Глава 1 ваганты из ордена голиардов
Бродячие школяры, или ваганты из ордена голиардов существовали в Европе в XII-XIII вв. (в перев. с лат. vagantes значит «бродячие», «скитающиеся»).
Особое место в латинской литературе средних веков занимает поэзия вагантов, или голиардов, встречаемых в Германии, Франции, Англии и Северной Италии.
Слово «вагант» (vagantes) в дословном переводе с латыни означает «бродячий». В Средние века оно первоначально (в период Раннего Средневековья) применялось к священникам без прихода, к монахам, покинувшим монастырь, позже, в период Зрелого Средневековья кроме вышеперечисленных групп скитальцев его стали относить к многочисленным школярам и студентам, странствующим в поисках знаний из университета в университет, из города в город.
В XII-XIII веках число таких скитальцев на дорогах Европы резко увеличилось, это произошло благодаря коммунальным революциям. В связи с этим, как никогда прежде стали быть востребованы люди с образованием, а университеты, в свою очередь, стали набирать в большом количестве учеников, что вскоре привело к перепроизводству кадров, так как далеко не все выпускники могли найти работу учителя, служащего канцелярии или получить церковный приход. Это вынуждало многих безработных и невостребованных выпускников бродить по городам в поисках работы или случайного заработка.
На жизнь ваганты зарабатывали репетиторством, составлением юридических документов, юридическими или медицинскими консультациями, но главное, (что особо ценно для историков и ценителей литературы) – сочинением латинских стихов для случайных меценатов. На фоне строго иерархичного средневекового общества жизнь вагантов выделяется духовной свободой, независимостью. Поэтому, несмотря на скитания и бедность, она выглядит привлекательной.
Бродячие студенты сбивались в группы, в которые также могли входить исключённые из университета либо бросившие учёбу за неимением средств школяры. Также они вели кочевой образ жизни из-за университетской специализации, так например, Парижский университет специализировался в богословии, а Болонский в области права.
Чуть ли не в каждом историческом романе из времен западноевропейского средневековья среди его героев или хотя бы эпизодических персонажей обязательно присутствует бродячий школяр. Это была настолько яркая фигура тогдашнего общества, что невольно обращала на себя внимание современников, а впоследствии вызывала любопытство и будила творческое воображение исторических романистов.
В изображении старинных авторов и новых романистов школяр-студент предстает обычно личностью симпатичной, привлекательной. Это – юноша, горящий страстью к познанию, что и заставляет его путешествовать из города в город, из страны в страну, из школы в школу, из университета в университет в поисках самых знающих учителей и мудрейших профессоров.
Однако среди вагантов мы находим не только студентов (бурсаков), переходивших из одного университета в другой, но и представителей низшего духовенства, клириков без определенных занятий и др.
Бродячим школярам для учёбы необходим был немалый интеллектуальный труд: усидчивость и терпение, заучивание разнообразных текстов и комментариев к ним и работа над огромным количеством документов. Данные студенты входили в круг интеллектуальной элиты, поэтому приемлемой для них была только работа по специальности, т.к. ничего другого они не умели, и были оторваны от своих семей, то могли заниматься только тем, чему сами научились. Более того, их интеллектуальный труд возвышал и объединял их в особую «касту», которой они дорожили и ни на что бы не променяли. Но вагантам не нравилось университетское времяпрепровождение. Им больше нравилась весёлая и разгульная жизнь.
Вагант свободолюбив, беден, но весел и жизнерадостен, эпикурейство в нем так же сильно, как и страсть к науке. Он остроумный собеседник за пиршественным столом, любитель выпить и поесть. Он опытный соблазнитель, умеющий ласковыми словами уговорить и неопытную девушку, и добродетельную чужую жену, однако способный и влюбиться без памяти. Он не унывает при неудачах, он верный товарищ и кладезь самых разных и удивительных сведений во всех областях наук и практической жизни, что помогает ему неизменно выходить невредимым из самых невероятных передряг и приключений.
Расцвет поэзии вагантов приходится на XII-XIII вв., когда в связи с подъемом городов в странах Западной Европы начали быстро развиваться школы и университеты.
Поскольку ваганты были людьми образованными, их взгляды на мир и современность были и шире и глубже, чем у подавляющего числа современников. Знания позволяли им подвергнуть сомнению многие традиционные взгляды общества на мир, мораль, на философские и политические доктрины.
Свои взгляды на мир они истолковывают в своей поэзии. Эта поэзия вольнодумная, подчас озорная, далекая от аскетических идеалов средневекового католицизма. Ее широкое распространение в ряде европейских стран свидетельствует о том, что даже в клерикальных кругах (из которых главным образом и выходили поэты-ваганты), начиная от периода раннего средневековья, неизменно жил протест против аскетического изуверства, против алчности, лицемерия, неправосудия и других пороков католической церкви, возглавляемой папской курией.
