10
.pdfВ.Г. Доброхлеб
д.э.н., ведущий научный сотрудник лаборатории гендерных проблем Института социально-экономических проблем народонаселения РАН
СТАРШЕЕ
ПОКОЛЕНИЕ КАК ОБЪЕКТ СОЦИАЛЬНЫХ СТЕРЕОТИПОВ
В России социальные стереотипы, в том числе гендерные, формируются в условиях коренного изменения жизнедеятельности людей и демографического старения. При анализе настоящего и будущего демографического состояния населения существенной его характеристикой является соотношение, струк-
тура различных возрастных когорт. В табл. 1 представлена чис-
ленность населения по отдельным возрастным группам. Использованы данные среднего варианта прогноза. Как показано в табл. 1, процесс демографического старения даже при среднем варианте прогноза интенсифицируется. К 2025 г. число старших возрастных когорт увеличится почти на пять пунктов и составит более четверти в общей численности. Старение населения, как правило, рассматривается в связи с возрастающей нагрузкой на трудоспособных, пенсионную систему, здравоохранение.
Вместе с тем демографическое старение необходимо анализировать не только с позиции численности, но и качественных характеристик, а также социальных стереотипов в отношении пожилых людей. При этом важной характеристикой старшего поколения является соотношение полов. Численность женщин в России, как и прежде, и по результатам переписи населения
149
2002 г., выше численности мужчин. Это превышение составляет более 10 млн. Гендерная асимметрия наиболее сильна в старших возрастных когортах (табл. 2).
Таблица 1.
Численность населения по отдельным возрастным группам1
Годы |
|
|
Население |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
моложе трудо- |
трудоспособно- |
старше трудоспо- |
|||
|
способного воз- |
го возраста |
собного возраста |
|||
|
раста |
|
|
|
|
|
|
млн. |
% |
млн. |
% |
млн. |
% |
|
человек |
к общей |
чело- |
к общей |
человек |
к общей |
|
|
числен- |
век |
числен- |
|
численно- |
|
|
ности |
|
ности |
|
сти насе- |
|
|
населе- |
|
населе- |
|
ления |
|
|
ния |
|
ния |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
2006 |
23,3 |
16,4 |
90,4 |
63,3 |
29,0 |
20,3 |
2010 |
22,6 |
16,2 |
87,7 |
62,5 |
29,9 |
21,3 |
2015 |
24,2 |
17,5 |
82,0 |
59,3 |
32,0 |
23,2 |
2020 |
25,8 |
18,9 |
76,9 |
56,2 |
34,1 |
24,9 |
2025 |
25,4 |
18,9 |
74,8 |
55,4 |
34,6 |
25,7 |
Таблица 2.
Население старше трудоспособного возраста по полу по результатам Всероссийской переписи 2002 г., тыс. человек
|
Мужчины |
Мужчины |
Женщины |
Превышение |
|
и женщины |
|
|
численности |
|
|
|
|
женщин |
|
|
|
|
|
Возраст, лет: |
|
|
|
|
55–59 |
5347 |
2366 |
2981 |
615 |
60–64 |
7983 |
3251 |
4732 |
1481 |
1 Предположительная численность населения Российской Федерации до 2025 года. М.: Федеральная служба государственной статистики, 2005. С. 55.
150
65–69 |
6344 |
2444 |
3900 |
1456 |
70–74 |
5898 |
2034 |
3864 |
1830 |
75–79 |
3911 |
1036 |
2875 |
1839 |
80–84 |
1570 |
330 |
1240 |
910 |
85 и более |
1091 |
186 |
905 |
719 |
Итого |
32144 |
11647 |
20497 |
8850 |
Источник. Рассчитано по: Основные итоги Всероссийской переписи населения
2002 года. М.: КРОС, 2003. С. 10.
Пока бесспорным остается вывод о том, что в настоящее время у «российской старости женское лицо». Любые решения, затрагивающие пожилых людей, в связи с демографической асимметрией естественно касаются большего числа женщин. Однако отличительная черта нашего населения заключается в том, что возможность дожить до пожилого возраста у россиян значительно ниже, чем в других странах. По международным сравнительным исследованиям, вероятность, существующая при рождении (в % по когорте 2000–2005 гг.), дожить до 65 лет в России составляет для женщин 78,0%, для мужчин – 48,4%. В Норвегии этот показатель составляет для женщин – 90,8%, для мужчин – 83,5%, в США соответственно – 86,4% женщин и 78,1% мужчин, в Японии – 93,0% женщин и 85,0% мужчин, в Китае – 81,3% женщин и 72,7% мужчин2.
