kornev_m_zhukovskaia_a_neuchebnoe_posobie

41

ПРОГРАММИРОВАНИЕ ДЛЯ ЖУРНАЛИСТА

Камилла Нигматуллина

На самом деле никакое, но раз уж в профессиональной среде время от времени возникают призывы учиться этому, то мы расспросили преподавателей и работников медиа, что подразумевается под словом «программирование».

Набор умений в целом следующий:

42

•фронтенд-разработка (разработка пользовательского интерфейса – HTML, CSS, JavaScript): создание дизайн-макета сайта, верстка сайтов и шаблонов для CMS, привязка

к пользовательскому интерфейсу специальных скриптов, отвечающих за визуализацию и web-анимацию;

•бэкэнд-разработка (программно-административная часть);

•разработка сервисов и приложений (игры, чат-боты).

Во многих учебных заведениях необходимость тесного знакомства студентов-журналистов с компьютером и его возможностями осознали давно. И не только в России.

Александр Градюшко, доцент института журналистики Белорусского государственного университета, куратор специальности «Журналистика (Веб-журналистика)»:

«У нас преподаются следующие технические дисциплины: веб-дизайн, компьютерная графика, программное обеспечение мультимедийного производства, программирование веб-сайтов, технологии флеш-анимации.

Веб-журналисту нужны основы программирования. В частности, нужно знать, как работают наиболее популярные CMS типа WordPress. Чтобы самому что-то можно было подправить в шаблоне оформления. Поставить код того же «Медиатора», например. Также у нас преподаются основы PHP. Хотя досконально языки программирования изучать нет смысла.

Влюбом случае, веб-журналисту надо владеть HTML, чтобы, скажем, банально баннер уметь в сайдбар поставить.

Вцелом же созданием сложных сайтов должны заниматься профессионалы.

А веб-журналисту нужно знать основы программирования, не более того. Сегодня в редакциях не хватает таких специалистов с техническими знаниями. В Беларуси есть

несколько примеров, когда сайты районок на весьма высоком уровне разрабатывали сами сотрудники редакций. Но, как правило, первое образование у них техническое, а сейчас они ещё и журналистикой занимаются.

Гораздо важнее, например, знания по видеомонтажу. Чтобы короткие двухминутные ролики к своим материалам делать в Adobe Premiere. Этим могут и сами журналисты заниматься. Не везде есть возможность взять в штат людей, которые бы и с видео хорошо разбирались. Ну а в целом быть универсальным журналистом не очень хорошая идея, конечно. Лучше, чтобы над сайтом работала команда людей».

Часто таким навыкам учат преподаватели-энтузиасты, хотя курсы «компьютерных технологий» давно присутствуют в учебных планах. Другое дело, что в их рамках рассказывают, скорее, о дополнительных возможностях таблиц Excel.

Владимир Волкоморов, доцент кафедры периодической печати УРФЕ им. Ельцина:

«Я пока не вижу конкретные ситуации, когда программирование – это реально востребованный редакциями навык.

Как правило, говорят, что программирование просто дисциплинирует, учит пониманию какого-то технологического процесса и прочее. Тут, мне кажется, нужно сузить программирование до какого-то более понятного навыка. Веб-программирование – да, это даже не завтрашний день, это сегодняшний, уже отчасти уходящий. Хотя на практике опять же не всегда этим занимаются именно журналисты. Да и веб-разработка сегодня всё более упрощается, переходя на шаблоны, простые конструкторы.

Умение писать программы-скрэперы? Вот это ближе к реальности. Действительно, умение собирать, анализировать большие массивы данных, безусловно, полезно для журналиста

43

сегодня. Самостоятельно писать ботов для мессенджеров? Роботов для написания заметок? Всё-таки для этих задач есть люди, для которых программирование – профессия.

От журналиста скорее требуется некоторая профессиональная техническая культура и эрудиция, а также понимание, что и как в технологическом мире устроено.

Это как с рассуждениями о мультиформатности и универсальности навыков журналиста. Говорили об этом давно и много. Но в итоге пришли к тому, что все-таки для качественного видеоконтента нужны «специально обученные люди». У журналиста должны быть базовые навыки, но если нужно сделать что-то чуть более серьезное, этим должны заниматься люди другой профессии. Так и с программированием».

Понятие «программирование» чаще всего вбирает в себя простое использование уже готовых инструментов, помогающих визуализировать данные или сверстать лонгрид. Этот барьер действительно преодолён, ведь принцип работы с готовыми шаблонами одинаков, вне зависимости от компании-разработчика.

