3. Discussion and Conclusions

In the introduction of this paper, we argued that urban resilience and sustainability must be based upon our handling of the hydrogeological environment. This must be based on sound knowledge of natural conditions and man-made processes and their temporal and spatial regimes. Meteorological and geological hazards have different development periods. For example, response of surface runoff is much faster and more visible than that of deep groundwater (which makes it natural for city planners to be aware and react to the former but not the later).

We should encourage urban planning based on sufficient knowledge and analyses and knowledge of subsurface and surface-water cycles to achieve a high city sustainability and resilience. Adaptive planning and governance of the urban subsurface and water resources need to be coordinated with other types of planning (such as that of ecosystems, infrastructure, housing, and protection of cultural heritage).

An analysis of territorial governance in the Nordic Countries [8] reveals a difference in the management structures of Denmark and Norway, which are more centrally managed, while Finland is more guided. Municipalities in Denmark, Norway, and Sweden are ultimately responsible for risk and vulnerability assessments, while the municipalities in Finland and Iceland produce more specific assessments for limited risk areas.

It is fundamental that all the expected processes of natural and artificial changes are identified and described according to their importance. Impacts on selected ‘sustainability’ indicators require estimation, elaboration of a monitoring strategy, and a definition of the consequences tolerated for the individual indicators.

4.5. Планирование повышения устойчивости и устойчивости города

Городские гидрогеологические исследования эволюции уровня подземных вод требуют данных для установления тенденций и оценки ограничений. Оценки должны определять воздействия и тенденции климатических изменений на основе данных мониторинга. Точность моделирования городской территории определяется плотностью данных, охватом и связью с другими моделями.

Планирование и управление должны основываться на городских оценках и оценке эволюции. Для обеспечения гибкого и устойчивого управления городскими районами подход должен быть как стратегическим, так и оперативным. Операционная устойчивость требует участия, совместного производства, осведомленности о рисках и информации и должна основываться на четко определенных процессах, показателях и моделировании.

5. Обсуждение и выводы

Во введении к этой статье мы утверждали, что городская устойчивость и устойчивость должны основываться на нашем обращении с гидрогеологической средой. Это должно быть основано на прочном знании природных условий и антропогенных процессов, их временных и пространственных режимов. Метеорологические и геологические опасности имеют разные периоды развития. Например, реакция поверхностного стока намного быстрее и более заметна, чем реакция глубинных грунтовых вод (что делает естественным для градостроителей осознавать и реагировать на первое, но не на последнее).

Мы должны поощрять городское планирование на основе достаточных знаний и анализа и знаний о циклах подземных и поверхностных вод для достижения высокой устойчивости и устойчивости города. Адаптивное планирование и управление городскими недрами и водными ресурсами необходимо координировать с другими типами планирования (такими как планирование экосистем, инфраструктуры, жилья и защиты культурного наследия).

Анализ территориального управления в Северных странах [8] выявляет различие в структурах управления Дании и Норвегии, которые управляются более централизованно, а Финляндия более управляема. Муниципалитеты в Дании, Норвегии и Швеции в конечном итоге несут ответственность за оценку рисков и уязвимости, в то время как муниципалитеты в Финляндии и Исландии производят более конкретные оценки для областей с ограниченным риском.

Принципиально важно, чтобы все ожидаемые процессы естественных и искусственных изменений были идентифицированы и описаны в соответствии с их важностью. Воздействие на выбранные показатели «устойчивости» требует оценки, разработки стратегии мониторинга и определения последствий, допустимых для отдельного лица.

The upper hydrogeology in the Odense case study area consists mainly of glacial moraine layers consisting of clayey till and sandy aquifers that is intersected by systems of buried valleys. This complicated geology forms the basis for the abstracted groundwater for drinking water supply. Furthermore, climate change adaptation has to work on top of this complex subsurface when identifying suitable adaptation measures in city center area with existing infrastructure and when planning for new infrastructure in city center and peri-urban areas.

