Повседневность номенклатуры

онной промышленности госбезопасность выбивала показания против Маленкова. Последнему несколько месяцев пришлось прожить в тревожном ожидании своей участи1…

Безусловно, обвинение в поставках недоброкачественных самолетов на фронт было несопоставимо с упущениями при проверке анкетных данных партийного работника. Однако в случае, если бы под Маленковым «зашаталось кресло», ему бы припомнили все большие и малые прегрешения. Как, например, поступил И.В. Сталин в октябре 1949 года, когда к нему на стол легло анонимное заявление на секретаря ЦК ВКП(б), первого секретаря Московского обкома и Московского горкома ВКП(б) Г.М. Попова2.

С другой стороны, это вовсе не означало, что Г.М. Маленков – в 1950 году фактически заместитель Сталина по партии, член Политбюро, руководитель Оргбюро и Секретариата ЦК и одновременно заместитель председателя Совета Министров СССР – мог просто проигнорировать материалы заведующего отделом ЦК Г.П. Громова и без труда свести на нет все его усилия. Списание в архив подобных документов грозило Маленкову самому впоследствии стать фигурантом персонального, а, не исключено, даже уголовного дела.

Кроме того, существовала опасность иного рода. Осенью 1950 года в самом разгаре находилось «ленинградское дело», по которому среди прочих были расстреляны бывший секретарь ЦК А.А. Кузнецов и первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) П.С. Попков. В принятом Политбюро постановлении Попков был обвинен в установлении личных связей

с«шефом» Ленинграда Кузнецовым, получившим определение

1Хлевнюк О.В., Горлицкий Й. Холодный мир: Сталин и завершение сталинской диктатуры. М., 2011. С. 33–35; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953 / сост. О.В. Хлевнюк, Й. Горлицкий, Л.П. Ко-

шелева [и др. ]. М., 2002. С. 205–206.

2Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953.

С. 319–324.

181

«антипартийной групповщины»1. Нельзя было исключать, что подобные обвинения Г.П. Громов, обладай он достаточной информацией, мог выдвинуть против Г.М. Маленкова, А.Б. Аристова и Г.С. Павлова.

Поэтому, несмотря на откровенно предвзятый характер записок Громова и Головашева, грубое передергивание фактов, над Г.С. Павловым нависла реальная угроза не только потерять номенклатурную должность, но и лишиться партбилета. Оставалось только ждать, какое решение примет второй секретарь ЦК партии.

После ознакомления с материалами Громова–Головашева Г.М. Маленков провел через Секретариат ЦК ВКП(б) постановление, которое затем было оформлено протоколом от 5 ноября 1950 года. То было решение, созданное рукой, без преувеличения, выдающегося мастера аппаратной работы. Звучало оно следующим образом: «Поручить КПК при ЦК ВКП(б) (т. Шкирятову) и отделу партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б) (т. Громову Г.) рассмотреть поступившие в ЦК ВКП(б) материалы о секретаре Челябинского обкома ВКП(б) т. Павлове Г.С. и о результатах доложить Секретариату ЦК ВКП(б)»2.

Что скрывалось за этой, незамысловатой на первый взгляд, формулировкой? Формально данным постановлением Г.М. Маленков дал ход проверке материалов на Г.С. Павлова, не отстранил Г.П. Громова от руководства ее проведением, усилил проверяющую группу многоопытным в таких делах аппаратом Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) и тем самым исключил саму возможность обвинения в сокрытии компрометирующих материалов. Фактически же Маленков поставил процесс проверки под контроль своего доверенного лица – заместителя председателя КПК М.Ф. Шкирятова,

1Там же. С. 67.

2РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 135. Л. 1.

182

то есть поставил под собственный контроль и, если не аннулировал, то подверг сомнению результаты учиненной ранее Громовым и Головашевым «проверки», выхватил из их рук инициативу.

В интересах Г.М. Маленкова было спустить «дело Павлова» на тормозах. Вместе с тем сделать так, чтобы лишить «воинствующего» Громова возможности в последующем предъявить какие-либо претензии, было не так-то просто.

О позиции непосредственного начальника Павлова – А.Б. Аристова, занятой им по отношению ко всему происходящему, можно судить по одному достаточно красноречивому факту. Осенью 1950 года в области проходила кампания по выборам депутатов Челябинского областного совета депутатов трудящихся. Депутатство в Облсовете являлось непременным атрибутом власти второго секретаря обкома партии, и потому кандидатура Г.С. Павлова среди прочих была выдвинута на так называемых «собраниях трудящихся». Несмотря на то, что разбирательства по «делу Павлова» не были закончены и над его дальнейшей судьбой продолжала витать тревожная неопределенность, Аристов не снял кандидатуру Павлова с выборов. По результатам состоявшегося в воскресенье 17 декабря голосования Г.С. Павлов наряду с другими руководителями области стал депутатом Областного совета1. В случае если «дело Павлова» закончилось бы обвинениями в сокрытии социального происхождения, недоброжелатели могли воспользоваться этим фактом для нанесения удара по самому Аристову.