Иван Печищев, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций Пермского государственного университета:

«Новое время – новые технологии. Вот и редакции теперь занимаются разработкой. Создают сайты, мультимедийные спецпроекты, визуализируют данные.

Конечно, невозможно (и не нужно) требовать от журналистов навыков во всех современных технологиях. Их слишком много и многие из них – отдельные узкие специализации. Но, скажем, простейшие форматы мультимедийной журналистики (карты с метками, диаграммы или тайм-лайны) может знать каждый.

Программирование сегодня требуется редакциям, чтобы интересно и интерактивно подавать контент. Разумеется, в современной редакции должны работать программисты.

Но должны ли журналисты писать код? Я думаю, нет. От журналиста, скорее, требуется общее видение проекта, его возможности для аудитории. Журналист мог бы продумать сценарий взаимодействия, нарисовать проект на бумаге, а потом, в процессе создания, быть рядом с разработчиком, чтобы решать возникающие вопросы».

Возможно, точку в этой дискуссии действительно можно поставить, если вместо слова «программирование» употреблять более частные понятия и подразумевать, что кодирование – это только часть огромной неведомой науки.

Андрей Бродецкий, бывший главный редактор журнала «Аппарат»:

«Я как раз программист, который не научился программировать. Я закончил факультет вычислительной техники, но так сложилось, что я не работал программистом.

Не думаю, что любой журналист должен уметь программировать. Я не спорю, что это очень интересное направление – обработка данных, например, визуализация. Это все очень круто, но необязательно. Главное, что должен делать журналист – это писать текст. А если нужно что-то закодить, то можно попросить программиста.

Хотя радует, что все больше людей работают на этом пересечении. И потом нужно уточнять, что значит программировать? Если верстать какой-то front end, или на Pythonе распарсить базу, то это очень простое программирование.

Но ведь это только один кирпичик из здания компьютерных наук. Там много чего изучать надо – архитектура компьютера, сети, алгоритмы, структура данных. Да, можно изучить один кусочек, но получится недоученный специалист по компьютерным наукам. Даже среди программистов внутри очень большая специализация. Если мы говорим об обработке данных и визуализации, то я бы просто не называл это программированием».

44

Присоединяйтесь к дискуссии на наших страницах в социальных сетяхFacebook и ВКонтакте.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА ИНТЕРНЕТА

Максим Корнев

Мы думаем, что знаем об информации в интернете многое. На самом деле большинству видна только вершина цифрового айсберга. В Сети возникает всё больше «серых» или вовсе невидимых невооружённым глазом коммуникационных пространств. Что происходит за пределами привычных каталогов и поисковиков?

Тёмные определения

По некоторым оценкам, до 90% всего контента, доступного через интернет, находится в невидимой для обычного пользователя зоне. Ещё в 2001 году было установлено, что глубокий веб в 400—500 раз больше видимого.

По некоторым оценкам, на 2006 год российская часть скрытого веба составляла около 14 тыс. сайтов. Сколько сейчас – можно только предполагать.

Глубокая паутина, невидимая паутина, глубинный веб, скрытый веб, дарквеб или даркнет

(Deep Web, Deep Net, Invisible Web, Hidden Web, Dark Web) – это всё про веб-страницы,

которые невозможно найти в открытом доступе или попасть на них простым способом (без авторизации или специального программного обеспечения).

Состав и содержание

Мы предлагаем рассматривать не просто дарквеб как явление, а даркнеты (Darknets) – сети, в которых возникают экосистемы и субкультуры. Из множества даркнетов и состоит дарквеб.

Специфика даркнетов такова, что на первых местах в поисковых запросах их посетителей находятся самые нелицеприятные и противозаконные вещи: детская порнография, наркотики, мошеннические схемы, хакерские сервисы и услуги, поддельные документы и оружие, террористические организации.

Но есть у «тёмных» сетей и положительные возможности: сохранять приватность частной жизни, покупать и обменивать криптовалюты, проводить гражданские и журналистские расследования, собирать свидетельства и находить информаторов.

Сегодня самой популярной и известной системой считается TOR (сокращение от The Onion Router). Это гибридная анонимная сеть, построенная по принципу «луковой маршрутизации» (зашифрованной), которая позволяет пользователям обмениваться информацией и оставаться анонимными. Среди других крупных и известных сетевых систем можно назвать Freenet

и I2P.

Эх, лук-лучок

TOR на сегодняшний день стала во многом синонимом «дарквеба» и прочих скрытых сетей. Адреса сайтов в этой сети заканчиваются на». onion». Открыть сайты можно только

с помощью специального браузера или расширения под обычный браузер.

