2845

21

богов смерти сделала подземные божества незримыми не только для людей, но идляолимпийцев.

Отмечая древность Аида как пожирающего мертвых бога смерти, автор предполагает, что первоначально он был одним из многих божеств, пребывавших в царстве мертвых. Даже позднее, когда он возвысился, в особенности благодаря Гомеру, до положения царя подземного мира, он оставался в этом сане довольно неясной фигурой и как объект культа сильно отступал на задний план. Непосредственной же богиней смерти была Персефона; она сделалась царицей подземного царства не вследствие похищения ее Аидом, а, по-видимому, сам Аид был дан ей в качестве супруга и только через это достиг своего сана. Об этом свидетельствует и тот факт, что в греческой мифологии олимпийского периода Аид является уже второстепенным божеством. Он выступает как ипостась Зевса, недаром Зевс именуется Хтонием - «подземным» и «спускающимся вниз» (Орфич. Гимны, XV, 6). Аиду не приносят жертв, у него нет потомства, и даже жену он добыл незаконным путем. Его побеждает Геракл, так как он второстепенное божество. Однако Аид внушает ужас своей неотвратимостью. Аида нигде не почитали, кроме Элиды, где раз в год открывался храм бога (подобно тому, как люди только раз спускаются в царство мертвых), куда разрешалось входить только священнослужителям.

Автор полагает, что в образе Персефоны тесно переплетены черты хтонического древнего божества и классического олимпийства. Она против собственной воли царствует в аиде, но вместе с тем чувствует там себя вполне законной и мудрой повелительницей. Вероятно, первоначально Персефона и Геката олицетворяли надежду доэллинского населения на возрождение после смерти, однако родившийся среди эллинов образ Гадеса символизировал неминуемость смерти.

Кроме Аида и Персефоны, среди божеств подземного мира необходимо выделить Гекату. В образе Гекаты тесно переплетаются хтоническодемонические черты доолимпийского божества, связывающего два мира —

22

живой и мертвый. Она - мрак и, вместе с тем, лунная богиня, близкая Селене и Артемиде, что уводит происхождение Гекаты в пределы Малой Азии. Гекату можно считать ночным коррелятом Артемиды; она тоже охотница, которую сопровождает свора собак, но ее охота - это мрачная, ночная охота среди мертвецов, могил и призраков преисподней. Образ Гекаты совмещает мир героической мифологии и архаический демонизм (поставленный на службу человеку, но часто губящий классический героизм, переводя его в план прямой зависимости от темных сил.

Анализируя существование души после смерти, автор отмечает то обстоятельство, что уже древние мифографы проявили недюжинную смелость в попытке объединить противоречивые взгляды на жизнь после смерти, бытовавшие у древних греков. Согласно одной точке зрения, тени умерших живут в могилах, подземных пещерах или глубоких разломах, где они могут принимать вид змей, мышей, летучих мышей, но никогда не могут вновь превращаться в людей. По другой версии, души царей-жрецов обитали в определенной зримой форме на островах мертвых. Третья точка зрения была такова: тени мертвых снова могут стать людьми, если они войдут в бобы, орехи или рыбу, которые будут съедены их будущими матерями. По четвертому поверью, тени умерших уходят далеко на север, где никогда не светит солнце, и иногда возвращаются в виде оплодотворяющих дождей. По пятой версии тени мертвых уходили далеко на запад, где солнце садится в Океан и существует мир духов, похожий на обычный мир. Шестая точка зрения гласит, что мертвые получают наказание в зависимости от того, как они прожили свою жизнь. Следует отметить, что к этому варианту орфики в свое время добавили теорию метемпсихоза, или переселения душ, причем сам процесс переселения можно в некоторой степени контролировать, используя соответствующие магические формулы.

