Современный марксизм и постиндустриальные теории

следующие трудности: опять объективно и субъективно объект

иобстоятельства действия могут выглядеть по-разному; далее – анализирующий часто переносит свои собственные представления об ответственности на субъект действия, что, по мнению Нагеля, недопустимо.

«Объективный взгляд, – говорит Нагель, – включает и то,

что мы знаем и можем использовать; и то, о чем мы знаем только то, что мы его не знаем, и поэтому не можем использовать»60. Поэтому наш объективный взгляд в сущности неполный, он всегда включает «белое пятно» – то, что мы не можем принять во внимание.

Вчасти 8, «Ценность», Нагель рассматривает объективность как центральную проблему этики. «Этика – это процесс переноса объективности на проблему свободной воли; единст-

венное, что я могу сказать об истине в этике, в целом – она есть результат этого переноса»61. Всё, что делает человек, есть не просто следование своим намереньям или желаниям; у каждого действия есть своя причина. Соотношению желания, причины и действия уделено довольно много внимания. Нагель приходит к выводу, что в этике, как и в философии, существует тенденция поиска единственной, полной, объективной теории реальности.

Вчасти 9, «Этика», Нагель выделяет три типа причинности действий. Первый – автономные причины: желания, проекты, намеренья личности. Второй – стремление не приносить вред другим. Третий – обязанности по отношению к близким: семье, членам социальной группы, соотечественникам. Абсолютной межличностной ценностью Нагель называет удовлетворение желаний

ивкусов. Чистая межличностная мораль, по Нагелю, предполагает полное подавление индивидуальных целей и мотиваций, которые принадлежат первому и второму типу причинности. «Я подозреваю, что даже если мы попытаемся развить систему причинности, гармонизирующую персональные и межличностные стремления,

60Nagel T. The View from Nowhere. P. 127.

61Там же. P. 139.

41

то все равно появится тенденция жертвовать персональным. … Я не думаю, что это утопия – надеяться на развитие высшей всеобщей системы морали, интернационализацию объективного в морали аналогично интернационализации научного прогресса, которая являетсясущественной чертой современнойкультуры»62.

Часть 10, «Жить правильно и жить хорошо», посвящена соотношению правильного, то есть принятого в данном обществе, и хорошего, полезного и необходимого лично для данного человека. Упор сделан на противоречии этих категорий; и ни одна из них однозначно не является приоритетом.

Часть 11, «Рождение, смерть и смысл жизни», ставит про-

блему случайности и значения рождения человека. Нагель придерживается того мнения, что претензии человека на поиск особого значения своего существования в космическом масштабе – ошибка интеллекта и эмоций. Однако отрицание ценности собственной жизни для общества ведет к отрицанию ценности любого человека вообще, что недопустимо. А кроме того, мы – единственные существа, наделенные способностью смотреть на мир объективно.

Подведем итоги. Во-первых, радует обращение автора к всеобщим философским проблемам – сознания, соотношения тела и духа. Несмотря на верно подмеченную тенденцию ухода современных западных философов от подобных вопросов в историю и лингвистику, очевидно, что всеобщие проблемы также находят своих исследователей.

Во-вторых, необходимо отметить сформулированное, пусть не в явном и четком виде, противоречие между конечностью человеческого опыта и бесконечностью познаваемого мира. Отсутствие решения этой проблемы, найденное советской философской наукой еще в 1960–1970-х годах XX века, приводит автора ко многим серьезным затруднениям, а также недооценке роли и места человека в мире.

62 Nagel T. The View from Nowhere. P. 187.

42

В-третьих, несмотря на обозначенные положительные моменты в исследовании, культура определения понятий оставляет желать лучшего. Так, автор не дает ясного определения основного в данной работе понятия – понятия объективного. Создается впечатление, что Нагель пытается избежать определения ключевого понятия через его противоположность (а именно этот способ здесь единственно возможен) – отсюда отсутствие четкости и конкретики.

В-четвертых, собственная философская позиция, которую Нагель называет реализмом, в сущности, является скрытой формой материализма. Это явно обнаруживается в раскрытии термина «реализм», данного автором, и его взглядах на объективность. Наличие исследований, проведенных с позиций материализма (или, если угодно, реализма), в современной западной философии на фоне ее общего упадка не может не радовать.

