!!Экзамен зачет 2023 год / 1tolstoy_yu_k_k_teorii_pravootnosheniya
.pdf
объект воздействия или объект регулирования правовой нормы, каковым являются общественные отношения. Попытка же выбросить за борт категорию «объект правоотношения», предпринятая С. Ф. Кечекьяном, ведет к безобъектности субъективной обязанности. Совершенно очевидно, что правовая обязанность, которая ни на что не воздействует, вообще никому не нужна. Неудовлетворительно и предложенное С. Ф. Кечекьяном общее понятие объекта, поскольку под него может быть подведено все то, по поводу чего правоотношение устанавливается.[57]
Многие авторы, исследовавшие проблему правоотношения, предлагают различать объект правового регулирования и объект правоотношения; объект правоотношения и объект права; объект правоотношения и объект прав и обязанностей и т. д. Так, О. С. Иоффе различает объект нормы права и объект правоотношения; О.А.Красавчиков – объект правового регулирования и объект правоотношения; А.К.Юрченко – предмет правового регулирования и объект правоотношения; С. И. Вильнянский – объект воздействия объективного права и объект правоотношения; Л. С. Явич – объект правового регулирования и объект прав и обязанностей; Г. А. Аксененок–предмет правоотношения (предмет регулирования) и объект права; А. К. Стальгевич – объект правоотношения и объект прав и обязанностей; В.С.Тадевосян – объект сделки, договора и объект правового воздействия; Г. И. Федькин – объект права собственности и объект правоотношения и т. д.[58] Все эти попытки представляются нам искусственным усложнением и без того сложной проблемы объекта правоотношения. Прежде всего, для тех случаев, когда норма права регулирует общественное отношение через посредство правоотношения, нет необходимости различать объект норм права (объект правового регулирования) и объект правоотношения (объект прав и обязанностей, как это делают О. С. Иоффе, О. А.Красавчиков, А. К. Юрченко, С. И. Вильнянский, Л. С. Явич. Объект нормы права совпадает в этих случаях с объектом. правоотношения. Неубедительна и попытка Г. А. Аксененка различать предмет правоотношения, каковым автор считает
51
[57]Как мы увидим в дальнейшем, именно так С. Ф. Кечекьян и поступает.
[58]См. О. С. Иоффе. Правоотношение по советскому гражданскому праву, стр. 85; О. А. Красавчиков, ук. автореферат, стр. 4; А. К. Юрченко, ук. соч., стр. 236; С. И. Вильнянский, ук. соч., стр. 82–83,. 281; Л. С. Явич. Советское право – регулятор общественных отношений в СССР, стр. 92, прим. 1-е; Г. А. Аксенен ок, ук. соч., стр. 134; А. К. Стальгевич, ук. соч., стр. 30, 31; «Советское государство и право», 1954, № 6, стр. 120 (выступление В. С. Тадевосяна); Теория государства и права. Учебник для вузов. Госюриздат, М., 1955, стр. 417.
общественные отношения, и объект права, каким в земельных правоотношениях является земля.[59] Во-первых, мы считали бы правильным «перевернуть» предложенное автором решение проблемы, признав общественное отношение объектом, а землю – предметом правоотношения; во-вторых, земля является предметом земельного правоотношения в целом, а не только одного субъективного права как элемента правоотношения.[60]
Нельзя согласиться и с А. К. Стальгевичем, который предлагает различать объект правоотношения и объект прав и обязанностей субъектов правоотношения.[61] С нашей точки зрения, объект правоотношения и объект субъективных прав и обязанностей, из которых состоит правоотношение,–это одно и то же. Проводимое А. К. Стальгевичем разграничение тем более странно, что сам он признает элементами правоотношения только субъективные права и обязанности.[62]
Наконец, явно неубедительны предложения В. С. Тадевосяна и Г.И.Федькина различать объект правоотношения и объект сделки, договора, объект правоотношения и объект права собственности.[63] В. С. Тадевосян не учитывает, что понятие сделки, в том числе и договора, рассматривается в теории права не только в качестве юридического факта, но и в качестве правоотношения. Когда говорят об объекте сделки, то имеют в виду сделку как правоотношение, а не как юридический факт. Поэтому проводимое В.С.Тадевосяном разграничение объекта сделки и правоотношения лишено всякого смысла. Аналогичную ошибку допускает и Г. И. Федькин, забывающий о том, что право собственности как субъективное право – элемент правоотношения собственности. Совершенно очевидно поэтому, что объект субъективного права собственности совпадает с объектом правоотношения собственности. Таким образом, в ходе дальнейшего изложения мы будем исходить из того, что объект нормы права и правоотношения, правоотношения и субъективных прав и обязанностей, правоотношения и «сделки», правоотношения и права собственности – это одно и то же.
