VI. Иные проблемы залогового права,
затронутые в комментируемом Постановлении
69. Одним из самых спорных разъяснений, которые содержатся в Постановлении, является п. 25, в котором впервые в российской судебной практике был положительно решен вопрос о защите лица, которое приобрело предмет залога, не зная о том, что он обременен залоговым правом третьего лица (добросовестный покупатель предмета залога).
Рассуждения о защите добросовестного покупателя предмета залога теснейшим образом связаны с квалификацией сделок по распоряжению заложенным имуществом без согласия залогодержателя. Напомню, что некоторое время назад такие сделки квалифицировались как ничтожные, затем - как оспоримые, и наконец, сегодня такие сделки понимаются как сделки хотя и нарушающие закон, но при этом являющиеся действительными (п. 23 комментируемого Постановления) <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см. п. 50 настоящего комментария.
При квалификации сделки по продаже предмета залога как недействительной приобретатель не может быть назван собственником заложенной вещи, ведь по недействительной сделке право собственности перейти не может. Но он может приобрести право собственности не от отчуждателя (купившего вещь у залогодателя), а в силу добросовестности (ст. 223 ГК РФ)! Тогда выходит, что право собственности приобретателя возникло не производным способом, а первоначальным}. Стало быть, оно очищается от всех ограничений и обременении, которые были установлены предыдущими собственниками. То есть залог прекратился.
Однако квалификация сделки по продаже предмета залога без согласия залогодержателя как недействительной была в конце концов отвергнута и судами, и в юридической литературе. Сегодня communis opinio - продажа без согласия залогодателя действительна <1>.
--------------------------------
<1> Или, как однажды выразился В.А. Белов, "чтожна".
Каковы последствия действительности обсуждаемой сделки продажи? В первую очередь это означает, что все покупатели заложенного имущества приобретают собственность на вещь производным способом. Следовательно, залог сохраняется, к последнему приобретателю право собственности на вещь также переходит обремененное залогом. А его ссылка на добрую совесть не признается имеющей какое-либо значение, ведь на добросовестность ссылаются только тогда, когда нет права (приобретение от неуправомоченного отчуждателя, приобретательная давность)!
На почве таких рассуждений и сложилась практика полного игнорирования извинительного незнания покупателями заложенного имущества - в первую очередь движимостей (автомобилей, оборудования и пр.) <1>.
--------------------------------
<1> Обзор см.: Судебная практика применения части первой Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. В.А. Белова. М., 2010 (вопрос 370).
70. Автоматическое следование залога за вещью (действие залога против любого третьего лица как абсолютного права) совершенно оправданно в случае, если любое третье лицо знает или может знать о том, что вещь заложена, т.е. залог является публичным. Это случаи, когда (а) запись о залоге внесена в какие-либо открытые для публики реестры <1>; или (б) когда заложенной вещью владеет залогодержатель; или (в) когда на вещь наложен знак о залоге. Во всех перечисленных ситуациях приобретение предмета залога - это осознанный риск, на который идет покупатель. Как правило, за то, что он принимает на себя этот риск, он выговаривает себе скидку с цены покупаемого имущества. Видимо, можно сформулировать такое правило: если о залоге знают (или предполагаются знающими все), то он и "работает" против всех.
--------------------------------
<1> Очень важно, чтобы публика имела свободный доступ к этим реестрам. Я помню, что в 2008 г. один из региональных законодательных органов, озабоченный отсутствием в России реестра залогов автомобилей, внес в Государственную Думу соответствующий законопроект. В нем содержалась следующая норма: информация из реестра залогов автомобилей предоставляется только собственнику автомобиля. В пояснительной записке это объяснялось необходимостью... защиты интересов собственника, заложившего имущество. Вот такие неравнодушные Невтоны от юриспруденции!
Однако тогда должно быть верным и обратное правило: если публика не знает и не может знать о залоге, то он не может иметь абсолютную силу! В такой ситуации залог - это обычное строго относительное (как и всякое обязательство!) правоотношение, связывающее только тех, кто участвовал в этом обязательстве (т.е. залогодателя и залогодержателя).
71. Именно эта идея и заложена в п. 25 комментируемого Постановления. В нем сказано следующее: "Исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 ГК РФ), не может быть обращено взыскание на заложенное движимое имущество, возмездно приобретенное у залогодателя лицом, которое не знало и не должно было знать о том, что приобретаемое им имущество является предметом залога".
Из этой правовой позиции можно сделать несколько выводов.
Во-первых, Суд, рассматривая продажу без согласия залогодержателя как действительную сделку, не использует для защиты позиции добросовестного покупателя предмета залога положения ст. 302 ГК РФ, так как они в этой ситуации просто неприменимы (ведь покупатель приобретает от отчуждателя-залогодателя собственность, причем производным способом). Именно поэтому Суд ссылается на аналогию права, что, надо сказать, встречается в российской судебной практике крайне редко. Что именно ВАС применил по аналогии права? Как раз общие положения об абсолютном и относительном действии субъективных гражданских прав.
Во-вторых, я хочу обратить внимание на то, что высшая судебная инстанция не сказала, что залог прекратился, речь идет только о том, что требование залогодержателя об обращении взыскания не подлежит удовлетворению. Следовательно, вполне возможна ситуация, когда предмет залога перейдет в собственность лица, которое знало о залоге, и тогда требование об обращении взыскания должно быть удовлетворено.
