§ 3. Развитие экономики в городах и в сельской местности

Состояние экономики. Торговля

В XVI-XVIII вв. основными отраслями экономики Беларуси были земледелие и животноводство, ремесленное производство, различного рода промыслы. В целом уровень развития экономики в это время обусловливался природно-климатическими условиями, а также численностью населения, которое, по некоторым дан­ным, составляло (вместе с Литвой) в 1700 г. 1,6 млн человек.

Правительство Великого княжества Литовского предпринимало меры по развитию новых направлений в сельском хозяйстве. В середине XVI в. финансовое ведомство приняло «уставу», в которой рекомендовалось удерживать крестьян на земле, строить дороги, мельницы, развивать лес­ные работы, разрабатывать полезные руды. В деревнях предполагалось развивать ремесла,. Землевладелец становился не только сборщиком пода­тей, но и хозяином, торговцем сельскохозяйственными и лесными про­дуктами. В частных статутах 60-х годов также имелись упоминания об улучшении хозяйствования, рациональном использовании больших садов, имевших промышленное значение. В целях совершенствования лесного хозяйства в 1567 г. была принята «Лесная устава», где определялись пра­вила эксплуатации лесов и присмотра за ними. Что касается животновод ства, то особое внимание уделялось прежде всего состоянию лошадиного поголовья. «Ординация стадная» содержала подробные инструкции на этот счет.

Предпринимавшиеся меры способствовали увеличению доходов хо­зяйств. В конце XVI в. доход Кобринского староства составлял около 11 тыс. злотых, а в 1630-х годах - уже 17 тыс. В Брестском старостве доход за 20 лет, с 1568 по 1588 г., увеличился в 7 раз [2. С. 174-175]. Во многом доход обеспечивался внутренней торговлей. Значительную прибыль при­носили корчмы, работавшие в местечках, селах, на больших дорогах. Корчма ставилась так, чтобы ее нельзя было, как говорится, ни обойти, ни объехать: въезд и выезд на дорогу были только через ее ворота. При кор­чмах заводили и винокурни. Встречались промышленные производства -небольшие кирпичные заводы, а в имении Войниловичей в Котлове рабо­тала бумажная фабрика [2. С. 176]. В селах XVIII в. довольно широко бы­ло распространено замковое ремесленное производство, на котором рабо­тали ткачи, пбртные, плотники, кузнецы, кожевенники, слесари.

В XVII и особенно в XVIII в. наблюдается процесс становления ма­нуфактурного производства. Причем монополия цехов на городских рын­ках обусловила размещение мануфактур в малых городах и местечках, иходивших в магнатские владения. В 30-е годы XVIII в. стала работать мануфактура по производству стеклянных изделий в местечке Уречье Нобруйского повета, фарфоровая - в местечке Свержень. Княгиня Анна Радзивилл в первой половине XVIII в. построила в своем имении несколь­ко фабрик. В Налибоках она основала стекольный завод и зеркальную фабрику, в Смольгове - фабрику керамических изделий, в Королевичах — обойную. В 1751 и 1753 гг. были основаны мануфактуры по производству шелковых поясов и суконных тканей в Слуцке. Во второй половине XVIII в. мануфактуры в Беларуси получили довольно широкое распространение. I la 53 мануфактурах в это время работали несколько тысяч рабочих, пре­имущественно из крепостных крестьян [17. С. 65].

Большие усилия по развитию промышленности предпринял подскар-бий Великого княжества Литовского А. Тизенгауз, которому покрови-юльствовал король. Получив от Станислава Августа богатую Гроднен-скую экономию, подскарбий решил превратить Гродно в промышленный центр игр. Вскоре здесь появились суконные фабрики. Всего в 1777-1780 гг. ОН построил 23 фабричных учреждения по производству златотканых из­делий, столового белья, чулок, кружев,,игральных карт. На предприятиях Ипенгауза работали 3 тысячи человек. Подканцлер И. Храптович в 1790 г. наладил в своем имении Вишнево первую на Беларуси доменную печь. ! фабрики - суконную, бумажную и полотняную - открыли братья Сапеги.

