Проблемы унификации правового регулирования частноправовых отношений
Международное публичное право является началом в регулировании отношений международного частного права.
В международном частном праве ключевой формулой соотношения национального и международного публичного права является признание за международным публичным правом роли "основного исходного начала". По словам Л.А. Лунца, "ряд основных начал международного публичного права имеет определяющее значение и для международного частного права"*(20). К числу исходных начал международного частного права до недавнего времени относились такие общие принципы международного публичного права, как признание социалистической собственности и действия законов о национализации частной собственности на орудия и средства производства, монополии внешней торговли. При решении частноправовых споров судами национальной системы права принятие во внимание этих принципов продолжает иметь решающее значение. Об этом значении общепризнанных принципов и норм международного права говорится в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ.
В настоящее время к общепризнанным началам международного публичного права относится принцип национального режима иностранцев, который может по-разному формулироваться в нормах международных договоров и соглашений в зависимости от конкретной области международного сотрудничества, в которой он применяется. Принцип национального режима закреплен и в нормах национального законодательства. При разрешении частноправовых споров суд или арбитражный орган должен решить сложную задачу, связанную с применением соответствующей нормы, принадлежащей той или иной системе права.
В международном частном праве представляется необходимым учитывать, что, поскольку оно является частью национально-правовой системы, понимание словосочетания "признание за международным правом исходного начала" ограничено таким толкованием соответствующих норм и принципов, которое существует в рамках данной системы права. С другой стороны, государство вправе дать в своем законодательстве формулировку нормы о национальном режиме. Однако толкование этой нормы должно основываться на действующем в этом государстве законодательстве, т.е. на той системе права, в недрах которой эта норма зародилась.
Принятый в коллизионном праве подход, по мнению специалистов в области международного частного права, следует воспринять и в случаях обращения к нормам международного права как к источнику права. "Методом проб и ошибок доктрина и практика международного частного права вышли на единственно возможный вариант (в части применения норм, принадлежащих различным системам права - Н.Г.): норма одной правовой системы должна применяться в рамках другой - так, как она применялась бы в недрах того правопорядка, к которому она принадлежит"*(21).
Законодательное закрепление такого подхода содержится в гражданском (ст. 1191 ГК РФ), семейном праве (ст. 166 СК РФ) и в АПК РФ (с. 14). Разбросанность норм, отражающих принципиальные основы современного уровня международного общения, следовало бы отнести к числу недостатков национального законодательства Российской Федерации о международном частном праве, исправить которые вряд ли получится, если ограничиться разделом шестым ГК РФ.
Вопрос о взаимодействии двух систем права - международного и национального - в настоящих условиях приобретает все более актуальное значение. Как самостоятельная система права международное право возникло и развивалось параллельно с государством*(22). При этом международное право продолжает развиваться как особая отрасль, отличная от национальной системы права, характеризуемой наличием в ней отраслей права. Международное право - это система права, которая не имеет в своей основе никакого нормативного правового акта, подобно конституции государства. Особенность международного права как особой системы права проявляется в общепризнанных принципах правового регулирования, которые добровольно принимаются и исполняются государствами в своем естественном стремлении к самосохранению.
Особенностью международного права современной эпохи является то, что и в этой системе права в последнее время получила развитие тенденция к регионализму. Эта тенденция выражена в стремлении государств объединяться в экономические союзы в целях ускорения экономического развития участвующих в союзе государств. Примером развития регионализма в международном праве, помимо Европейского Союза, является Североатлантическая зона свободной торговли, или НАФТА. В основе регионального объединения лежат международные договоры, называемые учредительными актами. В НАФТА в основу интеграции был положен международный инвестиционный арбитраж, созданный на основе Вашингтонской конвенции.
Отношение к европейскому праву как к части международного права поддерживается многими европейскими авторами. В то же время именно региональные структуры дали повод для обсуждения проблемы фрагментарности международного права, связанной с "умножением судебных институтов". По словам Президента Ассоциации международного права (британское отделение) Р. Хиггинс, "пересекающаяся юрисдикция - характерная черта международных судов и трибуналов. В связи с углублением международного права перед судами встает вопрос о том, какие нормы международного права подлежат применению. Альтернатива в применяемых нормах права может привести к существованию разных решений"*(23).