52
[59]См. Г. А. Аксененок, ук. соч., стр. 134.
[60]Впрочем, в дальнейшем и сам Г. А. Аксененок многократно геворит о земле как об объекте земельных правоотношении (см., например, стр 135, 136).
[61]См. А. К. Стальгевич, ук. соч. стр. 30–32.
[62]Там же, стр. 31.
[63]См. «Советское государство и право», 1954, № 6, стр. 120 (выступление В. С. Тадевосяна); Теория государства и права, 1955, стр. 417.
4. Теории объекта правоотношения и их критика
Многочисленные теории объекта правоотношения, выдвинутые в советской юридической науке, могут быть разбиты на две основные группы. К первой из них следует отнести теории, авторы которых признают множественность объектов правоотношения (так называемые плюралистические теории); ко второй – теории, авторы которых отстаивают единство объекта правоотношения (так называемые монистические теории).
За признание множественности объектов правоотношения в разное время высказались М.М.Агарков, Н.Г.Александров, И.Л.Брауде, С.И.Вильнянский, М.В.Гордон, О. А. Красавичков, И.Б.Новицкий, Г.И.Петров, В.И.Серебровский, Л. С. Явич, К. К. Яичков и др.[64] Несколько особняком стоит концепция С. Ф. Кечекьяна, который выступает за множественность объектов, но не правоотношения, а права.[65] В качестве сторонников монистических концепций объекта правоотношения могут быть названы С.Н.Братусь, Д.М.Генкин, О.С.Иоффе, Б.С.Никифоров, Я.М.Магазинер и др.[66]
Наряду с этим, острая научная полемика происходит нетолько между сторонниками плюралистических и монистических теорий объекта правоотношения, но и внутри каждой из этих двух основных групп теорий.
Остановимся вначале на характеристике плюралистических теорий объекта правоотношения.
Некоторые авторы (С. И. Вильнянский, О. А. Красавчиков,. К. К. Яичков) под объектом
правоотношения понимают то
53
[64]См. Теория государства и права. Макет. 1948, стр. 500; Н. Г. Александров. Законность и правоотношения в советском обществе, стр. 117; И. Л. Брауде, ук. соч., стр. 58; С. И. Вильнянский, ук. соч., стр. 82–83; М. В. Гордон, ук. соч., стр. 56–60; О. А. Красавчиков, ук. автореферат, стр. 4; И. Б. Новицкий, Л. А. Лунц. Общее учение об обязательстве, стр. 43–45; Г. И. Петров. Сущность советского административного права. Докт. дисс. Л., 1956, стр. 180–181; В. И. Серебровскии. Вопросы советского авторского права, стр. 30–31; Л. С. Явич. Советское право–регулятор общественных отношений в СССР, стр. 32, прим. 1-е; К. К. Яичков. К учению о гражданском правоотношении. «Вестник МГУ», серия экономики, философии и права, вып. I, 1956, стр. 130, 140.
[65]См. С. Ф. Кечекьян. Правоотношения в социалистическом обществе, стр. 137–156.
[66]См. «Советское государство и право», 1950, № 9, стр. 86 (выступление С. Н. Братуся); «Советское государство и право», 1950, №9, стр. 86 (выступление Д. М. Генкина); О. С. Иоффе. Правоотношение по советскому гражданскому праву, стр. 81–84; Его же. Спорные вопросы учения о правоотношении, стр. 49–50; Его же. Советское гражданское право, стр. 168–172; Б. С. Никифоров, ук. автореферат, стр. 18; Я. М. Магазинер. Объект права. Очерки по гражданскому праву. Изд. ЛГУ, Л., 1957,. стр. 65–78.
