26.Катулл и поэты-неотерики. Стихи к Лесбии.

Эллинистическая литература проникала в Рим и раньше, но главным образом в тех своих ответвлениях, которые теснее всего смыкались с классической литературой полисного периода (комедия, красноречие, диатриба и т. п.); теперь обнаруживается тяготение к александрийской поэзии. Аполитизм, обращенная к узкому кругу «ученость», уклон в сторону тематики частной жизни и личных чувств, культ формы, — все эти черты александрийского направления находят отныне в Риме восприимчивых ценителей. На латинском языке начинают появляться любовные эпиграммы и учено-мифологические поэмы, мимиамбы и идиллии, даже фигурные стихи. «Ученая» и «легкая» поэзия александрийского типа становятся достоянием римской литературы.

Расцвет римского александринизма относится к 50-м гг. I в., когда сторонники этого направления вступают в литературу сплоченным кружком. Поэт и грамматик Валерий Катон, идейный глава школы, затем поэт и оратор, «аттикист» Кальв, Цинна, Катулл — наиболее видные участники новой группировки, в состав которой входило большое количество молодых поэтов. «Новыми поэтами» в современной научной литературе принято называть «новую» школу «неотериками». С разложением полиса и утратой интереса к государственной деятельности, с распадом старого мировоззрения и нравственных норм у отдельных представителей литературы развивается интерес к малым литературным жанрам. Малые жанры давали простор для изображения внутреннего мира человека и его интимной жизни.

Они отказались от больших форм, эпоса и драмы, и разрабатывали малые жанры — эпиллий, эпиграмму, элегию. При выборе мифологических сюжетов неотерики отдавали предпочтение таким мифам, в трактовке которых можно было развернуть патологию любовной страсти. Эта тенденция сближает римских поэтов уже не столько с Каллимахом, сколько с позднейшими представителями александрийской поэзии. Огромное значение придавалось как в легком, так и особенно в «ученом» стиле тщательной отделке формы. Неотерики стремились приблизить ритмико-синтаксическую структуру латинского стиха к эллинистическим нормам и обогатили римскую поэзию многими доселе неизвестными в ней стихотворными размерами.

Неотерики нередко высказывали уверенность в том, что их произведения «переживут века»; в действительности эта судьба выпала на долю лишь одного из них,

Это — ГАЙ ВАЛЕРИЙ КАТУЛЛ (родился в 80-х гг. I в., умер около 54 г.).

Плохая сохранность литературных памятников чрезвычайно затрудняет построение истории римской литературы. Отдельные связующие звенья подчас совершенно недоступны нашему наблюдению, многое сохранилось во фрагментах и отрывках, в том числе произведения предшественников Катулла и современных ему лирических поэтов. Дошедший до нас сборник произведений построен таким образом: сначала идут лирические стихотворения, в центре сборника расположены крупные произведения - поэма "Аттис", свадебные стихотворения, эпиллий, посвященный свадьбе Пелея н Фетиды, перевод стихотворения Каллимаха "Локон Береники". Замыкается сборник эпиграммами (небольшими стихотворениями, написанными элегическим дистихом). Стихотворения Катулла посвящены различным темам. Здесь и обращения к друзьям, и насмешливые стихотворения, и любовная лирика. Его произведения всегда имеют адресатов и связаны с конкретными событиями личной жизни поэта.

Катулл выступил с рядом стихотворений, направленных против Цезаря и его приспешников; дело закончилось примирением с Цезарем (55/54 г.), всегда старавшимся привлекать талантливых людей на свою сторону. Вскоре после этого Катулл умер.

Литературное наследие Катулла состоит из трех частей. Это, с одной стороны, большие произведения в «ученом» стиле, с другой, — мелкие стихотворения, «шутки», эпиграммы, элегии, и так называемые «полиметры», т. е. стихотворения разнообразной метрической структуры. Своеобразна насмешливая лирика Катулла. В его стихотворениях нет типических обобщений пороков, характерных для жанра сатиры. Он клеймит гневными стихами своих личных обидчиков. Так, например, 12-е стихотворение обращено к Азинию Марруцину, крадущему у зазевавшихся собеседников носовые платки. Похитил он платок и у Катулла. Платок дорог поэту как память о друзьях. Поэт требует, чтобы похищенное было возвращено, и грозит в противном случае ославить вора.

В другом стихотворении он обращается к своим стихам, как к одушевленным существам, и призывает их окружить девушку, похитившую таблички с его произведениями. Сначала похитительницу ругают, когда ругательства не оказывают должного действия, то поэт иронически просит:

Дева чистая, мне отдай таблички!

Насмешливая лирика Катулла связана с традицией италийской фольклорной инвективы. Простонародные выражения, которые он употребляет, самый характер личной издевки напоминают знаменитые carmina famosa - "песни-поношения", широко распространенные в италийской фольклорной поэзии. Несколько меняется характер насмешливой поэзии Катулла в эпиграммах. Здесь издевки над врагами приобретают более обобщенный характер. Жанр эпиграммы требует от поэта краткости и лаконичности выражения, заостренности мысли и словесной формы.

