- •I. [Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории бумаг на предъявителя]
- •II. [Проблема основания возникновения прав,
- •III. [Обращение бумаг на предъявителя]
- •IV. [Осуществление прав из 6vMar на предъявителя]
- •IV. [Осуществление прав из бумаг на предъявителя]
- •V. [Заключительные положения]
Библиотека «ЮрИнфоР»
-Основана в 199J t.
Серия «НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ»
М. М. Агарков
ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ
по ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ
В
2-х томах Том
I
Москва
АО «Центр ЮрИнфоР» 2002
Ценные бумаги на предъявителя
I. [Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории бумаг на предъявителя]
Судьба ценных бумаг на предъявителя в советское время отразила в себе различные этапы советской экономической и финансовой политики. Декретом 19 апреля 1918 г. была отменена система «безыменных» бумаг. В эпоху военного коммунизма ценным бумагам вообще и бумагам на предъявителя в частности, естественно, не было места. После перехода к новой экономической политике развившийся гражданский оборот и регулирующий его правопорядок возродили институт бумаг на предъявителя и ввели его в действующее советское право. Однако до самого последнего времени он имел весьма ограниченное значение. Разрозненные положения Гражданского Кодекса и других законодательных источников, которые касались этого института, не принадлежали к числу норм, имеющих постоянное и частое применение в хозяйственно-правовой жизни. Закон упоминал об акциях на предъявителя, но фактически они не были распространены и почти не составляли предмета оборота. Положение о Государственном Банке знает вкладные билеты на предъявителя по срочным вкладам. Но эта операция не получила сколько-нибудь значительного развития. Вопросы, касающиеся бумаг на предъявителя, представляли практический интерес, главным образом, с точки зрения денежной политики. Бумаги на предъявителя представляют собой наиболее удобную форму для разного рода денежных суррогатов. Защита советской валюты была поводом к изданию Постановления СНК РСФСР от 13 октября 1922 г., запретившего выпускать без разрешения СНК денежные обязательства на предъявителя. Это запрещение было распро-
I 106
странено Постановлением ВЦИК от 23 ноября 1922 г. на все союзные республики. Введение в советскую банковую систему банкового билета не подняло и не могло поднять значение теории бумаг на предъявителя, так как банковый билет хотя и принадлежит к числу этих бумаг, однако его значение как денежного знака настолько превалирует над другими его функциями, что практически последние не останавливают на себе внимания.
Институт ценных бумаг на предъявителя приобрел практическое значение в связи с развитием государственного кредита. Правда, первая стадия в истории советских правительственных займов, связанная с принудительным их размещением и с ограничениями их обращаемости (штемпелеванные облигации), также давала сравнительно мало поводов касаться интересующей нас проблемы. Однако уже тогда, главным образом в связи с обращением краткосрочных обязательств Центрокассы НКФ, выдвинулся, и даже принял злободневный характер вопрос о защите добросовестного приобретателя ценных бумаг на предъявителя, который и был разрешен Постановлением ЦИК и СНК СССР от 16 января 1925 г.
В настоящее время советский государственный кредит вступил в следующую стадию своего развития. Принудительное размещение займов прекращено, допущены свободное обращение и торговля фондовыми ценностями (Постановление ЦИК и СНК СССР от 17 июля 1925 г.), наконец, поставлена проблема долгосрочного кредита, первым шагом к которой является заем хозяйственного восстановления. В связи с этим юридическая теория ценных бумаг на предъявителя приобретает существенное практическое значение в полном своем объеме.
Не следует, впрочем, думать, что теория бумаг на предъявителя нужна только в отношении облигаций правительственных займов. Форму бумаг на предъявителя принимает Целый ряд бумаг весьма распространенных и важных (например, дубликат накладной, чек). Теория бумаг на предъявите-
107
Ценные
бумаги на предъявителя
ля необходима как для их теоретического анализа, так и для решения практических вопросов, которые они поднимают. Но наибольшее значение она приобретает в отношении бумаг, составляющих предмет массовых эмиссий, т.е. тех бумаг, которые французская доктрина противопоставляет как особую категорию (titres negociables) таким бумагам, как вексель, чек, варрант (effets de commerce). В наших условиях эти бумаги, за немногими исключениями (акции на предъявителя, облигации жилищно-строительного займа Моссовета, займа МС-ПО), представляют собой облигации правительственных займов Союза ССР.