The elaboration of reliable information takes time, and thus it makes good sense to do this work continuously and regularly. Urban areas are a focus of concentrated activity, with numerous people involved, and thus are more intensively used. We need to learn more about the ground beneath them (including the interactions between geology, man-made ground, groundwater, surface water, and urban drainage systems) since the existing information for decision-making is not sufficient. Information on the subsurface needs to be organized and supplementary data needs collation and availability for others to use. Often, available data are site-specific, and it is important to differentiate between the required spatial and temporal scales. There is a lack of awareness and experience in mapping the effects of how subsurface usage develops and interacts in urban areas over time and space (e.g., sewage renovations, the use of drainage systems, start/stop groundwater abstractions, greening of cities, etc.). This illustrates the complexity of urban hydrogeology, and the basis for sustainable and resilient planning and decision-making will require more systemic integration of the entire water cycle of our cities, founded on urban history and more continuous monitoring. Building knowledge based on coherent hydrogeological modelling and monitoring allows the possibility of cross-disciplinary and multi-project assessment of the relevant processes, but it also demands capturing information in a general physical framework and using indicators to place restrictions on development in specific areas.

Верхняя гидрогеология в районе исследования Оденсе состоит в основном из слоев ледниковой морены, состоящей из глинистых тилловых и песчаных водоносных горизонтов, которые пересекаются системами погребенных долин. Эта сложная геология формирует основу для забора подземных вод для питьевого водоснабжения. Кроме того, адаптация к изменению климата должна работать над этой сложной недрами при определении подходящих мер по адаптации в центральной части города с существующей инфраструктурой и при планировании новой инфраструктуры в центре города и пригородных районах.

Разработка достоверной информации требует времени, поэтому имеет смысл выполнять эту работу постоянно и регулярно. Городские районы являются средоточием концентрированной деятельности с участием большого числа людей и поэтому используются более интенсивно. Нам нужно больше узнать о земле под ними (включая взаимодействие между геологией, искусственным грунтом, грунтовыми водами, поверхностными водами и городскими дренажными системами), поскольку существующей информации для принятия решений недостаточно. Информация о недрах должна быть систематизирована, а дополнительные данные нуждаются в сопоставлении и доступности для использования другими. Часто доступные данные относятся к конкретному месту, и важно различать требуемые пространственные и временные масштабы. Отсутствует осведомленность и опыт картирования последствий того, как недропользование развивается и взаимодействует в городских районах во времени и пространстве (например, ремонт канализации, использование дренажных систем, запуск/прекращение забора подземных вод, озеленение городов и т. д.). ). Это иллюстрирует сложность городской гидрогеологии, и основа для устойчивого и гибкого планирования и принятия решений потребует более системной интеграции всего водного цикла наших городов, основанной на городской истории и более непрерывном мониторинге. Накопление знаний, основанное на согласованном гидрогеологическом моделировании и мониторинге, дает возможность междисциплинарной и мультипроектной оценки соответствующих процессов, но также требует сбора информации в общей физической структуре и использования индикаторов для ограничения развития в конкретных областях.

In urban areas, there are three typical management and planning levels—Level 1 is small construction. Level 2 is large and expensive construction (e.g., New Odense University Hospital), and Level 3 is the city quarters (e.g., Skibhuskvarteret). In all cases, it is important that management and planning are based on all existing data and maps, since they cannot wait the long time needed for implementing new mapping. Furthermore, it is important that the data handling procedure is standardized and documents the evaluation (of the sufficiency of existing usable information and the need for supplementary data and inventories) to ensure that the final decision is adequately informed. Hydrogeological data handling and integration supporting decision-making enable the cities to reduce the impact of relevant hazards in an enhanced planning and management process. Catchment areas sometimes extend beyond the borders of the urban authority, and will require effective liaison with neighboring municipalities. This situation is likely to occur if the catchment is large compared to the governance area and is of importance for the resilience and sustainability.

A review of recent initiatives [8] regarding early warning and monitoring systems suggests that there is great potential for adding more participatory approaches. A benefit of participatory early warning and monitoring systems is the increased awareness about the risks related to natural hazards and improved preparedness and responses. The key to increased resilience and successful adaptation in response to problems with high groundwater levels is the implementation of efficient monitoring programs and communication strategies that deal with the entire water cycle in urban areas. A proper understanding of local conditions by, and effective engagement of, professional stakeholders and citizens will be important.

