Средневековая философия
ности: всецело отдает себя плотским вожделениям и не знает меры удовольствия (4.Ш.70).
Итак, если молитва сводит на нет болезни и очищает прокаженных, и дает зрение слепым, и освобождает из глотки зверей, как сущих на суше, так и в море, и сохраняет живыми посреди огня, и возводит к жизни от врат смертных и воскрешает совершенно умерших, и являет небесными венценосцами и победителями над врагами видимыми и невидимыми, доставляя чудесные трофеи тем, которые молились от души, то не очевидно ли, что, по причине нашего пренебрежения молитвой и нерадения о ней, нас одолевают великие невзгоды? (4.III.73).
Если древо познается на основании своего плода, и «древо доброе и плод творит добро», то Матерь Самого Добра и Родительница присносущной Прекрасности, ужели несравненно не превосходит Своей прекрасностью все прекрасное, сущее как в мире, так и премирное? Потому что Сила, все прекрасно совершившая, соприсносущный и неизменный Образ Благости, предвечное и пресущное преблагое Слово Высочайшего Отца, восхотев, по неизреченному Своему человеколюбию и милости (или: состраданию) к нам, облечься в наш образ, чтобы наше естество, утащенное в адския глубины, воззвать, и обветшавшее —обновить и возвести к пренебесной высоте Своего Царства и Божества, соединившись с ним по ипостаси, нуждалось поэтому в восприятии плоти, и то плоти новой и вместе с тем нашей) дабы обновить нас на основании нашего же естества; для чревоношения же и рождения, свойственного нам, людям, а затем для вскормления после рождения и соответствующего ухода, — став ради нас всем тем, что и мы, — обретает исполнительницу, наиболее приличествующую и Представительницу человеческого естества непорочную от рождения, Сию, восхваляемую нами, Приснодеву, чудесный Вход Которой во Святая Святых мы сегодня празднуем (4.III.75).
Посему-то Бог не только стал Человеком, но и воспринял плоть от Девы чистой и святой (лучше же сказать: пречистой и пресвятой), не только высшей плотской скверны, но — и скверных помышлений, приходящих от плоти, зачатие в Которой произвела не воля плоти, но — наитие Святаго Духа: благовещение (Архангела) и вера (Пресвятой Девы) явились причиной обитания Бога, обитания побеждающаго всякое слово, как необычнаго и сушат1 выше слова, а не согласие и опыт страстнаго вожделения; потому что не,что такое было совершенно отстранено (от Пресвятой Девы) Ея молитвой и духовным радованием (4.III.79).
174
Средневековая философия
Если же мы богословствуем и философствуем о предметах совершенно не имеющих материи, что «первичной философией» назвали «отроки Эллады», — лучше же сказать: отцы и основатели науки, — ничего не ведая о более возвышенном виде созерцания, но и в ней заключалась доля истины: потому что она (эта «первичная философия») отрицала возможность видеть Бога и указывала на то, что общение с Богом ограничивается мерой приобретения знания. Потому что говорить нечто о Боге и «встретиться с Богом» — не одно и то же: потому что первое нуждается в слове для высказывания, равно же и в искусстве красноречия, если кто намерен не только обладать знанием, но и применить его и передать дальше; нуждается оно также во всевозможных методах умозаключений и, вытекающих на основании доказательства, необходимых выводов, а также — в примерах, которые или все или в большинстве черпаются на основании виденнаго и слышаннаго и близкаго для людей, вращающихся в этом мире; пусть же это все и отвечает мудрым века сего, хотя бы они и не были в совершенной мере очистившими (от грехов) свою жизнь и душу. Стать же поистине близким Богу — не возможно, если только в процессе очищения себя мы не станем вне самих себя, лучше же сказать — выше самих себя, оставив при чувствах все то, что воспринимает чувствами, поднявшись выше рассуждений и заключений и всякаго знания и самых мыслей; всецело оказываясь в действии духовного чувства, которое Соломон предрек, назвав его «божественным чувством», и достигая этого — превышающего всякое знание — неведения, а это то же, что сказать: превышающаго всякий вид общеизвестной философии, если, действительно, согласно ей, знание является ее целью.
«Оставив при чувствах все то, что воспринимается чувствами», т.е. чтобы то, что воспринимается посредством чувств, как то: виденное, слышанное, оставляющее вкусовое впечатление и т.д. — не шло бы дальше поверхности и не служило материалом для размышлений, памяти и переживаний, и этим отвлекало душу от ея главнаго делания, заключающагося во всецелой сосредоточенности ея в Боге и непрестанной молитве, в ничем не смущаемом, немутном богосозерцании. Большие подвижники не желали и избегали иметь впечатления от внешняго мира, чтобы этим не нарушать внутреннюю гармонию пребывания души в Боге (4.Ш.116—117).
...Часто и совершенно невинныя впечатления способны нарушить мир в душе подвижника и нарушить то что называется
175