Urupov_A.K._i_dr._Professor_Ryabinkin_L.A

Уже при первом знакомстве, во время совместной коман­ дировки, выявились прекрасные черты характера Г. А. Гамбур­ цсва: его nростота, деликатность, полнос отсутствие боязни,

как говорят японцы, ''потерять лицо". Помнится, в один из

вечеров он в одиночку посетил Ленинградский Дом ученых, а

потом рассказывал нам о смешном инциденте, участником ко­

торого он оказался.

Григорий Александрович хорошо играл в шахматы, и ко­

гда один из посетителей Дома ученых, старичок небольшого

роста, предлоЖил ему сыграть в шахматы, то он охотно со­

гласился. Партнер оказался очень сильным шахматистом, и до­

вольно быстро Григорию Александровичу пришлось сдаться. "Все-таки, спасибо",- сказал ему этот случайный партнер, и впо­

следствии Григорий Александрович, шутя, любил применять та­

кую форму благодарности в подходяших для этого случаях.

У Григория АлексанДровича nотом оказалось много таких

выражений, по которым близко знавшие его люди точно оце­ нивали его отношение к тому или иному вопросу. Если кто­ либо из его сотрудников обршцался к нему с какой-либо, что называется, "завиральной" идеей или предложением, он обыч­

но говорил: "Вы, наверное, шутите",- и на этом заканчивал

дальнейшее обсуждение.

Когда делегация возврюилась из Ленинграда, сейсмиче­

ская лаборатория Н ГРИ с еще большим рвением приступила к текущим работам по своему плану, на который ленинградскис

совместители были вынуждены согласиться. СотруДни~и лабо­

ратории с энтузиазмом готоnились к проведению оnытных по­

левых работ на КМА. В том сезоне работы планировалось провести осенью в окрестностях города Тим. К полному соста­ ву лаборатории примкнул оставшийся в Институте сnециаль­ ных заданий Владимир Сергеевич Воюцкий, который в

последующие годы вес тсснес сотрудНИ'IШI к нашей лаборато­

рией и воссоединился с ней полностью осенью 1934 года при выделении из Н ГРИ самостоятельной Конторы геофизических разведок (КГР).

В лаборатории нарило удивительно приятная, творческая обстановка. Молодежь с увлс•rснисм отдавала вес свои силы

науке, изобретательству, конструированию новых устройств. Это объяснялось ровным дружелюбным руководством Григория

J()

Александровича. Он был зачинателем всех дел не только в ра­

бочее время, но и на досуге. Ему принадлежала инициатива всем составом лаборатории в нерабочее время заниматься вер­

ховой ездой в соответствующей школе на ул. Воровского, а по

воскресеньям совершать прогулки верхом в окрестностях Мо­ сквы. Уверен, что все участники этих занятий и nрогулок впо­ следствии на опытных полевых работах с благодарностью

вспоминали и использовали полученные навыки.

К работам на КМА требовалось подготовить аппаратуру

двух регистрирующих станций, которые должны были распо­

лагаться по концам профилей в землянках и при взрывах или ударах по профилю образовывать систему встречных годогра­

фов. Сейсмографы были манометрические, оптическая регист­ рация производилась на движущуюся по дуге фотопластинку.

Помню, что конструкция опробованного в предыдущие сезо­

ны сейсмоrрафа-регистрира поразила меня своею целесообраз­ ностью и, я бы сказал, изяществом решения. Чувствительность

монометрических сейсмографов намного превышала таковую у механического сейсмографа Швейдара, с устройством кото­ рого я был знаком по Тургайекай сейсмической партии. Высо­

кая чувствительность сейсмографов послужила основанием для

смешного эпизода по приезде на место.

