Глава II. Религиозные предпосылки для распространения христианства

Важно отметить, что в полном смысле слова понятию «религия» не соответствует ни одна традиционная мировоззренческая система Китая; но то, что в его истории они исполняли роль религии -- это бесспорно.

В китайских религиях, в отличие от монотеистических, отсутствует такое понятие как («божественное») «откровение». Их первоначальное учение представлялось как синтез существовавших китайских языческих верований, которые впоследствии, впитывая в себя другие приемлемые религиозные воззрения, были оформлены в три главных религии Китая³.

2.1. Предпосылки в конфуцианстве для распространения христианства

Учение Конфуция (551--479 года до Р.Х.), непререкаемый авторитет ко-торого сохранился до настоящего времени, имеет в своем основании идею гармонии как главного условия вселенского порядка, а, следовательно, и счастья людей. Средством поддержания данного порядка по Конфуцию является не закон (карающий), а соблюдение этикета и моральных норм (научающих), без которых любая «почтительность превращается в утомительность, осторожность становится трусостью, смелость смутой, а прямота грубостью»⁴ (ср. «любовь»). Поэтому, например, по Конфуцию следует избегать осуждений, решений большинства. Предложенный выход должен быть свободно принят участниками, считающими его справедливым. На переднем плане должны находиться воспитание и убеждение, а не власть и принуждение.

Конфуций апеллировал к понятию «Небо» как высшей божественной силе, определяющей судьбу всего живого на Земле, которая следит за справедливостью на Земле и стоит на страже социального порядка. Он полагал, что вся полнота власти в стране должна принадлежать императору -- «сыну Неба»⁵ (ср. «помазанник», «монархия»). Отсюда происходит одно из названий Китая «Под-небесная», -- страна, повинующаяся Небу (ср. «Израиль»). Сам Конфуций также считал себя проводником воли Неба (ср. «пророк»), к-ый напоминает современникам забытые ими «вечные истины» (ср. «заповеди», «Ноево предание»).

Император как и любой другой благородный муж («праведник») стремится познавать волю Неба, правильный путь («дао»), быть всегда человеколюбивым, искренним и правдивым в словах и мыслях, честным и великодушным в поступках. Он ведет себя всегда с достоинством, служа старшим («послушание»), особенно родителям («Чти отца и матерь») с полагающимся сыновнем почтением; заботится о младших и почитает предков (обязательное ежедневное молитвенное обращение к ним и о них, с воспоминанием их добрых дел).

Конфуций подчеркивал, что на преданность подданных вправе рассчитывать лишь справедливый государь, на сыновнюю почтительность -- лишь хороший отец; что государство -- это большая семья, а семья -- малое государство⁶ (патриархальный уклад). Когда человек совершенствует свою добродетель, регулирует семейные отношения, когда семейные отношения урегулированы, в государстве воцаряется порядок, когда же в государстве воцаряется порядок, наступают порядок и спокойствие во всей Поднебесной⁷.

Если все государство сверху донизу организовать как одну большую семью во главе с верховным отцом-государем, считал Конфуций, это будет впол-не понятно простому народу и сведет на нет все межсословные противоречия. Ибо то, что приносило пользу обществу, Конфуций считал важным. Он учил, что улучшение положения в стране должно начинаться с правителей. Если они будут поступать честно и благородно, граждане скоро последуют их примеру. Если править при помощи принуждения и ограничивать народ законами и наказаниями, то люди начнут избегать этого, но не приобретут чувства стыда и совести. Если же править при помощи добродетели и направлять их при помощи этикета, то у них возникнут чувства стыда и совести, и они начнут сами по себе поступать добродетельно⁸. «Когда растут законы и приказы, то увеличивается число воров и разбойников»⁹.

«Не радостно ли учиться и постоянно совершенствоваться?»¹⁰.