В советском законодательстве мы находим ряд указаний на ценные бумаги на предъявителя. В Гражданском Кодексе и в других источниках имеются нормы, относящиеся к акциям на предъявителя, к облигациям на предъявителя, к предъявительским вкладным билетам и к другим бумагам этой категории. Но в действующем законодательстве нет систематической и обобщающей регламентации института ценных бумаг на предъявителя. Наиболее общее значение имеют два уже упомянутые нами постановления СНК РСФСР от 13 октября 1922 г. и ЦИК и СНК СССР от 16 января 1925 г. Но все же как то, так и другое постановление относятся не ко всем бумагам на предъявителя, а только к тем, в которых выражено денежное обязательство.
Отсутствие обобщающей регламентации не составляет особенности советского права. Так же обстоит дело по всем другим действующим законодательствам. Некоторые из них (германское гражданское уложение, швейцарское обязательное право) выделяют наиболее типичную категорию этих бумаг, а именно обязательственно-правовые бумаги. Опыт обобщающего построения делают швейцарский проект 1919 г. L. Итальянский проект Торгового Кодекса проф. С. Vivante2 и Про-
1 Entwurf eines Bundesgesctzes betreffend Revision der Titel XXIV bis XXXIII des Obligationenrechts. 1919, Titel XXIV.
2 Итальянский проект ТК, пер. под ред. проф. В. А. Гордона, 1925 г.
ект Торгового Свода СССР3. Эти два проекта дают не только обобщающую регламентацию бумаг на предъявителя, но и ценных бумаг вообще. Они являются первыми попытками формулировать приемами законодательной техники результат теоретических исследований в одной из наиболее трудных и запутанных областей цивилистики.
Прежде, чем перейти к рассмотрению ценных бумаг на предъявителя по советскому праву, необходимо, во-первых, дать определение этим бумагам и, во-вторых, остановиться на вопросе о том. что дает основание выделять общее учение о бумагах на предъявителя из других отделов действующего законодательства, затрагивающих этот институт.
Понятие ценной бумаги на предъявителя является видовым в отношении понятия ценной бумаги вообще. Понятие ценной бумаги получается в результате рассмотрения роли документов в гражданских правоотношениях. Прежде всего документ может иметь значение средства доказывания (например, ст. ст. 136, 211 ГК). Иногда правопорядок придает документу большее значение в судьбе правоотношения и ставит в зависимость от его надлежащего составления самое возникновение правоотношения. Так, например, для возникновения права застройки необходим нотариальный договор между застройщиком и коммунальным отделом или другим местным органом, в ведении которого земля находится. Равным образом, необходим нотариальный договор для приобретения права собственности или залога па ^муниципализированное строение и т.д. Такие документы носят название конститутивных документов. Наконец, в зависимость от документа может быть поставлено осуществление права. Такие документы, предъявление которых необходимо для осуществления выраженных в них прав, носят название ценных бумаг4. Термин
' Проект Торгового Свода СССР 1923 г.. ч. II, разд. VI,
Общее понятие ценной бумаги выработано германской наукой. Особенно велика в этом отношении заслуга Brunner'a, определение которого лежит в основе современных взглядов по этому вопросу. (Urkunden
Денные
бумаги на предъявителя
«ценная бумага» в этом значении употребляется преимущественно в юридической теории. В законодательстве и на практике он не имеет точно установленного содержания и подлежит поэтому каждый раз особому толкованию. Обычно в него вкладывается более узкий смысл, чем в теории (см., например, ст. 204 Гражданского Процессуального Кодекса). В деловом обороте под ценными бумагами чаще всего разумеют процентные и дивидендные бумаги. Значение термина должно быть установлено поэтому в каждом отдельном случае в связи с общим смыслом закона.