В городских районах существует три типичных уровня управления и планирования: уровень 1 — это мелкое строительство. Уровень 2 — это большое и дорогое строительство (например, университетская больница Нью-Оденсе), а уровень 3 — городские кварталы (например, Skibhuskvarteret). Во всех случаях важно, чтобы управление и планирование основывались на всех существующих данных и картах, поскольку они не могут ждать долгое время, необходимое для внедрения новых карт. Кроме того, важно, чтобы процедура обработки данных была стандартизирована и документировала оценку (достаточности существующей пригодной для использования информации и потребности в дополнительных данных и реестрах), чтобы окончательное решение было адекватно информировано. Обработка и интеграция гидрогеологических данных, поддерживающих принятие решений, позволяют городам уменьшить воздействие соответствующих опасностей в улучшенном процессе планирования и управления. Районы охвата иногда выходят за пределы городских властей и требуют эффективной связи с соседними муниципалитетами. Такая ситуация может возникнуть, если площадь водосбора велика по сравнению с территорией управления и имеет важное значение для устойчивости и устойчивости.

Обзор недавних инициатив [8], касающихся систем раннего предупреждения и мониторинга, показывает, что существует большой потенциал для добавления более широких подходов. Преимущество совместных систем раннего предупреждения и мониторинга заключается в повышении осведомленности о рисках, связанных со стихийными бедствиями, а также в улучшении готовности и реагирования. Ключом к повышению устойчивости и успешной адаптации к проблемам, связанным с высоким уровнем грунтовых вод, является внедрение эффективных программ мониторинга и стратегий коммуникации, которые касаются всего круговорота воды в городских районах. Важное значение будет иметь правильное понимание местных условий и эффективное участие профессиональных заинтересованных сторон и граждан.

Assessing the Effects of Multiple Stressors on Aquatic Systems across Temporal and Spatial Scales: From Measurement to Management

Freshwater habitats are home to a disproportionately high biodiversity, given the total area they cover worldwide, hosting 10% of all species while occupying less than 1% of the Earth’s surface [1]. These habitats have long been affected by a wide range of co-occurring environmental stressors that disrupt freshwater biodiversity and ecosystem functioning, hence menacing the provision of ecosystem services that are vital to human well-being, including water supply and food security [2,3,4]. Despite the increasing governance awareness in many parts of the world, as evidenced by the implementation of legislation, policies and regulations such as the Clean Water Act in USA, the Water Framework Directive in the EU and the Water Act in Australia, freshwater ecosystems are far from recovery and most likely to be exposed to new stressors, given the escalade of emerging threats [4,5,6,7]. This is evidenced by the also disproportionate percentage of endangered fauna and flora: of the freshwater dependent species so far assessed in the IUCN Red List, 27% are classified as threatened with extinction [8].

Despite the ever-increasing body of research on multiple stressor effects, the efforts made so far to apply the acquired knowledge on concrete management actions on freshwater habitats, including environmental restoration and protection programmes, have resulted in improvements that fall well below the expectations [9,10]. This overall inefficiency is often claimed to be the consequence of knowledge gaps on how individual stressors act in concert [10,11], especially by limiting our capacity to generalise, and therefore predict, ecological responses under strategies involving single stressor reduction [12]. At the same time, these multiple stressors act simultaneously at different spatial and time scales, with their effects being susceptible to vary with climate changes [13,14], local natural conditions [15] and spatial scale [16]. There are still many challenges to implement efficient management practices, such as by improving the understanding of the mechanisms underlying stressor interactions, adapting monitoring programmes to new evidence on the relationships between multiple-stressor interactions and ecological responses, and shifting the focus from ecosystem degradation pathways—which has been so far the main focus of multiple stressor research—to the processes that govern recovery [5,12].

Оценка воздействия множественных стрессоров на водные системы во временном и пространственном масштабе: от измерения к управлению

Пресноводные среды обитания являются домом для непропорционально высокого биоразнообразия, учитывая общую площадь, которую они занимают во всем мире, где обитает 10% всех видов, занимая менее 1% поверхности Земли [1]. Эти места обитания уже давно подвержены влиянию широкого спектра сопутствующих экологических факторов стресса, которые нарушают биоразнообразие пресноводных вод и функционирование экосистем, тем самым угрожая предоставлению экосистемных услуг, жизненно важных для благополучия человека, включая водоснабжение и продовольственную безопасность [2,3]. ,4]. Несмотря на повышение осведомленности в области управления во многих частях мира, о чем свидетельствует внедрение законодательства, политики и нормативных актов, таких как Закон о чистой воде в США, Рамочная директива по воде в ЕС и Закон о воде в Австралии, пресноводные экосистемы далеки от выздоровления и, скорее всего, подвергаться новым стрессовым факторам, учитывая эскалацию возникающих угроз [4,5,6,7]. Об этом также свидетельствует непропорциональный процент находящихся под угрозой исчезновения фауны и флоры: из пресноводных видов, занесенных на сегодняшний день в Красный список МСОП, 27% классифицируются как находящиеся под угрозой исчезновения [8].

