2995
.pdf
9
включает в себя 187 наименований, в том числе 18 наименований на иностранных языках.
1.10. Апробация диссертации
Результаты исследования были изложены в выступлениях автора на:
1.VIII межвузовской конференции по культурологии «Проблемы взаимодействия этнических культур: история и современность». - Н. Новгород, 2002 год;
2.Межвузовской научно-практической конференции «Человек и асимметрия социальных изменений». - Н. Новгород, 2002 год;
3.IV международной научно-практической конференции по региональной культуре «Культура и проблемы межэтнической коммуникации. Роль НКО в оптимизации межэтнических
отношений». — Н. Новгород, 2002 год;
4.IX межвузовской конференции по культурологии «Культура и антикультура» - Н. Новгород, 2003 год;
5.VI Международной Нижегородской Ярмарке идей, 31 академического симпозиума «Законы педагогической сферы общества». - Н. Новгород, 2003 год.
1.11.Публикации
По теме диссертации опубликовано 7 печатных работ.
2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, состояние разработанности проблемы, дается характеристика цели и основных задач, формулируются моменты новизны работы, указывается методологическая основа исследования, теоретическая и практическая значимость полученных результатов и характер их апробации, кратко излагается структура диссертации.
Впервой главе - «Ценности: проблема обоснования в русской
изападной культурах» - на основе обобщения философского наследия даны определения смыслового наполнения понятия «ценности» духовной культуры. Приведены примеры различных концепций относительно статуса и классификации ценностных ориентации в культуре, соответствующим двум основным направлениям: «аксиологическому объективизму» и «аксиологическому субъективизму». В ходе анализа выявлена склонность западной философии к субъективистской интерпретации ценностей, а также склонность отечественной мысли к объективизму в отношении
10
ценностного в культуре.
Впервом параграфе - «Сущность и классификация ценностей
взападной философии» - раскрывается смысл вопроса о содержательной наполненности «ценности» в западной философии. Данный вопрос уходит корнями в древнегреческую философию, поскольку именно древнегреческие мыслители - Платон, Аристотель, Диоген - дают первые аксиологические понятия и классификации, уже в значительной мере предвосхитившие современную аксиологическую проблематику.
Реальные проблемы духовного развития в середине XIX столетия привели к необходимости утверждения самостоятельного мира ценностей, что и было сделано Г. Лотце и его последователями. Это была реакция на позитивистское истолкование роли и значения научного познания, попытка оградить нравственные, эстетические и религиозные ценности от примитивного механистического, биологофизиологического истолкования или же нигилистического отрицания, поскольку они не поддавались естественно-научному объяснению.
В.Виндельбанд, определивший философию как «критическую науку об общеобязательных ценностях», предложил принципиально новое понимание философии. Противопоставление наук о природе и наук о культуре, обозначенное Г. Риккертом привело к противопоставлению фактичности научного опыта и ценностей как особой формы предметности, представленной в культуре. Именно неокантианское понимание наук о культуре выражает их связь с особой предметностью — ценностями, которые возникают в результате объективации оценок, выражающих специфическое отношение к ценностям, в отличие от предметности естествознания, всегда
фактически данной в опыте, формулируемом априорными структурами мысли. Именно благодаря неокантианству возникает определение культуры как автономного бытия ценностей; факт и ценность противопоставляются друг другу, а аксиологическая размерность бытия отмежевывается от познавательно-когнитивной размерности.
Принципиально важным в развитии ценностной проблематики в западной философии является вклад, сделанный И. Кантом. Поиск ценностной сферы в нравственной деятельности, разграничивший царство ценности и природное бытие, «долг» и «желание», дал толчок тому, что в дальнейшем все многообразие наличных в западной философии теорий и концепций ценностного было сведено к двум основным аксиологическим направлениям: «аксиологическому объективизму», сторонники которого подчеркивают факт присущей ценностному специфической «объективности» - относительной
11
независимости ценностных отношений от воли и желаний человека (субъекта). По-другому этот метод назван феноменологическим.
Сторонники же «аксиологического субъективизма» подчеркивают столь же реальный факт зависимости ценностной организации от человеческих потребностей. При таком подходе ценности сводятся к каким-либо, лежащим в их основе, более фундаментальным закономерностям, интерпретируются как проявление этих сущностей.