Являясь необходимой для осуществления права, ценная бумага как бы воплощает в себе то право, которое в ней выражено. Степень этого воплощения может быть различна. Наибольших размеров оно достигает в бумагах на предъявителя. Из содержания ценной бумаги должно так или иначе вытекать, кто является субъектом соответствующего права. Если субъект права означен в бумаге, как предъявитель бумаги, то мы имеем ценную бумагу на предъявителя. Если он означен путем указания имени, то бумага будет или ордерной, или именной. На различии между последними мы в настоящей статье можем не останавливаться. Некоторые законодательства в отношении чека определяют, что при отсутствии в нем указания на чекоприобрстателя он считается выписанным на предъявителя (швейцарское обязательственное право, ст. 832; австрийский закон 3 апреля 1906 г., ст. 3; германский закон 11 марта 1908 г., ст. 4; латвийский закон 18 марта 1921 г., ст. 3). Таким образом, ценную бумагу на предъявителя можно определить как такую ценную бумагу, в которой субъект
ueber ein Privatrecht dessen Verwertung durch die Innechabung der Urkunde privatrechtlich bediiigtist. Brunner. Die Wertpapiere; Endemanns Handbuch des deutschen Handels Sec —imd Wechselrechts, B.1I. 1922, § 147). Основной работой в настоящее время является Е. Jacobi. Die Wertpapiere ira Burger lichen Recht в Ehrenbergs Handbuch des Gesamten Handelsrechts, B. IV. Abt, 1, 1917. Последняя работа по этому вопросу: Cl. v. Schweriri. Recht der Wertpapiere Berlin. 1924.
права означен как предъявитель, или которая в силу закона рассматривается так же, как если бы он был означен таким способом. Понятие ценной бумаги на предъявителя имеет формальный характер. Для выделения бумаг на предъявителя в особую главу в юридической науке и в законодательстве недостаточно наличности формально определяющего признака, объединяющего документы, в которых могут быть выражены самые разнообразные правоотношения (вещные, обязательственные и др.). Необходимо, чтобы с этим формальным признаком были связаны такие особенности, которые теоретически и практически делали бы целесообразным построение обобщающего учения об этих бумагах.
В течение XIX века и до настоящего времени наибольшее внимание в науке привлекает вопрос о том, какой юридический факт является основанием возникновения права, выраженного в бумаге5. По мнению одних, таким основанием является договор между составителем бумаги и ее приобретателем, по мнению других — одностороннее волеизъявление составителя. Как договорная теория, так и теория одностороннего волеизъявления разбиваются каждая на более частные теории. Преимущественное значение, которое придавалось и теперь еще придается этому чисто конструктивному вопросу, не оправдывается в достаточной степени. Нельзя, конечно, отрицать, что он имеет не только теоретическое значение. За ним кроется весьма существенная практическая проблема, на которой мы в дальнейшем остановимся. Но его решение отнюдь не является ключом к правильной постановке и выяснению других вопросов из этой области. Он не может поэтому служить объединяющим началом, позволяющим связать в одно целое учение об интересующих нас бумагах6.
Из новейших работ см. Н. Capitant. De la cause des obligations, 1924, pp. 415-435.
Весьма полный обзор теорий, предложенных в XIX в. по поводу бумаг на предъявителя, дан в книге Bruschettini. Trattato dei titoli al portatore, 1898.
Ценные
бумаги
па предъявителя
В современной цивилистической литературе, посвященной теории ценных бумаг, спор между сторонниками договорной теории и ее противниками постепенно теряет свою принципиальную остроту. Заметна тенденция поставить вопрос в иную плоскость и рассматривать его как частный случай более общей проблемы, охватывающей всю область ценных бумаг в целом. Заслуга этого в значительной степени принадлежит германской науке в лице, главным образом, Е. Jacob!7 и других представителей так называемой Rechtsscheintheorie.