В XVI-XVII вв. постепенно увеличивалась внешняя торговля. На за­пад, преимущественно в Люблин, из Беларуси вывозились воск, меха (вы-Цра, куница, лиса, рысь, волк, норка, горностай, черный бобр, белка), боб­риная струя, кожевенные изделия: уздечки, крылья седел, ремни, рукави цы и другие товары. Могилев, Витебск, Полоцк торговали через Ригу. На белорусский рынок поступали металлические и текстильные изделия, га­лантерея и предметы роскоши.

Но уже в XVII в. во внешней торговле стали наблюдаться трудности, связанные с тем, что такие традиционные для Великого княжества Литов­ского товары, как меха и воск, перестали доминировать на внешнем рын­ке. Кораблестроение, рост городов в Западной Европе вызвали повышен­ный спрос на зерно, лесоматериалы, пеньку, лен - продукцию магнатско-шляхетских имений, и феодалы, пользуясь своими привилегиями, доби­лись права беспошлинного вывоза этих товаров.

Торговля же мещан ограничивалась. Во второй половине XVII в. в Великом княжестве действовало правило, согласно которому процент прибыли определялся в зависимости от происхождения купца. Евреи име­ли право брать только 3 % дохода, иногородние - 5, местные - 7 %. Тор­говое сословие выделялось среди мещан и низшего слоя шляхты своим достатком и даже богатством. В этом смысле шляхта с завистью смотрела на торговцев. В первой половине XVII в. рядом местных постановлений мещанам, разбогатевшим на торговле, даже запрещалось носить шелко­вую одежду, дорогие меха.

В XVII в. практика государственного регулирования цен тормозила торговлю и развитие экономики в целом. Виленские купцы в связи с этим жаловались раде, что такая экономическая политика разрушает город и торговлю, что люди в этих условиях, дескать, должны превратиться в гуннов, вандалов или эмигрировать, или пойти в казаки. Процветали гра­бежи. По этой причине в 1698 г. могилевские купцы приняли решение на год прекратить торговлю с Пруссией и Россией. Развитие торговли сдер­живалось отсутствием хороших путей сообщения. Например, на переезд из Бреста в Люблин требовалось две недели.

Центральная власть в XVIII в. предпринимала меры по исправлению ситуации. В 1764 г. сейм поручил финансовым комиссиям заботы о тор­говле, мануфактурах, мерах, векселях. С 1766 г. на всей территории госу­дарства устанавливалось единство мер и весов. В этом же году правитель­ство Речи Посполитой ввело обязательные для всех сословий, в том числе и шляхты, и духовенства, единые пошлины. При этом отменялись внут­ренние пошлины.

Еще в начале XVII в. родились планы значительного улучшения пу­тей сообщения. В частности, в ЗО-е годы рассматривались проекты соеди­нения Балтийского и Черного морей через Вилию - Березину и через Му-ховец - Припять. Однако воплощаться в жизнь эти планы стали только во второй половине XVIII в. В 1778-1784 гг. на деньги гетмана М. Огинского строились два благоустроенных тракта: один от Слонима до Пинска через Логишин, а другой из Пинска на Волынь. Первый из них практически со­единял Вильно и Минск с Брестом и Варшавой. Затем Огинским был про­ложен канал, соединявший Щару с Ясельдой, а через них - Днепр с Нема ном. Ученый ксендз Ф. Нервой по поручению финансовой комиссии в те­чение трех лет проводил очистку русла Немана. Уже во время разделов Речи Посполитой был завершен Днепровско-Бугский канал, соединивший Пину с Муховцом - притоком Буга. В 1784 г. по этому пути в Варшаву и Гданьск прошел первый караван судов.

Развитие городов

Торговля во многом зависела от развития городов, от численности их населения. В XVI в. на территории Великого княжества Литовского насчитывалось 112 городов и местечек, в том числе: 40 - в центральной и западной частях и 16 - в Поднепровье. В середине XVI в. в Полоцке насчитывалось полторы тысячи дворов, в Бресте - тысяча, в Гродно и Пинске - по 700. В 1648-1667 гг. белорусские города подверг­лись страшному разорению. В Полоцком, Витебском, Мстиславском вое­водствах за время войны было уничтожено от 50 до 70 % домов. Если до войны в 18 городах и местечках Новогрудского воеводства был 4071 дом, тсчгюсле ее окончания - 2329, в Брестском воеводстве соответственно 4745 и 2012, в Минском - 1646 и 809 [8. С. 252]. В XVII в. в Могилеве бы­ло 500 домов, в Мозыре - около 150.

