2842

делам, относящимся к теме диссертации, был применен подход

с п л о ш н о го изучения.

Применительно к Казанской губернии - это документы временного комитета по делам печати (Ф. 420). Для Нижегородской губернии, где имелась лишь должность инспектора по делам печати и во многих случаях личное участие в отношении прессы принимал сам губернатор, - это фонды губернского инспектора по делам печати (Ф. 1000), канцелярии губернатора (Ф. 2), а также нижегородского окружного суда (Ф. 178, 179) и городского полицейского управления (Ф. 342). Особую источниковую ценность имеют документальные комплексы губернских цензурных служб, в делах которых сохранилось содержание купюр, изъятых местной цензурой из публикаций в провинциальных изданиях, а также аргументацию цензора.

Большое значение имеют материалы по личному составу - анкеты, характеристики и автобиографии. Источники этого типа отражены в именном указателе (Приложение 1).

К сожалению, в обоих губернских архивах отсутствуют фонды редакций газет: даже газета «Волгарь», издаваемая в 1875-1918 гг. отцом и сыном Жуковыми, за более чем сорокалетнюю историю не составила отдельного архивного фонда (в ЦАНО есть фонд типографии СИ. Жукова (Ф. 2734), материалы которого датированы 1911 г., и фонд редакции «Нижегородского биржевого листка» (Ф. 2738), представленный документами лишь за 1876 г.). В фонде Казанского окружного суда (Ф. 41), хранящемся в НА РТ, большинство дел уничтожены на основании акта от 01.02.1979 г. «О выделении документов к уничтожению в группе дел об оскорблении частных лиц, родственников, членов семьи и должностного лица словом». Однако следует учитывать, что источниковая ценность документов данной

31

подгруппы (частные иски) в отношении к исследуемой проблематике не имеет первостепенной значимости.

В описи архивных материалов фонда передиски нижегородского инспектора по делам печати (Ф. 1000) имеют место существенные хронологические пробелы. Документы сохранились не полностью, но составляют достаточно большой самостоятельный корпус. Вероятно, многие документы не дошли до наших дней, но следует иметь в виду,

в: что определенные трудности с формированием банка отчетной

одокументации возникали уже в исследуемую эпоху.

ВЦАНО и НА РТ официально-документальные материалы по практике применения законодательства о печати нередко разрознены. И если переписка канцелярии нижегородского губернатора с Главным управлением по делам печати содержит неизменное вложение «Наряд бумагам по наложению нижегородским губернатором взысканий на периодическую печать и по наложению инспектором по делам печати

арестов на повременные и неповременные издания с привлечением виновных к уголовной ответственности»1, то фонд канцелярии казанского губернатора не располагает архивными делами по административному воздействию на местную прессу. А между тем, в отчетах казанского комитета по делам печати в ГУДП значатся сведения

оподобных санкциях.

Вцелях поиска документальных подтверждений справедливости стереотипа о жесткости мер, применяемых в отношении провинциальной прессы полицейской и жандармской службами губерний, были исследованы соответствующие архивные фонды. Факты, подтверждающие укоренившееся мнение, не обнаружены. Так, в перечне

449 имен, составивших картотеку нижегородского губернского

1 ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 2. Л. 127.

32

жандармского управления за 1880-1920 гг., нет ни одного имени местного журналиста1.

Информационный потенциал имеющегося корпуса источников свидетельствует о том, что многочисленная документация по проблеме «губернская власть и дореволюционная провинциальная пресса» не только не была изучена в источниковедческом плане, но даже не была собрана и классифицирована. Анализ источников, определение их информационной ценности позволяют сделать аргументированные выводы не только применительно к особенностям структуры взаимоотношений местной прессы и власти в Казанской и

Нижегородской губерниях. Выявление основных закономерностей

i. правоприменительной практики по прессе в России до октября 1917 г. ; на примере двух российских губерний дает основания признать их типичными для других регионов Российской империи в исследуемый

период.