С точки зрения Jacob! и других сторонников этой теории, правопорядок, регулируя правоотношения, выраженные в ценных бумагах, а также обращение этих бумаг, приравнивает в отношении добросовестных третьих лиц внешнюю оболочку права, те формы, в которых оно обычно проявляется в обороте, к осуществлению действительно существующего права. Так, например, нормально, лицо, предъявляющее к оплате бумагу на предъявителя, является или собственником бумаги, или действует за счет собственника на основании полученных от него полномочий. Но бумага может быть также предъявлена к оплате вором, укравшим ее у собственника. Тем не менее, если должник добросовестно учинил платеж неупра-вомоченному лицу, то он освобождается от своего долга и не несет ответственности перед действительным субъектом права—собственником бумаги (§ 793 Германского Гражданского
Обзор важнейших теорий см. у R. Saleille. Etude sur la theorie gen6rale de I'obligation etc., 3 edit. 1914, pp. 303-317). Подробные литературные указания см. у Е. Jacob! в Ehrenberg's Haiidbuch des Handclsrechts, В. IV. flbt, 1, 1917.
7 Работа Е Jacobi. Die Wertpapiere im burgerlichcn Recht des Deutschen Reichs, вышла в 1901 г. В переработанном виде она вошла в состав Ehrenbergs Handbuch des gesamten Handelsrechts, В. IV, Abt. 1, 1917. См. также: Н. Meyer. Publizitatsprinzip, 1909; его же. Das Akzept, 1918; Schwerin. Recht der Wertpapiere, 1924; Bachmeister. Das Rccht der Wertpapiere im allgemeinen. 1924. O. Meier. Abgrcnuung der Wertpapiere von den schlichten Beweisurkunden. 1924; K. v. Hospenthal. Die Wirkungen des Indossamentes, 1925.
/ложения). Другой пример: бумага, находящаяся в обраще-иш, обычно бывает выпущена ее составителем путем переда-«I ее первому приобретателю; но может оказаться, что бумага юпала в оборот помимо воли составителя, например, была у iero украдена, потеряна им и т. п. В этих случаях совершенно iciio, что составитель не желал принимать на себя обязанно-:ти перед тем, кто незаконно распорядился бумагой. Послед-шй не является управомоченным лицом. Тем не менее, добросовестный приобретатель бумаги приобретает выраженное в
право, а на составителя ложится ответственность по ней |(§ 794 Германского Гражданского Уложения). Jacobi и другие :торонники излагаемой теории обобщают указанные и аналогичные им положения германского права и приходят к выводу, что правопорядок приравнивает в отношении добросовестных третьих лиц внешнюю видимость права (Rechtsschein,— отсюда название «Rechtsscheintheorie») к осуществлению действительно существующего права. Тот, кто добросовестно доверился этой видимости права и принял ее за осуществление действительно существующих правомочий, не должен ничего терять. Он делается субъектом права, которое не существовало в лице того, с кем он имел дело.
Rechtsscheintheorie стремится не только обосновать приобретение третьим лицом права, выраженного в бумаге, но также и объяснить возложение ответственности на составителя бумаги, попавшей в обращение помимо воли последнего, Для этого выдвигается начало ответственности без вины в силу одного только причинения (объективная ответственность). Составитель своими действиями (составлением бумаги) сде-I лал возможным Rechtsschein, которому доверилось третье добросовестное лицо. Он должен поэтому отвечать за последствия того, предпосылки чего он создал, т.е. отвечать за наступивший ущерб. Однако эта ответственность заключается не в возмещении убытков, а в возложении на составителя ответственности по бумаге такой же, как в том случае, когда эта последняя нормально вошла в оборот. По мнению одного
113 I
Ценные
бумаги
на предъявителя
из представителей теории, Н. Меуег, проблема решается комбинированным применением двух германских правовых начал, — ответственности на основании причинения и действием Rechtsschein8.
Rechtsscheintheorie заслуживает весьма серьезного внимания. Она не только стремится объединить в единое целое все учение о ценных бумагах, но также и связывает его с многочисленными другими отделами частного права, как, например, с вопросом о защите добросовестного приобретателя движимой вещи против виндикации, с теорией сделки, представительства, давности, со многими положениями ипотечного права и др9. Следует, впрочем, отметить, что ее распространению в германской литературе способствовало то, что корни ее глубоко уходят в историю германского права и связаны с характерным для последнего институтом Gewere.