В российской научной литературе выделение европейского права в особую систему права связано, скорее, с осознанием важности изучения права, лежащего в основе экономической интеграции государства, и для учебных целей при подготовке юристов в вузах. Особенностью европейского права является то, что оно затрагивает сферу международного экономического сотрудничества, что, в свою очередь, объясняет специфику отношения к международному частному праву в Европейском Союзе. "Программа интеграции, изложенная в Римском договоре, отчетливо указала только на роль государств - членов и органов сообщества. Права и обязанности частных лиц, как граждан так и предпринимателей, не получили прямого закрепления, в том числе и в случае непосредственной связи между данными (субъектами) права (курсив мой - Н.Г.) и взятыми на себя государствами-членами обязательствами"*(24).
Ю. Базедов характеризует европейское право как систему, регулирующую отношения между государствами как субъектами международного права. По его словам, неясность в отдельных формулировках не может дать повод для отнесения европейского права к особой наднациональной структуре. "Даже предписания статей 81 и 82 о конкуренции Договора об учреждении Европейского сообщества сформулированы так, что из положений о запрете согласованных действий и злоупотреблений доминирующим положением со стороны хозяйствующих субъектов однозначно не проистекают права частных лиц"*(25).
На примере интеграционного объединения НАФТА видно, как легко можно поколебать некоторые, казалось бы, бесспорные истины. Преувеличение роли международно-договорного инвестиционного арбитража, созданного на основе Вашингтонской конвенции, и толкование норм международных соглашений о защите инвестиций как контрактных обязательств, регулируемых в рамках национальной системы права, привели к ошибкам в практике урегулирования инвестиционных споров*(26).
В настоящее время деятельность международно-договорного инвестиционного арбитража, рассматривающего споры между одним государством и лицом другого государства, в значительной степени облегчена тем, что Комиссией международного права ООН на 53-й сессии в 2001 г. была принята окончательная версия статей "Об ответственности государств за противоправные действия международного характера". По словам К. Хобера, это означает, что "в новую эру инвестиционного арбитража важен, в первую очередь, один аспект правовой ответственности государства, роль которого постоянно возрастает, а именно квалификация действий в качестве действий государства".
Вопросы квалификации, несомненно, относятся к вопросам международного частного права, как, собственно, и сама природа инвестиционного спора, относимого к частноправовым спорам. Эти вопросы не получили своего разрешения в ГК РФ применительно к отношениям с участием государства, и это не случайно, поскольку защита интересов государства выходит за рамки гражданско-правовых отношений.
В новом законе о международном частном праве должны найти отражение изменения, произошедшие в международном праве в связи с развитием новых методов унификации права на основе экономической интеграции. Важно также определить принципы разрешения коллизий в связи с применение норм двух различных систем права - международной и национальной.
По нашему мнению, следует присоединиться к высказанному специалистами мнению, что "по крайней мере в контексте инвестиционного права недостаточно просто сослаться на международное право как на применимое право"*(27). Такой подход связан с тем, что толкование норм международных договоров должно быть основано на общих положениях системы международного права.
Что касается гражданско-правовых договоров, то их действие обеспечивается нормами национальной системы права. Взаимодействие двух правовых систем должно быть направлено на обеспечение исполнения каждого из названных обязательств, однако достижение этой цели достигается с помощью разных правовых средств.
Еще в 70-е гг. ХХ в. многие известные в международном частном праве специалисты высказались против так называемого транснационального права, регулирующего гражданско-правовые договоры или контракты. Спор шел о принадлежности таких контрактов к международной или национальной правовой системе. Вот как описывает Д. Беттем в своей докторской диссертации происходившую тогда дискуссию по вопросу отнесения концессионных соглашений (государственных контрактов) к международному праву: "Война между юристами-международниками разгорелась по вопросу применения международного права к контрактам, заключаемым государством. Остановившись на позиции, выдвинутой юристом Гарсиа Амадор (Garcia Amador) - сторонником идеи интернационализации контрактов, Комиссия международного права ООН перестала заниматься этой проблемой и обратилась к разработке проекта Конвенции об ответственности государств, предложенного Аго (Ago). Аго, исследуя причины возникновения нарушений международного (курсив мой - Н.Г.) обязательства, со всей определенностью утверждал, что контракты не подчиняются нормам международного права"*(28).
В общей сложности Комиссия международного права несколько раз обращалась к обсуждению вопроса об ответственности государства в рамках контрактных обязательств. В 50-е гг. ХХ в. вопрос о международной ответственности государств поднимался в связи с принятием государствами актов о национализации*(29). В тот период Комиссия международного права на сессии в 1952 г. в Сиене признала, что государства обязаны соблюдать заключаемые им контракты, однако применительно к международному праву никакой резолюции не было принято.