Последующее привлечение новых источников по проблеме, безусловно, внесет уточнения и дополнения в освещение процессов

• взаимодействия местной власти и провинциальной прессы, но вряд ли кардинально изменит результаты, полученные в данном диссертационном исследовании.

Вторая глава диссертации «Власть губернатора и судьба местной прессы» посвящена анализу форм участия губернатора в возникновении и становлении прессы подведомственного ему региона.

Первым параграф «Позиция губернатора в связи с возникновением периодических изданий в регионе» раскрывает формы участия губернаторов в деятельности по учреждению местной прессы, так как без согласия начальника губернии не могло возникнуть ни одно периодическое издание. Рассматривается характер деятельности

1 ЦАНО. Ф. 918. Оп. 14.

33

казанского губернатора Б.А. Мансурова по реализации университетского издательского проекта в Казани (возникших в 1811 г. «Казанских известий»). Анализируется характер процессов, ввиду которых реализация «Высочайшего положения» 1830 г. не была осуществлена ни в Казани, ни в Нижнем Новгороде, и «Губернские ведомости» вышли в свет лишь в 1838 г.

Один из разделов параграфа посвящен позициям губернаторов в отношении к инициативе издателей и в связи с учреждением частной прессы. Несмотря на то, что первые частные казанские издания («Справочный листок города Казани», «Волжско-Камское слово» С.М.Шпилевского) были инициированы губернаторской властью, в те же годы имели место и «свободные» от инициативы местной высшей административной власти журналистские явления («Камско-Волжская газета» Н.Я. Агафонова). Рассмотрено участие нижегородских губернаторов А.Н. Муравьева и А.А. Одинцова в судьбе газеты «Справочный листок для Нижегородской ярмарки»; губернатора П.И.Кутайсова - в переводе в Нижний Новгород газеты «Нижегородский биржевой листок»; губернатора Н.М. Баранова - в появлении газет «Нижегородская ярмарка» -и «Нижегородский лис,ток объявлений и справок». Рассмотрен характер деятельности губернаторов по учреждению изданий в свете положений Манифеста 17 октября 1905 г. (выявлены 6 эпизодов).

Самостоятельный раздел первого параграфа содержит освещение роли губернаторов в судьбах проектируемых, но не увидевших свет изданий: выявлены 43 казанских и 56 нижегородских проектов. В 29 из 99 случаях властью (ГУДП или губернаторами) было отказано просителям в разрешении выпускать прессу. Но в большинстве выявленных эпизодов позиция властных структур по изданию местной

34

прессы свидетельствовала о положительном решении вопроса. Эти издания не увидели свет по усмотрению самих издателей.

Второй параграф «Участие губернатора в процессе становления региональной прессы» посвящен анализу форм влияния губернатора на судьбу местной периодики на различных этапах жизни изданий: от участия в формировании программы до внимания первого лица губернии к множеству частных вопросов в жизни издания.

Освещается роль губернаторов А.Н. Муравьева и А.А. Одинцова в расширении программы газеты «Справочный листок для Нижегородской ярмарки» (далее - «Нижегородский ярмарочный справочный листок», «Нижегородский листок»); Н.М. Баранова и П.Ф. Унтербергера - в корректировке редакционной политики газеты «Нижегородский биржевой листок» (далее - «Волгарь»). Региональная практика показывает: при режиме предварительной цензуры редактору-издателю провинциальной газеты предоставлялась возможность самому подбирать цензора для своего издания; найти цензора (чиновника, согласного выполнять ответственную работу в сфере массовых коммуникаций и готового каждое свое решение представлять на суд широкой читательской аудитории) было весьма нелегко.

К числу множества частных вопросов по прессе относились изменение периодичности издания, достижение рентабельности выхода в свет официальной периодики, контроль за соблюдением издателями интересов подписчиков, переименование изданий, смена издателя, редактора, типографии, подписной цены и др. Высшая административная власть губернии неизменно шла навстречу запросам учредителей местных изданий в решении различных частных вопросов (выявлены 30 эпизодов). Случаи необоснованных запретов и проволочек в ведении дел не зафиксированы.

