слова.

1) Формирование навыков артикуляции звуков речи

Как известно, минимальной произносительной единицей является слог

(Бондарко Л.В., 1981, 1998). Следовательно, онтогенез операциональных навыков первого рода есть развитие инвентаря артикуляционных действий,

соответствующих слогам разного уровня сложности (СГ, ГС, СГС, ССГ, ССГС и т. д.). Артикуляционные действия одновременно и инвариантны (как единицы

62

топологического пространства действий по Н. А. Бернштейну), и вариативны,

поскольку в составе разных слов их реализация происходит в разном артикуляционном контексте. Набор артикулем, входящих в одно слово,

одновременно является и линейно организованной последовательностью, и

целостным комплексом, так как они соответствуют целостной языковой единице — слову или синтагме. Одновременная моторная реализация нескольких трудных для произнесения звуков (недостаточно или недавно освоенных) суммарно нередко превышает артикуляционные ресурсы ребенка.

Общая артикуляционная сложность слова (или синтагмы) тем выше, чем больше разнообразие входящих в него звуков. На каждом этапе развития у ребенка есть некий предел артикуляционных возможностей реализации артикуляционной программы слова (или синтагмы). При превышении предельных ресурсов ребенка звуки, входящие в единый комплекс, стремятся к единообразию.

Ограничения подобного рода получили название «принципа гармонии»

(Гвоздев А. Н., 1948, Bernthal J., Bankson N., 1988). В связи с этим отдельные

63

артикуляторные действия испытывают сильные взаимовлияния, приводящие к такому явлению, как ассимиляция. Ассимиляцией называют уподобление звуков друг другу при условии, что оба звука артикуляторно уже освоены ребенком. Ассимиляция соседних звуков называется еще коартикуляцией. В

случае дистантной ассимиляции уподоблению подвергаются звуки, отделенные друг от друга одним или несколькими другими звуками. Ассимиляция бывает полная или частичная. При полной ассимиляции один звук полностью уподобляется другому.

Примеры

Саша К., 1 год 5 мес., произносит /banaban/ — барабан, но /rak/ — рак.

Юра С, 1 год 7 мес., произносит /agatka/ — лошадка (замена фрикатива на смычный звук), /chus'l/— чулки (замена смычного звука на фрикатив).

Обычно более сильными по влиянию оказываются звуки, по времени раньше освоенные ребенком и поэтому более упроченные. При частичной ассимиляции уподоблению подвергается лишь один из дифференциальных признаков артикулемы — место или способ образования.

По направлению уподобляющего влияния различают прогрессивную и регрессивную ассимиляцию. В первом случае предшествующий звук уподобляет себе последующий. Во втором случае — наоборот.

Церебральным обеспечением данных операций и навыков у взрослых являются нижние отделы прецентральной извилины и центры кинестетического праксиса, то есть постцентральная извилина коры головного мозга (Лурия А. Р., 1975, Винарская Е. Н., 1971). У детей, возможно, в этом принимают участие и подкорковые структуры (неостриатума), и структуры коры мозжечка

(Бернштейн Н. А., 1990).

Нами была разработана трехуровневая модель речевого праксиса и его созревания в онтогенезе (Корнев А. Н., 1991, KornevA.,2000). Ее теоретическим основанием является концепция Н. А. Бернштейна уровневой организации движений и их развития в онтогенезе. В соответствии с этой теорией

64

двигательный анализатор имеет многоуровневую организацию. Каждый «этаж» в вертикальной иерархии структурной организации головного мозга (ствол,

средний мозг, корковые первичные, вторичные и третичные центры) выполняет определенные задачи и обеспечивает осуществление двигательных регуляций того или иного класса, что соответствует определенному уровню в схеме Н. А.

Бернштейна. Согласно этой теории, любой двигательный навык, орудийное или символическое действие в процессе становления имеет определенный ведущий уровень, обеспечивающий сознательный контроль выполняемых операций и низшие уровни, ответственные за операции, достигшие автоматизма {фоновые уровни).

Для произвольных, навыковых действий ведущими являются уровни С, D

и Е. Уровень С отвечает за пространственную организацию действий, D — за смысловую, топологическую организацию предметных навыков («уровень топологических схем предметных действий»), уровень Е обеспечивает регуляцию топологических схем символических действий и навыков. Все три высших уровня логично соотносятся стремя видами праксиса: кинестетическим

(постцентральная извилина), кинетическим или динамическим (премоторная зона) и т. н. «идеаторным», связанным с высшими формами программирования поведения (префронтальные отделы лобных долей) (Лурия А. Р., 1973).

