Залогодательское и поручительское согласие на сохранение своих обязательств после замены должника

Если исполнение обязательства было обеспечено кредитоспособностью или имуществом третьего лица - поручительством или залогом имущества третьего лица - обязательства поручителя и залогодателя после замены должника должны прекратиться. Основание их прекращения - прекращение основного обеспеченного ими обязательства (было обязано одно лицо, стало обязано другое, обязательство которого они не обеспечивали)*(14). Вместе с тем принципы свободы договоров и односторонних сделок делают допустимым совершение поручителем и залогодателем - третьим лицом сделки, направленной на продолжение своих обязательств даже в случае замены должника. В литературе этому вопросу внимания практически не уделяется; из русскоязычных источников следует отметить лишь цитируемую статью М.М.Агаркова. Основные положения, сформулированные в ней, состоят в следующем.

Согласие поручителя или залогодателя отвечать за нового должника есть односторонняя сделка, а следовательно, на нее распространяются все те положения и выводы, которые применимы для кредиторского согласия на замену должника. Для действительности этой сделки достаточно ее восприятия любой из сторон договора о переводе долга, после чего согласие уже не может быть отозвано. Сделка может быть совершена во всякой форме (письменной, устной или посредством конклюдентных действий)*(15).

С учетом высказанных нами ранее критических замечаний по вопросу о характеристиках кредиторского согласия на замену должника следует уточнить, что поручитель и залогодатель должны давать свое согласие отвечать за нового должника только по запросу кредитора - единственного заинтересованного в этом лица. Ему же поручитель и залогодатель должны адресовать свое согласие (п.2, 4 ст.339, ст.362 ГК РФ)*(16). Получение согласия любым из должников в ситуации, когда такое согласие не получено кредитором, не имеет юридического значения. Тем более не имеет юридического значения согласие залогодателя или поручителя, полученное кредитором не от них непосредственно, а от третьих лиц, не имеющих специальных полномочий на его передачу кредитору, или от кого-либо из должников.

Имея в виду предписания российского гражданского законодательства о том, что основанием возникновения поручительства и залога является только договор, но не односторонняя сделка (п.3 ст.334, п.1 ст.341, ст.361 ГК РФ), на первый взгляд, следует усомниться в справедливости вывода о том, что обязательство нового должника может быть обеспечено залогом и поручительством, возникшими из односторонних сделок*(17). Также в свете предписаний ГК РФ о необходимости заключения договоров залога и поручительства только в письменной форме под страхом недействительности (п.2 и 4 ст.339, ст.362) казался бы логичным вывод о том, что и согласие отвечать за нового должника также должно быть сделано только в письменной форме под страхом недействительности. Но на практике в соблюдении данных требований нет необходимости, поскольку в самом ГК РФ имеются на этот счет специальные нормы, наделяющие особым юридическим значением именно адресованное кредитору одностороннее согласие поручителя (п.2 ст.367) или залогодателя (ст.356) отвечать за нового должника, не связывая кредитора необходимостью соблюдения какой-либо его особенной формы.

Решение законодателя вполне оправданно: если кредитор соглашался принять в обеспечение своего требования обязательство определенного поручителя или залог определенного имущества третьего лица, то логично предположить его намерение сохранить по крайней мере это же самое обеспечение и после замены должника. Требовать специального кредиторского волеизъявления по этому вопросу только для того, чтобы соблюсти общие предписания ГК РФ об основаниях возникновения залога и поручительства, было бы недопустимым формализмом. Тем более что кредитор, не желающий сохранять имеющееся обеспечение в новом обязательстве, может достичь этой цели элементарным способом: ему просто не нужно информировать поручителя и залогодателя о планируемой замене должника, только и всего. Если же кредитор их информировал об этом и, более того, запросил их согласия отвечать за нового должника, зачем же требовать еще и его подписи под договором - новым или измененным?

Таким образом, в правилах ГК РФ заложена внутренняя несогласованность. По сути она необходима и неизбежна, но на практике может стать причиной возникновения проблем. Указанные нормы ГК РФ (п.3 ст.334, п.1 ст.341 и ст.361) однозначно свидетельствуют о том, что без договора ни залог, ни поручительство возникнуть не могут, в то время как иные предписания того же Кодекса (ст.356 и п.2 ст.367), напротив, совершенно недвусмысленно говорят о противоположном: в отдельном, совершенно особом, специфическом случае правоотношения залога и поручительства могут возникнуть и из односторонних сделок, т.е. без договора. Очевидно, что в этой части нормы ГК РФ нуждаются в дополнении: следует указать, что в случаях, прямо предусмотренных законом, залог и поручительство могут возникать и из односторонних сделок залогодателя и поручителя. Чтобы предупредить расширительное толкование этой нормы, можно конкретизировать ее бланкетную гипотезу, отослав не к абстрактному "закону", а именно к нормам ст.356 и п.2 ст.367 ГК РФ.

