Информационные обязанности

Если первая группа обязанностей, связанных с необходимостью последовательного поведения, предполагает воздержание от вредоносного поведения, то информационные обязанности представляют собой дополнительное обременение участников переговоров требованием повышенной заботы об интересах друг друга. Примечательно, что при обсуждении в конце 70-х годов XX в. проекта Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров от 11.04.1980 представители ГДР предложили включить в текст Конвенции норму об обязанности участника переговоров проявлять разумную заботливость об интересах другой стороны, однако после долгих дискуссий эти положения так и не получили закрепления <19>.

--------------------------------

<19> Spagnolo L. Opening Pandora's Box: Good Faith and Precontractual Liability in CISG // 21 Temple International and Comparative Law Journal (2008). P. 292.

Обязанность по предоставлению информации выросла из запрета на введение в заблуждение при заключении договора. В зарубежном континентальном праве под информационной обязанностью обычно понимается раскрытие существенной информации о предмете сделки. При этом информация подлежит раскрытию, если раскрывающая сторона знает, что эти сведения важны, но недоступны для другой стороны <20>. Важной или имеющей существенное значение признается та информация, которая может повлиять на решение другой стороны о заключении договора и его условия. Возможность доступа к информации определяется, в частности, с учетом следующих факторов:

--------------------------------

<20> Ibid. P. 296.

1) сферы деятельности сторон и их относительное положение (например, если обе стороны являются предпринимателями и работают в одной и той же сфере, объем подлежащей раскрытию информации будет меньше, так как обе стороны рассматриваются как профессионалы в соответствующей области);

2) существо обязательства, из которого следует, что одна из сторон вправе обоснованно полагаться на получение имеющей значение информации от другой стороны (например, договор с потребителем или договор поставки сложного технологического оборудования).

В английском праве, в отличие от континентального, универсальная обязанность по предоставлению информации в процессе переговоров отсутствует, поскольку действует максима caveat emptor <21>. Ответственность возникает за специальный деликт - намеренное или неосторожное введение в заблуждение путем предоставления недостоверной информации (tort of deceit, negligent misrepresentation). При этом, в отличие от континентального права, намеренное умолчание (сокрытие) информации по общему правилу не влечет каких-либо негативных последствий. Например, продавец вправе не разубеждать потенциального покупателя в его ошибочных представлениях, за исключением случаев, когда такая ошибка вызвана действиями продавца <22>. Схожая позиция в отношении раскрытия существенной информации нашла отражение и в канадской судебной практике, исходящей из того, что обязанность по раскрытию всей существенной информации может привести к потере конкурентных преимуществ, что противоречит сущности переговорного процесса <23>.

--------------------------------

<21> Пусть покупатель будет бдителен (лат.).

<22> Cartwright J. Op. cit. P. 55.

<23> См., напр.: дело Martel Building Ltd v. Canada, [2000]2 S.C.R. 860 // http://scc.lexum.org.

В российском законодательстве также предусмотрена ответственность за неосторожное введение в заблуждение (п. 2 ст. 178 ГК) и преднамеренное введение в заблуждение (обман) (ст. 179 ГК). Большинство исследователей солидарны в том, что обман может выражаться как в активных действиях недобросовестного участника (сообщение контрагенту ложных сведений и т.п.), так и в умышленном умолчании об обстоятельствах, имеющих существенное значение.

В проекте изменений в ГК предлагается прямо указать в п. 2 ст. 179 ГК, что обманом считается также намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота.

Предложения по реформированию ст. 178 ГК содержат дополнительные стимулы не только для раскрытия информации об обстоятельствах, которые могут иметь существенное значение, но и для разубеждения потенциального контрагента в его ошибочных представлениях. Согласно положениям п. 4 ст. 178 ГК в редакции, изложенной в проекте изменений в ГК, сторона, по иску которой сделка признана недействительной, не обязана возмещать другой стороне причиненный ей вследствие этого реальный ущерб, если при совершении сделки другая сторона знала или должна была знать о заблуждении, в том числе в случае, когда заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые она отвечает. При этом сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненных ей убытков, если докажет, что заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые другая сторона отвечает.

В качестве ориентиров для определения ожидаемого объема раскрываемой информации участники оборота могут использовать, в частности, отдельные критерии существенности заблуждения, предложенные в п. п. 1 и 2 ст. 178 ГК в редакции проекта изменений в ГК. Так, участник переговорного процесса вправе ожидать от стороны, осуществляющей исполнение, предоставления информации о таких качествах предмета сделки, которые в обороте <24> рассматриваются как существенные. Каждая из сторон вправе ожидать от своего контрагента раскрытия информации об обстоятельствах, из наличия которых получающая информацию сторона с очевидностью для раскрывающей стороны исходит, планируя совершение сделки.

