Каргина_Теория перевода_часть 1

Тема 6. ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ СОВРЕМЕННОЙ ТЕОРИИ ПЕРЕВОДА

Перевод как объект теории. Определение перевода

Современное состояние теории перевода характеризуется не только непрекращающимся поиском закономерностей переводческой деятельности, но и постоянным уточнением, как предмета, так и самого объекта этой науки.

Различение объекта и предмета науки, или конкретного научного исследования, проводится не всегда. В плане общей теории познания противопоставление предмета и объекта относительно. Основное структурное отличие предмета от объекта состоит в том, что предмет заключает в себе лишь главные, наиболее существенные с точки зрения конкретного исследования свойства и признаки1.

Проблема определения объекта и (или) предмета теории перевода рассматривается в работах многих исследователей. А.В. Федоров, один из основоположников отечественной лингвистической теории перевода, справедливо полагал, что «при всей взаимосвязанности различных плоскостей изучения, обусловленной единством самого объекта – перевода, постоянно возникает необходимость обращать основное внимание на определенную сторону объекта изучения, при большей или меньшей степени абстракции от остальных (что естественно в науке)»2. Признавая, что на современном этапе интересы исследователей перевода разделились, что наряду с традиционным изучением соотношения перевода с оригиналом появилось новое направление, исследующее процесс перевода путем его моделирования, А.В. Федоров считал необходимым в большей степени концентрироваться на лингвистической стороне перевода. «Основным предметом внимания для теории перевода, – отмечал он, – являются соотношения между подлинником и переводом и различие тех форм, которые они принимают в конкретных случаях, требующих объяснения и уточнения»3. А.Д. Швейцер, представляя иное направление в теории перевода, полагал, что в предмет теории перевода «входит процесс перевода в широком социокультурном контексте с учетом влияющих на него внеязыковых факторов – его социальных, культурных и психологических детерминантов»4. Объектом исследования оказывался опять же перевод как особый вид речевой коммуникации. А.Д. Швейцер уже стремится преодолеть рамки лингвистики и вывести теорию перевода на уровень самостоятельной научной дисципли-

1Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 525.

2Федоров А.В. Основы обшей теории перевода. М., 1983. С. 16.

3Там же. С. 15.

4Швейцер А.Д. Теория перевода. М., 1988. С. 8.

61

ны. Р.К. Миньяр-Белоручев, определяя место теории перевода среди других отраслей знаний, прежде всего постарался уточнить сам объект этой науки. От общего понятия «перевод» в концепции А.В. Федорова через понятие «особого вида коммуникации» у А.Д. Швейцера Р.К. МиньярБелоручев приходит к определению объекта теории перевода как особого вида коммуникации, а именно коммуникации с использованием двух языков. Поэтому, считал он, теории перевода следует не ограничиваться сугубо лингвистическим аспектом процесса перевода, но также изучать и «условия порождения исходного текста, и условия восприятия переводного текста, и социальный статус коммуникантов, и речевую ситуацию, и различные сопутствующие явления, что входит в сложное понятие коммуникации с использованием двух языков»1. При определении предмета науки о переводе Р.К. Миньяр-Белоручев исходил из положения о том, что предметом любой науки является теоретическое отражение содержания объекта, создание его абстрактной модели, накопление систематизированных знаний об объекте2.

Предложенное исследователем положение об объекте переводческой науки позволяет взглянуть на перевод не только как на объект сопоставительной лингвистики. Из этого определения мы узнаем, что перевод представляет собой один из сложных видов речевой деятельности и что он предполагает взаимодействие трех участников акта коммуникации с использованием двух языков. В этой формулировке объекта науки о переводе, отражающей деятельностный подход к переводу, который, по мнению ее автора, противопоставлен сугубо лингвистическому, перевод рассматривается как процесс, рациональная деятельность. Иначе говоря, наука о переводе исследует двуязычную деятельность переводчика в его взаимодействии с автором исходного сообщения и получателем продукта перевода. И, тем не менее, предложенное Р.К. Миньяр-Белоручевым определение объекта теории перевода достаточно спорно, так как не отражает всех тех признаков, которыми может характеризоваться перевод. Определение предмета науки о переводе как теоретического отражения реальной переводческой практики также довольно расплывчато.