Несмотря на постоянно растущий объем исследований воздействия множественных стрессоров, предпринятые до сих пор усилия по применению полученных знаний в конкретных действиях по управлению пресноводными местообитаниями, включая программы восстановления и защиты окружающей среды, привели к улучшениям, которые намного ниже ожиданий [9]. ,10]. Эта общая неэффективность часто считается следствием пробелов в знаниях о том, как отдельные стрессоры действуют согласованно [10,11], особенно из-за ограничения нашей способности обобщать и, следовательно, прогнозировать экологические реакции при стратегиях, включающих снижение одиночного стрессора [12]. В то же время эти множественные стрессоры действуют одновременно в разных пространственных и временных масштабах, причем их эффекты подвержены изменениям в зависимости от климатических изменений [13,14], местных природных условий [15] и пространственного масштаба [16]. Существует еще много проблем для внедрения эффективных методов управления, таких как улучшение понимания механизмов, лежащих в основе взаимодействий стрессоров, адаптация программ мониторинга к новым данным о взаимосвязях между множественными взаимодействиями стрессоров и экологическими реакциями, а также смещение акцента с путей деградации экосистем. — что до сих пор было основным направлением исследований множественных стрессоров — к процессам, управляющим восстановлением [5,12].

By acknowledging these important research challenges, in this Special Issue we proposed to bring together research advances on the topic of stressors interplay across spatial and temporal scales and its consequences for management of aquatic systems. This Special Issue gathers six very diverse publications, including one review and five research articles, from four continents: Europe [17,18,19], Oceania [20], Africa [21] and North America [22]. The research articles include studies focused on fish [17,18], macroinvertebrates [19,20], and phytoplankton [17], and are based either on field data [17,19,20], historical data [18] and interviews/expert knowledge [21]. The analysed stressors include physical and chemical barriers [18], hydromorphology, land use and water quality [19], nutrient enrichment and temperature [17], livestock farming and flow reduction [20], water level and temperature [21], and diffuse pollution from croplands and rangelands [22].

In Europe, Le Pichon and her colleagues [18] took advantage of a multitude of historical sources to evaluate the historical evolution of the potential cumulative impacts of physical (weirs, locks, and hydropower plants) and chemical (dissolved oxygen) barriers on the habitat accessibility of diadromous fish species in the Lower Seine River, France. They thoroughly combined historical data sources, such as engineering projects, navigation maps, records of monthly average dissolved oxygen, with knowledge on engineering sciences and fish ecology to develop a least-cost-based connectivity model for three migratory species with distinct migratory behaviours (Atlantic salmon, allis shad, and sea lamprey) at three time periods (1900s, 1970s and 2000s). They found that accessibility, as measured by effective functional distances, varied with fish migration behaviour, time period, and the level of tolerance to low dissolved oxygen. The highest disruptions of ecological connectivity were estimated for the 1970s, corresponding to the post-war industrialization period, due to the joint effect of wide hypoxic river segments together with the installation of impassable navigation weirs (in which many fish passes were only later installed). Several management recommendations are discussed in light of the main findings, namely the importance of controlling chemical water quality while maintaining or increasing the effectiveness of fish passages.

Признавая эти важные исследовательские проблемы, в этом специальном выпуске мы предложили объединить результаты исследований по теме взаимодействия факторов стресса в пространственных и временных масштабах и его последствий для управления водными системами. В этом специальном выпуске собраны шесть самых разных публикаций, включая один обзор и пять исследовательских статей, с четырех континентов: Европы [17,18,19], Океании [20], Африки [21] и Северной Америки [22]. Исследовательские статьи включают исследования, посвященные рыбам [17,18], макробеспозвоночным [19,20] и фитопланктону [17], и основаны на полевых данных [17,19,20], исторических данных [18] и интервью/ экспертные знания [21]. К анализируемым стрессорам относятся физические и химические барьеры [18], гидроморфология, землепользование и качество воды [19], обогащение питательными веществами и температура [17], животноводство и сокращение стока [20], уровень и температура воды [21], диффузные загрязнение с пахотных и пастбищных угодий [22].

