!!Экзамен зачет 2023 год / Белов В.А. - ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ УЧЕНИЯ О СПОСОБАХ
.doc--------------------------------
<50> Или из суммы страхового возмещения, подлежащего выплате за предмет залога, погибший или поврежденный по причинам, за которые залогодержатель не отвечает (п. 1 ст. 334 ГК РФ).
<51> Оно присоединяется не ранее нарушения обеспеченного залогом обязательства; ему, следовательно, предшествует состояние связанности (ожидания) возникновения права экзекуции.
Столь подробный, можно сказать, элементарный разбор вопроса о содержании и основаниях динамики обеспечительных правоотношений наглядно доказывает наш тезис о принципиальной юридической разнородности средств, используемых в качестве способов обеспечения исполнения обязательств. Все те правоотношения, делу реализации которых служат способы обеспечения, являются обязательствами; однако установление и применение самих этих способов обеспечения порождают не только обязательственные, но и иные правоотношения. Это обстоятельство доказывает не только то, что обеспечение исполнения обязательств не образует самостоятельного гражданско-правового института <52>, но и заставляет пересмотреть ряд устоявшихся, как теперь выясняется - без достаточных оснований, взглядов. Мы имеем в виду, в первую очередь, теорию основных и акцессорных обязательств <53>, трактовку правоотношений, возникающих в связи с применением способов обеспечения исполнения обязательств в качестве регулятивных <54>, и рассмотрение некоторых обеспечительных правоотношений в качестве элементов тех, что ими обеспечены <55>.
--------------------------------
<52> И что, следовательно, выделение в общей структуре ГК РФ гл. 23, посвященной способам обеспечения исполнения обязательств, произведено с нарушением требований логики к последовательному использованию единого критерия классификации материала. Или ГК РФ структурируется по институтам, или по функциям институтов, но не по обоим критериям одновременно.
<53> Мы имеем в виду, что классификация обязательств на основные и акцессорные приобретает более универсальное значение и может быть распространена на все гражданские правоотношения, не только обязательственные.
<54> Этому способствует неверное представление о содержании и основаниях возникновения обеспечительных правоотношений: таковыми считаются только обязательства, возникающие из договоров или иных обстоятельств, указанных в законе. В действительности все обеспечительные обязательственно-правовые последствия возникают не ранее, чем сложный фактический состав, лежащий в их основании, завершится таким юридическим фактом, как нарушение обязательства. Это не может свидетельствовать ни о чем другом, кроме как об охранительном характере всех обеспечительных обязательств.
<55> Особенно "не повезло" по этой части правоотношениям неустоечным и ретенционным, которые почти повсеместно считаются "элементами" обеспеченных ими обязательств, то есть их правомочиями или даже субъективными правами. См., например: Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Т. III. С. 68 - 69, 71, 73 - 75, 159.
Весьма благодатную почву для научных изысканий представляет собой раздел учения об обеспечении исполнения обязательств, относящийся к таким способам обеспечения, применение которых связывается с участием третьих лиц. На необходимость подобного разделения способов обеспечения исполнения обязательств и его современную актуальность обратил внимание Б.М. Гонгало <56>, приурочивший саму классификацию к имени Г.Ф. Шершеневича <57>. Смысл привлечения к делу обеспечения третьего (по отношению к обеспеченному обязательству) лица состоит в возложении на счет его платежеспособности и (или) принадлежащих ему индивидуально-определенных (конкретных) вещей (прав) гарантирующей обеспечительной функции. В случае неисправности должника по основному обязательству кредитор может рассчитывать на удовлетворение своих имущественных интересов за счет не только самого нарушителя, но и третьего лица.
--------------------------------
<56> См., например: Гонгало Б.М. Указ. соч. С. 43 - 44.
<57> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995. С. 291 (ссылка сделана по указ. соч. Б.М. Гонгало).