Григорий Александрович любил шутку и был, как гово­

рится, "легок на подхвате" - умел поддержать и развить шут­ ку. Восьмого сентября 1932 г. лаборатория в полном составе

выехала в город Тим через станцию Солнцева Моекавеко-Кур­ ской железной дороги. Встречал приехавших тогда еще моло­ дой геофизик Арсений Иванович Дюков, прсдставлявший

геологическую группу ОККМА в Старом Оскале. Он был на­

слышан, что при работах с очень чувствительными мономет­

рическими сейсмографами Григорий Александрович

предполагал пользоваться не только взрывами, но и падающим

грузом - "бабой", поднимаемым при помощи лебедки и сбра­ сываемым с небольшой высоты при помощи остроумно устро­

енной защелки, фиксировавшей также условный момент удара. "Как Ваша "баба" поживает?" -спросил, сразу после пер­ вых приветствий, Арсений Иванович, видимо, заранее приго­

товивший этот шуточный вопрос. "Спасибо",- вежливо ответил

Григорий Александрович после настороженной паузы, после-

\\

дававшей за вопросом Арсения Ивановича.- "Она немного простудилась и nриедет через два-три дня". Наступила очередь

Арсения Ивановича выдержать паузу, которая теперь воцари­

лась после ответа Григория Александровича. "Но я же не Вашу

супругу имел в виду",- под аккомпанемент дружного хохота

всех присутствующих стал оправдываться Арсений Иванович. ГАГ (как мы его уже тогда про себя называли) покуривал, но, зная о губительном воздействии курения на его сердце,

старался воздерживаться: "Вы знаете, сегодня забыл поку­

рить",-со смешинкой в глазах говорил он в середине дня, при­

куривая, увы, не первую паnиросу.

В конце февраля 1934 года групnа в составе Г. А. Гамбур­ цева, Л. С. Вейцмана и автора этих строк присоединилась к сейсмической партии треста "Востокнефть" nод начальством С. Жукова, работавшей на шельфе Южного берега оз. Байкал в районе поселка Ключи-Сваловая. Обусловленная заранее зада­

.ча нашей группы состояла в продолжении профилей партии в

сторону озера и в связи с этим - в регистрации сейсмических

волн специальным подводным (донным) сейсмографом, скон­ струированным мной по идее и под руководством Григория

Александровича и имевшим два сменных преобразователя ме­

ханических колебаний в электрические: электромагнитный и

тсрмомикрофонный. Регистрация колебаний велась макстом

осциллографа звукометрической станции с тремя зеркальными гальванометрами конструкции Н. Бенуа. Как известно, при этих опытах впервые в СССР были зарегистрированы отраженные

волны. Соответствующая сейсмограмма опубликована в допол­ нении, написанном Григорием Александровичем к книге Гу­ тенберга "Основы сейсмологии". Обстановка этих работ была

весьма романтичной начиная с приезда из Москвы по желез­

ной дороге ночью на станцию Слюдянка, ночью же - на роз­ вальнях в поселок Посольск и псрсезда, спустя пару дней, по льду оз. Байкал к месту работ.

Профиль, на котором опробовали подводный сейсмограф

и предполагали определить положение уступа кристаллическо­

го фундамента под шельфом озера, был расположен перпенди­

кулярно береговой линии. Взрывы велись на суше.

Персмещавшаяся станция - фанерный домик с осциллогра­

фом, располагалась на льду озера вблизи проруби, через кото-

12

рую сейсмограф опускален на дно. Долго не ладилось с герме­ тизацией кожуха аппарата. Проникавшая сквозь прокладку вода препятствовала опробованию термамикрофонной головки; в ней

раскаленная спираль помещалась над регулируемой щелью, через которую ее обдувала струя воздуха из замкнутого инерт­ ной массой объема. Успешные результаты были получены по­ сле замсны головки прибора на электромагнитную, для которой некоторое количество проникшей воды не являлось препятст­

вием. Тем не менее, пугало зрелище пузырьков воздуха, выхо­

дящих из кожуха в прозрачную воду при опускании сейсмографа

на дно. В связи с этим пели шуточные стихи: "Сейсмограф

ушел на дно и достать его трудно, как ни больно, ни досадно,

ну да ладно - вес равно". По окончании длинного рабочего

дня в сумерках, возвращаясь в деревню, иногда возницы так

разгоняли лошадей по узкой лесной береговой дороге, что осо­

бенно резвые лошади заскакивали в скользящие впереди роз­

вальни. Григорий Александрович участвовал во всех "ледовых"

спуско-подъемных работах, в герметизациях и разгерметиза­

циях подводного сейсмографа. Лишь после того, как все было

налажено и кроме первых вступлений были зарегистрированы

коррелирующиеся по профилю отражения, он позволил себе несколько расслабиться, а, простудившись,продолжил работу над перевадом книги Гутенберга.