Г.С. Павлову все же пришлось приехать в Москву для пояснений. Благодаря тактическому ходу Маленкова у Павлова и его сторонников появилось время на тщательное обдумывание тактики защиты. Первое, что он сделал, это нанес удар по «ахиллесовой пяте» предъявленных претензий – по обвинениям во владении его отцом долей завода. Безусловно, исключе-

1 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 72. Д. 490. Л. 2 об.

183

ние единственного пункта обвинений не разрушало всей обвинительной конструкции. Вместе с тем такой ход позволял поставить под сомнение достоверность остальных выводов Громова–Головашева. Для этого Г.С. Павлов привез с собой документ за 1928 год, подтверждающий, что отец с 1893 года работал на заводе в должности мастера и механика, а также копию свидетельства о присвоении ему в 1924 году звания Героя труда. Правда, практически все остальные заверения Г.С. Павлова были голословны. Павлов заявил комиссии, что отец не эвакуировался в 1941 году по причине внезапного захвата немцами Мариуполя, а не по собственному желанию. Ссылаясь на рассказы родственников, он отверг обвинения, что отец пользовался особым доверием у немцев и привилегиями, и в доказательство сослался на поджог его дома при немецком отступлении. О себе Павлов сказал, что не обращался в Ждановский горком партии с просьбами оказать помощь в организации похорон отца, а лишь сообщил о цели визита только первому секретарю Сталинского обкома КП(б) Украины А.И. Струеву (судя по документам, Струев подтвердил эти слова Павлова). Не согласился Г.С. Павлов и с обвинениями в его адрес о сокрытии сведений о работе отца во время немецкой оккупации, сославшись на собственную объяснительную на имя Дедова. Единственное, что Г.С. Павлов вынужден был признать, это что «своевременно не выяснил, чем занимался отец, и каково было его поведение во время пребывания на оккупированной немцами территории»1.

Остается неясным, принимал ли участие в опросе Павлова инициатор этого дела Г.П. Громов. Дело в том, что Громову пришлось серьезно поплатиться за незнание законов аппаратных игр. 30 декабря 1950 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об освобождении его от обязанностей заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов

1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 245. Л. 22–23.

184

ЦК ВКП(б). Его место занял уполномоченный ЦК ВКП(б) по Узбекистану, будущий министр государственной безопасности СССР С.Д. Игнатьев. Правда, Громов не был удален из аппарата ЦК партии, а переведен на менее значимую должность заведующего административным отделом ЦК партии1. Соответственно, от «дела Павлова» Громов был отстранен.

В начале января нового 1951 года М.Ф. Шкирятов и С.Д. Игнатьев подготовили на имя Маленкова докладную записку о результатах проверки материалов о Г.С. Павлове. Записка была выстроена весьма грамотно. Начиналась она с обвинений в адрес отца и сына Павловых, выдвинутых в докладной записке инструктора ЦК Головашева, далее следовали фрагменты материалов, собранных Головашевым в Сталинской области. Завершали записку контраргументы Г.С. Павлова и общие выводы.

Уже простое сопоставление материалов, собранных Головашевым, и составленной якобы на их основании записки Головашева позволяло убедиться в предвзятости некоторых выводов. Более того, Шкирятов и Игнатьев поставили под сомнение достоверность показаний И.В. Курганова и заявления Н.П. Шувчинского.

Комиссия Шкирятова – Игнатьева пришла к выводу, что нет оснований предъявлять Г.С. Павлову обвинения «в скрытии социального прошлого отца, так как не имеется точных данных, был ли он совладельцем завода, а если даже допустить такую возможность, то т. Павлов давно работает самостоятельно как инженер-металлург, в 1939 году вступил в партию, в последующем продолжительное время был на выборной партийной работе и за этот период о нем имеются положительные отзывы». Виновность же Павлова, обозначенная в записке, перекликалась с его собственным признанием:

1 Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953. С. 575,

579.

185

«… т. Павлов обязан был подробно выяснить поведение отца во время оккупации, но он этого не сделал, а пользовался отдельными разговорами родителей и других родственников». Таким образом, тяжкие обвинения с Павлова-младшего были сняты.