Отождествление объекта и предмета теории перевода фактически происходит и у В.Н. Комиссарова. Он, как и Р.К. Миньяр-Белоручев, рассматривает перевод в рамках межъязыковой коммуникации. Такой подход позволяет, по его мнению, «решить вопрос о том, что составляет предмет теории перевода. Понятно, что теория перевода (теоретическая часть науки о переводе – переводоведение) должна заниматься изучением перевода, но что такое перевод?»3. Таким образом, предметом науки о переводе оказы-

62

вается изучение объекта – перевода, т.е. всеобъемлющее теоретическое представление объекта без какой бы то ни было определенно выраженной специфики. В этом случае оказывается необходимым уточнить само понятие объекта, что и предпринимает В.Н. Комиссаров, предлагая следующее определение перевода: «Перевод – это вид языкового посредничества, при котором на другом языке создается текст, предназначенный для полноправной замены оригинала, в качестве коммуникативно равнозначного последнему»1. Весьма лаконичное определение перевода, предложенное В.Н. Комиссаровым, все же не отражает всей сущности объекта теории перевода с достаточной полнотой и ясностью. В.Н. Комиссаров справедливо относит свое определение к разряду телеологических, т.е. тех, которые пытаются объяснить сущность явлений и процессов через отношение целесообразности. Но цель не является единственной причиной того, что процессы развиваются тем или иным способом. Цель представляет собой лишь один из внешних факторов по отношению к процессу и не дает возможности вскрыть его сущность.

Попытка уточнить объект теории перевода вновь возвращает нас к самому понятию «перевод», ведь именно это понятие и должно отражать некую реальность, исследуемую данной научной дисциплиной. Всякое понятие характеризуется объемом и содержанием. Если мы включим в объем понятия «перевод» все разновидности коммуникации с использованием двух языков, то под это понятие мы должны будем подвести и составление рефератов по источникам, написанным на другом языке, и аннотации собственных научных статей, которые принято делать на английском языке, и известные из истории литературы подражания, и некоторые другие разновидности коммуникации с использованием двух языков, не являющиеся переводом. Объем понятия «перевод» оказывается уже понятия «коммуникации» с использованием двух языков. Но, как мы видели, существует широкий взгляд на перевод (межъязыковой перевод, внутриязыковое переименование и трансмутация). Такое широкое понимание перевода выходит за пределы коммуникации с использованием двух языков, так как предполагает и коммуникацию внутри одного языка и, напротив, коммуникацию с использованием разных семиотических систем. Объем понятия перевод оказывается шире объема понятия коммуникации с использованием двух языков.

Для уточнения объема понятия перевод следует, как можно полнее, раскрыть его содержание, т.е. максимально полно ответить на вопрос о том, что же такое перевод. Это позволит отграничить перевод от других смежных с ним явлений. Ранее были приведены различные определения перевода, характеризующие это явление с разных сторон, называющие

1 Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение. М., 2001. С. 53.

63

различные признаки объекта. Синтез всех признаков, выраженных в этих определениях, и позволит уточнить содержание понятия «перевод».

Прежде всего, следует подчеркнуть, что перевод – общественное явление, он может существовать только в обществе индивидов, наделенных способностью мыслить абстрактно, облекать свои представления об окружающем мире в условные знаки, договариваться между собой о значениях

ивзаимообусловленности этих знаков, т.е. их системности, и нуждающихся в передаче мыслей друг другу с помощью этих знаковых систем. Общественный статус перевода ставит его в зависимость от целого ряда социальных факторов. Социальный статус коммуникантов, в том числе и самого переводчика, общественная значимость каждого перевода, условия коммуникации и многие другие факторы обусловливают как протекание самого процесса перевода, так и свойства создаваемого переводчиком «продукта».