В отношении ценных бумаг на предъявителя эта теория представляет собой учение о случаях Rechtsschein, возможных при обращении этих бумаг и при осуществлении выраженных в них прав.
Мы не останавливаемся на разногласиях и различиях в оттенках, существующих между сторонниками Rechtsscheintheorie. Они не имеют значения, если не разделять основных ее положений. А она вызывает и не может не вызвать возражений. Конечный вывод, к которому она приводит, является парадоксальным и мало естественным. Правопорядок существует для того, чтобы регулировать отношения лиц, порожденные фактами, действительно имевшими место и признанными в качестве основания возникновения, прекращения и изменения правоотношений. Мир призраков несовместим с хозяйственным оборотом, с потребностями деловой практики и реальной жизни. Трудно допустить, что приравнение, даже
8Н. Меуег: Das Akzept, S. 22.
9 См. литературу у Ennecccrus. Lehrbuch des burg. Rechts, I> 1 § 73, II, S. 180. Из новейших работ см. Nacndrup. Die Verjahrung als Rechtsschein-wirkung. Iherings Jahrbiicher, 1925.
в интересах добросовестных третьих лиц, внешней видимости права к осуществлению действительно существующего права может иметь для правопорядка значение само по себе, как некоторое положительное начало, которое должно быть воспринято и последовательно проведено в законе. Сами сторонники теории признают, что их целью является удовлетворение потребностей оборота и требований справедливости. Но в таком случае нельзя обобщать отдельные случаи защиты интересов добросовестных третьих лиц, не знавших об отсутствии права у того, с кем они имели дело. Что речь идет об отдельных, хотя бы и довольно многочисленных случаях, а отнюдь не об общем начале, заложенном в основу правопорядка, признают и многие весьма авторитетные представители германской цивилистики10. Tuhr совершенно правильно указывает на то, что случаи защиты добросовестных третьих лиц являются компромиссом в конфликте двух начал, — прочности оборота и прочности права. Enneccerus выражает удовлетворение по поводу того, что принципы Rechtsscheintheorie не являются общим правилом. Действительно, не трудно указать примеры, когда эта теория неприменима. Ограничимся интересующей нас областью бумаг на предъявителя. Допустим, что в оборот была пущена искусно подделанная облигация какого-либо займа. Кто-либо приобрел ее, считая ее подлинной. Приобретатель добросовестно принял видимость права за осуществление действительно существующего права. В его пользу должна была бы действовать Rechtsscheintheorie. Для возложения на составителя подлинной бумаги, послужившей образцом, обязанности ответствовать по подложной бумаге имеются налицо выдвигаемые теорией основания. Составитель, выпустив облигационный заем, сделал возможным тот Rechtsschein, которому доверился приобретатель подложной бумаги. Он должен отвечать по началу причинения. Но, ко-
Ermeccerus. Lehrbuch des burgerlichen Rechts, I, 1, § 73; A. von Tuhr. Der allgcmeine Teil des Deutschen Burger lichen Rechts, B. II, 1, S. 135; H. Lehrnaim: Allgemeiner Teil des burgerlichen Gesetz-buches, 1922. S. 100.
115 I
Ценные
бумаги на
предъявителя
нечно, ни одно законодательство не возлагает на него эту ответственность. Вывод из Rechtsscheintheorie, таким образом, не оправдывается de lege lata и, несомненно, не может быть оправдан de lege ferenda11.
