Коллективистское общество Идеал. Теория. Реальность

как источник движения, развития возникает из внутренней расчлененности единого).

Мы полагаем обоснованным допустить, что если коллективность на первый план в системе социальных отношений выдвигает организационный аспект, то и структурность общества, прежде всего, должна определяться организационными связями.

При таком допущении определяющим моментом неклассовой структуры общества выступает место индивида, группы, социального слоя в социальной организации, статус того конкретного организационного элемента общества, в который входит индивид, социальная группа. Организационный критерий социального положения в этом случае постепенно вытесняет классовый принцип структурирования общества. Снятие классовой природы расчленения социальной структуры в сколько-нибудь полном виде можно связать лишь с новой промышленной революцией, призванной упразднить старое разделение труда и совместно-индивидуальное участие работников в их функциональных ролях в труде. Соответственно изменятся и экономические отношения. Иначе говоря, относительно полное преодоление классовой структурности общества возможно только на основе перехода от формального подчинения труда коллективности к реальному.

Неэкономическая структурность в той или иной мере проявляет себя сразу же после того, как общество вступает в полосу государственного социализма – первую форму социалистического развития. Однако в условиях первой фазы коллективистских отношений – от самых первых форм государственного социализма до социализма зрелого, сложившегося – элементы экономической (то есть по своему происхождению классовой) структурности остаются весьма существенными, а на начальных ступенях социалистического развития, наверное, и определяющими. Вместе с тем старых классов здесь уже нет (ибо нет классового антагонизма – решающего критерия существования «полноценных» классов, истинно классового противостояния). Налицо поэтому взаимодействие старых и новых критериев структурности общества.

В условиях, когда налицо старое разделение труда, когда работник жестко привязан к своему рабочему месту, когда труд его

221

вынужденно жестко регламентирован во времени, когда индивидуальное участие в труде выступает не только как условие, но и как мера участия в потреблении, в значительной степени сохраняют свою силу основания классового деления общества.

С самого начала развития социализма на своей собственной основе (то есть уже в условиях государственного социализма) для социальной структуры характерно, прежде всего, взаимодействие социальных общностей, постепенно (однако лишь в меру формационного развития общества, а не от самого по себе хода физического времени) перестававших быть классами, но еще отнюдь не переставших ими быть. Здесь нет непримиримой противоположности отношений между основными составляющими социальной структуры, – рабочим классом, крестьянством, интеллигенцией, – то есть, нет решающего критерия полной и безусловной классовости. Однако разделенность труда (умственного и физического, сельскохозяйственного и промышленного и т.п.) такова, что социально-эконо- мические различия между основными составляющими социальной структуры имеют, прежде всего, пока классовую природу. Различия между элементами социальной структуры двойственны: в главном – все еще классовые по своей природе, в пока еще не главном, но в тенденции выходящем на первый план – неклассовые.

От нового, от коллективности проистекает уже специфическая неклассовая структурность общества. Но эта новая структурность еще не созрела, не вытеснила старую, классовую структурность. Старое пока еще очень существенно (что было характерно для первой фазы новой формации всегда). В целом же налицо диалектическое взаимодействие двух принципов структурности общества – новой и старой. При определенных условиях то новое, то старое в процессах, проходящих в социальной структуре, выступает на первый план.

Давление старого особенно болезненно ощутимо проявляется в эффекте бюрократии.

Определенное неантагонистическое противостояние простого рабочего и специалиста в процессе труда ведет и в условиях реализации социалистической тенденции развития к неизбежной частич-

222

ной профессионализации управления. Это относится и к хозяйственному управлению, и ко всем институтам законодательной и, особенно, исполнительной власти. Такое положение, если различия в труде и социальном положении не выходят за пределы различий лишь в социальных функциях, остается в пределах доминирования нового, неклассового в структурности общества. Классовое и в этом случае неизбежно присутствует, но оно не доминирует.

Ситуация в корне меняется, если на первый план выступает собственно социальное (в том числе и экономическое) противостояние работника и управляющего. Не просто работник физического труда противостоит тогда работнику умственного труда, а представитель рабочего класса противостоит персонификации государства (в ка- кой-то мере отчужденного от работника), – управляющему, трансформирующемуся (независимо от его индивидуального желания или нежелания) в бюрократа. Из-под отношения государственного социализма проступают тогда, становятся реальностью черты его предшественника – государственного капитализма.