Перевод является сложнейшей интеллектуальной деятельностью, т.е. представляет собой психофизический процесс отражения сознанием переводчика некоторой реальности. Сложность «переводческого» отражения действительности состоит в том, что воспринимает он уже отраженные чужим сознанием факты действительности. Эта двойственность отражения

илежит в основе перевода как психического процесса. Восприятие переводчиком отраженной действительности, зафиксированной в формах исходного текста, также происходит различно. Исходный текст может поступать по зрительному или слуховому каналам, один раз или неограниченное количество раз, в комфортной психологической обстановке или в условиях стресса. От того, как воспринимает переводчик «свою реальность», зависят свойства создаваемого им продукта.

Перевод всегда предполагает оперирование определенными знаковыми системами, т.е. имеет знаковую, семиотическую сущность. Он может осуществляться как между разными семиотическими системами, так и между разными вариантами одной и той же семиотической системы. В качестве вариантов одной семиотической системы могут выступать разные естественные языки в рамках абстрактной семиотической системы – человеческого языка. Такими вариантами могут быть и разные подсистемы внутри одного национального языка, и разные идиолекты, т.е. индивидуальные языки говорящих субъектов. Преимущественным объектом теории перевода является межъязыковой перевод, однако многие закономерности, присущие данной разновидности семиотических отношений, оказываются действительными и для внутриязыкового, и для межсемиотического перевода.

Перевод – это всегда переход, осуществляемый индивидом (или имитирующей его машиной) либо от одной семиотической системы к другой, либо от одного варианта той же семиотической системы к другому. Но не

64

всякий переход от одной знаковой системы к другой оказывается переводом. Не выходя за пределы взаимодействия только языковых систем, и в дополнение к названным уже типам коммуникации с использованием двух языков, можно представить себе такую ситуацию устного общения, когда билингв, находясь в обществе людей, говорящих на разных языках, например на дипломатическом приеме, говорит с одними на одном языке, а с другими – на другом. Но никакого перевода в этом случае нет, ведь билингв, строя речевые произведения то на одном, то на другом языке, не ставит перед собой задачу передать сообщение от одного коммуниканта к другому. Таким образом, главной функцией перевода, отличающей его от других разновидностей коммуникации с использованием двух языков, оказывается общественная функция посредничества, т.е. передача чего-либо от одного индивида другому. В этой функции перевод подобен любому посредничеству. Переводчик оказывается сродни адвокату, отстаивающему интересы своего клиента в суде, или банкиру, переправляющему денежные средства от одного человека другому.

Наконец, самый важный вопрос о том, что в самом деле должен передавать переводчик в процессе своего посредничества. От решения этого вопроса зависит то, как определять перевод. Располагаясь в сфере коммуникации, переводчик оперирует смыслами, заключенными в речевых произведениях (текстах). Таким образом, перевод представляет собой операцию по расшифровке смыслов, извлеченных из сообщения, созданного средствами одного естественного языка, и воспроизведения их в сообщении, создаваемом средствами другого естественного языка.

В любом переводе всегда утрачивается какая-то часть исходной информации и неизбежно добавляется новая информация, возникающая из сочетаний знаков языка перевода. Неизбежность утрат и изменений смыслов в переводе отчетливо осознавал еще Иероним, видимо, это сознает и любой человек, вовлеченный в переводческую деятельность. Но если Иероним был вынужден убеждать своих современников в неизбежности потерь, то в современной науке о переводе, как справедливо утверждает В.Н. Комиссаров, «признается принципиальная переводимость релевантной части содержания оригинала при возможных опущениях, добавлениях и изменениях отдельных элементов передаваемой информации»1. Перевод следует всегда рассматривать как частичную передачу смысла исходного сообщения, лишь приближающуюся в большей или меньшей степени к полной. Отличие перевода от других видов межъязыкового посредничества, таких как реферирование, подражание, пересказ и т.п., состоит именно в том, что перевод стремится к максимально полному и точному воссозданию всей системы смыслов, заключенной в исходном сообщении. Абсолютно полная передача всех смыслов – это некая переводческая сверхзада-

1 Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение. М., 2001. С. 49.