Со второй половины XVII в. началось постепенное возрождение хо­зяйственной жизни городов. Как и прежде, они являлись центрами реме­сел, внутренней и внешней торговли. Восстанавливались и социально-политические нормы жизни городов. Горожане вопреки феодальному своеволию, грабительским поборам и сословному унижению добивались улучшения деятельности городского самоуправления, отстаивали свои права и привилегии. Иногда ради этого они брались за оружие,' как это было в Полоцке в 1667 г., в Гродно - в 1670 и 1726, в Минске - в 1700, в Могилеве-в 1733 г.

В борьбе с магнатским самоуправством и феодальной анархией горо­да, как правило, поддерживались центральными властями государства. В 1661 г. мещане Могилева, а несколько позднее и Гродно, получили право избрания городских войтов. В 1764 г. сейм ликвидировал в городах су­дебную юрисдикцию шляхты и духовенства. Горожане, жившие на юридиках феодалов, стали подвластны магистратам. В 60-е годы XVII в. чле­ны магистратов Витебска, Могилева и Гродно получили шляхетские права.

В 1776 г. все города, кроме воеводских и поветовых центров, были лишены магдебургского права. Оно сохранялось в таких городах, как Вильно, Лида, Троки, Новогрудок, Волковыск, Пинск, Минск, Мозырь, Ьрест, Гродно. Эта мера встретила резкое возмущение у населения.

Сейм создал особую комиссию по упорядочению социального поло­жения в городах. Мещанам гарантировалось их право на собственность, свободу занятий ремеслами, торговлей, куплю-продажу домов и другого имущества. Устанавливалось также право свободно менять место житель­ства.

Постепенно города развивались. К лучшему менялся их облик. Наи­более красивым, по описанию современников, был город Вильно. Здесь в XVIII в. было много каменных домов, около 40 монастырей и храмов. В Вильно жило в это время 20 тыс. человек, в Гродно - 4 тыс. [2. С. 231]. Преимущественно в городах размещались промышленность и ремесла. Под Вильно было несколько заводов, в Гродно в конце XVII в. - 4 кир­пичных завода. Под Пинском и в Кричеве работали поташные заводы. Перерабатывающая промышленность была представлена мельницами и спиртзаводами.

Во второй половине XVIII в. в экономике городов произошли замет­ные сдвиги к лучшему. При этом восстановление городов в восточной части Беларуси шло быстрее, чем в западной и центральной. Большинство из них вышли из состояния запустения, в котором они оказались в начале века. В 1770 - 1790-е гг. на территории Беларуси насчитывалось 41 город и 397 местечек. В них жило 370 тыс. человек, или 11% всего населения края. В это время заметно возросло значение Витебска, Минска, Гродно, Слонима и намного упал вес Полоцка, Бреста, Пинска, Новогрудка [1.С. 76-77].

В хозяйственной жизни городов возрастало значение ремесленного производства. В наиболее крупных из них ремесленники составляли 30 -40 % от общего числа жителей. В то же время во второй половине XVIII в. появляются признаки разложения цеховой организации ремесленного производства. Количество цехов в некоторых городах уменьшилось, хотя численность ремесленников возросла.

Большие города обычно являлись крупными торговыми центрами. Отмена в середине XVIII в. таможенной линии между русскими губер­ниями и левобережной Украиной улучшила условия для вывоза товаров в Россию и из Беларуси. В 1792 г. из Беларуси и Литвы было вывезено в Россию товаров на 2,5 млн злотых и привезено - на 2,2 млн. Экспорт в Польшу составил 1,5 млн злотых, а импорт - 650 тыс. [1. С. 78].