Одни из наиболее ярких субъективистских теорий ценности выразились во взглядах представителей неокантианства. Так, Ф. Ницше в своей теории, как реакции на кризис позитивизма, культ научности, сведение человека к познающему субъекту, «теоретическому человеку», провозгласил ценность индивидуальной свободы - «будь самим собой!», «будь верен себе!»1 - активной, творческой личности, способной создать новую культуру.
Высокий статус либеральной ценности индивидуальной свободы был также отражен в субъективистской теории Ж.-П. Сартра, для которого ценностным становится все то, что является порождением нашей свободы - свободы от мира, от общества, от других людей и даже от самого себя.
Теория полезности Г. Спенсера, психологические теории К. Эренфельса, Дж. Крейбига, А. Мейнонга, Дж. Сантьяны, «натуралистические» концепции Р. Пери, Дж. Дьюи, «аксиологический интуитивизм» Дж. Мура подтвердили склонность западноевропейской мысли к субъективистской аксиологии, к тому, что «ценность мира лежит в нашей интерпретации».
Несколько в стороне от прагматизма находятся взгляды М. Шелера. Для более полного понимания природы ценности философ выделил сферу осуществления ценности, которая зависит от интеллектуальной деятельности субъекта - и в этом смысле ценности носят субъективный характер — а также сферу «бытия ценности», которая всегда объективна и не зависит от субъективного опыта.
Сам спор между субъективистской и объективистской позициями в понимании ценности, по мнению фон Кучеры, всегда актуален, но не может быть решен окончательно в чью-либо пользу. Придерживаясь объективистской концепции существования ценностей, фон Кучера утверждает о наличии реальных фактов осуществления людьми ценностей, противоречащих их личным субъективным интересам. Если ради чего-либо люди пренебрегают своими интересами, желаниями, потребностями, то это «что-то» имеет
' Цит. по: Визгин, В.Г. Философия Ницше в сумерках нашего сегодня [Текст] / В.Г. Визгин // Ф. Ницше и философия в России: Сб. ст. - СПб.: Изд-во Рус. Христ. Гуманит. ин-та, 1999. - с. 183.
существование, выходящее за пределы их субъективности.
Западная философия постсовременной эпохи осуществила поиск новых путей исследования ценностной сферы.
Так, современный американский философ Хью Лейси, осветив проблему ценностей с лингвистической точки зрения, пришел к выводу о том, что выражение ценностей в словах очень важно. Ценности отличаются от языковой артикуляции, выражающей некоторую мысленную реальность. Артикуляция помогает определить то, что артикулированные ценности будут внедряться в жизнь. Артикуляция ценностей выражает часть их природы, связанную с их формированием, сохранением, трансформацией, накоплением, преобразованием и пониманием.
Таким образом, европейская цивилизация в своей попытке сопряжения технического прогресса, силы разума с нравственными, эстетическими, религиозными ценностями сделала решающий шаг вперед в направлении раскрытия сущности ценностей, способа их выражения и воплощения. Это в свою очередь явилось способом дальнейшего «очеловечивания человека», его духовного возвышения, гармонического развития его свободы, творчества.
Во втором параграфе - «Статус и система ценностей в русской культуре» - раскрывается специфика понимания ценностей в отечественной мысли, во многом выраженная в их противопоставлении западноевропейским теориям ценности.
Так же, как и западными философами, Н. Бердяевым было отмечено, что ценности обладают бытийно-объективной сущностью и объяснить их рационально невозможно. «О ценности ничего нельзя изрекать словами, не может быть учения о ценности, потому что ценность должна предшествовать суждению, не зависеть от суждения, а определять его»1.
Шелер, в свою очередь, также считал заблуждением сводить бытие ценности к видам суждений. Но Шелер считал также неверным сводить бытие ценности к долженствованию, нормам, данным свыше и не зависящим от рационального поиска творящего субъекта. И в этом мы находим характерное отличие западных аксиологических теорий от понимания ценностей в русской культуре, стремящейся к поиску абсолютного и непосредственной связи ценностного с долженствованием, нормой, императивом. Эта черта стала особенностью ценностных систем в русской культуре.
Понятие божественного, абсолютного в культуре ассоциируется прежде всего с главной идеей православия - нравственным
1 Бердяев, Н.А. Философия свободы: Смысл творчества [Текст] / Н.А. Бердяев. - М.: Правда. 1989. -с. 85.