65

ча, к достижению которой следует стремиться, но достичь ее практически невозможно.

Все теоретические и критические рассуждения о переводе велись на протяжении двух тысячелетий в основном вокруг вопроса о том, какой должна быть степень полноты и точности воссоздания в переводе системы смыслов оригинала. Осознание частичности перевода, неизбежности утрат при воссоздании системы смыслов исходного сообщения в сочетании со стремлением к абсолютной полноте и точности порождали пессимизм и утверждения о непереводимости. Но это же свойство перевода лежит в основе апологий «переводческой вольницы», права переводчика на свободное обращение со смыслами оригинала, на всяческие переделки, исправления, подражания и т.п.

Частичность воссоздания системы смыслов оригинала – объективное свойство перевода. Она обусловлена неизбежной асимметрией любой пары языковых систем, оказывающихся в контакте в переводе, асимметрией языковых картин мира. Полнота и точность перевода зависят от условий его осуществления. Письменный перевод менее ограничен во времени, чем устный перевод. Он позволяет многократно обратиться к тексту оригинала, к справочной литературе, редактировать текст перевода и т.п. Устный перевод протекает в условиях однократного предъявления исходного сообщения в устной форме, часто на фоне множественных помех, без возможности вновь вернуться к начатому уже переводу, без права на его редактирование. Естественно, по своей полноте письменный перевод будет отличаться от устного. Различия в степени полноты столь велики, что в западной переводческой школе эти виды перевода традиционно обозначают разными терминами. Устный перевод оказывается сродни интерпретации, т.е. толкованию, раскрытию смысла чего-либо, предполагающей, как правило, творческое начало. Но интерпретация оказывается основой не только устного, а любого перевода. Переводчик, в каких бы условиях он ни работал, прежде всего, является коммуникантом, получающим речевое сообщение, читателем, если речь идет о письменном тексте, и слушателем, если исходное сообщение поступает в устной форме. То, насколько полно и точно воспринято исходное сообщение, расшифрована закодированная в нем система смыслов, зависит от личности переводчика, его индивидуальности, психического состояния, опыта познания окружающего мира, а также от его этической установки, т.е. понимания своей переводческой миссии. Но интерпретация не ограничивается только пониманием исходного речевого произведения, это еще и толкование заложенной в нем системы смыслов. Толкование предполагает выбор определенных форм выражения, наиболее приемлемых, с точки зрения каждого конкретного переводчика, для данной системы смыслов, ожиданий публики, получающей

66

перевод, условий перевода. Объективная множественность интерпретаций оригинала составляет третью причину частичности перевода.

Необходимость найти ту оптимальную величину полноты и точности передачи системы смыслов оригинального речевого произведения, позволяющую говорить именно о переводе, а не о каком-либо ином виде межъязыкового посредничества, выдвигает на первый план проблему отношения исходного текста к тексту перевода. Идеалом такого отношения было бы тождество, т.е. полное подобие. Но полное подобие в переводе практически недостижимо. Поэтому оптимальное отношение подобия перевода тексту исходного речевого произведения, максимально возможное в конкретных условиях, оказывается величиной относительной. Это отношение можно определить через понятие эквивалентности, так как эквивалентными оказываются предметы и количества равнозначные, равноценные или соответствующие в каком-либо отношении другим, способные служить им выражением или заменой.

Таким образом, выделенные признаки понятия «перевод» дают возможность сформулировать содержание этого понятия и дают представление о том объекте, который изучается теорией перевода. Перевод – это общественная функция коммуникативного посредничества между людьми, пользующимися разными языковыми системами, реализующаяся в ходе психофизической деятельности билингва по отражению реальной действительности на основе его индивидуальных способностей интерпретатора, осуществляющего переход от одной семиотической системы к другой с целью эквивалентной, т.е. максимально полной, но всегда частичной, передачи системы смыслов, заключенной в исходном сообщении, от одного коммуниканта другому.

Такое понимание перевода как объекта теории, разумеется, вполне предполагает междисциплинарный подход.