В 60-е гг. ХХ в. проблема, связанная с государственными контрактами, обсуждалась Комиссией международного права в связи с проблемой правового регулирования инвестиций. На очередной сессии Комиссии ООН в 1967 г. в г. Ницце при обсуждении доклада Уортли на тему "Правовые условия инвестирования капитала в развивающихся странах и соглашения по вопросу инвестиций" поднимался опять вопрос о международной ответственности государства в связи с государственными контрактами, однако никакого решения не было принято.
Участие российской стороны в обсуждении проблемы позволило зафиксировать в решениях Комиссии международного права точку зрения о частноправовой природе государственных контрактов и их принадлежности к национально-правовой системе. При обсуждении в 1979 г. в Афинах вопроса о коллизии законов ряд юристов-международников, участвующих в обсуждении (Коломбос, Фосетт, Жиро), поддержали точку зрения, согласно которой применение международного права к государственным контрактам допустимо. Однако после того как иную позицию озвучил советский юрист Тункин, его поддержали другие юристы (Райт, Аго и Ролин) и была принята резолюция, в которой утверждалось, что в международном частном праве существует общее правило, согласно которому стороны могут выбрать международное право в качестве права, применимого к контракту. Следует обратить внимание, что в этой резолюции речь шла исключительно о решении коллизионного вопроса в международном частном праве, т.е. в рамках национального правопорядка*(30).
Позиция российских юристов, в частности Ушакова, была поддержана зарубежными специалистами в области международного права (Венглером, Биндшедлером, Салмоном и Мослером). В результате была принята резолюция, в которой хотя и не делалось никаких выводов относительно правовой природы государственных контрактов, однако прямо утверждалось, что контракт не может быть отнесен к "актам международного права".
В резолюции того времени не содержалось, да и не могло содержаться, никаких выводов относительно того, насколько применим к таким контрактам принцип автономии воли сторон и каким должно быть применимое право, а также каково содержание "международного контрактного права". Эти вопросы международного частного права должны быть решены в рамках национального правопорядка и выражены, скорее всего, в законе о международном частном праве.
Отсутствие решения этих вопросов в конце XX в. позволило отложить решение вопроса и о международной ответственности государства - стороны в контракте. В настоящее время ситуация изменилась. Расширение сферы участия государства в крупных инфраструктурных проектах, финансируемых из частных источников, привело к тому, что Комиссия международного права, действуя в границах исключительно международного права, сформулировала ряд правил о международной ответственности государств, носящих рекомендательный характер. Сформулированные Комиссией международного права статьи об ответственности государств включают в себя правила квалификации действий государства, затрагивающие отношения международного частного права: поведение физических и (или) юридических лиц, которые не являются органами государства, квалифицируется в качестве действий государства при условии, что рассматриваемое поведение представляет собой осуществление ими государственных полномочий*(31).
Статьи "Ответственность государств за международно-противоправные деяния" были одобрены резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН*(32) и в настоящее время являются исходным пунктом для формирования норм закона о международном частном праве в отдельных государствах, заинтересованных в привлечении частных инвестиций в социальную сферу. В интересах государства надлежит определить конкретную сферу применения указанных правил, в том числе и путем решения вопросов международного частного права (об автономии воли сторон в государственном контракте, применимом праве, порядке разрешения споров) специальным законом.
Принятие закона о международном частном праве решит и такую проблему, как достижение единства в подходе к решению процессуальных вопросов. Вопросы международной юрисдикции судебных и арбитражных органов традиционно рассматривались за рамками международного частного права. Разработка закона о международном частном праве позволит решить и проблемы гражданского процесса, которые сейчас регулируются разрозненно (в ГПК РФ и АПК РФ).
Таким образом, сохранение разд. 6 в ГК РФ позволит избежать возможных потерь в целостности регулирования международных гражданско-правовых отношений. Однако при его совершенствовании следовало бы учесть трудности, возникающие при решении проблемы иммунитета государства, участвующего в гражданско-правовых отношениях. Развитие инвестиционных отношений, связанных с перемещением различного рода ресурсов (природных, людских, денежных и материальных) из одной юрисдикции в другую, может быть решено в законе о международном частном праве, что не препятствует работе по совершенствованию норм разд. 6 ГК РФ. Предложения о внесении изменений в разд. 6 ГК РФ содержатся в Концепции, предложенной Советом по кодификации гражданского законодательства при Президенте Российской Федерации.