13
совершенствованием человека. Преобладание в культуре нравственных ценностей, высокая роль морально-религиозного критерия, а отсюда и стремление к духовным, а не материальным ценностям свидетельствуют о наличии в психике человека и в общественной жизни иррациональных сил.
Советский период в отечественной аксиологии был отмечен особым возвышением духовных ценностей над материальными, стремлением к нравственному совершенствованию в отличие от ориентации на целевые результаты на Западе. Поэтому эффектные ценности преобладают над ценностями действия. Любовь и вера являются в этой системе более важными, чем действия. Ценность действия в русской культуре связана не с индивидуальной предприимчивостью, стремлением к борьбе и первенству, а с общим делом «спасения», коллективной правды, патриотическими ценностямиединстварусскойземли.
Спор между должным и сущим, ценностями и потребностями, вылившийся в русской культуре в вопрос о предпочтении духовного над материальным, выразился в двух противоположных точках зрения. С одной стороны, такие высшие ценности, как милосердие, доброта, совестливость не только никак не связаны с культом раздутых материальных потребностей, но и диаметрально противоположны им по существу (Антонов М.).
С другой стороны, неудовлетворение потребностей физиологических, витальных, а также материальных может блокировать все иные мотивы человека, подрывать его здоровье, деформировать социальное самочувствие, что может вести к деструктивному поведению, к нарушению социальной стабильности, к непредсказуемым последствиям (Кузнецов Н.С.).
Существование противоречия в выборе между потребностями и ценностями неизбежно привело отечественную мысль к пониманию того, что не все, в чем человек испытывает потребность, является ценностью. Ведь тогда не было бы почти ничего, что не являлось бы ценностью для человека: все предметы, которыми пользуется, все, в чем он нуждается. Из этого следует, что ценности не могут сводиться к рациональной полезности, хотя бы потому, что сам акт оценки связан с чувствами, эмоциями, иррациональной стороной нашей природы. Эта мысль была выражена сторонниками психологического направления как в западной, так и в отечественной философии ценностей. Психологическое направление отечественной аксиологии, однако, отвергает сведение ценности к полезности или бесполезности ее реального субъективного воплощения человеком. Ведь наличие ценностей «не зависит от фактического существования или
14
несуществования их носителя. Ценность абсолютной справедливости, например, вовсе не ущемляется тем, что она до сих пор не полностью реализована в мире. Ценность мечты может превосходить ценность наличного блага»1.
Такая точка зрения неизбежно утверждает наличие безусловных ценностей - целей, стоящих перед человеком в качестве категорических требований и являющихся мерилом всех других ценностей, включая ценность самого человека. Выделение безусловного характера ценностей, оказывающих регуляцию человеческой деятельности как деятельности, способной подчинить свои действия надиндивидуальному, логике объективной необходимости, общественному интересу, является существенной характеристикой отечественной аксиологии и русской культуры в целом.
Так, для доказательства объективного существования ценности Н.С. Розов приходит к выводу о том, что не существует незыблемости ценностей: меняется жизнь, меняются и ценности. Однако значение для жизни сообщества имеет прежде всего понятийный состав ценности: кого судить, кого казнить, о ком заботиться и т.д. При одних и тех же словах - жизнь, свобода, достоинство - их смысл, раскрываемый в понятийных конструкциях, может быть различным. Однако в сами эти конструкции ценностей уже введены границы, требующие соблюдения в поведении относительно определенных объектов и в определенных условиях.
Существуют, однако, и концепции, отстаивающие синтез субъективного и объективного, отображенный в эстетической ценности как ведущей в культуре. Такие отношения субъективного и объективного рассматриваются уже не как отношения между существующим и должным, а как взаимодействие субъекта и объекта. И только в этом взаимодействии возможно существование ценности (Л.Н. Столович). «Красота - это единственный и нормальный результат встречи человека с природой, единство субъективного и объективного на основе объективного»2.
Вданной главе диссертации приводятся примеры различных видов классификаций ценностных ориентации как западной, так и русской культур.
Врезультате проведенного анализа мы приходим к выводу о
том, что каждая из представленных в отечественной аксиологии
1Чавчавадзе, Н.З. Культура и ценности [Текст] / Н.З. Чавчавадзе. - Тбилиси: Мецниереба, 1984 - с. 9.
2Тугаринов, В.П. Теория ценностей в марксизме [Текст] / В.П. Тугаринов. -Л.: Изд-во Ленинградского ун-та. 1969. -с. 57.