Интеллектуальная деятельность переводчика по реализации сложнейшей общественной функции может изучаться лингвистикой, потому что эта деятельность – речевая, т.е. реализующаяся с помощью естественных человеческих языков. Перевод представляет интерес для семиотики как процесс перехода от одной знаковой системы к другой, и для логики как процесс преобразования смыслов, и для когнитивистики как процесс познания чужой действительности через призму своей. Переводческая деятельность может изучаться и психологией как разновидность психической деятельности, и социологией – как один из видов социально-ролевого взаимодействия, и юридической наукой – в аспекте ответственности переводчика за результат своей деятельности. Процесс перевода может изучаться даже медициной, если эта наука захочет выяснить, например, как меняются артериальное давление и пульс у устных переводчиков для начала, в ходе и по завершении перевода, и т.п. Перевод как процесс создания

67

художественного произведения традиционно изучается литературоведением. Как специфическая форма воспроизведения действительности, в основе которой лежат категории, онтологически близкие художественному образу, перевод может представлять интерес для теории искусств.

Данные разные взгляды на один и тот же объект, разные ракурсы, под которыми исследуется этот объект, представляют собой разные предметы исследования одного и того же объекта.

Предмет теории перевода

Прежде чем попытаться определить предмет теории перевода, следует уточнить, что наука о переводе, какую бы направленность она ни имела, была и останется теоретической дисциплиной, так как вряд ли когданибудь сможет располагать достаточными экспериментальными данными о психофизических процессах, протекающих в голове переводчика. Вряд ли она сможет в полной мере изучить и физическое состояние переводчика в процессе перевода. Можем ли мы представить себе переводчика, обеспечивающего переговоры на уровне глав государств, увешанного медицинскими датчиками, регистрирующими изменения функционирования всех его жизненно важных органов, или синхрониста в кабине с аппаратом, измеряющим давление? Даже представить себе такое сложно, реальные же эксперименты подобного рода вовсе невозможны. Мы можем лишь сопоставить физическое состояние переводчика до начала перевода и после. По результатам сравнения мы сможем зарегистрировать произошедшие в его физическом состоянии изменения. Эти изменения позволят, возможно, смоделировать процессы, происходящие во время перевода в организме переводчика. Если повторить этот эксперимент множество раз, можно попытаться вывести закономерности. Сделанные выводы станут основой дальнейших исследований.

Именно таким путем и развивается научное знание о переводе. Непосредственному наблюдению поддаются лишь материальные объекты и процессы, которые можно воспринять, проанализировать, измерить до начала процесса перевода и после его завершения, идет ли речь о психофизическом состоянии переводчика или о текстах – исходном тексте и тексте перевода. В этом особенность перевода как объекта науки. Он позволяет оперировать лишь косвенными данными. Эта особенность объекта теории обусловливает и его предмет.

Тот факт, что реальному наблюдению и научному анализу поддаются лишь данные «на входе» и «на выходе», в то время как сам интеллектуальный процесс переводческого преобразования происходит скрытно, превращает теорию перевода в сопоставительную дисциплину. Все выводы о механизме перевода делаются на основе сопоставления исходных и ре-

68

зультирующих данных. Материальным продуктом, результирующим интеллектуальный процесс переводческого преобразования, оказывается речевое произведение. Поэтому естественно, что в качестве данных для сравнения выступают речевые произведения – исходное, подвергшееся переводу, и финальное, созданное переводчиком.

Речевая сущность сравниваемых объектов и предопределила то, что предмет теории перевода долгое время практически не выходил за рамки предмета лингвистики. Теория перевода и называлась в этом случае лингвистической.

Л.С. Бархударов полагал, что «предметом лингвистической теории перевода является научное описание процесса перевода как межъязыковой трансформации, т.е. преобразования текста на одном языке в эквивалентный ему текст на другом языке»1. Он подчеркивал, что под термином «процесс» не имел в виду психический процесс, протекающий в мозгу переводчика во время перевода. О характере этого процесса имеются весьма смутные представления, хотя этот процесс и представляет несомненный интерес2.