Сетью TOR охотно пользуются не только гражданские активисты и общественные организации, но также коммерческие компании и спецслужбы разных стран. Эдвард Сноуден передал через TOR информацию о программе разведки PRISM газетам The Washington Post и The Guardian. Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального предлагает отправлять

45

информацию о злоупотреблениях через этот ресурс. Тайное подразделение британского Центра правительственной связи использует TOR в своей инфраструктуре защиты данных.

Число скрытых сервисов TOR может превышать 600 тыс. ресурсов. Там есть свои каталоги сайтов и почтовые сервисы, соцсети и мессенджеры, торговые площадки и библиотеки, файловые хостигни и торрент-трекеры. У многих популярных сайтов есть свои «зеркала» в сети TOR: Facebook, WikiLeaks, независимого поисковика DuckDuckGo и многих других.

TOR во многом стал известен благодаря скандальной истории с торговой площадкой Silk Road, которая предлагала купить запрещённые товары и услуги (включая оружие, наркотики, найм киллеров). Годовой оборот этой закрытой площадки достигал $200 млрд. 70% продаж составляли наркотические вещества.

Покупать и продавать анонимно в дарквебе позволяет цифровая валюта – биткоин. Главная идея этой валюты – децентрализация. Никто не может помешать сделке, заблокировать транзакцию или вмешаться в неё. Нужно только установить программу-клиент, которая соединится с другими такими же равноправными и самодостаточными программами. Естественно, такая форма существования открывает широкие возможности для анонимных сделок. В том числе для отмывания денег или финансирования террористов.

Казнить нельзя помиловать

Цифровая анархия и игры с государством по-прежнему заканчиваются плачевно для активистов без правил. Так, создателя Silk Road Росса Ульбрихта (Ross Ulbricht) власти США в мае 2015 года приговорили к пожизненному заключению. Простые пользователи и правозащитники были в шоке: на первый взгляд безобидного молодого парня с безмерным стремлением к свободе фактически сажают в клетку до конца его жизни.

Но в этом также есть и жёсткое предупреждение всем остальным: за создание неподконтрольных площадок, ставящих под угрозу тысячи жизней других людей, – наказание суровое. Даже если ты всего лишь пишешь программный код и администрируешь инфраструктуру.

В реальности никто толком не знает, сколько тонн наркотиков, гигабайтов детского порно, единиц оружия или поддельных документов, номеров ворованных кредиток и даже заказов на убийства прошло через эту платформу. Понятно, что сами явления существовали до Silk Road и продолжают бытовать и без неё. Но очевидно, что такого рода проект если

не поощряет подобные действия, то уж точно облегчает реализацию намерений злоумышленников.

С другой стороны, почему бы самим государствам и их спецслужбам не использовать такие площадки как более-

менее освещённые зоны, где можно проводить оперативно-разыскную деятельность, вести учёт преступников и вылавливать их из этой мутной воды? Ведь просто закрыв площадку проблему не решили, но снова вытолкнули нечистых на руку дельцов в теперь уже совсем невидимую область.

Есть версии, что создатели некоторых сервисов для TOR как раз связаны со спецслужбами, что помогает составлять базу нарушителей и в нужный момент проводить аресты.

Но это тонкие игры на глубине – на поверхности же видны попытки ужесточить контроль за интернетом на законодательном и техническом уровнях.

Старые добрые блокировки

Государственным машинам с их неповоротливой, иерархичной и часто не слишком интеллектуальной системой управления сложно угнаться за подросшими детьми индиго и прочими молодыми гениями. Потому старым и проверенным способом является система

47

Максим Корнев

AR, VR, MR, 360-видео – за этими аббревиатурами скрываются новые возможности виртуальной реальности. Дополненная, виртуальная и смешанная реальности, а также съёмка и просмотр видео в формате 360 градусов из модных становятся обыденными. Вокруг понятий ещё недавно было много шума, а сейчас эти технологии уверенно обживаются в редакциях и быту людей.

Прежде всего нужно понять, что «виртуальная реальность» – это аудиовизуальный формат, который создаёт и расширяет пространство восприятия для человека. То, что в естественных условиях невозможно увидеть в физическом пространстве в режиме реального времени. Корректнее даже называть такую реальность «расширенной».

Надо также различать контент, созданный в концепции расширенной реальности, и устройства для его потребления. То есть ролик и онлайн можно смотреть и на плоском

экране, но для полноты ощущений и погружения лучше использовать очки или шлем, которые обманут мозг и создадут искусственному ощущение реального.

В каком-то смысле текст, фото и привычное двухмерное видео с плоского экрана – это тоже виртуальная реальность. Ведь мы видим отредактированное кем-то представление об уже случившемся. Изображение и звук через наши органы чувств попадают к нам в мозг и порождают индивидуальные представления, образы и переживания.