15
теорий ценности содержит свое рациональное зерно и заслуживает большого внимания. Кроме того, несмотря на различия в ценностных системах России и Запада, есть и нечто общее, объединяющее две культуры. В качестве такого объединяющего начала выступают религиозные христианские ценности, что будет рассмотрено более подробно во второй главе.
Во второй главе - «Ценностные архетипы и жизненные ориентиры русской и западной культур» - рассматривается вопрос о том, что христианство является общей платформой для анализа и сравнения ценностных ориентации двух культур. Эти ценности, обладая общезначимым, общечеловеческим смыслом, несут в то же время свою логику воспроизводства в каждую из культур и находят свое выражение в менталитете, образе жизни. Данная глава, таким образом, посвящена анализу прикладного характера ценностей в культуре.
В первом параграфе - «воспроизводство общечеловеческих ценностей в контексте западной культуры» - проделан анализ смысла западноевропейской культуры, раскрывшийся в интерпретации конфликта человека и Бога - в глубоком противоречии между верой и знанием. Запад осуществил движение к Богу не посредством веры, мистики, а посредством познания Бога в качестве субстанции, посредством логики развития как постоянной нацеленности на поиск нового качества в смысловом пространстве между Богом и Человеком. Эта логика реализуется в условиях господства в культуре ценностей разума, инновационного знания и рационализма. Предпочтение этикогносеологических ценностей ограниченно-этическим сделало этические атрибуты Бога вторичными в культуре. Хотя добро и зло заданы изначально, переживание единства с Богом вовсе не является иррациональным. Этика абсолютизации веры в Бога переходит в этику познания, где знания человека о Боге превращаются в меру веры в него.
Не отменив религиозных принципов, мораль как свойство разума осуществляет свой переход из сферы сакрального в область посюстороннего, из сферы познания верой в область познания разумом. Соответственно личность в западной культуре воспринимается не столько через категории добра и зла, сколько через способность к знаниям, инновациям, самоопределению, а также самостоятельному творческому поиску внешних нравственных идеалов.
Протестантизм, открыв дорогу религиозному плюрализму, дал развитие свободомыслию, демократизму, доверию к личности и недоверию к любой инстанции, стремящейся возвыситься над
16
личностью. Поэтому в западной культуре высока ценность личности, ее автономность по отношению к государству. Инновационные устремления, лишившие идею неравенства религиозной санкции, создали условия для конкуренции и состязательности в обогащении. А равенство в западноевропейской философии стало условием развития индивидуальности.
В результате проведенного анализа был сделан вывод о том, что приоритет инновационных ценностей в культуре стал принципом европейского духа, нашедшим свое выражение в интерпретации ценности любви, свободы, права, труда, предпочтении целерациональной деятельности индивида в противовес ценностнорациональной.
Западный человек, будучи завоевателем познания, отдает предпочтение ценностям интеллекта и воли, испытывает потребность в нормативности, которая делает западноевропейские народы способными к удивительной организации, порядку, равновесию и стабильности. Логика «середины», меры во всем (в отличие от склонности русского характера к крайностям) породила такие черты нового человека, как осмотрительность, сдержанность, решительность и умеренность.
Если в русской культуре любовь к Богу является иррациональным переживанием и проявляется в служении высшим нравственным идеалам, то в западной культуре любовь к Богу - это путь познания, это, по сути, умственное переживание чувства единства с Ним. Любовь к Богу - это также путь познания самого себя.
Вся жизнь, всякий значительный или незначительный поступок посвящены познанию Бога, но познанию не в правильной мысли, а в правильном действии. Правильная мысль или вера не есть высшая истина и не ведет к спасению. Поэтому основное значение имеет ценность действия, направленная на преобразование человека, а не ценность веры, догмы, с одной стороны, и науки, разума - с другой. Ценность действия, безусловно связанная с выбором целей и средств, ориентирует человека западной культуры на сознательный выбор в пользу целерациональных, а не ценностно-рациональных ориентиров.
То, что нечто «определено целерационально», означает: определено посредством ожидания поведения от предметов внешнего мира и от других людей и при использовании этих ожиданий как условий или средств для рациональных, ориентированных на успех и взвешенных собственных целей (М. Вебер).