Отношение коллективности в таком случае становится в чем-то иллюзорным. Руководители безразличны к работнику как к личности: «Лишь бы работал!». Со своей стороны, у работника эта ситуация порождает отчужденное отношение к своей работе: «Лишь бы заработать!». Интересы общества и предприятия в этом случае мало интересуют и ту и другую сторону: и управляющие, и управляемые, хотя и по-разному, но выводят на первый план свой индивидуальный интерес, понимаемый узко, упрощенно, вульгарно как интерес не столько индивидуальный, сколько частный, противостоящий общественному. На первый план (на позицию доминирования) как раз и выступает тогда классовое, а в противостоянии рабочего класса и управляющих проглядывают элементы антагонизма.

Взаимодействие старого и нового в социальной структуре весьма своеобразно проявляет себя в некоторых негативных для коллективистского общества явлениях. Новое в социальной структуре весьма своеобразно ограничивает некоторые возможные формы реализации старого «внутри» нового.

223

Прямая эксплуатация рабочей силы в форме найма работников, обеспечивающих рост частных доходов в виде прибавочной стоимости, чрезвычайно затруднена, практически невозможна уже в условиях государственного социализма. Поэтому эксплуатация прорывается через наиболее доступный в этих условиях для частного интереса канал: использование определенным кругом лиц своей профессии, своего служебного положения для перераспределения прибавочного продукта в свою пользу. Налицо безусловный процесс экономической эксплуатации, но осуществляется она через механизм взяточничества, приписок, вымогательства, привилегий, спекуляции, обмана покупателя в торговле и т.п. Природа полученного в процессе этой эксплуатация дохода очевидна: перераспределенный прибавочный продукт общества – часть необходимого продукта, отторгнутого у законного владельца указанными методами. Однако экономический (да и социальный) механизм, господствующий в обществе, не дает денежному доходу, полученному в результате такого перераспределения, превратитьсявкапитал. Иденьги накапливаются вформе сокровищ.

В настоящее время развитие кооперации, так называемой индивидуальной трудовой деятельности, приоткрыли некоторые каналы превращения денег в капитал под правовым прикрытием новых экономических форм. Надо ожидать на этой основе определенного обострения классовой конфронтации в обществе.

Взаимодействие (и взаимовлияние) элементов старого и нового в социальной структуре отчетливо проявляется еще в целом ряде конкретных форм, из которых мы полагаем наиболее существенными две, характеристику которых и даем ниже.

Прежде всего возросла проницаемость границ между социальными классами и слоями. Достаточно часто индивид за свою жизнь несколько раз меняет свою социально-классовую принадлежность (не говоря уж о более частных переменах), сам того не замечая. Сам он фиксирует лишь изменения конкретных условий жизнедеятельности: переход на другое место работы, на другую должность, смену местожительства и т.п. С точки же зрения обобщенного теоретического анализа социальной структуры, индивид, возможно, переходит из одного в другой социальный класс, социальный слой.

224

Другое новое явление – возросшая множественность градаций в социальном статусе, их более тесная связь с сознательно избираемым самим индивидом тем иди иным вариантом самоутверждения в обществе1.

Радикальная смена критериев социальной структурности – длительный и сложный социальный процесс. Этот процесс будет идти в оптимальных формах только в том случае, если он будет сознательно управляемым, регулируемым.

Определяющее отношение как определяющее (основное) противоречие

Сегодня само признание необходимости противоречий как сущности явлений при социализме уже является фактом. Коллективности, как и всем предшествовавшим ей типам социальности, свойственна разветвленная, всеохватывающая система противоречий. Чтобы подытожить анализ сущности коллективности как определяющего (основного) отношения коммунистической формации надо хотя бы бегло, хотя бы в самом основном охарактеризовать свойственное ей сущностное противоречие.

От признания самого существования противоречий до построения в теории характеристики общества той или иной ступени его развития, в основе которой лежат свойственные ему противоречия, еще немалая дистанция. Во всяком случае дискуссии о противоречиях при социализме идут с середины 50-х гг. ХХ в., а концепции социализма, построенной на его основном противоречии, нет в широком научном обороте и до сих пор2.

1См. нашу публикацию: Файнбург 3.И. К вопросу об исторических типах самореализации личности // Всестороннее развитие личности советского человека. Философские и социологические проблемы: сб. науч. труд. Свердловск, 1979. С.18–27. – Авторы.

2Их нет и в самых последних изданиях учебников и учебных пособий по научному коммунизму (В.Ф. Халипова, Э.В. Тадевосяна, под ред. Е.А. Ануфриева, Г.Л. Смирнова и др,) и по политической экономии (в том числе и в подготовленном к изданию по указанию ЦК КПСС и широко разрекламированном новом учебнике под ред. В.А. Медведева). В методологическом обосновании теории этот учебник в принципе не перешагнул уровня учебника 1954 г., хотя в ряде конкретных постановок он, безусловно, современнее.