И в-пятых, это, на наш взгляд, самое важное: сквозь всю книгу красной нитью проходит требование или, скорее, надежда на создание теории, которая, имея мощное материалистическое – или, опять-таки, реалистическое – основание, выводила бы сознание из самой природы физического, химического и биологического. Как известно, такая теория – конкретно-всеобщая теория научной философии, основанная на концепции единого закономерного мирового процесса, – была создана в принципиальном виде Пермской философской школой еще в 1960-х годах. Именно она позволяет решить многие проблемы, которые приводят в тупик Нагеля.

43

Глава IV ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ: ОСМЫСЛЯЯ МИРОВОЙ КАПИТАЛИЗМ

США никогда не были мировым гегемоном.

Радика Десай

Капитализм был основным объектом критики К. Маркса и остается таковым в работах его последователей. Ленинская концепция империализма как высшей стадии капитализма, его теория неравномерного совместного развития, представления Розы Люксембург о накоплении капитала, а также материалистическая интерпретация мир-системного подхода лежат в основе современных поисков альтернативных вариантов общественного развития. На фоне ставших классическими исследований Наоми Кляйн и Дэвида Харви (к тому же переведенных на русский язык) весьма необычным образом выделяется книга Радики Десай. Приступая к обзору ее основных идей, хочется сказать: забудьте всё, чему вас учили раньше, и в итоге согласиться с тем, что предлагает этот замечательныйученый.

Радика Десай (Radhika Desai) – профессор отделения политических исследований университета Манитобы, Виннипег, Канада. В сфере ее интересов – политика Южной Азии, история экономической мысли, политэкономия развития, марксистская политэкономия. Совместно с Аланом Фриманом она руководит изданием серии книг «Будущее мирового капитализма», в которой вышла и ее собственная монография «Геополитическаяэкономия».

Эта книга произвела сильное впечатление на мировое научное сообщество прежде всего благодаря ярким нетривиальным идеям, разработанным в ней. Заслуженный профессор Токийского университета М. Итох пишет: «Книга Радики Десай бросает вызов некоторым широко распространенным идеям. Первая: что гегемония одной нации порождает стабильность мировой экономики. Вторая: что США в действительности являлись гегемоном

44

в каком-либо смысле в течение второй половины двадцатого века. Третья: что вариант глобализации, поддерживаемый финансовой индустрией и транснациональными корпорациями и зависимыми от них государствами – вариант чисто экономический, и он сопутствует отмиранию национального государства. В подтверждение своих аргументов она рассматривает в деталях историю американского доллара как валюты-гегемона, показывая, насколько непрочной является эта предполагаемая гегемония»63. Сама же Р. Десай рассказывает, что, когда она обсуждала с коллегами основную идею будущей книги, одни говорили о конце глобальной гегемонии США, другие – о развитии глобализации как американизации, а она, в свою очередь, заявила, что США никогда не были мировым гегемоном64.

Уже в предисловии автор выстраивает в общем виде систему своих аргументов. Первый и самый фундаментальный касается действительной значимости наций. Десай рассматривает капиталистический мировой порядок и его историческое развитие как продукт взаимодействия – противоречий, конкуренции или сотрудничества – множества наций. «Это взаимодействие определяется экономической ролью, которую каждая (нация – В.Г.) обязана играть в управлении капиталистической системой и кризисными тенденциями... Эта экономическая роль включает как внутреннее регулирование, так и международные отношения»65. Теоретической платформой для Десай, таким образом, становится большевистская66 концепция неравномерного совместно-

го развития (uneven and combined development).

63Desai R. Geopolitical Economy: after US Hegemony, Globalization and Empire. Winnipeg: PlutoPress, 2013.

64См.: Фриман А., Десай Р. Презентация книги «Геополитическая экономия». URL: http://rabkor.ru/video/2013/05/03/geopolitics (дата обращения: 13.09.2015).

65Desai R. Geopolitical Economy: after US Hegemony, Globalization and Empire. Р. 2.

66См.: Там же.

45

Второй аргумент состоит в том, что мировое господство первой индустриальной капиталистической державы – Великобритании – было неизбежным, равно как и неповторимым. Неравномерное совместное развитие, в ходе которого соперничающие страны подточили гегемонию Великобритании, в то же время сделало продолжение и тем более повторение подобной гегемонии невозможным.