Обращаясь к более широкому контексту проблемы, автор отмечает, что переработка и усвоение элементов других культур, может быть заметнее, чем во всем другом, обнаруживается у греков в разнообразии представлений о

23

посмертной участи человеческой души. У Гомера и Гесиода, в произведениях которых отразились следы глубокой древности, раннего, доклассического периода развития культуры, еще встречаются места, где душа по смерти представляется призраком или демоническим существом. В этом состоянии она блуждает с одного места на другое и, по-видимому, не имеет, по крайней мере, в первое время после смерти определенного пребывания (Ил., XXIIl, 65 и ел., 100; ср.: Платон. Федон, 81Д). Когда человек умирает, его душа улетает как призрак, становится тенью, которую, для того чтобы вступить с нею в контакт, необходимо поить жертвенной кровью. Но уже в гомеровское время подобные представления уступают место новым. У самого Гомера, Гесиода, Эсхила, Софокла, Эврипида и других авторов видно, что в народной греческой культуре развивалось и преобладало представление об определенном местопребывании душ - в Аиде или царстве теней; только это царство, сохраняя свой общий тип, представляется у разных поэтов и даже у одних и тех же в различных видах, в которых невольно просвечиваются восточные образы, и особенно египетские. Жизнь души в Аиде или в царстве теней со всею пластикой греческого искусства рисуется то как источник невозмутимого блаженства и радостей, то как безотрадное скитальчество в подземном мире без света и надежды, без цели и конца. Царство теней располагается то на земле, то под землей, то где-то еще глубже, в тартаре с железными дверями, куда Зевс низверг возмутившихся титанов (Ил., VIII, 16; 479). На земле оно находится за океаном, в тех местах, куда не заходит солнце (Од., X, 508). Автор отмечает, что это уже известная во многих культурах и обыкновенная форма представлений о далеких местах или островах, куда отплывают отшедшие души. С течением времени яркие и чувственные картины посмертной жизни души у греков бледнеют, потому что оказываются несовместимыми с новыми, постепенно развивающимися взглядами на природу человека.

Однако следует подчеркнуть, что доминирующими являются традиционные представления о судьбе души после смерти как о тяжкой участи. Здесь традиция как бы переплетается со всей жизнью, входит в канву образа жизни, и

24

сам образ жизни неминуемо оказывает свое воздействие на традицию и переплетается с ней. Именно традиционность этих представлений говорит об их жизненной силе.

В диссертации обосновывается вывод, что смерть действительно бросала на жизнь свою мрачную тень. В конце концов, главное различие между блаженными бессмертными богами и людьми состоит в том, что последние умирают и поколения их сменяются как древесная листва.

Особо подчеркнуто, что представление о посмертном состоянии безотрадно. Хотя психеи лишены чувств и памяти, им оставлены скорбь и страдания. Диссертант полагает, что древние греки могли бы позавидовать не только процветающе-бессмертным египтянам, но даже атеистам, ибо лучше обратиться в полное ничто, чем вечно веять во мраке, скорбя и помня.

Глава 3. Награда и наказание в мире смерти как отражение земной жизни

В данной главе рассматривается учение о будущей жизни как производная

культурных реалий античного общества.

3.1. Идея воздаяния в греческой традиции и ее роль в формировании

культурных ценностей эпохи

Идея посмертного воздаяния не характерна для ранней традиции, хотя зачатки представлений о наградах и наказаниях после смерти уже присутствуют. Тем не менее, здесь еще земная обстановка со всеми ее контрастами переносится в измененный загробный мир и положение покойника после смерти является скорее результатом его положения при жизни, чем вознаграждением или возмездием за него. Исключение составляют лишь мученики, но диссертант предлагает это трактовать скорее как отражение мифотворчества, чем существующих в данный период культурных представлений.

Первоначально воздаяние в загробном мире зиждилось скорее на ритуальных, чем на моральных принципах. Представления, ставившие загробную участь в зависимость от ритуала и различных формальных

25

признаков (род смерти), от социального статуса умершего, не допускали последовательной идеи возмездия в ином мире. Топографическое соответствие вертикальных уровней модели мира и рангов социальной иерархии наиболее полно выражало направленность первоначальных взглядов на гармонизацию и взаимосвязь природного космоса и социума.

Принципиально важным является утверждение, что в эпоху архаики бессмертие существует не в мире мертвых, а в мире живых. Не смерти надо бояться, а позора, бесчестия. Позор - страшнее смерти, а слава предпочтительнее жизни. Автор предлагает считать это своеобразной ценностной установкой эпохи архаики.