Осень 1934 года была отмечена большими организацион­ ными переменами в газанефтяной геофизике, определившими

начало нового периода в ее развитии. В Москву из Ленинграда

переводилось большинство институтов Академии наук СССР.

Н ГРИ переводился в Ленинград, а его геофизический сектор

возглавляемая Г. А. Гамбурцевым сейсмическая лаборатория

приобретала особенно важное значение потому, что действо­

вавший до этого договор с французской фирмой К. Шлюмбер­

же о техническом сотрудничестве в развитии каротажа расширялея

на область сейсморазведки: фирма предостамяла СССР образец аппаратуры для метода отраженных волн. Г. А. Гамбурцев учел открывавшисся благодаря валютному договору возможности бы­

строго внедрения известного ему метода и со свойственной ему научной увлеченностью активно включился в работы, которым

13

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ УЧИТЕЛЕ

В настоящее время в геофизике и других отраслях работа­ ет большое число учеников Льва Александровича, которые любят

и помнят его не только как видного ученого, педагога и своего

учителя, но и как прекрасного человека. Здесь приводятся вос­

поминания о Л. А. Рябинкине двух его учеников, ныне доктора

наук, заведующего отделом ВНИИГеофизики И. А. Мушина и доктора наук, профессора ГАНГ им. И. М. Губкина М. Б. Ра­

попорта. Эти воспоминания ярко характеризуют облик учено­

го и человека и отражают отношение к нему его учеников.

Вспоминает И. А. Мушин. "Лев Александрович Рябинкии­

мой первый УчителЬ в геофизике, в сейсморазведке и .. . не

только. Юностьсамое подходящее время для обретения Учи­

теля. И я счастлив, что, став студентом МИНХа без малого 40

лет назад, я впервые увидел и услышаЛ Льва Александровича.

Отношение Учительученик, однажды принятое им и мной,

уже никогда не нарушалось, хотя его внутреннее содержание

вероятнее всего менялось во времени.

Наши отношения со Львом Александровичем развивзлись как-то нсравномерно. Думаю в МИНХе Лев Александрович меня

просто "не заметил". Нет, разумеется, он узнавал меня и на лек­ циях, и на экзаменах, тем более в личных беседах, которые случа­ лись. Но личностного общения не было. Может быть, это и естественно. Во-первых, к моментуокончания мною МИНХаЛьву Александровичу уже было 50. Он был одним из известнейших в стране, а из советских, пожалуй, и в мире геофизиков с сопутст­ вующими этому обязательными заботами, занятостью. А во-вто­ рых, вероятно, и я себя ничем особым в институге не проявил.

Думаю, что первый личностный контакт nроизошел где­

то в 1962 году. К тому временИ я уже был достаточно крепким

15

техрукам сейсмопартии РНП, нормальным РНП-истом. В то

время я одним из первых (пожалуй, вслед за Ю. В. Напалко­

вым) вышел на стохастические модели геологических, а следо­

вательно, и отражающих сейсмических границ. Очень интересные и принципиально важные физические эксперимен­ ты на эту тему, выполняемые в то время М. Б. Рапопортом,

были мне известны в принципе, но, к сожалению, без специ­

альных подробностей. Мой интерес был обусловлен вполне

практической задачей: получением сейсмических отображе­ ний поверхности кристаллического фундамента (в районах

Башкирии), которая по всем данным, несомненно, являлась незеркальной, шероховатой. На первых порах разыскивался

математический аппарат, пригодный для описания таких гра­

ниц. Мне показалось, что этот аппарат мною найден (име­

лись в виду случайные последовательности в Изложениях

В. С. Пугачева и Е. С. Венцель).