Разница между видовой и ожидаемой продолжительностью жизни в 2001 г. в России составляет 20–25 лет для обоих полов. В Японии ожидаемая продолжительность жизни в этот период составила 81 год, в Италии – 80 лет, в Великобритании – 78 лет, в США – 77 лет. Средний показатель по мировому населению – 67 лет3.
2Доклад о развитии человека. Культурная свобода в современном многообразном мире. М.: Весь Мир, 2004.
3Пизон Ж. Все страны мира // Население и общество. Информационный бюллетень Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. 2003. № 74.
(www.demoscop.ru)
151
Негативной особенностью старения населения страны в последнее десятилетие ХХ в. является ухудшившаяся динамика среднего возраста умерших мужчин и женщин по большинству классов болезней. В период трансформаций смертность выросла во всех возрастах, кроме детских и мужских когорт старше 85 лет. Сформировался профиль сверхсмертности в трудоспособных возрастах.
Сотрудники Национального геронтологического центра В.Н. Крутько и Т.М. Смирнова4 также показали, что тенденции смертности были неодинаковыми для различных групп населения. Наиболее неблагоприятные изменения имели место для трудоспособного населения. Авторы сделали вывод о том, что постарение российского населения в последнее десятилетие ХХ в. связано не только с увеличением доли пожилых (по календарному возрасту) людей из-за снижения рождаемости, но и с биологическим постарением людей, формально не относящихся к категории пожилых, снижением качественных характеристик населения. Например, уровень смертности, характерный для 60-летних мужчин в 1990 г., в 1999 г. сформировался в 56 лет. Феномен преждевременного старения населения России в 1990-е гг. в наибольшей степени затронул мужчин в трудоспособном возрасте. Это в значительной степени связано с изменением социального статуса и состоянием психологического стресса населения страны в период рыночных трансформаций.
В 2001 г. экспертами ВОЗ выполнено одно из первых исследований по ожидаемой продолжительности здоровой жизни. Из 191 стра-ны по этому показателю Россия заняла 107-е место. Так, в возрасте 65 лет мужчины в нашей стране располагают 8,5, а женщины – 12,7 годами ожидаемой здоровой жизни. Разрыв между Японией (лидером по данному показателю) для россий-
4 Крутько В.Н., Смирнова Т.М. Анализ тенденций смертности и продолжительности жизни населения России в конце ХХ века. М.: УРСС, 2002. С. 18–20.
152
ских мужчин в указанном возрасте составляет 9,2 года, для женщин – 8 лет.
Российский демограф Орлова И.Б. в своей книге5 пишет, что исследователи проблем исторической демографии делают вывод о том, что качественные и количественные скачки смертности, как правило, происходят в периоды крупнейших социаль- но-экономических потрясений. Это подтверждается российской ситуацией. (В ходе рыночных реформ в нашей стране произошло снижение уровня и качества жизни, криминализация общества, хроническое воздействие высокого уровня стресса, что усугубило постепенно накапливаемые неблагоприятные изменения в демографической структуре и здоровье населения. Эти явления и способствовали скачку смертности.)
Российский тип старения населения, сложившийся к концу ХХ в., можно охарактеризовать как патологическое социальное старение населения, затронувшее как мужчин, так и женщин. А. Левинсон отмечает, что «новая социально-экономическая среда привела к необычно ранней десоциализации»6.
В России постоянно поднимается вопрос о повышении возраста выхода на пенсию. Такое решение проблемы с середины 90-х гг. прошлого века обосновывается экономическими сложностями пенсионного обеспечения пожилых. Первоначально речь шла о повышении пенсионного «порога» как для мужчин, так и для женщин. В настоящее время в первую очередь обсуждается вопрос о возрасте выхода на пенсию женщин в нашей стране. Главные аргументы – более высокая продолжительность их жизни, финансовые проблемы пенсионной системы, а также ущемление равенства прав женщин. Является ли эта проблема гендерно нейтральной? На наш взгляд нет, в первую очередь, в связи со значительным превышением женских ко-
5Орлова И.Б. Демографическое благополучие России. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2001.
6Левинсон А. Старость как институт // Отечественные записки. 2005. №
3. С. 4–15.
153
горт старших возрастов. Один из основных гендерных стереотипов, затрагивающих социальные права пожилых женщин, состоит в утверждении: «В России следует увеличить возраст выхода женщин на пенсию». Носителями этого стереотипа являются представители элиты.