Важную роль в развитии торговли играли ярмарки. Некоторые из них длились в течение нескольких недель. На ярмарки везли свои товары не только жители близлежащей округи, но и купцы из отдаленных белорус­ских городов, из зарубежных стран. Наиболее крупными в конце XVIII в. были ярмарки в Минске, Шклове, Бешенковичах, Зельве и Островно.

В городах, особенно крупных, все явственней проявлялись социаль­ные противоречия между состоятельными слоями населения и беднотой. Городская верхушка самоуправствовала, обогащалась за счет городских финансовых средств, перекладывала тяжесть податей на средние и низ­шие слои мещанства, что, естественно, вызывало недовольство. Социаль­ная борьба городского населения осложнялась его неоднородным нацио­нальным составом, различием в вероисповедании, принадлежностью к разным юридикам.

Развитие сельского хозяйства - основной отрасли экономики в XVII-XVIII вв. - сдерживало сохра­нение феодально-крепостнического способа про­изводства. Ограбленное панами и властями кре­стьянство не располагало прежде всего необходи­мым количеством тяглой силы для выполнения панщины, извозных по-пинностей и обработки собственных земельных наделов. На востоке Бела­руси на 100 дворов в среднем приходилось 300 лошадей. В западной части на 100 дворов приходилась 41 лошадь, хотя это в какой-то мере компен­сировалось волами, численность которых достигала 161 на сто дворов. «Техническое» оснащение крестьянина, если верить очевидцу англичани­ну Коксу, было скудным. Телега изготавливалась без применения железа. На лошади узда и шлея были из лыка. Топор являлся универсальным инст­рументом, так как других не было [2. С. 197]. Поэтому вполне естествен­но, что средняя урожайность зерновых в конце XVI в. составляла один к трем, т. е. на меру высеянного зерна собирали три. Поскольку производ­ство зерна не удовлетворяло потребностей в деньгах, в хозяйствах увели­чивалось производство технических культур: хмеля, конопли и особенно льна. Значительное развитие получило пчеловодство. В Брестском старос­те, к примеру, на 100 дворов приходилось 40 ульев. Это способствовало вгягиванию крестьянского хозяйства в рыночные отношения.

Частые опустошительные военные действия на белорусской земле в XVI-XVIII вв. отрицательно сказались на сельскохозяйственном пйриз-иодстве. Крестьянству неоднократно приходилось тяжким трудом восста­навливать сожженное и разрушенное, давать новую жизнь опустевшей, заброшенной земле. Его заботами восстанавливалось сельское хозяйство, хотя земля принадлежала господствующему классу феодалов. В соответ­ствии со Статутом 1588 г. монопольное право на владение землей законо­дательно закреплялось за магнатами и шляхтой «Простого стану человек» полностью отлучался от земли, «ани куплею своею держати» ее не мог.

Крестьяне стремились не уступать своего права на землю. Опираясь на обыденное право, они еще в начале XVIII в. совершали торговые опе­рации с землей. В инвентаре имения Здятел за 1715 г. отмечается, что во осей волости «подданства не выкупленные ад пана фунты один другому чапродавали» [8. С. 243]. Документ 1742 г. констатирует, что «хлопство... со злости и своеволия своего грунты экономичные посторонним людям продавать, закладывать и заводить звыкли» [8. С. 243]. Власти боролись с ним явлением. Документально, юридически устанавливалось, что дав­ность владения землей не позволяет считать ее полной собственностью крестьянина. К нарушителям широко применялись большие штрафы. Су­дебная инструкция 1755 г. гласила, что подданные «фунтов и сеножатий продавать или сдавать в наем не имеют права ..., если же кто-нибудь без разрешения двора это сделает ... - 10 коп денег на двор отдать должен бу­дет [8. С. 243].