В Европе Ле Пишон и ее коллеги [18] воспользовались множеством исторических источников, чтобы оценить историческую эволюцию потенциального кумулятивного воздействия физических (плотины, шлюзы и гидроэлектростанции) и химических (растворенный кислород) барьеров на среду обитания. Доступность проходных видов рыб в нижнем течении Сены, Франция. Они тщательно объединили исторические источники данных, такие как инженерные проекты, навигационные карты, записи среднемесячного содержания растворенного кислорода, со знаниями в области инженерных наук и экологии рыб, чтобы разработать основанную на наименьших затратах модель связи для трех мигрирующих видов с различным миграционным поведением (Атлантический океан). лосось, шэд и морская минога) в три временных периода (1900-е, 1970-е и 2000-е годы). Они обнаружили, что доступность, измеряемая эффективными функциональными расстояниями, зависит от миграционного поведения рыб, периода времени и уровня толерантности к низкому содержанию растворенного кислорода. Наибольшие нарушения экологической связности оцениваются для 1970-х гг., соответствующих послевоенному периоду индустриализации, в связи с совместным воздействием широких гипоксических участков рек вместе с устройством непроходимых судоходных плотин (в которых многие рыбоходы были установлены лишь позднее) . Несколько рекомендаций по управлению обсуждаются в свете основных выводов, а именно важности контроля химического качества воды при поддержании или повышении эффективности проходов рыбы.

In a study also conducted in France, Bouraï et al. [17], based on a biomonitoring dataset comprising 204 lakes, investigated how two major stressors in lakes related to climate changes—nutrient enrichment and temperature increase—interact in their impacts on the community structure of two biological groups occupying extreme positions of lake food webs (phytoplankton and fish). They modelled the effects of these two stressors on different community metrics related to abundance, composition, size structure, and size spectra, taking also into account the natural environmental variability. Among the significantly responsive metrics, the majority (four metrics) were affected by a single stressor and only fish-based metrics were affected by more than one stressor: one—the number of individuals caught per sampling unit—responded additively to temperature and eutrophication, and two—the perch/roach biomass ratio and the average fish size—were impacted by antagonistic interactions, in which one stressor was found to attenuate the effect of the other. They also stress that modelled patterns for stressor combinations outside the range of existing conditions in the dataset (for example lakes that are simultaneously cold and eutrophic) are due to statistical artifacts.

Heading slightly eastwards, Urbanic and his colleagues [19] examined the single and joint effects of natural factors and three major stressor groups—hydromorphology, land use, and water quality—on the benthic macroinvertebrate community structure in five large rivers of Slovenia and Croatia, based on field data collected over a wide range of environmental conditions, from near-natural sites to heavily altered rivers. This study represents a huge challenge, since biological sampling is very demanding in large rivers, as they typically are affected by a complex combination of stressors that in great measure result from the cumulative conditions that converge from the upstream tributaries. Their analyses were based on multivariate constrained ordination techniques to extract the major community gradients as the response to stressors combinations and river typology, followed by a variation partitioning approach. They found that the pure contribution of hydromorphological, land use, and water quality gradients dominated over both river typology and shared effects in structuring large river macroinvertebrate assemblages. They claim that the dominance of pure stressor contributions found in this study will help managers to better understand the ecological changes that large rivers have experienced in the past and to predict how ecological status and ecosystem services will evolve under future environmental changes.

В исследовании, также проведенном во Франции, Bourai et al. [17] на основе набора данных биомониторинга, включающего 204 озера, исследовали, как два основных фактора стресса в озерах, связанные с изменением климата, — обогащение питательными веществами и повышение температуры — взаимодействуют в своем воздействии на структуру сообщества двух биологических групп, занимающих крайние положения озерных пищевых сетей. (фитопланктон и рыба). Они смоделировали влияние этих двух факторов стресса на различные показатели сообщества, связанные с численностью, составом, размерной структурой и размерным спектром, принимая также во внимание естественную изменчивость окружающей среды. Среди значительно чувствительных показателей большинство (четыре показателя) были затронуты одним стрессором, и только показатели, основанные на рыбе, были затронуты более чем одним стрессором: один - количество особей, пойманных на единицу выборки, - аддитивно реагировал на температуру и эвтрофикацию, и два — соотношение биомассы окуня/плотвы и средний размер рыбы — подверглись влиянию антагонистических взаимодействий, в которых было обнаружено, что один стрессор ослабляет действие другого. Они также подчеркивают, что смоделированные модели комбинаций факторов стресса за пределами диапазона существующих условий в наборе данных (например, озера, которые одновременно являются холодными и эвтрофными) обусловлены статистическими артефактами.