Тем не менее жестокий закон аппаратного выживания требовал от ответственных за проверку Шкирятова и Игнатьева все же назначить какое-либо наказание Павлову с целью оградить себя от возможных обвинений. Шкирятов и Игнатьев внесли на имя Г.М. Маленкова предложение освободить Г.С. Павлова от обязанностей второго секретаря Челябинского обкома ВКП(б), «так как установленные проверкой факты неправильного его поведения, в связи с данным делом, будут служить ему помехой в работе»1.

В данном обосновании кадрового перемещения была немалая доля истины. Слухи о сотрудничестве отца Г.С. Павлова с немцами со временем непременно распространились бы по Челябинской области и негативным образом отразились бы на его репутации в региональном управленческом корпусе. Этот факт мог использоваться в качестве козыря в различного рода конфликтных ситуациях, беспрестанно сопровождавших деятельность любого партийного руководителя. При этом «политического недоверия» Г.С. Павлову не выражалось, а признавалось целесообразным использовать его на руководящей работе в другом регионе. Подтверждением тому является формулировка постановления Секретариата ЦК ВКП(б) от 15 февраля 1951 года «О т. Павлове Г.С.», которым ему не было вынесено даже самого незначительного партвзыскания: «Отозвать т. Павлова Г.С. в распоряжение ЦК ВКП(б), освободив его от обязанностей второго секретаря Челябинского обкома ВКП(б)»2.

1РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 245. Л. 19–24.

2Там же. Л. 17.

186

А.Б. Аристов также дал согласие на освобождение Павлова от обязанностей второго секретаря обкома. Аверкий Борисович прекрасно осознавал сложность ситуации, в которой оказался его заместитель, так как ему самому в свое время пришлось пережить подобную историю. В 1937 году Аристову

– ассистенту Уральского индустриального института – были предъявлены обвинения в том, что он не поставил в известность партийную организацию о судимости тестя (отца жены), осужденного за неумышленное потопление баранов при их транспортировке через Волгу. Это и другие обвинения чуть не стоили ему тогда партбилета1. Аверкий Борисович понимал, что для Павлова, действительно, будет лучше покинуть Челябинск, и постарался подыскать для него достойное место. Об этом Аристову удалось договориться со своим старым знакомым по совместной работе в Свердловском обкоме партии – Е.Ф. Колышевым, который уже пятый год занимал пост первого секретаря Кемеровского обкома ВКП(б). В Кемерово как раз освободилось кресло руководителя Городского комитета партии: ранее исполнявший эти обязанности В.С. Шаповалов был переведен вторым секретарем в обком ВКП(б). На его место Колышев дал согласие взять Павлова, невзирая на непременно возникающие при этом сложности: Павлов не был знаком с особенностями города и региона, с местным управленческим корпусом, и ему понадобилось бы гораздо большее время на вхождение в круг новых обязанностей, нежели комулибо из местных партийных работников. Кроме того, могли возникнуть затруднения при проведении его кандидатуры через пленум горкома, так как некоторые члены пленума могли

1 Центр документации общественных организаций Свердловской об-

ласти (ЦДООСО). Ф. 1910. Оп. 1. Д. 35. Л. 131–133; Д. 37. Л. 104 об.–106;

Ф. 4. Оп. 42. Д. 101. Л. 6 об.; Сушков А.В. Научно-педагогическая деятельность А.Б. Аристова в Уральском индустриальном институте // Урал индустриальный. Бакунинские чтения: материалы 4-й регион. науч. конф. Екатеринбург. Ноябрь 2000 г. Екатеринбург, 2001. С. 114.

187

допытываться, по какой причине к ним в Горком прислали бывшего второго секретаря обкома партии, что было незначительным, но все же понижением по номенклатурной лестнице.

Впрочем, несмотря на неминуемые сложности, переезд в Сибирь для Павлова был не самым худшим вариантом. Назначение первым секретарем Горкома областного центра сводило к минимуму последствия от потери должности второго секретаря Челябинского обкома партии: первый секретарь Кемеровского горкома автоматически входил в состав членов бюро областного комитета и являлся приоритетной кандидатурой для выдвижения в секретари обкома, не исключая пост первого секретаря областного комитета.

В аппарате ЦК идея Аристова с направлением Павлова в Кемерово была одобрена. На запрос из ЦК ВКП(б) Г.С. Павлов дал согласие поехать на работу в Кемеровскую партийную организацию, а Е.Ф. Колышев, в свою очередь, – на назначение того первым секретарем горкома партии. Вопрос был предрешен, предстояла лишь формальная процедура по утверждению Секретариатом ЦК партии соответствующего постановления. Отдел партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б) в середине февраля подготовил постановление со стандартной для таких случаев формулировкой: «направить т. Павлова Г.С. в распоряжение Кемеровского обкома ВКП(б) для использования на руководящей партийной работе», и пустил его«по кругу» секретарям ЦК ВКП(б) наподпись.