материальное или нематериальное благо, по поводу которого возникает правоотношение. Так, К.К.Яичков к объектам правоотношения относит вещи, услуги, продукты духовного творчества, личные блага, права и т.д ;[67] С.И.Вильнянский – материальные предметы (вещи), деньги, личные блага, услуги, произведения творческой деятельности.68[68]
М. М. Агарков в число объектов права включает вещи, продукты духовного творчества и личные блага.[69] Н. Г. Александров предлагает различать объект правового воздействия и внешний объект поведения людей. К внешним объектам автор относит вещи и объективированные продукты интеллектуального творчества. Внешний объект поведения людей существует лишь в имущественных правоотношениях; в неимущественных правоотношениях его вообще нет.[70]
По мнению И. Л. Брауде, объектами правоотношений могут быть результаты действий граждан и организаций, вещи, продукты духовного творчества и личные блага.[71] И.Б.Новицкий объектом права собственности признает вещь, обязательства – поведение обязанного лица.[72] Г. И Петров считает объектами советских правовых отношений материальные и духовные ценности, поведение людей и личные нематериальные блага
[73]
Л С Явич к объектам прав и обязанностей субъектов правоотношений относит предметы, действия и права [74]
М В Гордон делает попытку теоретически обосновать признание множественности объектов правоотношения. Он указывает, что монистические теории объекта дают слишком общий ответ на вопрос об объекте правоотношения. Таким ответом не снимается
дальнейшее изучение проблемы объекта правоотношения и необходимость искать за «первичным» объектом более конкретный «вторичный» объект. К объектам правоотношения автор относит вещи, действия и результаты творчества.[75] Множественность объектов права в принципе признает и В И. Серебровский. В соответствии с задачами своего исследования В. И Серебровский определяет объект
[67]См. К. К. Яичков, ук соч., стр. 130. в8 См. С. И. Вильнянский, УК. соч, стр 82–83
[68]См. С. И. Вильнянский, УК. Соч., 82 – 83.
[69]См. Теория государства и права. Макет. 1948, стр. 500
[70]См. Н Г Александров Законность и правоотношения в советском обществе, стр. 117–
118
[71]См. И Л Брауде, ук. соч, стр. 58.
[72]См. И. Б. Новицкии, Л. А. Лунц, ук. соч., стр. 43–45
[73]См. Г. И. Петров, УК. соч., стр. 181
[74]См. Л. С. Явич. Советское право – регулятор общественных отношений в СССР, стр. 92, прим. 1-е.
[75]См. М. В. Гордон, УК. Соч., стр. 57–58.
авторского права как продукт духовного творчества данного лица, т. е. созданное им произведение.[76]
Считая надуманным термин «объект правоотношения», С. Ф. Кечекьян выступает за множественность объектов права. Вначале С. Ф. Кечекьян относит к объектам права действия обязанного лица, действия управомоченного лица, вещи и нематериальные блага. Однако в дальнейшем он включает в число объектов права вещи, действия обязанных лиц, действия управомоченных лиц, продукты духовного творчества» Что же касается нематериальных благ, то автор отрицает за ними значение самостоятельного объекта права, считая, что их содержание может быть раскрыто через действия управомоченных и обязанных лиц.[77]
Как видим, плюралистические теории объекта правоотношения довольно разнообразны, однако всем им присущи по крайней мере два общих недостатка. Во-первых, во всех
плюралистических теориях отсутствует научно обоснованное общее понятие объекта правоотношения. Между тем наличие такого общего понятия не только не обедняет содержание объекта правоотношения, как полагает М. В Гордон, а как раз напротив, только и дает возможность раскрыть содержание объекта во всей его полноте. Именно
отсутствие общего понятия объекта правоотношения и позволяет сторонникам плюралистических теорий подводить под понятие объекта все то, по поводу чего правоотношение возникает, в результате чего действительно происходит обеднение содержания подлинного объекта. Во-вторых, плюралистические теории противоречат самой цели научного исследования, которая состоит в том, чтобы внешнее многообразие явлений, выступающее на поверхности, свести к согласованному внутреннему единству. Особенно неудовлетворительны те из плюралистических теорий, в которых в качестве объектов правоотношений фигурируют как вещи, так и действия людей Можно подумать, что в правоотношениях, которые имеют дело с вещами (например, в правоотношениях собственности), нет места поведению людей.