Новый уровень виртуальности обеспечили технологии, которые создают расширенную картину мира. Мы видим избыточную реальность: искусственно созданные объекты, наложенные на реальную картинку или подменяющие реальность. Реальная съёмка на 360 градусов также даёт каждую секунду больше информации, чем мы можем воспринять двумя глазами.

Во всех случаях человек за счёт большего числа слоёв для восприятия получает больший уровень погружения в тему, углублённые переживания. И ещё важная особенность: каждый контакт с расширенной реальностью даёт уникальный опыт, даже если один и тот же человек выполняет тот же сценарий или смотрит повторно материал. Даже изменение направления взгляда внутри сферического видео может поменять восприятие события.

Сточки зрения журналистики виртуальные среды позволяют погрузить зрителя в событие, создать эффект присутствия, вызвать гораздо более сильные эмоции и дать больше рациональной информации.

Сточки зрения рынка перспективы технологий оцениваются с большим разбросом,

но сомнений в динамике распространения виртуальности нет. К 2020 году ожидается, что оборот на этом рынке в мире составит примерно от $30 млрд до $120 млрд. Вопрос только в том, останутся ли технологии расширения реальности аттракционом и игрушкой или будут обеспечивать профессиональную деятельность и решать насущные задачи людей.

В этой новой индустрии внутренняя валюта – это опыт. Расширенная реальность позволят пользователям создавать, уточнять, персонализировать, распространять и совместно использовать опыт. Теперь создаётся и потребляется не информация, а опыт.

48

VR – virtual reality – виртуальная реальность

Эта технология предполагает, что создаётся полностью искусственное пространство, в которое погружается пользователь.

Для этого лучше всего подходят очки или шлем с экранами перед глазами (на каждый глаз – по экрану, чтобы создать бинокулярный эффект). Первые эксперименты начались ещё в 1950-х годах, но только сейчас качество и дешевизна технологий позволили устройствам виртуальной реальности выйти на массовый рынок.

Сегодня при помощи специальных держателей с линзами превратить в VR-устройство можно любой смартфон даже со средними техническими характеристиками. Картонный держатель для смартфона Google Cardboard или его аналоги можно купить менее чем

за 500 рублей. Технически технология доступна массово.

Теперь вопрос в создании инфраструктуры для разработчиков и пользователей, а также унификации и стандартизации (или хотя бы совместимости) разных платформ.

Сейчас свои платформы и девайсы разрабатывают Facebook (Oculus), Google (Google VR), HTC (Vive), Samsung (Gear VR – совместно с Oculus), Sony (PlayStation VR) и ещё ряд игроков помельче.

Приложения, демонстрирующие возможности виртуальной реальности, пока довольно однообразны: американские горки, полёт с птицами, путешествия в воде, по городам и планетам. Пока мало платформ, качественного контента и поклонников новшества –

о массовости говорить не приходится. Эксперты с надеждой смотрят на игровую индустрию, где сосредоточена азартная и открытая к новому опыту аудитория.

Как применить в журналистике?

Журналистика в VR (вместе с видео 360) имеет своё направление – иммерсивную журналистику, журналистику погружения. Виртуальная реальность позволяет не просто

49

погрузить, но и вовлечь человека в действия, прожить какое-то событие (причём нелинейно). Здесь также появляются факторы режиссуры материала, сторителлинга, геймификации.

Пока VR-проекты выполняют скорее имиджевую функцию и работают как эксперименты. Показывают аудитории удивительные возможности, а конкурентам как бы говорят: мы можем, а вы – нет.

The New York Times одни из первых начали регулярно делать материалы в VR. В конце 2015 года они запустили раздел (NYT VR). И сделали важный для популяризации VR шаг

и одновременно приятный подарок для своих подписчиков: подарили более 1 млн устройств Google Cardboard своим бумажным подписчикам.

Очень впечатляет, например, проект The Guardian, в котором вам предлагают почувствовать себя в одиночной камере под рассказы людей, отсидевших длительные сроки.

AR – augmented reality – дополненная реальность

Дополненная реальность предполагает, что ваш гаджет накладывает дополнительные слои на реальный окружающий мир. Смартфон через встроенную камеру или очки/шлем с прозрачными стёклами показывает вам окружающий мир, как он есть, но в нём к объектам реальным привязаны виртуальные сущности.

Летом 2016 года мир сходил с ума по игре Pokemon GO. AR-игра популяризовала до того мало известную широкому кругу людей технологию, превратив её в аттракцион.