Но Павлову не везло катастрофически. Неожиданно, когда один из секретарей ЦК (и одновременно министр заготовок СССР) П.К. Пономаренко уже успел оставить на бланке постановления свой автограф с пометой «за», процедура голосования была остановлена. На этот раз дело было уже не в Павлове: решением ЦК ВКП(б) с поста первого секретаря Кемеровского обкома партии был снят Е.Ф. Колышев. А так как среди основных обвинений, предъявленных Колышеву, были серьезные ошибки в кадровой политике, автоматически были

188

аннулированы все договоренности по кандидатуре на должность первого секретаря Кемеровского горкома ВКП(б). В итоге в тот же день, когда было принято решение о снятии Колышева, Секретариат ЦК обязал С.Д. Игнатьева и М.Ф. Шкирятова внести новые предложения о работе Павлова1. Потому Аристов, засыпанный в тот день в Челябинске на областной партконференции вопросами о Павлове и уже наверняка извещенный о срыве договоренностей с Колышевым, не лукавил, когда неопределенно говорил о дальнейшей работе Павлова. Пребывал в неведении и сам Георгий Сергеевич: ему оставалось лишь покорно ожидать вМоскве своей дальнейшей участи.

На следующий день, 3 марта, в Челябинске состоялся первый организационный пленум Обкома ВКП(б), на котором переизбирался весь состав бюро и секретариат обкома. По предложению Аристова пленум утвердил вместо Павлова вторым секретарем обкома Н.В. Лаптева. Спустя неделю подходящая должность была, наконец, найдена и для Г.С. Павлова: Игнатьев внес на имя Г.М. Маленкова представление о назначении его заместителем председателя Костромского облисполкома. 17 марта соответствующее постановление было принято Секретариатом ЦК ВКП(б)2. Безусловно, это было значительным понижением в должностной иерархии. К тому же Кострома хотя и находилась всего в трехстах с небольшим километрах от Москвы, значение области по сравнению с Челябинской было несопоставимо ниже.

На доселе незнакомой ему работе в исполнительной системе власти Павлов трудился до 1954 года, когда был возвращен в партийные структуры – утвержден «рядовым» секретарем Костромского обкома КПСС. А как только в середине

1РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 245. Л. 18; Д. 272. Л. 163–165; Коно-

валов А.Б. История Кемеровской области в биографиях партийных руково-

дителей (1943–1991). Кемерово, 2004. С. 92–94.

2ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 15. Д. 6. Л. 3; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 289.

Л. 196.

189

1955 года Н.С. Хрущев ввел его бывшего начальника, А.Б. Аристова, в состав Секретариата ЦК КПСС и ему поручил курировать руководящие кадры РСФСР, Г.С. Павлов «пошел в рост»: в 1955 году был утвержден первым секретарем Костромского горкома КПСС, в следующем году – вторым секретарем Костромского обкома партии, в конце 1957 года стал первым секретарем Марийского обкома КПСС1.

После того как в 1961 году Н.С. Хрущев взвалил на А.Б. Аристова вину за так называемое «рязанское дело» и изгнал с высших постов, позиции Г.С. Павлова вновь оказались под угрозой. Тогда многие выдвиженцы Аристова из числа региональных руководителей лишились своих должностей. Павлову же повезло: земляка под свое покровительство взял все более набиравший силу в высшем руководстве СССР

Л.И. Брежнев. Как только Брежнев стал первым секретарем ЦК КПСС, он выдвинул Павлова на не столь заметную, но весьма ответственную аппаратную должность управляющего делами ЦК, ввел в состав членов Центрального Комитета.

Система власти к тому времени претерпела значительные изменения. Со смертью Сталина глубокая и тщательная проверка органами госбезопасности «анкетных данных» кандидатов на номенклатурные должности постепенно ушла в небытие. Доносительства рядовых коммунистов на носителей власти были преданы анафеме. Аппарат получил от Хрущева и Брежнева долгожданную гарантию собственной неприкосновенности.

…В начале 1960 года двадцатидевятилетний главный инженер одного из строительных управлений в Свердловске Б.Н. Ельцин подал документы о приеме его кандидатом в члены КПСС. При заполнении документов Ельцин скрыл, что его дед был кулаком2. Вступление в партию способствовало быст-

1Региональная политика Н.С. Хрущева. ЦК КПСС и местные партийные комитеты. 1953–1964 гг. / сост. О.В. Хлевнюк, М.Ю. Прозуменщиков,

В.Ю. Васильев [и др.] М., 2009. С. 580, 701.

2Каёта Г., Кириллов А. «Первая жизнь» Бориса Ельцина. Екатерин-

бург, 2011. С. 64–65.

190