О своих находках я написал Льву Александровичу, честно

говоря, не очень надеясь на ответ. И что же? Лев Апександрович

написал мне обстоятельное, очень содержательное и полезное

письмо, с указанием необходимой дополнительной литературы, в том числе из области, дотоле мне неизвестной ("Акустический

журнал", например). Письмо сильно меня обнадежило.

Как было записано много позднее:

И всюду, где бывать нам довелось, Вы были с нами, мысленно и очно'

Писали нам на адрес наш неточный,

Объединяя всех, работающих врозь!

Потом была аспирантура со Львом Александровичем в качестве руководителя. Потом - увлекательные исследования. Написание диссертационной работы. Потом ... длительное, мучительное прохождение работы у Льва Александровича. Как же тщательно он се "пропускал". Первый вариант диссертации

был покрыт его записями настолько, что исходного текста прак­ тически не было видно. Масса замечаний, критики. И при этом ни одного "своего" предложения, только критика (как это трудно

VIЯ руководителя, я понял много позже, выпустив своих пер­

вых аспирантов). Работу пришлось переписывать три-четыре раза. Но именно в этом процессе приходило понимание того,

как надо писать геофизические тексты.

16

Словом, это был трудный процесс. Может быть, поэтому

у Льва Александровича лишь немнагим более 30 аспирантов за всю длинную жизнь в геофизике. У многих его коллег этот

показатсль был существенно выше (например, у М. К. Пол­

шкова - явно за 60!). Но сейчас у меня уже есть твердая уве­

ренность: метод работы Льва Александровича с аспирантами верен, потому что он плодотворен!

К концу этой работы Лев Александрович увлекся темой, пожалуй, не менее моего. Он уже цитировал ее на лекциях. В разговорах со специалистами отсылал к се результатам, тем самым делая нсплохую рекламу. Справедливости ради, надо

сказать, что так происходило не только с моей работой: анало­

гичным образом он афишировал результаты А. К. Урупова, М. Б. Рапопорта, Л. А. Ссрдобольского, В. М. Глоговского, Г. В. Матвсенко и др.

В конце шестидесятых годов меня, как и многих других

геофизиков, захлестнула цифровая тематика, цифровая техно­

логия. К сожалению, на некоторое время метод РНП оказался

как бы в стороне от столбовой дороги ссйсморазвсдчиков. Про­

читал последнюю фразу и вижу, сколь она несправсдлива. На самом деле, nришедшие в цифровую обработку РНП-исты фак­

тически не нашли там ничего nринципиально нового. Все уже встречалось им в МРНП. Они оказались лучше других готовы к

новшествам. И именно поэтому добились заметных результа­

тов в этом новом деле.

Этот этаn проходил у меня в одной из лабораторий ВНИИ­

Геофизики, которую возглавлял Виктор Николаевич Руднев, один из близких приятелей Льва Александровича, его одно­

кашник, учившийся с ним в одной группепервой выпускной группе МГРИ. Об отношениях Льва Александровича и Викто­ ра Николаевича мне еще предстоит сказать в дальнейшем.

Жизнь, как это принято говорить, набирала обороты. За­

боты различного рода не позволяли уже контактировать со

Львом Александровичем так, как прежде, как бы этого хоте­

лось. Вместе с тем, наши отношения оставались очень теплы­ ми. Позиция Учительученик сохранилась, но перешла в новую

стадию. Лев Александрович охотно советовался со мной по цифровой тематике. Одновременно, явно стараясь, чтобы я не

потерял широты взгляда на сейсморазведку, он погружал меня

17

в новые проблемы - от натурного моделирования до теории

упругости. Упругость была его последним увлечением.

Было очень радостно, когда на моей докторской защите

рядом сидели Лев Александрович и Виктор Николаевич, очень

по-дружески, как-то вместедва моих Учителя, одновременно

поддерживающих меня своим очень доброжелательным полем. Это, несомненно, мое самое светлое воспоминание об этой за­

щите.