Вместе с тем, проанализировав особенности, механизмы и детерминанты динамики смертности российского населения на современном этапе эпидемиологического перехода, ученые отмечают, что к концу ХХ в. негативные процессы, появившиеся в подростковой популяции, в полной мере сложились для населения младших трудоспособных возрастов. У лиц 20–39 лет, во-первых, ускорились негативные процессы доперестроечного периода, во-вторых, четко проявились гендерные диспропорции – негативные процессы значительно сильнее затронули женскую популяцию, в-третьих, динамика смертности по социально обусловленным причинам имела негативные тенденции. В период 1965–2002 гг. произошла качественная деформация картины смертности при сохранении тех же масштабов потерь населения старших трудоспособных возрастов (40–59 лет). Главная особенность – это деградация нозологической структуры смертности и ее гендерные диспропорции. Гендерные диспропорции характеризует тот факт, что если рост мужской смертности в возрасте 40–59 лет существенно замедлился (в 1965–1984 гг. среднегодовые темпы роста составляли 2,3%, в 1984– 2002 гг. – 1,9%), то в женской популяции негативные процессы пошли более интенсивно (до 1984 г. общая смертность женщин 40– 59 лет росла на 1% в год, после 1984 г. – на 1,4% в год). Исследуя изменение смертности в самой старшей возрастной группе (60 лет и старше) нужно помнить, что с этим периодом связан конец человеческой жизни. Весь рост смертности лиц пожилого возраста после перестройки был обусловлен травмами и отравлениями (рост на 48,4 и 23,6%), болезнями органов пищеварения (на 8,3 и 20,9%) и особенно неточно обозначенными состояниями (рост в 17 и 34,6 раза против 15,2 и 21,3-кратного снижения
154
советского периода). Именно гендерными и эйджизскими стереотипами можно объяснить гигантский рост смертности от неточно обозначенных состояний: причины смертности старых мужчин, и старых женщин особенно, не заслуживают внимания.
Была выдвинута гипотеза о том, что основные причины роста смертности до 1984 г. и после связаны с принципиально разными факторами: до 1984 г. они сводились к традиционным поведенческим факторам риска, после 1984 г. они стали вторичными, на первый план вышли социальные факторы. С этой позиции становятся понятными гендерные диспропорции. Исследователи сходятся во мнении о большей устойчивости женского организма и более широко распространенных практиках виктимного поведения, с другой стороны, женщины являются группой, более социально уязвимой7.
Исследователи сделали вывод, что в период российских реформ начал формироваться феномен женского неблагополучия смертности, связанный с более неблагоприятными тенденциями, захватывающими преимущественно молодые возрастные группы за счет опережающего роста смертности от экзогенных причин. Эти тенденции говорят о возможном сокращении в ближайшей перспективе разрыва в продолжительности жизни мужчин и женщин по самому неблагоприятному сценарию: за счет роста смертности в женских когортах8.
Сокращение демографической асимметрии в старших возрастах может происходить по худшему из возможных сценариев, до старости не смогут дожить не только большие контингенты мужчин, но и женщин. Если демографические процессы будут иметь такой вектор, в этом случае в России у «старости не будет никакого лица», так как старости достигнут единицы
7Семенова В.Г. Обратный эпидемиологический переход в России. М.:
ЦСП, 2005.
8Иванова А.Е., Семенова В.Г. Новые явления российской смертности
// Народонаселение. 2004. № 3. С. 85–92.
155
избранных. Вызов демографического старения населения, которого так боятся в нашей стране, связывая его со значительным ростом демографической нагрузки на трудоспособное население, заключается в иной проблеме. Оба пола оказываются перед угрозой не достигнуть старости. В настоящее время этот риск из личной проблемы переходит в социальную плоскость. Поэтому основной проблемой России является «сбережение народа». Повышение возраста выхода женщин на пенсию не разрешает основную проблему, связанную с ухудшением состояния здоровья и как следствие с повышением смертности россиянок.
Таблица 3.
Прогноз продолжительности жизни населения России при сохранении сложившихся трендов смертности, лет
|
2003 г. |
|
|
Прогноз |
|
|
Прирост |
||
|
(факти- |
|
|
|
|
|
|
|
(сокраще- |
|
2005 г. |
2010 г. |
|
2015 г. |
|
2020 г. |
2025 г. |
||
|
ческий |
|
|
|
|
|
|
|
ние) |
|
уро- |
|
|
|
|
|
|
|
за 2003–2025 гг. |
|
вень) |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Мужчины |
58,8 |
58,2 |
56,7 |
|
54,9 |
|
53,1 |
51,5 |
–7,3 |
Женщины |
71,9 |
71,4 |
70,1 |
|
68,5 |
|
66,8 |
65,4 |
–6,5 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Источник: Стратегия демографического развития России / Архангельский В.Н., Иванова А.Е., Кузнецов В.Н. и др. М.: ЦСП, 2005.