Они пишут о неправедно приобретенных богатствах, об угнетении и ограблении народа феодалами, о двуличности церковных иерархов, их корыстолюбии и тайном разврате, о том, что, проповедуя христианство и требуя от народа исполнения христианских заповедей, сами церковники не исполняют их и давно предали Христа.
Будучи тесно связаны с традициями ученой латинской поэзия, так называемого каролингского Возрождения, ваганты в то же время гораздо смелее, чем каролингские поэты, идут по пути чисто светской литературы. В звучных стихах воспевают они простые радости земной жизни. Их идеал – беспечное веселье, несовместимое с постной моралью хмурых благочестивцев.
Сами ваганты называли себя «голиардами» (по различным этимологиям это означает «чертовы слуги» или «обжоры») и возводили свое происхождение к первому на земле гуляке и стихотворцу Голиафу.
По другой версии, «голиард» происходит от латинского gula (глотка) – т. е. ваганты – «горолопаны», «любители заложить за воротник».
М. Л. Гаспаров указывает, что термин «голиард» пришел из соборных постановлений, направленных против буйства и безнравственноти вагантов: «…В этих же соборных постановлениях, появляется термин, получивший очень широкое распространение: «бродячие школяры, сиречь голиарды», «буйные клирики, особливо же именующие себя голиардами» и пр.
Как поэзия вагантов, так и это их название имеет два истока – народный и ученый. В романских языках было слово gula, «глотка», от него могло происходить слово guliart, «обжора», в одном документе XII в. упоминается человек с таким прозвищем. Но кроме того, оно ассоциировалось с именем библейского великана Голиафа, убитого Давидом; имя это было в средние века ходовым ругательством, его применяли и к Абеляру, и к Арнольду Брешианскому. Бой Давида с Голиафом аллегорически толковался как противоборство Христа с сатаною; поэтому выражение «голиафовы дети», «голиафова свита» и пр., обычные в рукописях XIII в., означают попросту «чертовы слуги».
Как бы то ни было, слово «голиард» очень скоро контаминировало ассоциации, связанный и с той и с другой этимологией, и распространилось по всей романоязычной Европе, в Германии (например, в Буранском сборнике) оно не употребительно. Таким образом, это был ругательный синоним слова «вагант» – не более того».
Миф о стихотворце и гуляке Голиафе как первом ваганте возникает в Англии, где бродячих школяров не было, а истории об образе жизни и нравах привозили студенты, побывавшие на континенте. Благочестивым клирикам невозможно было даже вообразить те ужасы, о которых они рассказывали, и появился цветистый миф, объясняющий происхождение вагантов от стихотворца, гуляки и великого грешника
По аналогии с рыцарскими и монашескими орденами ваганты утверждали свой «Орден вагантов». Членом ордена вагантов мог стать всякий веселый и добрый человек, независимо от вероисповедания, рода занятий, возраста, национальности и богатства, а единственной заповедью членов ордена был закон – проявить милосердие друг к другу и ко всем сирым, убогим, терпящим нужду.
Поэтому сообщество вагантов было открыто любому желающему человеку, которому наскучил внешний мир или он не был доволен властью духовенства, или просто хотел попировать с вагантами, поделившись заодно с ними творческими идеями.
Потому стать вагантом мог практически любой человек.
Несмотря на то, что студенты являлись носителями разных языков, для них знавших международный в то время латинский язык, были стёрты все границы, поскольку на нём служили мессы, читали лекции и вели делопроизводство в городах.
Так, последним культурным прибежищем вагантов были латынь и университетское образование, только своей ученостью они и выделялись из городских низов, среды жонглеров и шпильманов.
Язык поэзии вагантов поэтому – классическая латынь. Благодаря этому у них постепенно стала складываться собственная уникальная культура, поскольку знание данного языка помогало им прочитать Библию, а также приобщиться к античной мифологии.
Подавляющее большинство произведений вагантов анонимны (авторы предпочитали сохранять инкогнито во избежание столкновений с представителями инквизиции). Они бытовали как фольклор и по законам фольклора, то есть подвергались свободной народной обработке.
Их стихи рассеяны по монастырским рукописям. Самые значительные рукописи – «Кембриджская рукопись» и «Carmina Burana» («Бейренские песни» – от названия монастыря Бенедикт Бейрен, где была найдена эта рукопись XIII в.).
Они теряли имя автора, первоначальный текст претерпевал такие кардинальные изменения, что и сам сочинитель не всегда мог опознать в нем свое произведение.
Но среди моря анонимных сочинений вагантов все же имеется некоторое количество таких, авторы которых известны. История сохранила имена трех поэтов-вагантов XII века, потому что именно они были теми выдающимися мастерами, классиками вагантов, на чье творчество ориентировались и кому подражали рядовые поэты. Это Примас Гуго Орлеанский, Архипиит Кельнский и Вальтер Шатильонский. Каждый из этих трех поэтов имел свое яркое творческое лицо.