Наконец, третий аргумент вскрывает, что глобализация 1990-х годов и империя 2000-х выступали идеологиями двух недавних попыток сохранить образ гегемона, а не чистыми теориями. Роль доллара как мировой валюты с самого начала была неоднозначна, а нарастание проблем с ним привело к закрытию «золотого окна» в 1971 году. Но доллар остался мировой валютой и продолжает заражать мир финансовыми болезнями.

Десай исходит из нескольких вполне очевидных для свободных от экономических предрассудков и навязанных идей умов фактов. Во-первых, государство не только никуда не уходило из экономики развитых стран, напротив – именно грамотное государственное регулирование и политика протекционизма предопределили их ведущее место. Во-вторых, глобализация в форме американизации никогда не могла бы осуществиться: само существование Советского Союза, как и процессы деколонизации и неравномерное совместное развитие в целом делали ее невозможной. Развивающиеся зависимые страны сегодня всё же весьма отличаются от колоний, прежде всего уровнем жизни граждан и принципиальной возможностью проводить самостоятельную политику. Пессимисты от экономики часто об этом забывают. Десай полагает, что империализм также остался в прошлом – две мировые войны достаточно научили человечество. Та ступень развития общества, которую принято называть глобализацией, таким образом, представляется ей как соревнование национальных экономик, в котором выигрывают те государства, начиная с Великобритании и заканчивая современной Южной Кореей, которые осуществляют прогрессивную промышленную

46

политику и ориентируются в большей степени на внутренний рынок. В XX веке к этим требованиям добавляется еще и необходимость отказываться от подачек МВФ и развивать экономику независимо от рекомендаций международных институтов.

Доллар, по убеждению Десай, никогда не был мировой валютой в том смысле, в каком ею был фунт стерлингов, доллар – национальная валюта, всецело зависимая от больной национальной экономики67. Хотя, разумеется, иллюзорная экономическая мощь поздних 1990-х, связанная с притоком частных капиталов на фондовые биржи, и иллюзорная военная сила ранних 2000-х способствовали быстрому притоку капиталов в США. Десай показывает, что в то время как военные расходы стремительно росли, американская экономика была все менее способна их поддерживать. Упрямая рецессия последовала за падением фондовых рынков, и последним выходом для администрации Клинтона, а затем Буша стала Федеральная резервная система. Рост потребления среди социальных групп с высокими доходами, поддерживаемый кредитами, благодаря «жилищному пузырю», надувающемуся с середины 1990-х годов, превратился в единственный источник роста экономики. Капиталы продолжали притекать, и вскоре доллар, а следовательно, и судьба американской экономики начали полностью зависеть от желания других стран их поддерживать. Целый ряд теорий был создан, чтобы оправдать неспособность экономики США к быстрому росту (опасность «дефляции», теория «сдерживаемого роста» и пр.) и необходимость сверхпотребления богатых в ущерб социально незащищенным группам населения68.

Анализируя «Капитал» Маркса, Десай показывает, что Великобритания заняла центральное место в миросистеме, проводя протекционистскую политику, и оставалась гегемоном до тех

67См.: Desai R. Geopolitical Economy: after US Hegemony, Globalization and Empire. P. 22.

68См.: Там же. P. 28.

47

пор, пока интересы финансового сектора в ее экономике были жестко подчинены интересам реального производства. Она также находит у Маркса подтверждение своей ключевой идее геополитической экономии как «отношений производящих наций»69. По ее словам, многие помнят знаменитые слова Маркса о том, что империализм в Индии закладывает фундамент материальных условий для последующей эмансипации через развитие производительных сил, но забывают другое его утверждение: «Только конец колониальной эксплуатации – в социализме, либо в национализме – когда “в самой Великобритании на место правящих сегодня классов придет индустриальный пролетариат, или ... сами индийцы станут достаточно сильными, чтобы всем вместе сбросить английский хомут” – индийцы смогут “пожинать плоды нового общества, уже рассеянные у них”»70. Империалистическое стремление господствующих стран создавать колониальные рынки неизбежно рано или поздно наталкивается на стремление зависимых стран стать самостоятельными, расширяя и углубляя внутренний рынок.

