8. Когнітивні стилі в структурі індивідуальності.

Выше уже отмечалось, что психология когнитивных стилей сформировалась на стыке психологии познания и психологии личности. Более того, стилевые исследования изначально были связаны с установкой объяснить личность и предсказать ее поведение посредством изучения индивидуально-своеобразных способов организации познавательной деятельности.

Когнитивные стили относятся к числу базовых характеристик индивидуальности, о чем свидетельствует их тесная связь с возрастом, полом, особенностями функционирования нервной системы. Так, когнитивные стили изменяются с возрастом, причем разные стили обнаруживают разную возрастную динамику. В дошкольном возрасте дети, как правило, полезависимы, затем происходит рост поленезависимости (ее пик приходится на подростковый и юношеский возраст) с последующим постепенным нарастанием полезависимости к пожилому возрасту. Аналогично к пожилому возрасту происходит постепенное нарастание ригидности познавательного контроля. С другой стороны, с возрастом растет рефлективность. Кроме того, пожилые люди используют столь же широкие категории, как и представители студенческого возраста [Холодная, Маньковский, Бачинская, Лозовская, Демченко, 1998].

Что касается фактора пола, то девочки и женщины сравнительно с мальчиками и мужчинами оказываются более полезависимыми. По-видимому, более выраженная полезависимость женщин объясняется как биологическими (специализация женщин и мужчин по своим биологическим функциям определяет их консервативное либо исследовательское поведение), так и социальными (тип воспитания девочек и ожидания относительно нормативного поведения женщин явно содействуют формированию полезависимого стиля поведения) детерминантами.

Представляют интерес связи когнитивных стилей с психофизиологическими характеристиками человека, в том числе с темпераментом [Русалов, Паралис, 1991]. Поленезависимость и широкий диапазон эквивалентности соотносятся с высоким уровнем ориентировочной реакции (в виде величины депрессии альфа-ритма) и быстрым ее угашением, а также с интроверсией и преобладанием второсигнальных способов переработки информации. Напротив, полезависимость и узкий диапазон эквивалентности сочетаются с относительно низким уровнем ориентировочной реакции и длительным ее угашением, а также с экстраверсией и преобладанием первосигнального способа переработки информации [Тихомирова, 1988]. Существуют данные о влиянии генотипического фактора на особенности стилевого поведения [Егорова, Зырянова, 1997].

В то же время в исследованиях Уиткина было показано, что полезависимый—поленезависимый стиль складывается в раннем детстве под влиянием способа общения с матерью. При доминировании чрезмерной опеки и контроля у ребенка формируется полезависимый стиль. Если при этом ограничиваются контакты со сверстниками, то рост ПЗ усиливается. Показано также, что полезависимый стиль складывается в условиях как очень большой семьи (вместе живут несколько поколений), так и неполной семьи (состоящей из матери и ребенка) [Witkin, Goodenough, 1977].

Таким образом, когнитивные стили, по-видимому, являются результатом сложного взаимодействия биологических и социокультурных (средовых) факторов.

Даже краткий обзор исследований когнитивных стилей показывает, что стилевые параметры коррелируют со множеством самых разных психологических характеристик индивидуальности, начиная с особенностей сенсомоторики и заканчивая своеобразием психологических зашит. Сам факт такого рода связей подтверждает особую роль когнитивных стилей в регуляции психической активности.

Поленезависимые лица обнаруживают высокую автономность, стабильный образ «Я», низкий уровень интереса к другим людям, устойчивость при внушении, критичность, компетентность и отчужденность. Полезависимость, диагностируемая по тесту «Стержень-рамка», по результатам опросника Кеттелла, соотносится с такими личностными чертами, как общительность, жизнерадостность, зависимость от группы. В то же время, если по ТАТ предъявляются картинки, изображающие агрессию, полезависимые более быстро и непосредственно выражают в своих идеях и переживаниях агрессию. У полезависимых также более выражена склонность к риску как следствие их тенденции избегать ситуации неопределенности. В этой связи любопытен отмеченный Уиткиным факт, что среди заключенных (т.е. лиц, совершивших преступление) преобладают полезависимые субъекты [Witkin etal., 1974].

