Европейская философия нового времени

и взаимодополняющие друг друга усилия. Если иметь это в виду, станет ясно, почему для наших диких предков все явления были чем-то таинственным, а вся природа — загадкой; все явления должны были казаться чудесными и грозными лишенным опыта существам; все, что они видели, должно было представляться им необычным, страшным, противоречащим порядку вещей. [...]

Невежество, тревоги, бедствия всегда были источником первых представлений людей о Божестве. [...] Представление об этих могущественных силах всегда соединялось с представлением о страхе; их имя всегда напоминало человеку его собственные бедствия или бедствия его предков: мы трепещем теперь потому, что наши предки трепетали тысячу лет тому назад. Представление о Божестве всегда вызывает в нас горестные мысли. [...]

Если боги народов были порождены посреди тревог, то точно также посреди страданий каждый отдельный человек сотворил для самого себя некую неведомую силу. Человек, испытывающий какое-нибудь несчастье или неприятное ощущение, не умеет объяснить их из-за незнания естественных причин и способа их действия. Возникающие внутри него и вопреки ему движения: болезни, страдания, страсти, тревоги, болезненные изменения, испытываемые его организмом, причины которых он не знает, наконец, смерть, вид которой так страшен для привязанного к жизни существа, — все эти явления представляются ему сверхъестественными, так как противоречат его природе; поэтому он приписывает их какой-то могущественной причине, которая несмотря на все его усилия, располагает им по своему произволу. Его воображение в отчаянии от кажущихся неизбежными бедствий немедленно создает ему какой-нибудь призрак, перед которым он не перестает трепетать в сознании своей собственной слабости. Тогда, скованный страхом, он начинает печально размышлять о своих страданиях и в трепете изыскивает средство устранить их, обезоружить гнев преследующего его призрака. Так в мастерской печали несчастный человек создает призрак, из которого он делает себе Бога.

О неизвестных нам предметах мы всегда заключаем по тем вещам, которые в состоянии познать. Человек по аналогии с самим собой приписывает всякой воздействующей на него неизвестной причине волю, ум, намерения, планы, страсти — одним словом, качества, подобные его собственным. [...] Сообразно с этими представлениями, всегда заимствуемыми челове-

351

Европейская философия нового времени

ком у самого себя, из своего собственного способа действовать, он любит воздействующие на него предметы или боится их, приближается к ним доверчиво или с опаской, стремится к ним или избегает их, если думает, что может избежать их влияния. [...] Все это дает нам возможность объяснить образование богов-хранителей, которые имеются у каждого человека среди грубых и диких народов. [...]

В начале своей общественной жизни люди, часто претерпевая бедствия по вине природы, приписали стихиям или управляющим им скрытым силам волю, намерения, потребности, желания, подобные тем, которые имеются у человека. В этом — источник жертвоприношений, придуманных, чтобы кормить эти неизвестные существа; возлияний, предназначенных утолять их жажду; фимиама и ладана, которые должны доставлять удовольствие их обонянию. Полагали, что раздраженные стихии или повелевающие ими силы можно умиротворить, как раздраженного человека, мольбами, низкопоклонством, подарками. [...]

Так как старики обладали большим опытом, то на них обыкновенно возлагалась миссия примирения людей с раздраженным божеством. Эти старики окружали обряд примирения с богом всякого рода церемониями, предосторожностями и формулами: они записывали для своих сограждан полученные ими от предков сведения, сделанные ими наблюдения, выдуманные ими сказания. Так возникло жречество; так сложился культ; так мало-помалу образовалась религиозная доктрина, передававшаяся в каждом обществе от поколения к поколению. [...]

Первая богословская система в начале заставила человека бояться и почитать стихии, материальные грубые предметы; затем он стал поклоняться существам, управляющим стихиями, — могущественным гениям, гениям низшего порядка, героям или людям, одаренным великими доблестями. В ходе дальнейших размышлений он решил упростить эту схему, подчинив всю природу одному-единственному агенту — верховному, разуму, духу, мировой душе, приводящей в движение природу и ее части. Восходя от одной причины к другой, люди в конце концов перестали различать что бы то ни было, и в этом мраке они поместили своего бога; в этих темных безднах их встревоженное воображение продолжает фабриковать химеры, которые будут страшить людей до тех пор, пока познание природы не освободит их от веры в эти призраки — предметы их постоянного и бессмысленного поклонения.

352