--------------------------------

<24> Для отдельных видов отношений минимальный объем подлежащей раскрытию информации определяется законом (см., напр.: ст. ст. 8 - 10 Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей), ст. ст. 8 и 30 Федерального закона от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности").

Вместе с тем получающая информацию сторона не может ограничиться лишь пассивным ожиданием предоставления информации в отношении таких вопросов, как, например, чистота титула продавца на предмет сделки и полномочия на совершение сделки, поскольку в данном случае она рискует разделить с недобросовестно раскрывающей информацию стороной негативные последствия совершения сделки с соответствующими пороками. В практике российских судов часто встречается указание на то, что при принятии решения о заключении сделки лицо обязано действовать разумно и осмотрительно. В частности, предполагается, что разумный участник оборота (особенно если речь идет о коммерческой организации) обязан изучить документацию контрагента с целью проверки правового титула на передаваемый объект прав <25> и наличия уставных ограничений на отчуждение имущества <26>, а также с целью установления в совершаемой сделке возможных признаков, позволяющих ее квалифицировать как сделку с заинтересованностью, как крупную сделку <27> или как сделку, направленную на уменьшение конкурсной массы должника, объем кредиторской задолженности которого указывает на признаки возможного банкротства в будущем <28>. Полагаем, что в данном случае требование разумности предполагает поведение, соответствующее обоснованным ожиданиям третьих лиц, чьи интересы могут быть затронуты потенциальной сделкой (акционеров или участников потенциального контрагента, его кредиторов, собственников отчуждаемого имущества и т.д.).

--------------------------------

<25> См., напр.: п. 38 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав"; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 26.09.2007 по делу N Ф08-6178/2007 // СПС "КонсультантПлюс".

<26> См., напр.: Постановление ФАС Московского округа от 27.11.2008 N КГ-А40/10899-08-П // СПС "КонсультантПлюс".

<27> См., напр.: абз. 5 п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 20.06.2007 N 40 "О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью"; Постановление ФАС Центрального округа от 18.05.2011 по делу N А64-4637/2010 // СПС "КонсультантПлюс".

<28> Постановление Семнадцатого ААС от 10.07.2009 по делу N А50-3966/2009 // СПС "КонсультантПлюс". По мнению суда, высказанному в данном деле, разумный и добросовестный субъект, заключая сделку даже в отношении лица, которое на момент заключения сделки не находится в процедуре банкротства, обязан проверить, имеются ли иные кредиторы у продавца имущества, запросив бухгалтерскую документацию.

Дополнительное предоставление информации может потребоваться в случае возникновения ошибочного мнения вследствие обстоятельств, за которые контрагент заблуждающейся стороны не отвечает. Явно заблуждающаяся сторона вправе ожидать того, что добросовестный контрагент укажет на ее ошибку.

С запретом на оставление потенциального контрагента в заблуждении связана и сформировавшаяся в зарубежном континентальном праве концепция о необходимости привлечения внимания контрагента к условиям, предложенным одной из сторон и не ставшим предметом индивидуального согласования. Само по себе подписание стороной договора, содержащего такие условия, не является подтверждением того, что внимание подписавшей стороны было привлечено к условиям, включенным в проект договора другой стороной. Непринятие лицом разумных мер для привлечения внимания другой стороны к включенным в договор условиям может повлечь запрет на применение соответствующих условий против стороны, не обратившей внимания на включенные условия <29>. При этом право стороны, не обратившей внимания на включение определенных несправедливых условий, отказаться от исполнения соответствующих условий договора не распространяется на изложенное ясным языком условие о предмете договора и на условия об адекватности (соразмерности) встречных предоставлений по договору <30>.

--------------------------------

<29> См.: ст. 2.104 Принципов ЕДП. В ст. 2.1.20 Принципов УНИДРУА предложен более осторожный вариант аналогичной нормы - не имеющими юридической силы будут признаны только те условия, которых неосмотрительная сторона не могла разумно ожидать (неожиданные условия). Подобный подход сложился и в английском праве. См., напр.: решение по делу Interfoto Picture Library Ltd v. Stiletto Visual Programmes Ltd (1989) QB 433, (1987) EWCA Civ 6, (1988) 1 All ER 348 // http://www.bailii.org.