Узкий диапазон эквивалентности связан с повышенной тревогой, причем, по-видимому, тревожность «аналитиков» является следствием их недоверчивости, настороженности, центрированности на собственном «Я» (фактор L по Кеттеллу). Далее, у «аналитиков» преобладает эмоции страха, тогда как у «синтетиков» — эмоции гнева [Палей, 1982]. Узкий диапазон эквивалентности положительно связан с фактором самоконтроля и отрицательно— с фактором самодостаточности (по Кеттеллу). Иными словами, «аналитики» стараются хорошо выполнять социальные требования и ориентированы на социальное одобрение [Шкуратова, 1994].

Лица с ригидным познавательным контролем оценивают себя как возбудимых, чувствительных и лабильных, они менее помехоустойчивы (при необходимости запоминать при шуме результаты у лиц с высокой интерференцией ухудшаются, тогда как у лиц с низкой интерференцией могут даже улучшаться). К сказанному можно добавить, что эффект интерференции положительно связан с нейротизмом [Helode, 1982]. Кроме того, ригидные лица демонстрируют меньше терпения в ситуации препятствия, возникающего по ходу выполнения деятельности, и одновременно более высокий уровень стремления преодолеть это препятствие [Wardell, Royce, 1978].

Нетолерантные к нереалистическому опыту лица, по-видимому, в силу своей неготовности принимать информацию, противоречащую их исходным ожиданиям, знаниям и установкам, отличается более высоким уровнем тревоги.

Узкие сканировщики в ситуации стресса используют такие психологические защиты, как подавление и отрицание (то есть отказ от принятия травмирующего опыта либо его искажение). При восприятии эмоциогенной ситуации широкие сканировщики, напротив, ориентированы на фиксацию ее объективных деталей, а не на свои субъективные впечатления о ситуации.

Конкретная—абстрактная концептуализация наиболее ярко обнаруживает себя в различиях социальных ориентации людей. О. Харви, Д. Хант и X. Шродер выделили четыре уровня организации понятийной системы в зависимости от степени дифференциации и интеграции понятий (меры роста ее «концептуальной сложности»). Этим четырем уровням «концептуальной сложности» соответствуют разные социальные ориентации: 

1. уровень — положительная ориентация на социальные референты (например, религиозные или институциональные авторитеты), доброжелательность, конформный тип поведения (полюс «конкретности»);

2. уровень — отрицательная ориентация относительно тех же социальных референтов, сопротивление социальным нормам поведения, активное неприятие авторитетов, проявления агрессии и негативизма (промежуточный уровень);

3. уровень — ориентация на дружеские (атграктивные) отношения с другими людьми как попытка уйти от чувства беспомощности и страха социальной изоляции, развитые навыки манипулирования партнерами по общению (промежуточный уровень);

4. уровень — ориентация на собственный внутренний опыт в понимании происходящего, преобладание познавательной направленности, ориентация в оценке других людей на их компетентность (полюс «абстрактности») [Harvey, Hunt, Schroder, 1961].

Что касается когнитивной простоты—сложности, то, как правило, изучение этого стилевого параметра ограничивается сферой общения. Отмечается, что при исследовании студентов когнитивно сложные испытуемые являются в основном экстравертами. Опять же на студенческой выборке было показано, что наибольшую когнитивную сложность имели тревожные и эмоциональные студенты. Аналогично продемонстрирована склонность когнитивно сложных студентов к манипулятивным формам общения и коммуникативной и личностной тревоге [Кочарян, 1986].

В то же время имеются данные, согласно которым когнитивно сложные работники рассматриваются коллегами как более способные к пониманию партнеров по общению. Лица с высокой когнитивной сложностью воспринимаются как более привлекательные в социальном и физическом отношении, тогда как когнитивно простым отдается предпочтение при деловых контактах. Лица когнитивно простые более позитивно оценивают себя и своих знакомых, больше подчеркивают свое сходство с ними. Напротив, лица когнитивно сложные более критично воспринимают себя и других людей, отмечая больше различий между собой и своими знакомыми [Шкуратова, 1994]. Особый интерес представляет исследование, в котором зафиксирована отрицательная корреляционная связь между степенью когнитивной сложности и уровнем социального интеллекта