В связи со сказанным никак нельзя не вспомнить об аналогичной классификации ценных бумаг, предложенной, в частности, германским коммерциалистом К. Гарейсом. Он предложил различать ценные бумаги простые или прямые (линейные), в которых предоставление осуществляется самим должником, и переводные или трассированные, в которых предоставление осуществляется третьим лицом, а выдавший бумаги должник обеспечивает (гарантирует) такое предоставление <58>. Большинство ценных бумаг относится к категории простых; группу же переводных бумаг составляют главнейшие представители торговых ценных бумаг - переводные векселя (тратты) и чеки. Подобные отношения устанавливаются и при привлечении к обеспечению исполнения обязательств третьих лиц, с той разницей, что предоставление обязуется учинить должник, а обеспечивает (гарантирует) это предоставление третье лицо. На ситуацию можно взглянуть и с позиции должника, для которого предоставлением (валютой) является само обеспечение, предлагаемое кредитору третьим лицом взамен на получение определенного возмещения (рамбурса или покрытия) от должника. С этой точки зрения процесс участия третьих лиц в обеспечении обязательств может быть описан с помощью терминологии, сформировавшейся в рамках учения об институте делегации <59>. Отношения между третьим лицом-делегантом и кредитором-делегатарием (обеспечительные отношения) должны быть названы отношениями валюты; отношения же третьего лица (делеганта) с должником (делегатом), объясняющие причину проявляемой третьим лицом "заботы" об интересах должника, - отношениями покрытия.
--------------------------------
<58> Гарейс К. Германское торговое право: Краткий учебник действующего в Германии торгового, вексельного и морского права / Пер. Н.И. Ржондковского; под ред. Н.О. Нерсесова. Вып. 2. М., 1895. С. 509 - 510.
<59> См. подробнее нашу монографию "Сингулярное правопреемство в обязательстве". 3-е изд. М., 2002. С. 28 - 42 и сл.
К сожалению, тезис об актуальности и целесообразности проведения такой классификации не имеет пока ни развития, ни обоснования, ни даже простого объяснения. Больше того, фактическое положение дел свидетельствует едва ли не об обратном. Даже при исследовании таких способов обеспечения исполнения, как банковская гарантия и поручительство, - способов, участие в которых фигуры третьего лица (гаранта или поручителя) является неизбежным - отношения третьего лица с должником - отношения покрытия <60> - всегда остаются в своеобразной тени. Почему так происходит? Уж не оттого ли, что обеспечительные отношения (отношения валюты) не приобретают ровно никакой специфики от того, что их участником становится третье (по отношению к обеспечиваемому обязательству) лицо, а весь эффект его отношений с должником сосредоточивается за рамками обеспечительных правоотношений? Если вспомнить, что отношения эти имеют всякий раз строго индивидуальный характер, нередко относятся к разряду личных (фидуциарных) и конфиденциальных и оттого вовсе не подверженных правовой регламентации, то рождается и более глобальное сомнение: а имеют ли вообще такие отношения хоть какой-нибудь юридический эффект?
--------------------------------
<60> То есть то единственное, что с юридической точки зрения отличает данные способы обеспечения от тех, где третьи лица не участвуют.
Положительный ответ на последний из поставленных вопросов дать, разумеется, несложно: действующий ГК РФ содержит нормы, признающие за отношениями покрытия известное гражданско-правовое значение (см., например, п. 3 ст. 338, п. 7 ст. 350, п. 2 ст. 359, ст. ст. 365, 366, 368, п. 1 ст. 375, ст. ст. 379, 387). Однако в ГК РФ не найти норм о влиянии этих отношений на отношения валюты - обеспечительные правоотношения. Напротив, Гражданский кодекс РФ весьма последовательно проводит взгляд, согласно которому обеспечительные отношения (отношения валюты) не должны испытывать никакого влияния со стороны их специфической "подкладки" - отношений должника с третьим лицом-обеспечителем (отношений покрытия). Наличие такой "подкладки" может служить только поводом к исследованию ее самой. Между тем ясно, что вычленение обеспечительных правоотношений из общего родового понятия именно по причине наличия у них пресловутой "подкладки" (специфического покрытия) может быть оправданно именно при наличии хотя бы какой-то их связи с обосновывающими и объясняющими их отношениями покрытия. Если этой связи не может быть - так и говорить не о чем.