Соответственно в нашей модели выделены три уровня артикуляционного праксиса, которые, созревая, создают психофизиологические предпосылки для формирования звуковой стороны речи (рис. 3).

Уровень I (соответствует уровню С по Н. А. Бернштейну), созревая,

расширяет возможность произвольной регуляции артикуляционных движений и оптимизации их пространственной организации для достижения нормативного звукового эффекта. II уровень находится пока в незрелом состоянии, артикуляционные характеристики остаются еще неустойчивыми,

лабильными. Это обеспечивает возможность подгонки компонентов артикулемы к нормативным показателям до окончательной ее консолидации на топологическом уровне.

65

На начальном этапе фонологического развития этот уровень обеспечивает поиск координации движений артикуляционных органов для достижения приблизительно сходного с нормативным звукового эффекта. На завершающем этапе фонологического развития регуляции этого уровня интегрируются со слуховыми гностическими подсистемами ФСЯР для уточнения артикуляционных характеристик наиболее сложных звуков позднего онтогенеза.

Уровень II (соответствует уровню D) обеспечивает консолидацию всех артикуляционных операций, их динамическую организацию и формирование инвариант то есть артикулем. Он включает два компонента: кинестетический и динамический. Это обеспечивает моторное программирование как на сегментарном, так и на супрасегментном уровнях. Созревание этого уровня расширяет диапазон доступных ребенку артикуляционных координации и их серийных паттернов.

Уровень III (соответствует уровню Е) является высшим, и его роль заключается в праксическом обеспечении языковых единиц, соответствующих слову или синтагме, формировании соответствующих инвариантных схем.

Вероятно, функционирование именно этого уровня создает возможности для осуществления парадигматической и синтагматической регуляции фонологического программирования, создает предпосылку для формирования фонологической системы. Тем самым III уровень обеспечивает интеграцию языкового и моторного уровней в процессе порождения высказывания.

66

Как отмечалось выше, в процессе овладения инвентарем артикуляционных навыков и формирования фонологической системы ребенок сталкивается с психофизиологическими ограничениями, связанными с незрелостью артикуляционного праксиса. Это не позволяет ему воспроизвести фонетические слова в их нормативном варианте. Выход из данной ситуации дети находят посредством своеобразного компромисса: вместо ряда нормативных артикуляторно недоступных звуков в речи используют временные звуки-

заместители (Гвоздев А. Н., 1948). Это значительно упрощает и структуру фонологической системы, так как один звук-заместитель заменяет сразу несколько нормативных звуков. Тем самым уменьшается количество противопоставленных друг другу звуков, образующих языковую систему. По мере созревания артикуляторного праксиса более универсальные звуки-

заместители сменяются менее универсальными. На основании анализа данных А. Н. Гвоздева (1948) и А. Д. Салаховой (1973) В. И. Бельтюков построил модель программы освоения звуков речи в онтогенезе (рис. 4).

Общий алгоритм овладения ребенком артикуляционными действиями в норме можно представить следующим образом: отсутствие действия —►

упрощенный аналог действия (что на фонологическом уровне соответствует временным звукам-заместителям) -► неточное действие, приближенное к нормативному —► нормативное действие.

На предпоследнем этапе активность артикуляционного поиска,

кинестетического и акустического контроля обычно максимальны (Бельтюков В. И., 1977). Ребенок активно «нащупывает» оптимальный вариант артикуляционного действия, производящего нормативный звукокомплекс. При этом особенно большое значение имеет качество интеграции акустического и кинестетического анализаторов. Санкционирующую функцию по отношению к праксическому и кинестетическому компонентам выполняет акустический самоконтроль. Он формируется на основе слухового образа, усвоенного из речи взрослых, который становится образом конечного результата в работе функциональной системы артикуляционных действий (то есть акцептором

67

действия по П. К. Анохину). От состояния этого вида межанализаторной интеграции, эффективности функционирования акцептора действия зависят быстрота и качество овладения нормативным звукопроизношением. Однако справедливости ради следует отметить, что вышеуказанный порядок следования этапов встречается не у всех детей. Мы наблюдали случаи, когда за искаженным произношением звука следовала субституция временным звуком-

заменителем, а после этого — освоение нормативного варианта.