Покажем на примере концепции С. Ф. Кечекьяна, насколько противоречивы и несогласованы в отдельных своих частях плюралистические теории объекта права. При этом следует иметь в виду, что у С. Ф. Кечекьяна речь идет именно об объ-
55
[76]См В. И. Серебровскии. Вопросы советского авторского права, стр. 30–31.
[77]См. С. Ф. Кечекьян. Правоотношения в социалистическом обществе, стр. 142, 150, 155–156.
ектах права, но не об объектах правоотношения,[78] что само по себе лишено прочного научного основания. Под объектом права автор понимает объект правового господства управомоченного лица.[79] После ряда колебаний он относит к числу объектов права вещи, действия обязанных лиц, действия управомоченных лиц, продукты духовного творчества.[80] С. Ф. Кечекьян отмечает, что объект права – это нечто отличное от
содержания права или содержания правоотношения и упрекает сторонников монистической теории объекта, признающих объектом правоотношения только поведение обязанных лиц, в том, что объект правоотношения совпадает у них с содержанием правоотношения.[81] Однако сам он тут же признает, что в тех случаях, когда объектом права является действие или бездействие обязанного лица, объект права совпадает с содержанием права.[82] В дальнейшем автор вновь делает явно неудачную попытку
разграничить действия как содержание прав и обязанностей и действия как объект права Он отмечает, что, во-первых, содержание данного конкретного правоотношения может не исчерпывать всех правомочий субъекта права, связанных с его господством над данным объектом, и, во-вторых, действия, образуя содержание правоотношения, выступают именно как объект права, но не как объект правоотношения.[83] Нетрудно заметить, что эти разъяснения не помогают делу. Вопрос о разграничении содержания правоотношения и объекта права так и остался у О. Ф. Кечекьяна нерешенным.
Не вдаваясь в оценку других плюралистических теории, перейдем к характеристике монистической теории объекта правоотношения, разработанной О. С. Иоффе и Я М. Магазинером.
Монистическая теория объекта правоотношения первоначально была изложена Я.М.Магазинером в статье «Заметки о праве» Позднее автор перенес ее в курс советского хозяйственного права.[84] В течение двух десятков лет эта теория пребывала в зачаточном виде, пока, наконец, в 1947 г. она не получила глубокого обоснования и дальнейшего развития в диссертации О. С. Иоффе «Правоотношение по советскому
56
[78]См. С. Ф. Кечекьян, ук соч., стр. 142
[79]См там же, стр. 137
[80]См. там же, стр. 150, ср стр. 142
[81]См там же, стр. 138, 142–143
[82]См там же, стр. 142, 147 148
[83]См там же, стр. 143–144, 148
[84]См. Я. М. Магазинер. Заметки о праве «Вестник юстиции Узбекистана», 1925, № IV– V, Его же Советское хозяйственное право. Л , 1928. стр. 174–186 В 1957 г Я. М. Магазинер вновь выступил с защитой этой теории См его статью «Объект права», стр. 65–78
гражданскому праву». В 1949 г. те же взгляды были изложены О. С. Иоффе в одноименной монографии Суть монистической теории объекта, развитой О. С. Иоффе и Я. М. Магазинером в указанных работах, сводится к следующему.
Содержанием всякого правоотношения являются права и обязанности его участников. Что же касается поведения участников правоотношения, то оно не может быть включено в содержание права и обязанности. Поведение управомоченного не может быть включено в содержание субъективного права, поскольку право всегда является правом на чужие, а не на свои собственные действия; права на собственные действия, как и на собственную личность, вообще нельзя иметь. Поведение обязанного лица также не составляет содержание обязанности, поскольку в момент возникновения правоотношения поведение обязанного лица, как правило, только еще обусловливается; в тот же момент, когда обязанное лицо совершит предписанное ему действие, правоотношение прекратит свое существование, поскольку содержание его будет исчерпано. Включив поэтому поведение обязанного лица в содержание правоотношения, мы были бы вынуждены признать, что правоотношение существует лишь постольку, поскольку оно не приобретает реального содержания.