Однако это были, несомненно, частные случаи. Общим же принци­пом земельных отношений являлось то, что крестьянин получал от земле­владельца кусок земли, за что выполнял в его пользу определенные по­винности. Фактически складывалось так, что в это время крестьянам вы­делялось такое количество земли, которое могло обеспечить жизнеспо­собность и платежеспособность их хозяйств. Площадь среднего крестьян­ского надела в XVII - первой половине XVIII в. составляла, как правило, не менее полволоки, т. е. немногим более 10 га. Если надел был меньшим, то ему выделялись дополнительно участки из так называемого позана-дельного фонда, причем за них платились меньшие налоги. В тех случаях, когда землевладельцы были заинтересованы в привлечении на свои земли новых крестьян, они шли на уменьшение повинностей, за малую плату (третий или четвертый сноп) сдавали не засевавшиеся земли. Вновь при­бывшим крестьянам в течение нескольких лет уменьшались повинности (по сравнению со старожилами).

Крестьяне и сами проявляли инициативу. Они скрыто начинали об­рабатывать запущенные земли, что позволяло не платить налоги. В начале XVIII в. отмечалось, что на Туровщине «все деревни имеют по лесам но­вые разработки нерушей, с которых ничего не платят» [8. С. 245]. Такие же данные имеются по Кричевскому староству и др. Все это в какой-то мере улучшало крестьянскую жизнь.

Являвшееся основной производительной силой, содержавшее своим трудом шляхту, церковь, войско, государство в целом, крестьянство обла­галось тяжелыми повинностями. Основными из них были панщина, дякло и чинш. В соответствии с этим делением крестьяне подразделялись на тягловых и чиншевых. Панщина была тяжелой повинностью, узаконенной жестокой эксплуатацией. Причем ее размеры для своих подданных земле­владелец устанавливал сам. Приведем свидетельство очевидца, датиро­ванное 1585 г.: «На работу крестьяне обязаны выходить и становиться на назначенном месте с восходом солнца, и оставлять работу сразу после за­хода солнца. Работу должен заказывать войт или урядник. Хто б после за­каза не вышел на работу, за такое непослушание должен отработать за один день два дня, не покидая территории панского двора, а за второй день - четыре дня, также находясь при дворе. Если кто-нибудь не вышел на работу все три дня или на протяжении шести недель по разу на неделе, особенно летом, то за эту неделю в кандалах должен работать во дворе. После этого такой человек уряднику должен дать барана. Если б и после этого у него случались невыходы на работу, тогда - бичевание возле столба» [8. С. 245].

В течение XVII - XVIII вв. размеры повинностей возрастали. Так, в Кореличском имении Радзивиллов в 1672 г. крестьяне отбывали панщину 4 дня в неделю с волоки на семью плюс один день с дыма на неделе. К 1746 г. она увеличилась уже до 12 человеко-дней на неделю с волоки. В некоторых местах панщина составляла 24 человеко-дня с волоки [8. С. 246]. Крестьяне обязаны были нести и ряд других трудовых повинно­стей. Это были работы, связанные с жатвой, сенокосом, вспашкой земли, охраной панского имущества. Выходили на них крестьяне всей семьей. Устанавливалась и средняя норма таких повинностей - 12 дней в году.

Тяжелой была так называемая гужевая повинность - доставка гос­подских грузов, зачастую на очень далекие расстояния, в балтийские пор­ты, причем феодал имел право вместо доставки грузов взимать деньги в том случае, если у него не было нужды в транспорте.

Крестьяне должны были также отрабатывать определенный срок на строительстве и ремонте дорог, мостов, на сплаве леса. Сюда же добавля­лись раскорчевка лесосек и даже рыбная ловля для господина, участие в качестве загонщиков во время его охоты и др.

За счет угнетенных пополнялись и непосредственно денежные дохо­ды феодалов. Причем для белорусского крестьянина денежная рента не ограничивалась чиншем. Чтобы увеличить сбор денег, феодалы шли на всякие ухищрения. Существовало 56 видов денежных поборов с крестьян [8. С. 249]. С каждого злотого чинша взимался один грош так называемого записного налога. Деньги брались также за право иметь ручную мельни­цу, за право производить алкогольные напитки, за разрешение выходить замуж в другую волость, за пользование лесными угодьями. В отдельных случаях входить в лес можно было только по определенным дням и толь­ко за деньги. В XVIII в. в Деречинском графстве действовало правило: «Никому ни под каким предлогом, без особого разрешения хозяина или его комиссаров не выдавать в лесах ни единого сучка» [8. С. 245].