<30> См.: ст. 4.110 Принципов ЕДП.

Таким образом, участник переговоров не вправе ожидать, что его контрагент будет заботиться о выгодности сделки для противоположной стороны, причем данный вывод справедлив как для отношений с потребителями, так и для иных видов договоров.

Ситуацию неосмотрительного заключения договора на невыгодных для лица условиях следует отличать от злоупотребления бедственным положением, доверительным отношением или неопытностью другой стороны с целью получения чрезмерной выгоды или необоснованного преимущества <31>. Как справедливо указано в официальном комментарии к ст. 3.2.7 Принципов УНИДРУА, защита стороны, чьи интересы нарушены, по указанным выше основаниям должна предоставляться только в том случае, когда имеет место получение действительно чрезмерной выгоды или чрезмерных преимуществ одной из сторон. При этом даже значительная несоразмерность встречных предоставлений по договору не может являться основанием для прекращения или изменения договора, а требуется такое несоответствие между встречными предоставлениями, которое бы "шокировало сознание разумного человека" <32>. Таким образом, неосмотрительный субъект может отказаться от договора по причине дисбаланса встречных предоставлений только в исключительных случаях.

--------------------------------

<31> См.: ст. 4.109 Принципов ЕДП, ст. 3.2.7 Принципов УНИДРУА.

<32> См.: ст. ст. 108, 109 официального комментария к Принципам УНИДРУА.

Российская практика по защите участников договора от неосмотрительно принятых условий строится по двум направлениям: защита потребителей осуществляется на основании п. 2 ст. 428 ГК и ст. 16 Закона о защите прав потребителей, а защита иных субъектов - со ссылкой на запрет злоупотребления правом (ст. 10 ГК) или (значительно реже) со ссылкой на норму о кабальной сделке (ст. 179 ГК).

В рамках второго направления в российской судебной практике сформировалась не выдерживающая критики тенденция. Приобретение имущества по заниженной цене (по сравнению со среднерыночным уровнем), равно как и согласование завышенной цены оказания услуг по общему правилу рассматривается в качестве злоупотребления правом со стороны субъекта договора, получающего выгоду <33>. При этом суд не ссылается на какие-либо обстоятельства, свидетельствующие об очевидном неравенстве переговорных позиций, возлагая тем самым на участника оборота абсурдную обязанность заботиться о выгодности существенных условий сделки для своего контрагента (то, чего так опасаются английские юристы при введении универсальной обязанности действовать добросовестно, стало реальностью в российской правовой системе <34>). Данная проблема стала предметом рассмотрения в п. 9 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации" <35>, где указывается на возможность признания сделки недействительной на основании ст. ст. 168 и 10 ГК, если при ее заключении одной из сторон было допущено злоупотребление правом. Соответствующий вывод Президиума ВАС имел решающее значение для судебной практики, которая наполнилась делами об оспаривании убыточных сделок со ссылкой на злонамеренность одного или обоих участников <36>.

--------------------------------

<33> См., напр.: Постановление Девятого ААС от 04.05.2008 N 09АП-7508/2007-ГК по делу N А40-38670/04-63-424 (решение поддержано в кассационной инстанции, в передаче дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора Определением ВАС РФ от 24.12.2008 N 8259/06 отказано).

<34> Примечательно, что во французском праве, которое называют родиной доктрины о злоупотреблении правом, в судебной практике сложился подход, согласно которому покупатель не обязан предупреждать продавца о том, что он собирается совершить сделку на невыгодных условиях. См.: Fauvarque-Cosson B. Op. cit. P. 37.

<35> Вестник ВАС РФ. 2009. N 2.

<36> См., напр.: Определение ВАС РФ от 07.04.2010 N ВАС-1607/09; Постановления ФАС Волго-Вятского округа от 24.02.2010 по делу N А31-2840/2008, Тринадцатого ААС от 18.05.2009 по делу N А56-6682/2008, от 07.07.2010 по делу N А56-6656/2010. Существует, однако, и иная судебная практика, согласно которой признается, что продажа имущества по заниженной цене сама по себе не является самостоятельным основанием для признания сделки недействительной в соответствии со ст. 10 и 168 ГК РФ. См., напр.: Постановление ВАС РФ от 24.03.2009 N 8207/08; Определения ВАС РФ от 09.07.2010 N ВАС-9828/09, от 11.02.2010 N ВАС-1852/10, от 04.05.2010 N ВАС-1808/10; Постановления ФАС Северо-Западного округа от 07.05.2010 по делу N А56-31141/2009; Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 N 1795/11 по делу N А56-6656/2010. Однако основания, по которым суды отказывались применять нормы ст. 10 ГК, в большинстве указанных дел далеки от последовательной аргументации. См. более подробно по данному вопросу: Карабельников Б.Р. Злоупотребление правом не может служить основанием для предъявления иска // Закон. 2011. N 11.