Направляясь немного на восток, Урбаник и его коллеги [19] изучили одиночное и совместное воздействие природных факторов и трех основных групп стрессоров — гидроморфологии, землепользования и качества воды — на структуру сообщества донных макробеспозвоночных в пяти крупных реках Словении и Хорватии. на основе полевых данных, собранных в широком диапазоне условий окружающей среды, от почти естественных мест до сильно измененных рек. Это исследование представляет собой сложную задачу, поскольку биологический отбор проб очень сложен в больших реках, поскольку они обычно подвержены влиянию сложной комбинации факторов стресса, которые в значительной степени являются результатом кумулятивных условий, которые сходятся из притоков, расположенных выше по течению. Их анализ был основан на многомерных методах ограниченной ординации для извлечения градиентов основных сообществ как реакции на комбинации факторов стресса и типологию рек с последующим подходом разделения вариаций. Они обнаружили, что чистый вклад градиентов гидроморфологии, землепользования и качества воды преобладает как над типологией рек, так и над общими эффектами в структурировании крупных сообществ речных макробеспозвоночных. Они утверждают, что доминирование чисто стрессовых факторов, обнаруженное в этом исследовании, поможет менеджерам лучше понять экологические изменения, которые большие реки испытали в прошлом, и предсказать, как экологический статус и экосистемные услуги будут развиваться при будущих изменениях окружающей среды.

Moving to the extreme Southeast of the globe, Lange and her colleagues [20], conducted an innovative study that use nitrogen stable isotope values (δ₁₅N) of three invertebrate grazers as potential indicators of land-use intensification to investigate the combined effects of farming intensity and flow reduction in the Manuherikia River catchment in South Island, New Zealand. They found that variations of δ₁₅N values along stressor gradients were not consistent among the targeted primary consumers. The larvae of mayfly Deleatidium spp. belonged to the only species for which the δ₁₅N values showed the expected positive relationship with sheep/beef farming intensity, which was found to interact antagonistically with flow reduction, i.e., the latter attenuated the effect of former stressor. The positive response of δ₁₅N values to farming intensity was attributed to processes such as inputs of industrial fertilizers, animal waste products and nitrogen transformation processes (e.g., denitrification and ammonia volatilization in agricultural soils and streams). The antagonistic effect may arise when nitrogen input under flow reduction decreases to such an extent that weakens the positive effect of increased farming intensity. In contrast, the δ₁₅N of the two analyzed snail species either showed a positive response to farming intensity (Physella spp.) or no significant response (Potamopyrgus spp.). The differences found in consumer δ₁₅N values were attributed to the likely ingestion of different components of the periphytic community, probably driven by differences in microhabitat use, something the authors recommend to be investigated in future studies. The authors also conclude that the mayfly Deleatidium spp. is likely well-suited as a bioindicator in stable isotope studies on agricultural impacts in New Zealand, given its high density, widespread distribution, strict dietary preference, and the clear response of δ₁₅N values to farming intensity.

In the Sahel region of Africa, Sanon and colleagues [21] conducted an ambitious study that fills important knowledge gaps in freshwater ecosystems of semi-arid and resource-poor countries. Their study aimed at understanding the joint effects of multiple socio-ecological stressors on the ecological integrity of aquatic ecosystems in the Nakambe River (or White Volta), in Burkina Faso, to support and improve fishery management efforts under ongoing climate changes. For that purpose, they gathered a wide range of qualitative data from literature reviews, interviews and strategic simulations (i.e., interactive participatory methods involving experts and stakeholders) as multiple lines of evidence across a Drivers–Pressure–State–Impact–Response (DPSIR) framework. They show how fish productivity, abundance, and average body size, and consequently social well-being indicators such as food and nutrition security, are affected by human impacts as well as climate change effects, namely on water level and surface water temperature.