Оба автора настойчиво подчеркивают, что не может быть безобъектных правоотношений. Под объектом же правоотношения (субъективных прав и обязанностей) О. С. Иоффе и Я. М. Магазинер понимают то, на что правоотношение направлено и что способно реагировать на воздействие правоотношения. Поскольку только человеческое поведение способно реагировать на воздействие правоотношения, поведение и должно быть признано объектом последнего. При этом объектом правоотношения является поведение только обязанного лица, поскольку и право, и обязанность призваны обеспечить управомоченному определенное поведение обязанного лица.
Таким образом, содержанием правоотношения О.С.Иоффе и Я.М.Магазинер признают права и обязанности его участников, а объектом – поведение обязанного лица.[85] При этом, если О.С.Иоффе рассматривает объект в качестве необходимого элемента правоотношения, то Я. М. Магазинер, хотя и не признает существование безобъектных правоотношений, не относит объект к элементам правоотношения.
57
[85] К разработанной О. С. Иоффе и Я. М. Магазинером теории правоотношения в 1950 г. в основном присоединился Д М. Генкин См. Советское гражданское право, т. I. Учебник для вузов Госюриздат, М., 1950, стр-103–111; см также «Советское государство и право», 1950, №9, стр. 86 (выступление Д М. Генкина).
Концепция О. С. Иоффе и Я. М. Магазинера имеет ряд бесспорных преимуществ по сравнению с плюралистическими теориями объекта правоотношения. Принципиально
правильным представляется нам прежде всего самый подход авторов к изучению объекта правоотношения, который выражается, во-первых, в признании единства объекта правоотношения и, во-вторых, в научно обоснованном общем определении объекта.
В то же время концепция О. С. Иоффе и Я. М. Магазинера не свободна от весьма существенных недостатков. Укажем на основные из них.
Верно, конечно, что содержанием правоотношения являются права и обязанности его участников. Необходимо, однако, идти дальше констатации этого очевидного факта и определить, что является содержанием самих этих прав и обязанностей. В противном случае бессодержательными окажутся не только права и обязанности, но и правоотношение в целом. Именно так и получилось у О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера, которые не включают в содержание правоотношения ни поведение, дозволенное управомоченному, ни поведение, предписанное обязанному. Названные авторы не учитывают, что поведение, дозволенное и предписанное субъектам правоотношения, находится не вне, а внутри субъективных прав и обязанностей, образуя содержание последних.[86] Аргументы, выдвинутые против включения поведения субъектов в содержание правоотношения, неубедительны. Во-первых, поведение управомоченного лица не является чем-то юридически безразличным, как полагают О.С.Иоффе и Я.М.Магазинер. Во-вторых, авторы, предлагавшие включить поведение субъектов в содержание правоотношения, никогда не имели в виду поведение субъектов, которое уже было ими совершено. Речь шла именно о дозволенном и предписанном субъектам правоотношения, но еще не совершенном ими поведении. При этом было бы неверно считать, что поведение субъектов приобретает реальное содержание лишь в момент осуществления ими субъективных прав и обязанностей. Взаимодействие социальной воли, возведенной в закон, с индивидуальной волей участников правоотношения, как правило,
имеет место до возникновения правоотношения и во всяком случае предшествует его осуществлению. Нельзя поэтому согласиться с тем, что, включая возможное и должное поведение субъектов в содержание правоотношения, мы лишаем последнее реального содержания.
58
[86] Не случайно поэтому О. С. Иоффе, оставив бессодержательными права и обязанности участников правоотношения, включил в правоотношение в качестве необходимого его элемента объект правоотношения. Тем самым роль содержания правоотношения у О. С. Иоффе по существу выполняет его объект.
Таким образом, первый недостаток концепции О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера состоит в том, что оба автора лишили субъективные права и обязанности, а тем самым и правоотношение в целом реального содержания.