Под воздействием конфуцианства чрезвычайно возрос авторитет образования, которое обеспечивало «социальный лифт» любому китайцу¹¹. Культ уче-ния всегда был очень заметен в Китае. Не аристократ, священник или военный, а именно ученый-чиновник, грамотей-начетчик всегда был социальным идеалом в старом Китае. Вся направленность социальных устремлений и все личные желания каждого честолюбивого китайца концентрировалось на этом: в многочисленных новеллах и романах, драмах и стихах основная сюжетная линия всегда так или иначе была связана с темой бедного студента, который благодаря терпению, труду, стараниям и способностям преодолел все препятствия, успеш-но сдал экзамены, получил должность и оказался на вершине почета, славы и богатства. При этом речь шла не просто о грамотности, образованности и причастности к власти. Мудрость благородного мужа опиралась в конечном счете на священные конфуцианские каноны, которые в своей сумме считались сокровищницей обожествленных истин. Каждый причастный к этим истинам даже внешне, по формальным признакам, резко отличался от простого народа¹². Впервые в истории человечества на государственном уровне была поставлена и в целом решена задача привлечения на службу наиболее достойных граждан, сочетавших в себе высокую духовность, мудрость, опыт и социальную активность¹³.

Сам Конфуций предлагал изменить систему образования так, чтобы ее основой стало воспитание нравственности: «Благородный муж («праведник») требователен к себе, низкий человек требователен к другим»¹⁴. «Благородный муж печется о долге, низкий человек жаждет выгоды»¹⁵. «Если в человеке естественность побеждает культуру, он становится дикарем, если же культура побеждает естественность, он становится ученым-книжником. (ср. «законник»). Только тогда, когда культура и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благородным мужем¹⁶. Благородный муж не может не самосовершенствоваться». «Благородный муж безупречен в своих поступках, почтителен к людям и усердно блюдет ритуал, а потому все люди среди Четырех морей – его братья (и сестры)»¹⁷. «Истинный правитель мира, говорит Конфуций, «правит, не управляя», посредством одного лишь усилия «самопочитания», -- усилия прозрения в себе бесконечности»¹⁸. «Правление пocpeдством добродетели подобно Полярной звезде, которая покоится на своем месте, а все звезды вращаются вокруг нее».¹⁹

Таким образом, благородный муж -- это идеальный нормативный образец человека, сочетающего в себе духовное, моральное величие с присущим ему правом на высокий социальный статус. Ему противостоит низкий человек, который не способен внимать Небу, ибо всегда смотрит не вверх, а вниз, думает только о собственной выгоде, не может достойно переносить невзгоды, и склонен винить в них всегда других, а потому оказывается, склонен к раздорам.

Опора государства -- именно благородные мужи, причастные знанию принципов устройства бытия и мира -- принципу человечности, гуманности, постигнувшие необходимость неукоснительного соблюдения установленного этикета, обрядов, правил, церемоний. Их обязанность -- наставлять народ на пути порядка и добродетели путем наставления и примера, а, если нужно, применяя силу.

Но не следует забывать, что для Конфуция личность не есть нечто зам-кнутое и ограниченное -- наоборот, личность существует только в связи с другими личностями. Представления об индивидуальности вне человеческих отношений бессмысленны²⁰. Конфуцианцы считали, что природа человека изначально добра, а возникновение зла в человеке произошло в результате неследования своей природе. Они говорили о необходимости полного раскрытия исконной природы человека через образование, которое позволяет познать Небо и служить ему. При этом Конфуций учил, что подлинная мудрость вовсе не является недоступной даже и для простых людей. На вопрос ученика о том, можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом, Конфуций ответил: «Это слово -- взаимность. Не делай другим того, чего не желаешь себе»²¹ (ср. Мф.7:12).

В то же время Конфуций мало уделял внимания учению о духах и потустороннем мире: «Не ведая еще, что такое жизнь, как можно знать, что такое смерть?», «Не умея служить людям, как можно служить духам?» ²². Поэтому китайцам, в душе всегда остающимися конфуцианцами, чужда экзальтированность, мистика и жажда чудес. Для себя же Конфуций считал вершиной своего жизненного пути способность «следовать велениям сердца, не нарушая правил»²³ (ср. «не под законом, а под благодатью» Рим 6:15 и Гал 5:18).

Таким образом, благодаря такому уникальному сочетанию этики и политики, апеллирующему к древним и исконным понятиям и нормам, конфуцианство со временем стало чем-то большим, чем просто религией -- это также и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов²⁴, -- то есть основа всего китайского образа жизни, принцип организации китайского общества, квинтэссенция китайской цивилизации²⁵.