Напомним, что для официозной науки именно учебник являлся и все еще является изложением нормативного содержания знания. – Авторы.

225

Противоречие – наиболее глубокая и обобщенная характеристика сущности любого явления, в том числе и социального. Но при этом социальное противоречие по самому своему типу, по своему механизму столь же исторично, как и все другие социальные явления. В ходе истории меняется и само общество как организм, как система, меняются и определяющие его сущность социальные противоречия.

Превращение содержания социальных отношений в свою полярную противоположность при переходе от капитализма к коммунистической формации основано на коренном изменении самой природы социального противоречия, и должно быть, прежде всего, выражено в этом изменении.

Изменение характера сущностных социальных противоречий и является наиболее общим (обобщенным) конкретным выражением (и отражением одновременно) полярной противоположности социализма капитализму, выражением так называемого нового системного качества новой социальной системы, выражением глубинной сущности коллективности как новой исторической формы соединения индивидов в обществе, коллективности как определяющего (основного) отношения общества нового типа – коммунистического.

Противоречие по своей структуре представляет собой, как известно, взаимодействие, взаимосвязь – единство и «борьбу» – взаимопроникающих противоположностей. Антагонистическое и неантагонистическое противоречие представляют собой два особых (противоположных по своим свойствам) типа социального противоречия, различающихся: (а) характером образующих противоречие противоположностей, (б) характером взаимодействия этих противоположностей. Если в отдельном, частном случае тот или иной тип социальной противоречивости зависит от конкретных (столь же частных) обстоятельств, то исторический тип социального противоречия, доминирующий и определяющий для той или иной формации, есть целиком продукт истории. Смена типа социальности, характера взаимодействия образующих общество элементов, характера структурного членения общества предопределяют характер доминирующего исторического типа социального противоречия – и в свою оче-

226

редь определяются им как наиболее глубокой сущностной характеристикой явлений.

Обществу, в котором доминируют взаимоисключающие интересы образующих его социальных слоев, классов, групп, причем их взаимодействие характеризуется стихийным характером, т.е. безусловным доминированием объективного основания в человеческой деятельности, – свойственен антагонистический тип социального противоречия. Таким обществом, в частности, является капитализм. Не все его социальные противоречия, конечно, антагонистичны, но основные, определяющие характер и тенденции его развития как формации, как общества, основные, определяющие отношения в социальной структуре и т.п., антагонистичны, безусловно. Они и определяют общие исторические свойства формации.

Обществу, в котором доминируют интересы в основе своей, в главном и в конечном совпадающие, согласуемые, сосуществующие (что и отражено, в частности, в социальной структуре, определяемой отношениями коллективности), причем их взаимодействие характеризуется планомерностью регулирования, т.е. доминированием коллективного субъективного начала в организации человеческой деятельности (определявшая функция объективного этим не снимается и не может быть снята), – свойственен неантагонистический тип сущностного, определяющего социального противоречия. Таким обществом является коллективистское общество, характеризующееся коллективностью отношений и планомерностью своей организации, своего функционирования и развития. Конечно, не все частные противоречия коллективистского общества (и особенно на ступени социализма) неантагонистичны, но основные, определяющие его формационный тип, определяющие закономерные характер и тенденции его развития, определяющие закономерные отношения в его социальной структуре и т.п. неантагонистичны, и именно они определяют системные свойства формации как ступени прогресса истории.

На современном этапе исторического развития сохранение условий доминирования антагонизмов как определяющего типа социального противоречия означает постоянное, неуклонное и неиз-

227

бежное нарастание потенциальной опасности гибели общества как целого, уничтожения социальной формы бытия материи.

Переход общества к коллективности, как доминирующей в этих условиях форме социальности, к планомерности, как определяющей в этих условиях форме организации коллективистского общества, форме его функционирования и развития, выступает теперь как объективная материальная потребность самого сохранения существования социальности, как безальтернативная необходимость.

Разграничение характера социальных противоречий – антагонистических и неантагонистических – имеет смысл тогда, когда речь идет не о любом взаимодействии внутри общества, например, о взаимодействии индивидов или малых групп (так сказать, взаимодействиях «внутри» общества – без прямого существенного влияния на его движение и развитие как целого), а о взаимодействии таких структурных элементов общества, которые определяют в целом характер общественного развития, формационные свойства общества, его формационный исторический тип. Постулат о смене исторического типа социального противоречия – смене антагонизмов неантагонистическими противоречиями – относится, безусловно, лишь к противоречиям всеобщественного уровня развития. Что же касается, в частности, уровня развития индивидов, малых групп, тех или иных социальных групп, то проблема противоречий, замыкающихся на этом уровне, нуждается в специальном исследовании. Здесь, на наш взгляд, нет оснований утверждать, что могут исчезнуть антагонизмы. Во всяком случае, надо еще анализировать этот вопрос, чтобы писать о нем достаточно конкретно.