Очень важным является вопрос о том моменте времени, когда может быть дано согласие поручителя или залогодателя отвечать за нового должника. Совершенно очевидно, что оно не может быть дано после замены должника, ибо замена должника прекращает ранее существовавшее обязательство с участием переводителя, а значит, и все дополнительные к нему обязательства, в том числе обязательства залогодателей - третьих лиц и поручителей. Следовательно, их согласие должно быть сделано до такой замены, а именно:

а) до или после предварительного согласия кредитора, но до вступления в силу договора перевода долга, либо

б) до или после вступления в силу договора перевода долга, но обязательно до вступления в силу последующего согласия (одобрения) кредитора.

К такому же выводу, но только в несколько иной форме приходит М.М. Агарков, утверждая, что согласие поручителя или залогодателя отвечать за нового должника должно быть выражено до момента перевода долга (замены должника), если только: а) договор перевода долга между кредитором и третьим лицом*(18), или б) договор перевода долга между двумя должника- ми, основанный на предварительном согласии кредитора, либо в) последующее согласие кредитора на перевод долга - не совершены под отлагательным условием дачи указанного согласия поручителя или залогодателя*(19).

В.А. Белов,

кандидат юрид. наук,

доцент кафедры гражданского

права юридического факультета

МГУ им. М.В. Ломоносова

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────

*(1) См.: Агарков М.М. Перевод долга // Право и жизнь. 1923. N 3. С.27.

*(2) См.: Там же. С. 34.

*(3) См.: Там же. С. 26; Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М., 1944. С.399.

*(4) Можно скорректировать данное утверждение следующим образом: о согласии кредитора следует известить сторону, заинтересованную в его скорейшем получении, т.е. переводителя (о том, почему о несогласии следует сообщить принимателю, было сказано ранее).

*(5) См.: Агарков М.М. Указ. соч. С. 25-28.

*(6) См.: Агарков М.М. Указ. соч. С. 26.

*(7) См.: Там же.

*(8) См.: Там же.

*(9) См.: Там же. С. 29; Гражданский кодекс Советских республик: Текст и практический комментарий / Под ред. А. Малицкого. Изд. 2-е. Харьков, 1925. С. 123.

*(10) См.: Агарков М.М. Указ. соч. С. 26.

*(11) См.: Там же. С. 27.

*(12) См.: Там же.; Дернбург Г. Пандекты. Т. 2. Вып. 3. Обязательственное право: Изд. 3-е. М., 1911. С.141.

*(13) Г.Дернбург (Указ. соч. С. 141), напротив, считает наиболее типичным случаем выражения согласия кредитора именно заявление последним требования новому должнику.

*(14) Кстати, это еще одно обстоятельство, свидетельствующее в пользу предложенного нами понимания правопреемства в обязательствах как процессов прекращения одного правоотношения и немедленного возникновения другого, нового правоотношения, хотя с идентичным содержанием.

*(15) См.: Агарков М.М. Указ. соч. С. 32.

*(16) А.А. Рубанов считает, что п.2 ст.367 ГК РФ говорит о согласии поручителя, "не указывая, кому оно должно быть адресовано" (cм.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М., 1996. С. 569). В ответ на этот упрек можно только еще раз перечитать текст данной нормы: "Поручительство прекращается с переводом на другое лицо долга по обеспеченному поручительством обязательству, если поручитель не дал кредитору согласия отвечать за нового должника" (выделено мной специально для А.А. Рубанова. - В.Б.).

*(17) Такое мнение высказал А.А. Рубанов (см.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. С. 561, 569-570). По мнению комментатора, для того, чтобы "согласие" залогодателя или поручителя отвечать за нового должника имело юридическую силу, оно непременно должно представлять собой новый либо соответственно измененный договор поручительства. И если суждение почтенного профессора Рубанова об основании и форме обязательства поручителя отвечать за нового должника является просто дискуссионным, то его позиция по вопросу о правовом положении залогодателя не соответствует даже законодательству, ибо в ст.356 ГК РФ совершенно однозначно говорится о том, что согласие залогодателя отвечать за нового должника влечет продолжение залоговых правоотношений, а не возникновение доселе не существовавших отношений поручительства.

*(18) Т.е. договор пассивной цессии, уступки долга, который в настоящей статье не рассматривается.

*(19) См.: Агарков М.М. Указ. соч. С. 33.