Слабым местом этой теории является, кроме того, использование ею понятии причинения для обоснования ответственности составителя бумаги, попавшей в оборот помимо его воли. Составление бумаги является всего только одним из условий создания Rechtsschein. Гораздо более существенное значение принадлежит действиям того лица (например, похитителя), которое ввело в оборот бумагу помимо воли составителя. В отношении первого можно, не колеблясь, признать, что он связан юридически значимой причинной целью с тем Rechtsschein, которому доверился приобретатель. В отношении же составителя подобное утверждение следует считать весьма сомнительным. Понятие причинения принадлежит к числу наиболее спорных в науке гражданского права12. Правда, есть теория, с точки зрения которой возможно счесть составление бумаги за причину Rechtsschein. Мы имеем в виду теорию Buri, согласно которой причиной в учении об ответственности следует признавать всякий факт, явившийся одним из условий наступления результата13. Не останавливаясь на этом большом вопросе, заметим, что теорию Buri трудно принять без ограничительных оговорок. В противном случае
11 Н. Меуег {Das Akzept, S. 21) в отношении подложного векселя указывает, что лицо, подпись которого подделана, не связан причинной цепью с фактом заблуждения добросонестного приобретателя и поэтому не отвечает перед ним. Действительно, пример с подложным векселем не может служить аргументом против Rechtsscheintheorie. Иначе, как указано в тексте, обстоит дело в случае подлога бумаги, составившей предмет массовой эмиссии.
Подробный обзор теорий см. у проф, Т. М. Яблочкова. Влияние вины потерпевшего на размер возмещаемых ему убытков, т. I. 13 Buri. Ueber Kausalitat, 1873. Эта теория особенно распространена среди криминалистов. Из цивилистов см. Windscheid. Pandckten. II, § 258. Schollmeyer. Recht der Schuldverhaltnisse, 1900, § 253.
мы почти беспредельно расширяли бы рамки гражданской (и уголовной) ответственности.
Основным недостатком разбираемой теории является тот методологический прием, на котором она построена. Она обобщает отдельные случаи защиты добросовестных третьих лиц и выдвигает в результате такого обобщения принцип при-равнения Rechtsschein к осуществлению действительно существующего права. Формулировать юридический принцип можно только при условии, что все выводы из него соответствуют действующему праву или, в случае рассмотрения вопроса de lege ferenda, являются желательными и целесообразными. Обычно юридические принципы имеют весьма относительное значение. Их следует проверять с точки зрения той практической цели, которой служит тот или иной институт. Практическая цель является тем элементом, который объединяет отдельные правоотношения в единый юридический институт. Определив эту цель, мы тем самым формулируем проблему, которая должна быть решена de lege lata или de lege ferenda. В первом случае мы находим то решение, которое основано на действующем законодательстве, во втором—на соображениях целесообразности. Только после того, как решение найдено, можно конструировать юридический принцип, дающий возможность из некоторого общего положения дедуцировать частные случаи найденного решения. Всякий юридический принцип всегда имеет чисто прагматическую природу. Он является только удобным способом формулировать решение некоторой практической проблемы. Rechtsscheintheorie грешит тем, что желает придать частному юридическому принципу самодовлеющее значение.
Какая же проблема должна быть решена правопорядком в отношении ценных бумаг на предъявителя?
Бумага на предъявителя является средством юридической техники, направленным на облегчение мобилизации таких правоотношений, которые, с точки зрения общих норм гражданского права, являются мало подвижными, как, напри-
117
Денные
бумаги
на предъявителя
мер, обязательственные права, корпоративные права и др. Переход этих прав от одного субъекта к другому совершается в формах мало удобных для оборота (например, передача требования—так называемая цессия). Между тем, интересы современного оборота требуют в целом ряде случаев возможно простых способов перехода указанных прав. Средством для достижения этой цели является большая часть существующих ценных бумаг и особенно ценные бумаги на предъявителя. Подлежащее право находит свое выражение в документе и следует судьбе этого документа. Документ является вещью и может переходить от одного субъекта к другому, как всякая другая движимая вещь. В отношении бумаги на предъявителя переход права совершается без каких бы то ни было добавочных формальностей,—достаточно одного перехода права на документ. Таким образом достигается максимально возможная подвижность воплощенных в ценной бумаге обязательственных, корпоративных и иных прав.
Однако, соединяя судьбу права с судьбой документа, мы не только способствуем мобилизации соответствующих правоотношений Мы вместе с тем создаем в гражданском обороте целый ряд рисков, специфически присущих обращению ценных бумаг на предъявителя и осуществлению выраженных в них прав. Эти специфические риски сопутствуют каждой бумаге на предъявителя в течение всего времени ее существования. Существование бумаги на предъявителя обычно проходит через три стадии: 1) составление бумаги, как способа возникновения выраженного в ней права; 2) обращение бумаги; 3) осуществление права по бумаге. Рассмотрим те риски, которые свойственны каждой стадии.
