5. Есть очень спорное воззрение д.О. Тузова о том, что исполнительное предоставление – это сделка. Против этого выступает многие, и дают такой пример:

"По договору купли-продажи продавец должен передать индивидуально-определенную вещь через год с момента заключения договора, однако вследствие злонамеренных действий покупателя он вынужден передать вещь раньше срока, например через месяц.

• Если занять ту позицию, что передача вещи является сделкой и к ней применимы все правила формирования воли и волеизъявления, нет никаких препятствий обратиться в суд и признать недействительной "сделку" по передаче вещи.

Но собственно договор купли-продажи, из которого возникла обязанность передать вещь, не оспаривается и обязанность по передаче не устраняется. Более того, покупатель, принимая вещь досрочно, получает то, что он и должен получить. Вещь поступает в его владение, что независимо от желания его контрагента означает возникновение права собственности на вещь. Что же достигается признанием недействительной передачи вещи? Ответ, казалось бы, очевиден: срок передачи вещи должен быть увеличен. Таким образом, суд должен обязать покупателя возвратить продавцу досрочно переданную вещь?

• Возражения Рудовкоса: НО судебная процедура у нас не столь оперативна, и к моменту вынесения судом решения вероятнее всего срок передачи вещи уже наступит, и суд, вынося подобное решение, должен будет признать недействительной саму сделку купли-продажи, с одной стороны, ибо решение будет вынесено в противоречии с ней, а с другой стороны, суд обязан прекратить уже возникшее право собственности у приобретателя. Поэтому наиболее вероятным и адекватным решением может быть взыскание убытков, вызванных вынужденным досрочным исполнением. Для применения данной меры ответственности нет необходимости признавать передачу вещи недействительной. Таким образом, механизм защиты интересов продавца не нуждается в объявлении передачи вещи сделкой

6. Ещё одна интересная концепция Тузова: следует разграничивать обязательственный договор об отчуждении вещи неуправомоченным отчуждателем и традицию (передачу отчуждаемой вещи приобретателю) как распорядительную сделку - вещный договор, совершаемый во исполнение обязательственного договора и направленный на непосредственное перенесение права собственности на приобретателя.

В рамках такого подхода оказывается возможным признать заключенный неуправомоченным отчуждателем обязательственный договор действительным по аналогии с договором о продаже будущей вещи или той, которую продавец намерен приобрести в будущем, поскольку отсутствие у отчуждателя права собственности на момент заключения договора не лишает его возможности возложить на себя обязательство распорядиться этой вещью в будущем. В период от момента заключения договора до момента его исполнения продавец либо станет управомоченным отчуждателем (например, получив эту вещь в дар или купив ее), и тогда традиция, совершаемая во исполнение обязательственного договора об отчуждении этой вещи, будет действительна, либо не станет таковым. В последнем случае недействительным (как противоречащий закону) будет не обязательственный договор об отчуждении, а именно вещный договор (традиция), и именно его недействительность восполняется добросовестностью возмездного приобретателя по условиям ст. 302 ГК РФ. Главным аргументом в пользу этой точки зрения является невозможность обоснования договорной природы ответственности за эвикцию в случае признания недействительным самого договора купли-продажи.

7. Тузов, анализируя положения о добросовестном приобретателе, справедливо заключает, что третьи лица, которые добросовестно приобрели имущество, не догадываясь, что в основании завладения этим имуществом отчуждателем лежит оспоримая сделка, оказываются в полной зависимости от того, заявит ли заинтересованное лицо иск о признании оспоримой сделки недействительной и применении последствий ее недействительности, противопоставит ли ссылку на истечение исковой давности по этому иску ответчик и т.п. В некотором смысле такие приобретатели оказываются в еще худшем положении, чем те, кто приобрел имущество по сделке, которая уже на момент ее совершения являлась ничтожной, поскольку последние по крайней мере могут легализовать свое приобретение по истечении приобретательной давности, а при ретроактивном оспаривании это невозможно.

8. При рассмотрении виндикации и владельческой защиты Тузов сделал спорный вывод, что притязание, предусмотренное п. 2 ст. 234 ГК РФ, является разновидностью владельческой (посессорной) защиты, т.е. защиты владения как факта.

• Но на самом деле предпосылкой посессорной защиты в классическом смысле этого понятия является любое владение безотносительно к наличию или отсутствию права на владение, т.е. в том числе и незаконное недобросовестное владение, даже приобретенное насильственно и самоуправно. НО ст. 234 ГК РФ гарантируют юридическую защиту лишь добросовестно приобретенному владению имуществом как своим собственным, причем такая защита невозможна против собственника и иного титульного владельца.

9. В действующем российском гражданском праве виндикационный иск базируется на презумпции правомерности утраченного виндицирующим истцом владения

То есть с учетом ограничения виндикации, вытекающего из содержания ст. 302 ГК, доказыванию в виндикационном процессе подлежат именно и только факты нахождения вещи во владении истца и противоправного лишения его владения против его воли либо просто выбытие вещи из владения истца, хотя бы и по его воле, и ее недобросовестного (либо добросовестного, но безвозмездного) приобретения ответчиком.

• Поэтому, если ответчик не представит каких-либо доказательств неуправомоченности виндиканта, то никакой сложности доказывания истцом своего титула при виндикации по гражданскому праву России просто нет.

Если же ответчиком будут представлены указанные доказательства, а опровергнуть их истец не в силах, то в таком случае невозможно удовлетворение как виндикационного иска, так и иска по п. 2 ст. 234 ГК, поскольку субъективная убежденность истца в наличии у него права на владение, которую Д.О. Тузов отождествляет с добросовестностью владения, объективно не находит подтверждения и, следовательно, должна рассеяться как дым.