Рис.4 модель программы освоения речи в онтогенезе (из: Бельтюков В.И., 1979):

2) Развитие операций серийной организации слогов на уровне слова

Развитие способности к серийной организации слогов в слове, то есть овладение слоговой структурой слов, начинается одновременно с формированием навыков произнесения звуков и слогов. С когнитивной точки зрения ребенок на этом пути решает два ряда проблем:

а) программирование и воспроизведение цепочки слогов в определенной временной последовательности,

68

б) плавное, автоматизированное переключение с одной слоговой артикулемы на другую с акцентированной артикуляцией одного из слогов

(ударного), то есть воспроизведение «кинетической мелодии» (по А. Р. Лурия).

В рамках моторной программы фонетического слова операции моторной реализации основных дифференциальных признаков фонем находятся в некоторой степени в антагонистических, конкурентных отношениях с операциями линейной организации серии слогов в слове (Vihman M., 1988).

Поэтому ребенку приходится делать выбор: сохранить фонетические признаки звуков или слоговую структуру слова. Еще И. А. Сикорский (1889) описал две категории детей, по-разному решающих эту дилемму. Одни отдают приоритет ритмико-интонационной структуре слова, упрощая дифференциальные признаки фонем посредством ассимиляции, редупликации (соблюдая «принцип гармонии»), пропуская согласные, и воспроизводят просодическую огибающую, контур слова. Например: /рарака/, /abati/ или /аака/ — собака.

Другие упрощают слоговую структуру слова, звуконаполнение, контролируя правильность артикуляции звуков: /toki/ — цветочки, /gat'/ — гулять.

Наблюдения фактов слоговой элизии приводились в работах многих исследователей (Ки-терман Б., 1913, Гвоздев А. Н., 1948, Жукова Н. С, 1994, Ferguson С. А., 1978, Bernthal J., Bankson N., 1988). Наиболее часто при слоговой элизии сохраняется ударный слог. Следовательно, акцентная структура слова является особенно устойчивой. Поскольку акцентированность мыслима лишь при существовании образа целого, логично предположить, что внутренняя, ментальная репрезентация слова уже в раннем периоде речевого онтогенеза носит целостный, синкретичный характер. Это согласует с

«просодической моделью», описанной выше.

1.2.3. Формирование регуляционной подсистемы ФСЯР

С момента произнесения ребенком первых слов и на протяжении всего периода речевого онтогенеза регуляционная подсистема совершенствуется, ее

69

стратегии усложняются. Это проявляется не только в прогрессе способностей к порождению высказываний, но и в оптимизации, росте дифференцированное стратегий коммуникативно-речевой деятельности. Изменения степеней функциональной зрелости обоих вышеперечисленных уровней регуляционной подсистемы происходят в онтогенезе гетерохронно.

Операционально-динамический уровень регуляции обнаруживает себя довольно рано: уже на втором году жизни. Проявляется это в использовании детьми разных стратегий упрощения речевых задач для достижения коммуникативных целей в условиях ограниченных психофизиологических возможностей. Более подробно эти стратегии будут обсуждены ниже. По существу это отражает базовый принцип «минимального обеспечения» в

развитии функциональных систем головного мозга, сформулированный и экспериментально обоснованный в работах П. К. Анохина (1975). На начальных этапах онтогенеза жизненно важные функции в упрощенном виде реализуются на основе ограниченного, минимально необходимого нейрофизиологического обеспечения. На ранних этапах речевого развития иллюстрацией действия этого принципа могут являться характеристики звуков раннего онтогенеза и особенности звукослоговой структуры ранних слов. Звуки раннего онтогенеза характеризуются максимальной операциональной простотой регуляции движения и минимальной комплексностью артикуляторного акта. Примером тому являются итерационные комплексы (би-

би, ко-ко). Принцип «гармонии» в звуковом составе ранних слов сохраняет свое влияние до момента появления первых фраз. Он приводит к максимальной близости и единообразию звуков, входящих в одно слово или синтагму, что значительно упрощает задачи фонологического программирования и моторной реализации. Как отмечалось выше, это вызывает феномены ассимиляции и итерации в ранних словах ребенка.

Следующий этап прироста регуляционных и ресурсных возможностей состоит в появлении двухсловных сочетаний и раннего синтаксиса. По существу это предполагает способность осуществления в параллельном режиме

70