Грубость насмешки в поэзии Катулла контрастирует с тонкостью и глубокой нежностью его посланий, обращенных к друзьям и возлюбленной. В стихотворениях поэт изливает свои чувства по поводу конкретных событий личной жизни: приглашая друга Фабулла на обед, обещает ему вместо богатого угощения любовь и ласку, радуется возвращению в Рим Beрания, упрекает в забывчивости Алфена, просит приехать в Верону любимого друга Цецилия.

Преобладающее место среди «полиметров» занимает «одиннадцатисложник» (или «фалекиев стих»): лирическое стихотворение чаще всего подается как динамическая реакция на мелкое, даже мельчайшее событие бытового или биографического порядка.

Друг вернулся на родину. Собутыльник стащил плащ. Катулл обращается к родной местности: «Как счастлив я, как весел, что тебя вижу!» Основное — это шумная вибрация чувств, физическая радость жизнеощущения.

«Полиметры» Катулла почти всегда к кому-нибудь обращены, к друзьям или врагам, к любимой, к неодушевленному предмету, наконец, к самому автору, к «Катуллу».

Одна из важнейших тем — любовная; это в первую очередь стихи о любви к Лесбии.

В греческих условиях возлюбленная поэта представляет собой в лучшем случае полупрофессиональную гетеру, женщину «вне официального общества». В Риме положение женщины всегда было более свободным, а с падением строгих семейных нравов, наступившим в конце республики (по крайней мере в высшем обществе), создается своего рода эмансипация чувств. Катулл влюблен в знатную даму, притом замужнюю, затем овдовевшую.* Его любовь стремится подняться над уровнем простого чувственного влечения, но для этого нового и неясного еще античному человеку чувства поэт не имеет подходящих слов и образов. Он говорит о «вечном союзе дружбы» (термин, заимствованный из сферы международных отношений), о том, что любил Лесбию «не как чернь подружку, а как отец любит детей и зятьев», пытается разграничить два вида любви, «любовь» (в традиционном античном смысле, т. е. чувственное влечение) и «благорасположение». При такой новизне жизнеощущения лирика Катулла оказывается свободной от многих традиционных штампов, и даже привычные мотивы любовной поэзии и фольклора приобретают свежее звучание и подаются в оригинальных сочетаниях. Характерно, что образ Лесбии дается только отдельными штрихами, не образующими целостного рисунка: поэт занят главным образом. собой и своими чувствами. В быстром чередовании сентиментальности и иронии, пафоса и резонерства, вкрадчивости и задора развертываются стихотворения о воробье любимой, о смерти воробья, о жажде несчетных поцелуев; это — те произведения Катулла, которые пользовались особенной славой в древности и в Новое время и вызвали большое количество подражаний я переделок в «галантной лирике» Ренессанса и последующих веков. В дальнейшем шутливые тона сменяются более мрачными, и основным мотивом становится разлад чувств, презрение к той, которая не сумела достойным образом ответить на глубокую любовь, и неспособность подавить все более разгорающуюся страсть:

Другом тебе я не буду, хоть стала б ты скромною снова,

Но разлюбить не могу, будь хоть преступницей ты!

Эпиграмма величиной в один дистих, непереводимая в своей сжатой выразительности и также получившая большой резонанс в мировой поэзии, резюмирует тему разлада чувств:

«Я ненавижу и люблю. Ты спросишь, почему я так делаю. Не знаю, но чувствую, что так совершается, и исхожу в мучениях».

Катулл тщетно ищет в себе душевных сил для того, чтобы превозмочь этот разлад, доводящий его до физического изнеможения; в старинной форме молитвы он обращается к богам с просьбой сжалиться над ним и в награду за чистоту его чувств дать ему возможность «стать здоровым».

Ярко личный характер любовной лирики Катулла создает искушение рассматривать его стихи как «человеческие документы» и использовать их в психолого-биографичеоком плане. Такие попытки нередко делались в беллетристической форме; однако и исследователи тоже занимались восстановлением «романа» Катулла: комбинируя стихотворения с биографическими сведениями о предполагаемой героине — Клодии, устанавливали историю и хронологию любовных отношений Катулла и Клодии до и после путешествия в Вифинию и размещали стихотворения по отдельным этапам «романа» — от первых робких надежд и блаженства взаимной любви через ревность, размолвки и примирения к последующему душевному раздвоению и окончательному разрыву. Биографическая ценность подобных восстановлениях остается все же весьма условной, тем более что задача эта допускает, как показал опыт, различные решения.

Сочетание «ученого» стиля с приемами фольклорной песни мы находим у Катулла в эпиталамиях (свадебных гимнах).

Творчество Катулла и всего неотерического кружка стоит на пороге между архаической поэзией и «золотым веком» времени Августа.