Индивидуализирующая тенденция просматривается и в развитии представлений о бессмертии. Во-первых, бессмертие создается своим потом и своей кровью, во-вторых, существует ситуация выбора между славой и позором, в-третьих, этот выбор свободен.

Кроме того, идея бессмертия оказывает влияние и на ценностные установки, существующие в обществе. Наиболее яркий пример тому - мужская дружба, которая ценится больше кровнородственных, любовных и семейных связей.

Вопрос о загробной участи становился все более насущным в период разложения рода и кризиса общины. Род переставал быть гарантом телесного возрождения. Индивид, чье сознание освобождалось от идеологических уз коллектива, в пределах которого совершался круговорот смертей и возрождений, искал спасения от кризиса в ином, вечном, а не в "гибнущем" земноммире.

Особое внимание диссертант уделяет проблеме эволюции учения о наградах и воздаянии под воздействием орфических взглядов и анализирует концепцию Платона. Принципиально важным является осознание того, что Платон не скрывает кровной связи с мифологически-поэтическим восприятием, он прямо включает мифы в свою систему, его ход размышлений имеет ту же направленность и так же окрашен антропоморфизмом и анимизмом. Однако принципиально новым оказывается его метод.

26

Исходный принцип, показывающий место учения о бессмертии в формировании духовного мира личности подтверждается тем, что условием счастья в загробной жизни было соблюдение определенных заповедей, а не исполнение ритуала (например, принятие посвящения в Элевсинские мистерии), как это стало в последующие эпохи.

3.2. Роль мистических культов в осуществлении воздаяния и их влияние

на ценностные установки реальной жизни

Мистика в Элладе, no-существу, не была оформлена в виде концепции. Ей свойственна обычная для древнегреческой культуры нерасчлененность с другими представлениями, что и является причиной ее незавершенности и определенной нечеткости. Однако мистические культы накладывались на ту историческую основу, на которой складываются общие и коренные черты всей античной культуры. Диссертант выделяет три такие черты: понятие высокой гражданской нормы, с точки зрения которой оценивается всякое проявление человеческой деятельности и творчества; понятие классики, то есть динамического живого равновесия, в котором в античном мире всегда находятся высокая норма и повседневная практика, интересы общественного целого и интересы отдельного гражданина, идеал и жизнь; понятие эстетической формы, в которую должно облечься любое жизненное и творческое содержание, ибо только ясная, эстетически совершенная форма делает это содержание не просто личным самовыражением, а общественно значимым, внятным согражданам и потому для грека единственно подлинно реальным.

Среди различных трактовок мистических культов автор выделяет следующие аспекты:

1. Мистерии с их тайными процедурами, обрядами, символами или экстатическими процессиями — это скорее совокупность действий, обеспечивающих переход в царство мертвых или наиболее короткий путь к общению с божеством.

27

2.Общим для всех наиболее организованных форм мистицизма было представление о связи двух миров — земного и подземного и тезис о «бессмертии души», блаженство которой можно обеспечить путем подготовки

еек новому существованию в потустороннем мире.

3.Практика мистических культов предполагала, что для каждого человека неизбежны раздумья об естественных границах бытия, страхе уничтожения, который должен преодолеваться при помощи учения об обратимости смерти, идеей возрождения. Пройдя через инициации, очистившись от скверны, индивид получал залог бессмертия, блаженства на том свете.

4.Основным назначением мистерий была психотерапия — примирение с тяготами жизни и уничтожение страха смерти.

5.Особое распространение мистические культы получают в критические, смутные периоды и отражают процессы становления античного общества и культуры, новую фазу в отношении общества и индивида. По мнению автора, главная причина необычайной популярности мистических культов вытекала из центральной проблемы античной культуры - соотношения полисного идеала и реальной практики существования полиса.

6.Вера в благодетельную силу мистических культов и идею спасения была распространена не только в элитарной культуре, но и в народе. Эти представления оказали влияния и на общественную жизнь: постепенно мистерии из элемента культуры превратились в государственную религию.

7.В качестве государственной религии мистические культы сыграли огромную роль для формирования культурной и политической общности, которые нашли выражение в формировании национальной идеи эллинства.