Для населения в целом, а для старших возрастных когорт в особенности, это непосредственно связано с уровнем и качеством жизни. При этом определяющим в условиях рынка является объем ресурсов, в том числе материальных, которым обладает индивид на завершающей стадии жизненного цикла. Последствия старения населения, носящие глобальный и долговременный характер, порождают острые проблемы для всех стран и одновременно открывают огромные возможности. Опираясь на результаты ряда зарубежных исследований, ученые отмечают,
156
что старики будут обладать высокой профессиональной и образовательной подготовкой, будут, скорее всего, более здоровыми людьми, чем предыдущие поколения. Уже сейчас в странах Западной Европы наблюдается такой феномен, как «молодые старики». Суть его заключается в том, что людей, достигших возраста 65 лет (который до последнего времени официально считался границей между молодостью и старостью), ни внешне, ни по каким-либо иным критериям, в том числе по состоянию здоровья, нельзя отнести к числу стариков9.
М. Денисенко в своей статье пишет, что «возрастной слой молодых стариков» в большинстве стран начал формироваться в 1940–1960-х гг. О наличии в стране третьего возрастного слоя можно говорить только в том случае, если выполняются два демографических условия: во-первых, вероятность дожития мужчин от 25 до 70 лет превышает 0,5; во-вторых, возрастная группа от 60 лет и старше составляет, как минимум, 25% в общей численности населения от 25 лет и старше10.
В России, других странах Восточной Европы и тем более в развивающихся странах, для которых характерна короткая продолжительность жизни, слой людей «третьего возраста»11, или «молодых стариков», со всеми вытекающими отсюда последствиями для
политики в области социального обеспечения и увеличения пен-
9Бахметова Г.Ш. Современные проблемы старения населения в Европейских странах // Демографические и социальные аспекты старения населения. Вторые Валентеевские чтения. Кн. 1. М.: Диалог МГУ, 1999. С. 76–83.
10Денисенко М. Тихая революция // Отечественные записки. 2005. № 3.
С. 16–31.
11 «Третьему возрасту» соответствуют «the young old»– это «молодые старики», они отличаются хорошим здоровьем, высоким образовательным уровнем, устойчиво благополучным уровнем материальной обеспеченности, их образ жизни не соответствует стереотипным социальным ролям стариков; «четвертый возраст», или «the old old» – это традиционный немощный, требующий ухода старый человек.
157
сионного возраста еще не сформировался. Так, вероятность дожития от 25 до 70 лет у российских мужчин в начале XXI в. составляет порядка 0,35. Подобное значение наблюдалось у мужчин в странах Северной и Западной Европы уже во второй половине XIX в. Таким образом, в современном обществе нижняя граница старости формально определяется законодательно установленным пенсионным возрастом. Однако в результате существенного увеличения продолжительности жизни и улучшения состояния здоровья в развитых странах многие пожилые люди, или так называемые «молодые старики», не вписываются в сложившиеся рамки стереотипов восприятия стариков и являются заложниками приписываемых им возрастных ролей. Существующие предрассудки и законодательные акты часто не позволяют пожилым людям заниматься привлекательной для них трудовой или общественной деятельностью и тем самым препятствуют достижению ими более высокого качества жизни12. С этой позицией нельзя согласиться полностью. В нашей стране слой населения «the young old» действительно полностью не сформировался, но говорить о его отсутствии вообще не правомерно. По результатам исследований ИСЭПН РАН13, до 18% пожилых горожан обладают ресурсным потенциалом, что позволяет отнести их к «третьему возрасту». Это пока немногочисленное, но уже демографически значимое поколение пожилых людей в России. И они так же, как и их зарубежные сверстники, испытывают на себе влияние гендерных и эйджизских стереотипов, оставаясь людьми «на краю». Иными словами, они вытеснены за рамки полноценной жизни, в определенной степени это вытеснение может характеризоваться как социальная смерть: физически человек жив, но для социума он уже умер. Роберт Батлер, директор Национального института старения
12Денисенко М. Тихая революция. С. 16–31.
13Доброхлеб В. Ресурсный потенциал и занятость пожилых людей в современной России. Ярославль: Лад, 2004.
158