1. Факт составления бумаги сам по себе не означает еще намерения составителя создать в лице кого-либо то право, которое в бумаге выражено. Составитель мог иметь в виду изготовить документ для того, чтобы передать его первому приобретателю не непосредственно вслед за изготовлением, а позднее. Так обычно обстоит дело с теми бумагами, которые имеют •———— I 118
наибольшее практическое значение, — с бумагами, составляющими предмет массовых эмиссий. Если такая бумага вследствие той или иной причины (кража, утеря и т.д.) попадает в обращение помимо воли составителя и приобретается добросовестно действующим лицом, то возникает вопрос о том, на кого должен ложиться риск возможных убытков. В зависимости от решения этого вопроса стоит или признание действительности такой бумаги в качестве ценной бумаги, т.е. признание ее носительницей выраженного в ней права, или отрицание ее действительности. Если мы возложим риск на составителя бумаги, и ему придется нести по ней ответственность так же, как в случае нормального приобретения бумаги первым приобретателем, то нужно будет признать, что бумага действительна и необходима для осуществления и передачи выраженного в ней права. Таким образом, на составителя будут возложены обязанности, которые он не намеревался принять на себя. Если мы возложим риск на приобретателя бумаги, то, обратно, бумага должна быть признана недействительной, и составитель не будет нести по ней никакой ответственности.
2. Риски, связанные с обращением ценных бумаг на предъявителя, по существу те же, что и риски, вызываемые обращением движимых вещей. Но свойства этих бумаг значительно увеличивают эти риски. Вещь может выйти из владения собственника помимо его воли и быть приобретена добросовестным третьим лицом. Закон должен определить, на кого возлагается риск, на собственника или на приобретателя, т. е., что практически то же самое, делается ли приобретатель собственником, или нет. Ценные бумаги на предъявителя по своим физическим свойствам особенно легко могут быть украдены и потеряны. Между тем, они обычно являются носителями крупных ценностей, предназначенных к возможно большому обращению, что и побуждает ряд законодательств решать вопрос о защите добросовестного приобретателя ценных бумаг на предъявителя против виндикационного иска путем полного устранения в этом случае последнего.
119 I
Ценные
бумаги
яа
предъявителя
3. С осуществлением права, выраженного в бумаге на предъявителя, связаны специфические риски, вызванные фактом воплощения права в бумаге. Прежде всего бумага может быть предъявлена к оплате {мы берем наиболее типичный случай обязательственно-правовой денежной бумаги) не уполномоченным лицом. С точки зрения общих начал обязательственного права, должник освобождает себя от долга только исполнением кредитору. Допустим, что должник добросовестно оплатил бумагу неуполномоченному лицу. Если мы признаем, что риск должен быть возложен на него, то тем самым мы возложим на него ответственность перед действительным кредитором. Если мы возложим риск на последнего, то мы освобождаем его от этой ответственности. Другой вид риска, связанный с осуществлением права по бумаге, заключается в следующем. Право, выраженное в бумаге, при своем возникновении и при последовательных переходах бумаги из рук в руки, каузально связано с отношениями между составителем бумаги и первым приобретателем, а также между последующими приобретателями. Эти отношения известны их участникам. Но приобретатель может не знать тех отношений, в которых он не участвует. Если предоставить составителю бумаги право приводить против требований управомоченного лица все возражения, вытекающие из отношений, с которыми была связана бумага, то тем самым мы возложим на упра-вомочешюе лицо риск не получить удовлетворения. Если мы лишим составителя права приводить эти возражения, то мы переложим на него риск, проистекающий от того, что в содержании бумаги не отразились все отношения между всеми участниками оборота с ней.
Основной задачей законодательства о бумагах на предъявителя является решение вопроса о распределении вышеуказанных рисков. Эти риски имеют место независимо от того, какие правоотношения воплощены в бумаге, что и дает возможность построить соответствующую общую теорию.