35

В третьем параграфе «Пресса как трибуна во взаимоотношениях губернатора с населением» проанализированы основные подходы к отражению в прессе позиции губернатора: освещение деятельности начальника губернии посредством информации, поступившей из его канцелярии; журналистский подход к освещению деятельности губернатора; публикация прямых обращений первого лица губернии к читателям. В данном параграфе значительное внимание уделено анализу влияния прессы на административную власть губернии по жизненно важным проблемам местного уровня. Самостоятельно выделены аспекты работы губернаторов по выяснению существа освещенных в прессе фактов и обстоятельств деятельности государственных учреждений и их служащих (29 эпизодов), а также частных лиц, лично обратившихся к губернатору за содействием в юридических и этических коллизиях с прессой (6 эпизодов).

Третья глава диссертации «Провинциальная пресса и местная

представительная власть: динамика отношений» в соответствии с

избранным ракурсом исследования содержит периодизацию

взаимоотношений прессы с общественным управлением «на местах»'.

На основании выявленных закономерностей в освещении периодикой

1 В соответствии с целью и задачами диссертационного исследования губернская представительная власть, в отличие от административной власти губернатора, выделяется на основе выборного начала ее формирования и с учетом подконтрольности действий ее органов со стороны местной общественности (анализ текущего российского законодательства по процедурным вопросам местного самоуправления, выявление отличий между органами местной власти по «Жалованной грамоте городам» 1785 г. и «Положению» 1864 г. и др.; деление общественного самоуправления на представительные (дума, собрание) и административно-распорядительные (управа) органы в диссертации не осуществляется).

36

взаимоотношении органов местного самоуправления и их деятелей с региональной прессой' позволяет выделить три основных этапа.

Первый параграф «Этап конструктивного сотрудничества прессы с местным самоуправлением (1811 г. - конец 1880-х гг.)» посвящен характеристике начального периода, на котором взаимодействие журналистов с местным самоуправлением осуществлялось в целях позиционирования обусловленных реальностью жизнеспособных, позитивных, поступательных преобразований. Более 100 выявленных эпизодов характеризуют редакционную политику 17 казанских и 7 нижегородских изданий. Материал данного параграфа позволяет утверждать, что власть «на местах» стремилась с помощью прессы получить периодическую возможность знакомить население с деятельностью своих органов. В характере оплаты властью услуг частного издателя просматривается заинтересованность власти в укреплении востребованности читателями актуальной информации местного значения с целью включения каждого гражданина в динамику происходящих процессов.

Второй параграф «Этап проявления в провинциальной прессе деструктивной критики местных властей (начало 1890-х гг. - конец 1905 г.)» представляет характеристику качественно иного периода взаимоотношений прессы российской провинции с местной представительной властью, который отмечен ростом (как в количественных показателях, так и в содержательном плане выражения непримиримости) деструктивного освещения деятельности органов местного самоуправления. На примере более 80 выявленных эпизодов

1 Под конструктивной позицией прессы понимается процесс внедрения в общественное сознание актуальности постепенных изменений, по существу направленных на совершенствование, преобразование, рост; под деструктивной - необходимость резких изменений, по существу направленных на взрыв, разрушение, падение.

37

представлена информационная политика 24 казанских и 16 нижегородских изданий. Материал параграфа свидетельствует: несмотря на то, что в отражении опыта разрешения конкретных (локальных, местных) проблем региональное издание имело все полномочия формировать в общественном сознании опыт влияния на власть - опыт формирования мышления гражданина, на втором этапе построения взаимоотношений прессы с властью местного самоуправления многие из журналистов сложность своего пути упрощали легкостью фельетонных сюжетов и образов, искажающих существо информационного повода.