Такое определение предмета теории перевода, ограничивающее его процессом межъязыковой трансформации, было вполне приемлемым для лингвистической теории перевода. Но оно показалось слишком узким, когда к изучению перевода начали подходить с позиций общей теории коммуникации. Р.К. Миньяр-Белоручев подчеркивал, что межъязыковые преобразования «обязательно ограничены рамками двух конкретных языков...

Тем самым задачи науки о переводе сводятся к сравнительному изучению двух языковых систем, к некоторому комплексу проблем частной теории перевода»3. Такой взгляд на предмет теории перевода ограничивается собственно лингвистическим аспектом перевода и не позволяет науке о переводе выйти за рамки лингвистики. По мнению этого исследователя, «процесс перевода включен в коммуникацию с использованием двух языков и составляет ее центральное место. Всякое же моделирование коммуникации с использованием двух языков, накопленные о ней знания составляют предмет науки о переводе»4.

Таким образом, предмет науки о переводе полностью покрывает собой объект, становится своеобразной теоретической калькой объекта. Но перевод является чрезвычайно сложным объектом, предполагающим изучение разными научными дисциплинами, имеющими разные предметы, т.е. междисциплинарный подход. Междисциплинарный подход совершенно не исключает того, что теория перевода, если, конечно, такая наука действи-

1Бархударов, Л.С. Язык и перевод. С. 6.

2Там же. С. 5.

3Миньяр-Белоручев, Р.К. Теория и методы перевода. С. 6.

4Там же.

69

тельно существует как самостоятельная дисциплина, должна иметь собственный предмет. Представление о предмете науки о переводе как о совокупности всех знаний о нем, накопленных разными научными дисциплинами, настолько широко раздвигает границы этой науки, что рискует лишить ее присущей каждой науке предметной определенности

Сложность и многосторонность объекта, бесчисленное множество вариантов его проявления делают абсурдной, по крайней мере, сегодня, идею создания единой «науки о человеке», «человековедения», «гомологии» или еще чего-то подобного. Перевод, несомненно, представляет собой менее сложный объект, нежели человек. Но, являясь одновременно фактом и посредничества, и речевой коммуникации, и билингвизма, и социального поведения, и психического состояния, и еще многого другого, перевод, тем не менее, имеет нечто специфическое, присущее только ему. Именно это специфическое и должно составить предмет теории перевода как самостоятельной научной дисциплины.

Поиск специфического вновь направляет к реально существующим свидетельствам переводческой деятельности, а именно к речевым произведениям, текстам – оригинальным, подлежащим переводу, и переводным. Явное отличие того, что имеется до перевода, от того, что рождается в результате перевода, со всей очевидностью показывает, что процесс перевода есть сложное, многообразное и многоуровневое преобразование, которое затрагивает самые различные аспекты речевой коммуникации. Преобразуется вся система смыслов исходного сообщения, что выражается в более или менее значительных изменениях семантики исходного сообщения и его прагматики, порядка взаимного расположения элементов сообщения, в изменении формы речи, например письменной на устную при переводе с листа, художественной формы (поэтической на прозаическую и наоборот), литературного или речевого жанра и т.п. Все эти преобразования обусловлены самыми различными факторами самой различной природы, социальными, психическими, историческими и др., что далеко выходит за пределы межъязыковой асимметрии. Именно поэтому взгляд на науку о переводе только с точки зрения лингвистики (лингвистическая теория перевода) представляется слишком узким и односторонним. В то же время попытка «объять необъятное» и представить предмет теории перевода как совокупность предметов различных научных дисциплин делает его неоправданно расширенным, размытым, а, следовательно, и операционно непригодным. Попытка разрубить этот «гордиев узел» и совместить необходимую широту взгляда с точно обозначенной предметностью могла бы состоять в том, чтобы не прибавлять друг к другу, а синтезировать предметы разных наук, изучающих перевод, выделив собственный предмет. Ведь именно таким путем возникают новые научные направления. Но синтез различных предметов с целью построения единой теории объекта, способный привести к

70