В доктрине подобный подход к толкованию ст. 10 ГК воспринимается довольно критично <37>, однако ни в Концепции развития гражданского законодательства, ни в проекте изменений в ГК не предложено удовлетворительных решений рассматриваемой проблемы. Так, в проекте изменений в ГК предлагается изложить ст. 174 ГК в новой редакции, предусматривающей, в частности, возможность оспаривания сделки, совершенной представителем или органом юридического лица, действующим от имени юридического лица без доверенности, в ущерб интересам представляемого, "если другая сторона знала или должна была знать о явном ущербе для представляемого либо имели место обстоятельства, которые свидетельствовали о сговоре либо иных совместных действиях представителя (органа юридического лица) и другой стороны в ущерб интересам представляемого (юридического лица)". На наш взгляд, формулировка "должна была знать о явном ущербе" в рассматриваемом контексте является крайне опасной для стабильности оборота, поскольку в русле существующей практики оспаривания сделок по мотиву их убыточности или невыгодности провоцирует суд на оценку соразмерности встречных предоставлений. Так, суд, скорее всего, будет признавать, что очевидная невыгодность сделки для одной из сторон может являться основанием для вывода о том, что другая сторона должна была знать о явном ущербе для представляемого. Думается, что применение в рассматриваемой ситуации критерия "знала или должна была знать о явном ущербе для представляемого" возможно только при установлении в законе или в разъясняющих актах вышестоящих судебных инстанций критериев для определения того, что следует считать в данном случае "явным ущербом" (например, продажа имущества по цене более чем в несколько раз ниже рыночной).

--------------------------------

<37> См., напр.: Сергеев А.П. Комментарий к Обзору практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2009. N 10. С. 68 - 69; Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 2010. С. 470; Карабельников Б.Р. Указ. соч.

С учетом рассмотренных выше вопросов можно предложить следующие признаки поведения при переговорах, удовлетворяющего требованиям добросовестности в контексте предлагаемой в проекте изменений в ГК нормы о преддоговорной ответственности (ст. 434.1 ГК).

1. Последовательность. Сторона, прерывающая переговоры на поздней стадии (например, когда стороны обсудили и достигли неформализованного соглашения по всем или большей части существенных условий или одна из сторон, полагаясь на поведение и заверения потенциального контрагента, понесла расходы с расчетом на предстоящее заключение договора), обязана конкретизировать основания, по которым она прекращает переговорный процесс, и указать на те действия, совершив которые противоположная сторона вправе рассчитывать на продолжение переговоров, и срок для их совершения. В случае если прерывающая переговоры сторона указывает в качестве основания прекращения переговоров утрату интереса к сделке в целом, ее поведение может быть признано недобросовестным и повлечь ответственность при совершении ею аналогичной сделки на условиях, схожих с обсуждавшимися в предыдущих переговорах, до истечения определенного периода времени (например, года) с момента их прекращения.

2. Информационная открытость. Каждая из сторон обязана раскрыть значимую для другой стороны информацию, доступ к которой невозможен или затруднителен с учетом характера договора и относительного положения сторон в переговорном процессе. Значимой должна признаваться информация:

- о таких качествах предмета сделки, которые в обороте рассматриваются как существенные;

- о тех обстоятельствах, из наличия которых получающая информацию сторона с очевидностью для раскрывающей стороны исходит, планируя совершение сделки (таким образом, очевидно заблуждающаяся сторона переговоров вправе ожидать, что добросовестный контрагент рассеет ее заблуждения);

- об условиях договора, предложенных раскрывающей информацию стороной и не ставших предметом индивидуального согласования (при этом участник переговоров не вправе ожидать, что его контрагент будет заботиться о выгодности условий сделки для противоположной стороны).

Представляется, что указанные выше критерии, выявленные с учетом анализа зарубежной доктрины и судебной практики, могут служить в будущем одним из ориентиров для толкования российским правоприменителем оценочной нормы о добросовестном поведении в переговорах, предложенной в качестве общего принципа гражданского права в п. 4 ст. 1 ГК и конкретизированной в п. п. 2 - 3 ст. 434.1 ГК в редакции проекта изменений в ГК.