Переместившись на крайний юго-восток земного шара, Ланге и ее коллеги [20] провели новаторское исследование, в котором значения стабильных изотопов азота (δ15N) трех травоядных беспозвоночных использовались в качестве потенциальных индикаторов интенсификации землепользования для изучения комбинированного воздействия интенсивности земледелия. и уменьшение стока в водосборе реки Манухерикия на Южном острове, Новая Зеландия. Они обнаружили, что вариации значений δ15N вдоль градиентов стрессора не были одинаковыми среди целевых первичных потребителей. Личинки подёнки Deleatidium spp. принадлежали к единственным видам, для которых значения δ15N показали ожидаемую положительную связь с интенсивностью выращивания овец/говядины, которая антагонистически взаимодействовала с уменьшением стока, т. е. последнее ослабляло действие прежнего стрессора. Положительная реакция значений δ15N на интенсивность земледелия была связана с такими процессами, как ввод промышленных удобрений, отходов животноводства и процессы преобразования азота (например, денитрификация и улетучивание аммиака в сельскохозяйственных почвах и ручьях). Антагонистический эффект может возникнуть, когда поступление азота при сокращении стока снижается до такой степени, что ослабляется положительный эффект от повышения интенсивности земледелия. Напротив, δ15N двух проанализированных видов улиток либо показал положительную реакцию на интенсивность выращивания (виды Physella), либо не показал существенной реакции (виды Potamopyrgus). Различия, обнаруженные в значениях δ15N у потребителей, были связаны с вероятным употреблением в пищу различных компонентов перифитного сообщества, вероятно, вызванных различиями в использовании микросреды обитания, что авторы рекомендуют изучить в будущих исследованиях. Авторы также заключают, что подёнка Deleatidium spp. вероятно, хорошо подходит в качестве биоиндикатора в исследованиях стабильных изотопов воздействия на сельское хозяйство в Новой Зеландии, учитывая его высокую плотность, широкое распространение, строгие диетические предпочтения и четкую реакцию значений δ15N на интенсивность земледелия.

В Сахельском регионе Африки Санон и его коллеги [21] провели амбициозное исследование, которое заполняет важные пробелы в знаниях о пресноводных экосистемах полузасушливых и бедных ресурсами стран. Их исследование было направлено на понимание совместного воздействия нескольких социально-экологических факторов стресса на экологическую целостность водных экосистем в реке Накамбе (или Белая Вольта) в Буркина-Фасо, чтобы поддержать и улучшить усилия по управлению рыболовством в условиях продолжающихся климатических изменений. С этой целью они собрали широкий спектр качественных данных из обзоров литературы, интервью и стратегического моделирования (т. е. интерактивных методов участия с участием экспертов и заинтересованных сторон) в качестве нескольких линий доказательств в рамках модели «Движущие факторы — Давление — Состояние — Воздействие — Реагирование» (DPSIR). рамки. Они показывают, как продуктивность рыбы, численность и средний размер тела и, следовательно, показатели социального благополучия, такие как продовольственная безопасность и безопасность питания, зависят от антропогенного воздействия, а также воздействия изменения климата, а именно уровня воды и температуры поверхностных вод.

These impacts are further exacerbated by the ongoing nutrition transition towards a greater demand on proteins. They recommend a series of policy responses such as increasing measures for family planning, encouraging and empowering the participation of the different actors to reinforce fisheries regulation and develop the provision of alternative livelihood, such as aquaculture. These measures would help achieving the sustainable management of aquatic ecosystems, promoting the recovery of fish stocks in natural ecosystems, reducing fishermen’s vulnerability and preventing further poverty and food insecurity.

Finally, in the USA, a country that, despite having pioneered environmental legislation on freshwaters with one of the most worldwide influential environmental laws, the Clean Water Act from the 1970s, still has a long way to go on the environmental protection of freshwaters according to the literature review conducted by Hughes and Vadas [22]. They focus their review on the effects of croplands and rangelands on freshwaters, by posing a series of questions and presenting a list of case studies. Only 26–30% of the entire stream/river length of conterminous USA streams and rivers were estimated to be in good conditions. Agriculture has been pointed out as a main driver of water quality impairment in USA surface waters and in their review, Hughes and Vadas give some examples where the prevalence of multiple stressors contexts related with a range of cropland and rangeland activities support this view. They summarize the main outputs of research case studies on best management practices and livestock exclosures to provide a general picture of how multiple stressors are affecting biotic indicators and list a series of management challenges for improving the biotic condition of streams draining croplands and rangelands. They end their review by discussing management and governance recommendations to mitigate the problems of diffuse pollution from croplands and rangelands, such as the need to reinforce the focus on biotic and groundwater variables.