8.Анализируя роль мистических культов в осуществлении идеи воздаяния, мы делаем акцент на их оградительную функцию, защищающую человека от холодной реальности и дающую возможность уклонения от общечеловеческого удела (хотя бы только в воображении). Они снимали напряжение и страх отчаяния в осознании смерти, служа гарантом блаженного существования после смерти.

28

Показателен также тот факт, что культ Диониса нарушил аристократизм Элизиума: право на блаженство получали все участники дионисийских мистерий, как и мисты других умирающих и воскресающих богов, в независимости от сословной принадлежности. Это требовало иных принципов загробного воздаяния: традиционные требования выполнения религиозных обрядов и общественных норм сочетались с представлением о загробном суде. Ритуал доминировал над этикой, поскольку блаженства достигали лишь посвященные.

Кроме того, мистические культы, а в особенности оргиастическая религия Диониса привели греческую мифологию к самоотрицанию. Она объединила в своем служении богу все сословия и потому была глубоко демократичной, направленной к тому же против аристократического Олимпа. Экстаз и экзальтация поклонников Диониса создавали иллюзию внутреннего единения с божеством и тем самым как бы уничтожали непроходимую пропасть между богами и людьми. Поэтому культ Диониса, усиливая человеческую самостоятельность, лишал его мифологической направленности. Возникшая из культа Диониса греческая трагедия использовала мифологию только в качестве служебного материала, а развившаяся также из культа Диониса комедия прямо приводила к резкой критике древних богов и к полному их попранию. Таким образом, будучи сам богом, Дионис разрушал веру в божество вообще и в мифологическое восприятие мира. Недаром мифы о Дионисе распространились

впериод формирования греческой полисной системы.

Вдиссертации подчеркивается принципиальное различие между христианством и мистическими культами, которое заключалось в том, что последние в своей основе были проявлением традиционного для древности мироощущения. Обрядовое действо знаменовало собой как бы реально повторяющееся событие: каждый раз умирало и воскресало божество, каждый раз заново повторялась очистительная жертва; из этого цикла мог вырваться отдельный, посвященный в мистерии человек, но не все человечество в целом.

29

В заключении подведены основные итоги проведенного диссертационного исследования, обобщены его важнейшие результаты, среди которых преодоление однозначного, зачастую идеологизированного отношения к смерти как компоненту архаических культурных представлений, определение места, роли и влияния представлений о смерти на формирование духовной культуры общества, а также намечены проблемы, нуждающиеся в дальнейшем изучении. В частности, можно ожидать интересных выводов при сравнительном анализе античных реалий феномена смерти и христианских ценностей. Немалый интерес представляет проблема соотношения мистического и рационального в трактовке мира смерти. Речь идет о культурологическом анализе совокупности стереотипов, норм, ценностей и

поведенческой практики, которые позволяют сделать смерть осмысленным моментом жизни и жить, не боясь ее.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах автора:

1. Представления о смерти и душе в культуре архаической и классической

Греции. Йошкар-Ола, 2000. - 22 с. - Депонировано в ИНИОН РАН 14.08.2000. № 55864.

2.«Жизнь» после смерти в античном менталитете. Йошкар-Ола, 2000. — 20 с. - Депонировано в ИНИОН РАН 14.08.2000. № 55865.

3.Роль мистических культов в осуществлении идеи воздаяния в древнегреческой культурной традиции // Исторический процесс: Истоки, перипетии, перспективы. Вып. 1. M. - ЙошкарОла, 2000. С. 23-31.

4.Проблема суицида в современных научных исследованиях и в реальной

жизни // Государственное управление: центр-регион (проблемы экономики, социологии и права). Йошкар-Ола, 2000. - С. 88-93.

5. Древние языки как средство изучения европейской культуры // Современные

технологии обучения иностранным языкам / Материалы IV республиканской

научно практической конференции. Вып. IV. Йошкар-Ола, 2000. - в печати.

Отпечатано в типографии ЗАО "Мещерское" г. H. Новгород лицензия № 060307 от 14.10.98 г.

Заказ № 316 от 11.03.01 г. тираж 100 экз.