Дальнейшая разработка теории ценных бумаг может, как нам кажется, привести к еще большему обобщению и к рас-I 120
пространеншо изложенной нами точки зрения на всю область ценных бумаг. Действительно, почти все указанные выше вопросы о распределении риска возникают не только по поводу бумаг на предъявителя, но также и по поводу других видов ценных бумаг. Это обстоятельство может служить основанием для построения теории ценных бумаг, которая выделит и вынесет за общие скобки положения, относящиеся ко всем видам этих бумаг. Этим, конечно, ни в малейшей степени не предрешается одинаковое решение проблемы риска для всех видов ценных бумаг. Напротив, можно заранее сказать, что в зависимости от особенностей той или иной бумаги и степени зависимости судьбы права от судьбы бумаги вопрос в отдельных случаях необходимо решать различно. Но самая проблема распределения рисков, вызываемых обращением ценных бумаг и осуществлением выраженных в них прав, может быть поставлена для всех видов этих бумаг.
В дальнейшем мы, оставаясь в пределах нашей темы, будем рассматривать только ценные бумаги на предъявителя.
Исследование теории ценных бумаг с предложенной точки зрения не только не изолирует ее от общих проблем циви-листической науки, но теснейшим образом связывает с ними. Проблема распределения рисков проходит через все гражданское право и вытекает из самой его природы, представляющей собою в значительной степени способ регулирования системы хозяйства с множественностью хозяйствующих субъектов. Вопрос о ценных бумагах является частью этой общей проблемы, подлежащей особому рассмотрению ввиду специфических рисков, связанных с этими бумагами14.
14 О проблеме риска в гражданском праве см. Muller-Erzbach. Gefahr-dungshaftung und Gcfahrtragung, "Archiv fur d. civil Praxis", B. 106. В этой работе, а также в своем курсе торгового права (Deutsches Handelsrecht, S. 508) автор останавливается на отдельных вопросах, относящихся к ценным бумагам (оплата подложного чека, защита добросовестного приобретателя против виндикации) с точки зрения распределения риска. Но он не отмечает специфических рисков, присущих ценным бумагам, и вообще не затрагивает вопросов общей теории ценных бумаг.
Денные
бумаги на предъявителя
Проблема распределения риска исчерпывает собою основные вопросы учения о ценных бумагах на предъявителя. За ее пределами остаются только две группы вопросов, — во-первых, вопрос о правоспособности, т. е. о праве выпускать ту или иную бумагу, и, во-вторых, различные вопросы вспомогательно-технического характера (способ учинения подписи на бумагах, обмен поврежденной бумаги на новую и т.д.). Вопрос о праве выпускать бумаги на предъявителя должен решаться законом отдельно для каждого вида бумаг сообразно тем правоотношениям, которые в них выражены. Законодатель должен принять при этом во внимание значение той или иной бумаги для денежного обращения, кредита и т.д. Вторая группа вопросов имеет вспомогательный характер, хотя и включает в себя практически весьма важные положения.
В дальнейшем мы остановимся только на вопросах распределения риска и рассмотрим, как они разрешаются с точки зрения действующего советского законодательства, а также, какие имеются в нем в этой области проблемы.
Кроме того, приняв во внимание отсутствие в действующем праве систематически разработанной регламентации ценных бумаг на предъявителя, нам придется становиться на по-литико-правную точку зрения и указывать желательные способы решения того или иного вопроса распределения риска. При решении этих вопросов законодатель может руководиться довольно разнообразными мотивами, учитывающими те или иные моменты экономической и финансовой политики. Им неизбежно должно принадлежать решающее слово. Однако, поскольку подобного рода соображения не требуют иного, целесообразно руководиться следующим положением: риск следует возлагать на того, кто может своими действиями, при-
нятием тех или иных мер, этот риск, если не устранить, то по крайней мере уменьшить. Хозяйственный оборот в целом заинтересован в том, чтобы риски, которые несут хозяйствующие субъекты, были по возможности меньше. Чем меньше риск, а следовательно, элемент случайного, тем тверже хозяйственное предвидение и расчет.