С развитием новых индустриальных стран – Германии и Соединенных Штатов, активно применявших протекционизм, финансовый капитал начинает вытеснять производительный. Для финансового (монополистического или государственного) капитализма протекционизм превращается из средства защиты от захвата внутреннего рынка зарубежной промышленностью в средство завоевания зарубежных рынков собственной промыш-

ленностью71. Десай показывает, что попытки современных США подражать колониальной Британской империи в этом деле обречены на провал. Неравномерное совместное развитие множества национальных экономик, по ее мнению, наиболее существенная

69Desai R. Geopolitical Economy: after US Hegemony, Globalization and Empire. P. 42.

70Там же.

71См.: Там же. P. 51.

48

тенденция современного капитализма. Даже распад СССР не мог существенно повлиять на нее: Китай, Индия, «азиатские тигры» сегодня развиваются вполне самостоятельно и динамично.

Имперский проект США, как известно, берет свое начало после Второй мировой войны, из которой они выходят не просто наименее пострадавшими, но наиболее могущественными в финансовом и военном отношении. Затем, после провала Брет- тон-Вудской системы, США максимально либерализировали фондовые рынки так, что «подчиненная США мировая финансовая структура по сути превратилась в гигантский пылесос, втягивающий капитал со всего остального мира в американскую экономику»72. Так, в 1998 году рост экономики за счет притока капиталов составил 7 %, хотя в 1950-х и 1960-х годах не превышал 1 %, а в 1980-х – 4 %73. Этому способствовали не только надувавшиеся жилищный и финансовый пузыри, но и успешные чисто пропагандистские идеологические проекты типа «чуда скрытой продуктивности» или клинтоновской «глобализации», которую мировое научное сообщество приняло за чистую монету. Таким образом, по мнению Десай, гегемония США, не опиравшаяся на реальное производство, изначально была и остается фиктивной. Поскольку производственных скреп глобализации просто нет, Соединенным Штатам все больше приходится опираться на военную силу, навязывая свое виденье мирового порядка. Фактически за вторую половину XX века США не выиграли ни одной войны, зато вновь успешно навязали остальному миру три иллюзии: первая – что США ведут войны против режимов, а не наций; вторая – что поражение во Вьетнаме обусловило последующую стратегию быстрых и успешных войн, при которых боевые действия сосредоточиваются вокруг конкретных военных целей и не затрагивают мирное население; третья –

72Desai R. Geopolitical Economy: after US Hegemony, Globalization and Empire. P. 223.

73См.: Там же.

49

что со времен войны в Заливе американскую армию поддерживает местное население. В насаждении этих трех иллюзий особенно преуспел Дж. Буш. Миф об 11 сентября сослужил ему хорошую службу в качестве предлога не только для интервенций в маленькие изолированные в международном отношении страны, но и для объяснения очевидной рецессии в американской экономике. Б. Обама фактически продолжил политику Буша по всем направлениям. Его реакция на кризис 2008 года сводилась к трем мерам: «золотые парашюты», фискальное стимулирование экономики и закон о защите прав потребителей, которые сразу же были метко охарактеризованы как попытка тушить пожар бензином. Кризис углубляется.

Заключение Десай в целом оптимистично. XXI век начинается с «момента мультиполярности», который подводит итог эпохе империализма, когда отдельные страны могли или предпринимали попытки доминировать. «Успешные скачки догоняющего развития, самый сильный из которых совершили СССР

и коммунистические страны, а последний – страны БРИКС, рас-

пространили действительную производственную мощь на-

столько широко, что сделали к началу XXI века подобное доминирование невозможным»74. Десай подчеркивает очевидный факт: независимости добиваются страны, открыто идущие по пути построения социализма, либо страны, в которых социализм «протаскивается» исподволь – через экономическое регулирование государственного капитализма.

Современный затянувшийся кризис предоставляет развивающимся странам, по ее мнению, даже больше возможностей, чем конец Второй мировой войны. Однако для движения к социализму, возможно, через возрождение кейнсианства необхо-

дима теоретическая реабилитация ведущей роли государства в экономике. «Это такое виденье мира, в котором экономическая

74 Desai R. Geopolitical Economy: after US Hegemony, Globalization and Empire. P. 262.

50