Либерально-модернистская культура Запада, предполагающая отказ от системы священных норм жизни (патриархальности,
17
патернализма, патримониальности), породила человека с чертами сознания, отличающими его от других народов. Ценность права, прав личности, ее свободы - все это либерально-демократические ценности, роль которых очень значительна в культуре. Свобода достигается только цивильной, гражданской конституцией. В ней должен быть закреплен переход доисторического естественного состояниявцивильноеобществоиисторию.
Ценность личностной свободы неразрывно связана с высокой ролью ценности самой личности в культуре. Именно в таком ключе было раскрыто Гегелем понятие свободы как тождества меня с другим - свободным и свободно-признаваемым мной в качестве свободного, как состояния, в котором «я, рефлектируя в себя, непосредственно рефлектирован в другом, и наоборот, я становлюсь в непосредственное отношение к самому себе, относясь к другому»'.
Познающий и постигающий себя свободным в своей сущности человек познает себя свободным индивидом только как одну сторону медали. На другой ее стороне он обнаруживает себя вовлеченным в целостность. Познание свободы и включенности в целостность, по мнению А. Вебера, имеет практическое значение и ощущается в семье, народе и т.п. и всегда пропитано душевно-духовным пиететом, традициями, языком и другими судьбоносными силами. Существует, таким образом, неразрывная связь между свободой витальной и свободой видовой определенности человека с объективными трансцендентными силами, которые в нем действуют и между которыми он, борясь и принимая решения, пребывает. Эта борьба непосредственно влияет на свободу выбора и самоопределения личности.
Человек, видящий себя духовно свободным существом, должен обладать самоопределением формирования, самоопределением притязания, от чего и зависит практическое преобразование человека и окружающей его среды. Такая свободная подвижность, способность к самоопределению в борьбе является следствием того, что развитая личность, как считает Э. Фромм, выбирает систему ценностей, охраняющих ее зрелость, самоценность, разумность. Примитивная личность ориентируется на иррациональную ценностную систему, закрепляющую и усиливающую ее зависимость и иррациональность.
Таким образом, Западная Европа с ее возвышением ценности индивидуальности, личностной свободы, стремлением к развитию плодотворности личности, ее самореализации, способности самоопределения, с одной стороны, создала уникальное культурное
1 Гегель, Г. Энциклопедия философских наук: Философия духа [Текст] / Г. Гегель. - Т. 3, - М.: Мысль, 1977.-с. 324-325.
18
образование, продемонстрировала стремительное прогрессивное развитие, не свойственное другим обществам и народам. С другой стороны, - сформировала почву для критики и переоценки рациональной системы ценностей.
Во втором параграфе - «Ценностно-нормативные компоненты русского менталитета» - проанализирована связь ценностных ориентации русской национальной культуры с особенностями духовных ценностей православия. Преобладание в культуре ограниченно-этических (в отличие от западных этикогносеологических) атрибутов Бога позволило русскому человеку осуществить путь к Богу через «веру сердцем», а не размышление как познание Бога. При таком представлении о Боге главной целью человека становится выживание, как борьба против зла за победу добра, стремление уйти от сущего к идеалу, должному. Смысл деятельности человека определяется не результативностью, достижением цели, а стремлением к воплощению нравственных идеалов добра, правды, справедливости, любви как служения государству, независимо от личной выгоды. Поскольку Россия, в отличие от Запада, не пережила процесса перехода высшей нравственности из области потустороннего в область посюстороннего - личности, то коллективные ценности доминируют над индивидуальными, сфера духовного заметно доминирует над сферой материальных ценностей.
Культура России долгое время существовала как культура корпоративная, в которой отдельная личность обладала правами не сама по себе, а как член того или иного локального сообщества. Человек, потерявший связь со своим локальным сообществом, оказывался бесправным и выброшенным из жизни изгоем. Традиция легитимации и осмысления государственности в культуре России долгое время сохраняла основу, соответствующую стереотипам доминирующих локальных форм социальной жизни. Государство воспринималось как увеличенное до огромных размеров локальное сообщество, построенное по тем же принципам и законам. В большом обществе народная молва замечала лишь те аспекты, которые имеют аналогии в локальных мирах. Отсюда и особенность политической культуры России: в ней слабы основания всего того, что не имеет аналогий в локальном мире, где отношения людей непосредственны и носят личный характер. А в этом коренится негативное отношение к праву как механизму регуляции опосредованных отношений большого общества.
Место характерных для Запада развитых правовых представлений в Московской Руси занимало стремление жить не по