Постоянным продуктовым оброком было дякло, дополнявшее пан­щину и чинш. Его платили пшеницей, рожью, ячменем, овсом, а также «дарили» гусей, кур, яйца, грибы, ягоды и другие продукты. Постоянной обязанностью была и сдача продуктов на панский двор перед Пасхой и Рождеством. Особое усердие в собирании налогов проявляли временные хозяева - арендаторы, которые стремились обогатиться за время аренды. Как правило, они не придерживались инвентарных предписаний и установившихся норм. Крестьяне Быховского графства в 1742 г. жаловались: «Тяжкие экзекуции терпим. Слуги пана Бучинского... все забирают не только у того, кто... не выполнил повинности, но и у кого есть что взять. Забирают масло, кур, пьют горелку за счет крестьян столько, сколько за­хотят» [8. С. 25],

Помимо всего этого, крестьянин был главным налогоплательщиком в государственную казну Великого княжества Литовского. Ежегодно каж­дый крестьянский двор вносил определенную сумму денег - так называе­мое подымное. Государственные крестьяне платили еще налог на содер­жание великокняжеского войска, частновладельческие - магнатского (рейтарщину).

Рост феодальной эксплуатации, особенно увеличение отработочных повинностей, затруднял развитие крестьянских хозяйств. На западе и в центре Беларуси, где количество барщинных крестьян достигло в конце XVIII в. 70-75 % от их общей численности, преобладали отработочные повинности. На востоке, где господская запашка не приобрела широких размеров, преобладала денежная рента - чинш. При этом еженедельная барщина тяглых крестьян по сравнению с 40-50-ми годами этого столетия увеличилась до 10 - 16 человеко-дней с тяглой волоки, т. е. на одну треть. На столько же возросли и денежные оброки у чиншевых крестьян. Таким образом, экономическое положение крестьян во второй половине XVIII в. ухудшилось. А. Мейер в «Описании Кричевского графства 1768 г.» отме­чал, что большая часть жителей «... суть бедные. И некоторые из них не только с мякиной смешанного хлеба не имеют, но и в летнее время для сбережения своего запаса принужденными бывают вместо оного употреб­лять испеченные из овсяной со щавьем смешанной муки лепешки, при­бавляя к оной для вязкости несколько ржаной, или в случае недостатка в хлебе толкут вымоченное в воде, гнилое дубовое из середины дерево и пекут из оного с прибавлением муки» [1. С. 74].

Крестьяне были неравномерно обеспечены землей и рабочим скотом. Около 10% от их общей численности составляли коморники, кутники, бобыли, которые полностью или частично были лишены средств произ­водства. Основным источником существования для многих из них являлся наемный труд у богатых односельчан или в господском хозяйстве.

Белорусский крестьянин был практически беззащитен в правовом от­ношении. Постоянный или временный его владелец - пан - в любое время мог отнять землю, переселить в другое место, продать со всем имущест­вом, землей или без нее, заложить за определенную денежную сумму. По­купателю или кредитору при этом предоставлялось полное право судить, карать и даже лишать жизни крестьянина. Имели место случаи, когда продавали или сдавали в заклад отдельно, в разные места, мужа и жену. Вопреки постановлению сейма 1768 г., по которому за убийство крестья­нина следовало наказание смертной казнью, феодалы и их слуги нередко истязали крестьян до смерти.

Таким образом, экономическое развитие Беларуси в составе Речи Посполитой было традиционным, для того времени. Но правительство Великого княжества предпринимало меры по утверждению новых на­правлений в развитии сельского хозяйства. Делался упор на развитие ремесленничества. В XVII и особенно в XVIII вв. развивалось ману­фактурное производство. На территории Беларуси стали работать предприятия,' продукция которых пользовалась спросом в европейских странах. Развивались города и торговля. Однако экономическое поло­жение трудящихся, и особенно крестьянства, было тяжелым. Постоян­но возрастали размеры повинностей крестьян, что приводило к усиле­нию феодальной эксплуатации. Беззащитным оказался белорусский крестьянин и в правовом отношении.