Между тем обращает на себя внимание следующий факт. Даже те способы обеспечения исполнения обязательств, что урегулированы гл. 23 ГК РФ, четко распадаются на три категории. В одних случаях (поручительство, банковская гарантия) такое участие является безусловно необходимым, будучи предопределенным самой природой способа обеспечения (очевидно, что нет никакого смысла в поручительстве или гарантии за самого себя); в других случаях (залог, удержание <61>) такое участие возможно, хотя и не обязательно. Наконец, существуют и способы обеспечения, применение которых обычно считается несовместимым с участием в них третьих лиц (неустойка, задаток). Откуда берется и чем обусловливается последняя категория ситуаций, если обеспечительные отношения не приобретают никаких своеобразных черт от того, что в них участвуют третьи лица? Какая, в конце-концов, разница, кто обязуется уплатить неустойку или внесет (примет) задаток - сам должник или найденное им для этой цели третье лицо, платежеспособность которого не вызывает сомнений кредитора? Именно таким должен был быть подход ГК РФ, если бы отношения покрытия вовсе не влияли на отношения валюты. Но подход ГК РФ иной. А это может означать либо его принципиальную неправильность, либо наличие достаточных оснований для построения общего цивилистического учения о способах обеспечения исполнения обязательств с участием третьих лиц. Основную цель такого учения должно составлять выявление того юридического значения, которое отношения покрытия оказывают на отношения валюты, направленные на обеспечение исполнения обязательств, а также на основное (обеспечиваемое) обязательство.
--------------------------------
<61> Удержание вещи третьего лица может иметь место в ситуации, когда право собственности на удерживаемую вещь должника приобретено третьим лицом (п. 2 ст. 359 ГК).
С применением вещно-правовых способов обеспечения исполнения обязательств (залога и удержания) связана еще одна любопытная проблема. Дело в том, что реализация кредитором обеспечительных прав вещного типа может затронуть интересы не только должника или третьего лица - обеспечителя, но и посторонних (в полном смысле этого слова) лиц <62>. Такая ситуация складывается в результате приобретения в собственность (хозяйственное ведение или оперативное управление) вещей, обремененных залоговым или ретенционным правом: таковые, как известно, следуют за обременяемой ими вещью даже в том случае, если приобретатель не знал и не должен был знать о наличии этих прав. Можно сказать, что здесь приобретает известный смысл категория "четвертого лица" - лица, за счет (на счет или в счет) имущества которого исполняется чужая юридическая обязанность; лица, не привлекаемого к обеспечению исполнения чужого обязательства, а вовлекаемого в такое обеспечение, возможно, что даже против его воли. Выявление этого феномена должно подталкивать к его специально научному изучению, места для которого в настоящей статье явно не хватает.
--------------------------------
<62> На эту ситуацию обратила наше внимание аспирантка нашей кафедры Е.А. Перепелкина, готовящая (под руководством проф. В.В. Витрянского) к защите кандидатскую диссертацию именно по проблематике участия третьих лиц в обеспечении исполнения обязательств.
Предвосхищая научный поиск в сфере обозначенной проблемы, можно было бы наметить его отдельные направления.
Прежде всего необходимо обосновать, что отношения обеспечительного покрытия, складывающиеся между должником и третьим лицом, предоставляющим обеспечение, являются предметом гражданско-правового регулирования. Отмеченной выше непоследовательности ГК РФ для этой цели явно недостаточно. Думается, что решающую роль в этом вопросе должны сыграть содержание и принципы построения исследуемых отношений. Если третье лицо соглашается обеспечить чужое обязательство в обмен на удовлетворение собственного имущественного интереса, основывает свое согласие на автономно сформированной и изъявленной свободной воле и имеет возможность рассчитывать на неприкосновенность приобретенных им таким образом субъективных прав по отношению к должнику или иным лицам, то, думается, что ответ на поставленный выше вопрос должен быть положительным. "Подкладка" обеспечительных правоотношений также облекается в гражданско-правовую форму и подлежит цивилистическому научному изучению.