Третий параграф «Этап доминирования экстремистских идей на страницах региональной прессы (конец 1905 г. - 1917 г.)» освещает заключительный период развития провинциальной дореволюционной периодики, ознаменованный победой экстремистских настроений нежелания мирного и повсеместного участия населения провинции в конституционном реформировании российской действительности. На примере более 300 выявленных эпизодов проанализирована позиция журналистов 37 казанских и 42 нижегородских изданий в отношении к органам и деятелям общественного управления двух российских губерний. Материал параграфа свидетельствует о том, что обостренное внимание провинциальных журналистов к проблемам мирового пролетариата, а не местным вопросам, означало уход от первостепенных региональных задач, которые при любой власти приходится решать самому населению. Лишь к лету 1917 г. провинциальная пресса стала обращать внимание читателей на то, что «земское и городское самоуправление есть управление государством на местах при участии самого населения»1, и никакая «власть» не в силах осуществить органичные преобразования в стране без деятельного участия самих граждан.

' Местное самоуправление // Крестьянская газета. - 1917. - № 21.

38

Четвертая глава диссертации «Российское законодательство по

прессе, судопроизводство и практика административных взысканий

в отношении провинциальной периодики» включает два параграфа и характеризует права и обязанности тех, кто связан с массовой коммуникацией посредством прессы. В главе отмечается, что в рамки российского законодательства по прессе были заключены требования как для губернских цензоров, осуществлявших «опеку» и «надзор» за периодикой, так и для представителей журналистского корпуса, а также героев публикаций и читателей, имеющих основания выступать с опровержением. Таким образом, предписания закона служили упорядочению отношений (содержали процедуру учреждения изданий, характер действий по надзору за прессой, порядок возбуждения судебных дел против нарушителей закона в интересах тех, кто пострадал от противоправных действий, совершенных посредством печатного слова).

Впервом параграфе «Законодательство по прессе и характер циркуляров Главного управления по делам печати МВД» дается характеристика полномочий ГУДП МВД и чиновников цензурного ведомства в регионах, а также анализируется региональная практика использования журналистами предусмотренных в отношении них прав и исполнения ими возложенных на них обязанностей.

Впараграфе дается характеристика российского законодательства по прессе с учетом основных этапов его реформирования, указывается, что основной причиной нарушения цензурных предписаний являлась невозможность их четкого соблюдения по причине множества частных и процессуально невыполнимых положений устава. В практике регионального применения Главное управление по делам печати МВД подчас само было вынуждено разрешать отступления от цензурного законодательства. Несмотря на то, что «Устав о цензуре и печати» был

39

объемным законом, состоявшим из сотен статей с множеством

примечаний к ним, его применение на практике не было строгим, не искореняло экстремистских настроений, а, напротив, порождало еще большее недоверие к власти и нередко приводило к конфликту административной и судебной властей.

Как показывает анализ документов эпохи, журналисты систематически не соблюдали тех требований законодательства о печати, которые на фоне важных нарушений самими цензорами понимались как частные отступления от закона.

Циркулярные распоряжения ГУДП касались разных аспектов содержания печатных материалов и непременно составлялись с целью защитить читателя от юридически или этически некорректных действий журналистов. Предписания ГУДП «всемерно прекращать и не допускать» в массы издания экстремистской направленности, рекомендации «бороться с революционным направлением газет посредством их конфискации» неизменно предполагали последовательную и аргументированную работу органов охраны правопорядка по поиску законных оснований для возбуждения судебных преследований. В свою очередь, журналисты имели право (и нередко его реализовывали) апеллировать к вышестоящей инстанции в случаях нарушений, допускаемых представителями органов охраны правопорядка и цензурного ведомства.

Вопреки устоявшемуся стереотипу, что прекращение выхода журнала или газеты связано с «силовым воздействием» власти на прессу, региональная практика подтверждает: чаще всего выход издания был приостановлен или издание переставало выходить в свет в связи с финансовыми, организационными (смена редактора, невостребованность

40