Антагонистическая и неантагонистическая формы социальных противоречий всегда присутствуют в социальном процессе на ка- ких-либо его уровнях. Но общий характер социального развития определяется доминированием на всеобщественном уровне по отношению к социальному процессу в целом какой-либо одной (той или иной из двух, образующих диалектическую пару) формы социального противоречия. Антагонистическая форма противоречия не исчезает сама собой. Она перестает доминировать постепенно в диалектическом контексте перехода к новому качеству, когда старое качество в снятом виде еще присутствует в «глубине» объекта.

228

Если планомерно и целенаправленно развивается новое качество общественных (формационных) отношений – коллективность, планомерность, положение личности в обществе в качестве свободной индивидуальности и т.п., – то снимаются и условия для того, чтобы старая форма противоречия (то есть антагонизм) оказалась вновь на поверхности общественных отношений, вернула бы себе роль определяющей формы социального противоречия.

Противоречие как характеристика самой глубокой сущности явления требует, чтобы в анализе, в объяснении все время присутствовали, сталкивались, зримо переходили друг в друга образующие противоречие противоположности. Всякий иной подход, сколь бы «высокой» и насыщенной научной риторикой он не сопровождался, с наукой имеет мало общего. Это – апология, вульгарный уровень рассмотрения того или иного объекта, но не наука. Реальные общественные процессы и противоречия не могут рассматриваться так сказать «параллельно», ибо это и было бы метафизикой, лишь прикрываемой псевдодиалектической фразеологией.

Наша литература по проблеме противоречия, как мы полагаем, в целом все еще остается в рамках принципиальной концепции (парадигмы, ведущей свое происхождение от постановки ее в статье Н. Власова (см. ссылку на стр. 89)). Развитие пока шло в основном вширь, и принципиально новый уровень реализации принципа противоречий в нашем обществознании – революционная смена парадигмы (по Т. Куну) – еще впереди. Переход к новой парадигме назрел, он на очереди, он подготовлен всем предшествующим развитием и продолжает готовиться нынешним, но он в целом пока еще не состоялся1.

Прежде всего стоило бы напомнить, что основное противоречие формации является противоречием всей системы социальных (включая и экономические) отношений. Рассматриваться может либо некая целостность общества и природы, либо общество как совокупность отношений. Противоречие общества и природы является для общества в известном смысле внешним противоречием,

1 См. уже упоминавшуюся выше статью: Файнбург З.И., Козлова Г.П. Становление новой парадигмы политической экономии социализма // Экономические науки. 1987. № 3. – Авторы.

229

противоречия же самих общественных отношений – внутренними. Нет нужды повторять здесь общеизвестные положения об их взаимной связи и обусловленности и т.п., однако полезно все же напомнить необходимость их различения в анализе.

Если трактовать развитие общества как самодвижение, то его источником может быть лишь внутреннее атрибутивное противоречие самого общества. Это никак не умаляет значения взаимодействия внешних противоречий общества с внутренними, однако требует строгого различения двух этих аспектов взаимодействия.

С этой точки зрения мы считаем, что: основное противоречие формации: (а) является внутренним противоречием общества как системы отношений; (б) характеризует общество как систему отношений в целом, а не только его производственные или какие-либо иные отношения; (в) выражает и характеризует сущность основного отношения в обществе; (г) взаимодействует с противоречием природы и общества (производительных сил и производственных отношений) как внутреннее противоречие с внешним.

Мы полагаем (и могли бы привести в подтверждение данные анализа как всей концепции, так и текстов), что К. Маркс именно в таком ключе трактует основное отношение капитализма и его основное противоречие.

Противоречие между производительными силами и производственными отношениями «безразлично» к любой конкретной экономической категории. Любая из них присутствует в этом противоречии не в своем особенном или единичном, а в своем наиболее всеобщем, предельно всеобщем виде – только как «обезличенная», лишенная своего индивидуального «имени» частичка производственных отношений «вообще». Все отношения внутри способа производства становятся обезличенными перед противоречием производительных сил и производственных отношений. И это проявляется в том, что на основе одного только противоречия между производительными силами и производственными отношениями невозможно строить логически обоснованную систему категорий политической экономии. Тем более невозможно строить такую систему категорий для характеристики формации в целом.

230