Вскоре Льва Александровича не стало. Это было страшно

неожиданно. Внешне он оставался таким же, как всегда: высо­

ким, стройным, подтянутым, спортивным. В его неожиданно

огромной мощной лапе теннисиста моя интеллигентская ру­

чонка тонула, как и прежде. Казалось он был рассчитан лет на

95-100, по примеру своего отца. Что теперь говорить. По край­

ней мере, Лев Александрович ушел так же красиво, как и жил. Без явных проявлений старости. А это немнагим дано.

На Донском кладбище, сразу как войдешь, направо, в са­

мом конце первой аллеи - серый гранитный памятник, про­

стой, но элегантный - Л. А. Рябинкин. В последнее время

приходится, к сожалению, бывать на кладбище вес чаще. Все­ гда захожу ко Льву Александровичу. Такие дела.

Л. А. Рябинкии и метод РНП. Метод регулируемого на­ правленного приема (МРН П) - главное детище Льва Алек­ сандровича. О методе сказано и написано так много, что добавить к этому казалось бы нечего. Для начала ограничусь одним высказыванием В. Н. Руднева - ныне старейшего со­

ветского сейсморазведчика,- сделанным совсем недавно, по

случаю 50-лстия ВНИИГеофизики. (Уместно вспомнить, что именно Лев Александрович возглавил в начале 40-х годов Центральную лабораторию, из которой вскоре "вышла" ВНИ И Геофизика).

"В чем были достижения МРНП? На мой взгляд, в прак­

тике геологоразведочных работ метод так и не сыграл заметной

роли. Но в части развития сейсмической теории и практики,

в развитии прсдставлений о возможностях сейсморазведки, а также в развитии сейсмического инструментария (АРУ, фильт­ рация, миграция, коррекция поправок и пр. и пр.) роль МРНП

очень велика. Недаром из РНП-истов вышли многие замет­ ные ссйсморазвсдчики. Может быть, это и послужило осно-

18

вой тому, что вокруг Л. А. Рябинкина образовалась школа, одна из немногих школ в геофизике".

Разумеется, мне не хотелось спорить с Виктором Нико­

лаевичем, поскольку я как раз один из тех "заметных сейсмо­

разведчиков", вышедших из этой школы. Да и сама мысль в

целом представляется верной.

И тем не менее, дело не только в этом. Самое интересное, что совокупность процедур, составляющих, казалось бы, осно­ ву МРНП, была известна и до Л. А. Рябинкина. Что кас~ется процедуры разновременного суммирования Рибера - этим не­

однократно пытались уколоть Льва Александровича, ставя знак равенства между нею и МРНП. Где-то в 1948 г. в "Известиях АН" промелькнула совершенно гениальная статья М. Л. Анто­

кольского, позволяющая совершенно по-новому взглянуть на

фильтрацию в сейсморазведке. Можно привести и другие при­

меры.

Но в том-то и дело, что метод РН П - это не совокупность

процедур, а мировоззрение!

И тут нужно вернуться к доопределению личности Л. А. Ря­ бинкина, как ученого. Кто-то уже давно ввел деление ученых на две группы: продуцистов и фильтров. Первые - генераторы новых идей, впередсмотрящие. Вторые, кстати сказать, необя­

зательно менее талантливые,- "чистильщики" в строгом фут­

больном понимании. Фильтрующие идеи, приводящие их в систему, в порядок. Например, В. Н. Рудневтипичный уче­ ный-фильтр, причем фильтр высочайшей добротности. Друго­

го такого мне не доводилось встречать.

Несомненно, Л. А. Рябинкии был ученым-продуцистом, впередсмотрящим. Часто, особенно в молодости, нам было свой­ ственно сравнивать лидеров нашей профессии по их свойст­ вам. При этом фикспровались как бы главные их черты: глубина

ивеликая работоспособноть Н. Н. Пузырева, ныне единствен­

ного нашего академика-сейсморазведчика, строгая логичность

изаконченность построений И. И. Гурвича, философская це­ лостность и математичность Ю. Н. РизнИченко, отшлифован­

ный практикой здравый смысл и основательность В. Н. Руднева

ит.д.

Почему же, за счет чего Лев Александрович сделал не мень­

ше, а возможно и больше других: созДал концептуальный под-

19