Затем необходимо установить круг возможных оснований возникновения отношений обеспечительного покрытия. Видимо, таковые можно разграничить на договорные и внедоговорные. Среди договорных, очевидно, нужно выделить те, что устанавливаются трех- и двухсторонними договорами (с участием обеспечителя и должника, а также с участием не только их, но и кредитора по обеспеченному обязательству). При исследовании же внедоговорных способов необходимо обратить особое внимание на ситуации одностороннего (без ведома и воли должников) вступления третьих лиц в обеспечение (с расчетом на последующее возмещение по правилам о регрессе (кондикции) или суброгации) и на случаи вовлечения третьих лиц в обеспечение без их ведома и воли.
Третьим шагом в изучении поставленной проблемы должно быть, очевидно, точное выяснение той роли, которую третье лицо играет в обеспечении основного обязательства. А именно: необходимо установить, исполняет ли третье лицо собственное обязательство (самостоятельное и независимое от обеспеченного) либо же чужое - обязательство должника-нарушителя (регулятивное или охранительное)? Очевидно, что если роль третьего лица сводится к исполнению собственного обязательства (дополнительного по отношению к обеспеченному), то за ним следует признать после такого исполнения право регресса к должнику. Если же третье лицо исполняет чужое обязательство (обеспеченное регулятивное или выросшее из его нарушения охранительное - безразлично), то ясно, что за ним следует признать статус кредитора, приобретшего требования к должнику в порядке суброгации. В этой зависимости, очевидно, выражается один из аспектов взаимосвязи обеспечительных отношений с отношениями их покрытия: содержание обеспечительных отношений предопределяет содержание и основания возникновения отношений покрытия, устанавливающихся в случаях одностороннего вступления третьих лиц в обеспечительные правоотношения и их вовлечения в таковые. Главный вопрос: существует ли обратная связь в том случае, когда содержание отношений покрытия определяется договором третьего лица с должником? Так, если договор о предоставлении обеспечения предусматривает переход к третьему лицу, в случае реализации обеспечения за его счет, прав по основному (обеспеченному) обязательству <63>, то означает ли это, что содержанием обеспечительных правоотношений должно быть исполнение третьим лицом обязательства должника, или же возможно принятие и исполнение им обязательства собственного? И наоборот: всегда ли договор о возмещении третьему лицу должником расходов, вызванных реализацией обеспечения за счет третьего лица, предполагает, что основанием к такому возмещению явилось удовлетворение регрессного требования, либо таким основанием может быть и требование суброгационное? <64>
--------------------------------
<63> То есть представляет собой договор уступки требований по основному (обеспеченному) обязательству, осложненный отлагательным условием.
<64> Разумеется, нельзя исключить вероятность обнаружения и иных аспектов взаимной зависимости и взаимной связи обеспечительных отношений с их покрытием.
Наконец, необходимо определить, как влияет на судьбу обеспечительных обязательств третьего лица изменение условий обеспеченного обязательства или изменение личности должника по этому обязательству. Сохраняется ли обеспечительное обязательство третьего лица в неизменном виде? Прекращается ли оно, и если прекращается - то всегда ли или лишь в том случае, когда третье лицо не дает согласия отвечать за нового должника? <65> Допустим ли вообще подобный "ход" со стороны третьего лица в том, например, случае, когда оно само становится новым должником? Полученные ответы позволят проследить сферы опосредованного (через обеспечительные отношения) влияния отношений третьего лица с должником на само обеспеченное обязательство и обратно. Вероятно, именно в этой сфере лежит ответ на чисто практический вопрос о возможности существования способов обеспечения исполнения обязательств с участием третьих лиц в его общей форме <66>.
--------------------------------
<65> Кроме того, при таком решении надо определить, каким должно (может) быть такое согласие - предварительным, последующим или и тем и другим; сделать такой вывод можно только после исследования юридического значения того и другого варианта согласия.
<66> А он уже позволит выяснить вопросы единичные: можно ли заключить с третьим лицом соглашение о неустойке или задатке; можно ли удерживать вещь, изначально принадлежавшую третьему лицу, связанному с должником определенными отношениями (и какими?); можно ли иметь обеспечительный интерес (security interest) в имуществе третьего лица и т.д.