Более полумиллиарда долларов на взлёте, рост котировок акций Nintendo (одного

из разработчиков игры), но потом интерес быстро иссяк. Ядро преданных фанатов игроков до сих пор активно. Правда, разработчики в конце января 2017 года выпустили про покемонов уже не AR, а вполне традиционную стратегическую игру для смартфонов, где выдуманные существа участвуют в дуэлях.

Гораздо более перспективно выглядит проект Hololens от корпорации Microsoft. Это автономный обод со встроенным компьютером (никаких проводов и дополнительных устройств) и полупрозрачными стеклами-очками, которые создают голографические изображения в реальном мире. С голограммами можно взаимодействовать с помощью жестов рук или специальных устройств-манипуляторов.

Применение видится очень разнообразным: от игры в Minecraft и 3D-рисования до проектирования зданий и устройств, проведения виртуальных медицинских консультаций, обучения высокоточным профессиям.

Другая взрывная технология и девайс, основанный на очках, – Magic Leap. Обещает фантастическую реалистичность и возможность взаимодействия с окружающим миром. Это сложное устройство, состоящее из очков и карманного модуля, соединённых проводом. Беда в том, что прошло уже пять лет, освоено 1,4 млрд инвестиций, а продукта пока нет. И никто не может сказать, когда он будет (и будет ли). Некоторые напрямую называют проект аферой.

Реально провальный проект – нашумевшие Google Glass. Причины провала сама компания называла в завышенных ожиданиях, что есть синоним сырого продукта.

Ко второй версии обещают исправиться – вот и всё, что можно сказать про этот проект сейчас.

Как применить в журналистике?

В принципе, примерно так же, как и VR: погружать аудиторию в события и факты, только здесь обязательна привязка дополненной реальности к реальному месту пребывания

50

пользователя. Из плюсов – ещё больше сценариев поведения, возможность построить собственное повествование, провести расследование.

К сожалению, пока нет широко доступных мобильных устройств для просмотра AR, сложных и красивых историй в журналистике, сделанных по этой технологии, не появляется.

Но AR даёт возможности для печатной прессы: можно накладывать и привязывать виртуальные объекты к полиграфическим элементам. Это особенно интересно рекламодателям. Но опять же: сейчас нет портативного переносного устройства, а ставить себе браузер дополненной реальности хочется далеко не каждому (Внимание! В конце статьи мы предложим вам проверить эту технологию на себе).

Magic Leap. Обещает фантастическую реалистичность и возможность взаимодействия

с окружающим миром. Это сложное устройство, состоящее из очков и карманного модуля, соединенного проводом.

MR – mixd reality – смешанная реальность

Самая спорная категория: кто-то считает её лишь синонимом дополненной реальности (AR). Отчасти так и есть, если рассматривать, например, тот же проект Magic Leap.

Но есть и другое видение. Так, Intel продвигает свой проект Alloy и расшифровывает MR как Merged Reality – «Поглощённая», «слившаяся» реальность. Это по сути, VR-шлем

но со встроенной внешней камерой, которая сканирует окружающее пространство. MR оперирует видеокартинкой с наложением/добавлением виртуальных элементов или в реальных границах окружающего мира создаёт другие текстуры для объектов. Например, можно сделать так, что все стены в комнате будут как внутри космического корабля, а реальные люди превратятся в инопланетян.

Здесь также много возможностей для создания интерактивных сценариев, квестов, реконструкций. Но действо должно происходить в реальном времени и по сценарию, иначе теряется сама идея. Ведь в противном случае мы получаем или VR (полностью симулированный мир и действия без перемещений), или AR (только лишь наложение слоёв на существующую картину мира).

Как применить в журналистике?

Как и в AR, примеров мало, если не сказать, что вообще нет. Теоретически можно делать интересные реконструкции. На практике опять упираемся как в технологические ограничения (банально нет устройств), так и в инфраструктурные (нет площадок, разработчиков, рынка).

360—360-video – видео в формате 360 градусов

Самая понятная из всех технологий: берётся специальная панорамная камера, состоящая из нескольких других поменьше, соединённых по кругу (есть и бюджетные решения всего с одним сенсором). Видео снимается и программно склеивается в видео. Просматривать можно в специальном видеоплеере: Facebook и YouTube поддерживают эти форматы.

К слову, первым российским музыкальным видеоклипом в формате 360 градусов стало видео исполнителя Noize MC.

Как применить в журналистике?

Технология прекрасно работает на передачу атмосферы: вот вы летите в кабине самолёта, а вот едете на броне танка или бежите в толпе беженцев. На YouTube есть официальный канал, где собраны видео в формате 360, там немало журналистских и документальных работ.