Overall, the articles included in this Special Issue provide a representative view of how multiple stressors in freshwaters, notably river fragmentation, nutrient enrichment, flow reduction and surface temperature, are currently being addressed by researchers, managers and decision-makers. Despite pointing out important limitations and challenges that need to be faced to tackle multiple stressor effects on freshwaters, they all end up showing some optimistic perspectives for the future of freshwater ecosystems, either by referring to promising outcomes of previous and ongoing management and protection measures [18,22], demonstrating some benefits from technical advances [20], disentangling multiple stressor effects that will ease management planning [17,19] and, last but not least, indicating how international cooperation between researchers and local stakeholders of undeveloped countries with serious natural resource limitations might contribute to the environmental sustainability of their freshwater ecosystems, as well as the services they provide [21].

Эти последствия еще больше усугубляются продолжающимся переходом питания к более высокому спросу на белки. Они рекомендуют ряд политических мер, таких как усиление мер по планированию семьи, поощрение и расширение возможностей участия различных субъектов для усиления регулирования рыболовства и развития альтернативных средств к существованию, таких как аквакультура. Эти меры помогут обеспечить устойчивое управление водными экосистемами, способствовать восстановлению рыбных запасов в естественных экосистемах, снизить уязвимость рыбаков и предотвратить дальнейшую бедность и отсутствие продовольственной безопасности.

Наконец, в США, стране, которая, несмотря на то, что первой применила природоохранное законодательство в отношении пресных вод, приняв один из самых влиятельных в мире экологических законов, Закон о чистой воде 1970-х годов, еще предстоит пройти долгий путь в деле охраны окружающей среды пресных вод в соответствии с обзор литературы, проведенный Hughes и Vadas [22]. Они сосредотачивают свой обзор на воздействии пахотных земель и пастбищ на пресные воды, задавая ряд вопросов и представляя список тематических исследований. По оценкам, только 26–30% всей длины ручья / реки, совпадающих с ручьями и реками США, находятся в хорошем состоянии. Сельское хозяйство было указано в качестве основной движущей силы ухудшения качества воды в поверхностных водах США, и в своем обзоре Хьюз и Вадас приводят несколько примеров, когда преобладание контекстов множественных стрессоров, связанных с рядом возделываемых и пастбищных угодий, подтверждает эту точку зрения. Они обобщают основные результаты тематических исследований по передовым методам управления и изоляции скота, чтобы дать общую картину того, как множественные факторы стресса влияют на биотические показатели, и перечислить ряд управленческих проблем для улучшения биотического состояния ручьев, осушающих пахотные и пастбищные угодья. Они заканчивают свой обзор обсуждением рекомендаций по управлению и управлению для смягчения проблем диффузного загрязнения пахотными и пастбищными угодьями, таких как необходимость усиления внимания к биотическим переменным и переменным подземных вод.

В целом, статьи, включенные в этот специальный выпуск, дают репрезентативное представление о том, как в настоящее время исследователи, менеджеры и лица, принимающие решения, борются с многочисленными факторами стресса в пресных водах, в частности с фрагментацией рек, обогащением питательными веществами, уменьшением стока и температурой поверхности. Несмотря на указание на важные ограничения и проблемы, с которыми необходимо столкнуться, чтобы справиться с многочисленными стрессорными воздействиями на пресноводные ресурсы, все они в конечном итоге демонстрируют некоторые оптимистичные перспективы в отношении будущего пресноводных экосистем, либо ссылаясь на многообещающие результаты предыдущих и текущих мер управления и защиты. 18,22], демонстрируя некоторые преимущества технических достижений [20], распутывая эффекты множественных стрессоров, которые облегчают планирование управления [17,19] и, что не менее важно, показывая, как международное сотрудничество между исследователями и местными заинтересованными сторонами в неразвитых странах с серьезными проблемами ограниченность природных ресурсов может способствовать экологической устойчивости их пресноводных экосистем, а также услуг, которые они предоставляют [21].