Второй недостаток состоит в том, что О. С. Иоффе и Я. М. Магазинеру не удалось разграничить содержание субъективной обязанности и ее объект. Вряд ли можно сомневаться в том, что содержанием обязанности является предписанное обязанному лицу, еще не совершенное им поведение. У О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера то же самое поведение выступает в качестве объекта обязанности, поскольку право воздействует на волю и сознание субъекта обязанности, вынуждая его к совершению предписанных действий. Совершенно очевидно, что объектом обязанности не может быть то поведение субъекта, которое уже было им совершено. Таким образом, одно и то же поведение образует и содержание и объект обязанности. Но разве одно и то же поведение может быть одновременно и содержанием обязанности и ее объектом. Таков второй существенный недостаток концепции О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера, на который обращалось внимание в литературе вопроса.[87] Правда, не все авторы, отметившие этот недостаток, сами достаточно последовательны. Мы уже отмечали колебания С. Ф. Кечекьяна в вопросе о разграничении содержания и объекта правоотношения. Не отличается достаточной четкостью и позиция в этом вопросе М. П. Карпушина. С одной стороны, автор критикует О. С. Иоффе за то, что последний смешивает содержание и объект правоотношения. В то же время сам М. П. Карпушин содержанием правоотношения признает поведение его участников, а объектом – их волю и сознание.[88] Для разграничения содержания и объекта М.П.Карпушину придется, по- видимому, исключить из поведения субъектов правоотношения их волю и сознание, но в таком случае выходит, что реально совершаемое субъектами действия направлены (воздействуют) на волю и сознание тех же субъектов. Неприемлемость этого вывода, который логически вытекает из аргументации М. П. Карпушина, очевидна.[89]
59
[87]См. Г. А. Аксененок, ук. соч., стр. 135, 136, прим. 3–е; «Советское государство и право», 1950, №9, стр. 86 (выступления С. Н. Братуся и Г. Н. Полянской); С. И. Вильнянскии, ук. соч., стр. 82, 281; М. П. Карпушин, ук. соч., стр- 127–128: С. Ф. Ке ч е к ь я н. Правоотношения в социалистическом обществе, стр. 142–143; А. К. Ю р ч е н к о,
ук. соч., стр. 236–237.
[88]См. М. П. Карпушин, ук. соч., стр. 127–128, 129.
[89]К тому же волю и сознание вообще нельзя рассматривать лишь в качестве начального этапа поведения субъекта, поскольку само поведение – акт воли и сознания человека.
Таким образом, второй существенный недостаток концепции О.С.Иоффе и Я. М. Магазинера состоит в том что оба автора смешивают содержание обязанности и ее объект. Выступая против этого возражения, О. С. Иоффе указывает, что «содержание правоотношения составляют права и обязанности, т. е. возможное поведение, а объект – реально совершаемые действия, т. е. действительное поведение».[90] Точно так же содержание и объект правоотношения пытается разграничить Вальтер Новотка, который пишет: «Различие между содержанием и объектом соответствует разграничению между возможностью и действительностью в процессе осуществления правоотношений. Объект правоотношения образует последнюю стадию осуществления права в правоотношении, а именно стадию, в которой субъекты права путем своих действий осуществляют субъективные права и обязанности, соответствующие объективному праву, соответственно, поступают в согласии с ними».[91] Этот аргумент неубедителен. Если под объектом правоотношения понимать то, что способно реагировать на воздействие правоотношения, то объектом может быть лишь то поведение субъекта, которое еще не было им совершено. На уже совершенное субъектом поведение воздействовать нельзя. Что же касается «совершающегося» поведения, то оно всегда может быть расчленено на поведение, которое уже было и еще не было совершено. Таким образом, этот последний случай сводится к двум предыдущим. К тому же признание объектом правоотношения «совершающегося» поведения субъекта означало бы, что объект появляется лишь на
определенной стадии развития правоотношения и что до этого последнее вообще не имеет объекта.
Поэтому объектом правоотношения можно признавать лишь будущее, т.е. возможное поведение субъекта. Интересно отметить, что Бирлинг, который под объектом правоотношения в строгом логическом смысле слова также понимал то, на что направляется определенная деятельность определенного субъекта, и признавал объектом правоотношения поведение обязанного лица, прямо указывал, что речь идет именно о будущем поведении субъекта. Бирлинг писал: «Под объектом права или объектом правоотношения, строго говоря, следует понимать то, что нормы права, представляющие содержание правоотношения, требуют от одного из его субъектов, на которого
60
[90]«Правоведение», 1958, № 2, стр. 160 (выступление О.С. Иоффе по докладу Ю. К. Толстого «О философских проблемах общей теории правоотношения»)
[91]W. Nowotka Die Rechtsverhaltmsse in der DDR Berlin, 1957, S 64