72. В п. 25 Постановления содержатся некоторые рекомендации судам по поводу оценки добросовестности покупателя. Суды должны оценивать обстоятельства приобретения заложенного имущества, исходя из которых покупатель должен был предположить, что он приобретает имущество, находящееся в залоге. Важно понимать, что добросовестность покупателя заложенного имущества связана прежде всего с его осмотрительностью при покупке. По сути, в п. 25 Постановления устанавливается некий стандарт поведения осмотрительного, осторожного покупателя. Отклонение от этого стандарта означает, что покупатель вел себя неосмотрительно, следовательно, он не может считаться добросовестным и потому не подлежит защите.
Пленум ВАС РФ исходит из того, что свидетельством осмотрительности покупателя являются изучение документов, подтверждающих право собственности продавца на продаваемое имущество, а также осмотр самого имущества (ср. предл. 3 абз. 1 п. 25: "В частности, суды должны установить, был ли вручен приобретателю первоначальный экземпляр документа, свидетельствующего о праве продавца на продаваемое имущество (например, паспорт транспортного средства), либо его дубликат; имелись ли на заложенном имуществе в момент его передачи приобретателю знаки о залоге"). Понятно, что здесь имеется в виду прежде всего устоявшаяся банковская практика оставления во владении залогодержателя автомобиля паспорта транспортного средства (ПТС) при кредитовании покупки автомобиля под его залог. На практике недобросовестные покупатели, не имея на руках ПТС, обращаются в ГИБДД с заявлением о выдаче дубликата ПТС в связи с якобы утратой подлинника. Затем, имея на руках дубликат ПТС, совершается его продажа.
На мой взгляд, в обществе настолько широко распространено мнение о том, что если продавец автомобиля имеет на руках ПТС со штампом "дубликат", то этот автомобиль, скорее всего, заложен, что игнорирование потенциальным покупателем этого обстоятельства и есть прекрасная иллюстрация неосмотрительного поведения в обороте. Следовательно, когда покупателю вручают не первоначальный экземпляр ПТС, а дубликат, он должен усомниться в том, что продавец имеет право свободно распоряжаться автомобилем. Если все же приобретение состоялось, то покупатель не будет защищен.
При подготовке комментария к п. 25 Постановления мне попался на глаза очень интересный фрагмент предварительных материалов к проекту Гражданского кодекса Европейского союза. Он посвящен изучению проблематики добросовестной покупки движимой вещи, являющейся предметом обеспечения, по германскому праву.
Приведу его дословно.
"Собственность на транспортное средство подтверждается особым документом (Fahrzeugbrief). Это свидетельство не имеет никакого значения для передачи права собственности на транспортное средство, это всего лишь доказательство собственности. Но в случае обеспечительной передачи собственности на транспортное средство заимодавцы обычно просят, чтобы собственник передал им свидетельство (хотя в само свидетельство запись об обеспечительной передаче собственности не вносится). Если заемщик продаст транспортное средство третьему лицу, не имея на это разрешение заимодавца, покупатель не будет считаться добросовестным, ведь он не сможет проверить документы отчуждателя на транспортное средство. И именно поэтому обеспечение, устанавливаемое при помощи передачи в обеспечительную собственность транспорта, более эффективное, чем обеспечение, установленное на иные движимые вещи" <1>.
--------------------------------
<1> Sigman H.P., Kieninger E.-M. Cross-Border Security over Tangibles. 2007. P. 76.
Совпадение с позицией, высказанной Пленумом ВАС РФ, заметно невооруженным глазом.
Собственно, Россия до недавнего времени оставалась практически единственной страной в Европе, в которой покупатель, приобретший движимую вещь, являющуюся предметом обеспечения, и не знавший об этом обстоятельстве, был не защищен против иска обеспеченного кредитора <1>.
--------------------------------
<1> Изучение вопроса по праву Германии, Австрии, Греции, Франции, Бельгии, Испании, Италии, Нидерландов, Англии, Ирландии, Швеции, Финляндии дает следующий ответ: добросовестный покупатель заложенного автомобиля защищен от иска обеспеченного кредитора. Исключение составляют Португалия и Дания, имеющие открытые и достоверные реестры прав на автомобили (см. подробнее: Kieninger E.-M. Security Rights in Movable Property in European Private Law. Cambridge University Press, 2004. P. 301 - 345).
73. И последнее обстоятельство, связанное с п. 25 комментируемого Постановления. Данный пункт затрагивает довольно тонкий аспект, связанный с добросовестным покупателем заложенного имущества, которое находилось в залоге в форме заклада, т.е. во владении залогодержателя. Так, Суд разъяснил, что, если предмет залога в соответствии с договором залога находился во владении залогодержателя, но выбыл из владения помимо его воли, иск об обращении взыскания на заложенное имущество подлежит удовлетворению вне зависимости от того, что покупатель не знал и не должен был знать о том, что приобретаемое им имущество находится в залоге. Здесь мы имеем дело со своеобразной проекцией концепции ст. 302 ГК на сферу приобретения предмета залога. Напомню, что в соответствии со ст. 302 Кодекса добросовестный приобретатель не защищен от виндикационного иска собственника в случае, если собственник утратил владение вещью не по своей воле.
Нечто аналогичное было предложено и Пленумом ВАС РФ в п. 25 Постановления. Если залогодержатель утратил внешний знак залога (владение предметом заклада) не по своей воле, "непубличность" залога вряд ли можно поставить ему в упрек. Следовательно, обстоятельства выбытия предмета залога извиняют залогодержателя. А с точки зрения "концепции наименьшего зла" (которая тоже, кстати, была разработана применительно к виндикационному процессу против добросовестного приобретателя <1>) в подобной ситуации интересы действительного обладателя права (в рассматриваемом случае - права залога) в большей степени заслуживают защиты, чем интересы приобретателя.
--------------------------------
<1> Суть концепции заключается в поиске лица, отказ в иске которому будет наименьшим злом с точки зрения распределения рисков в обороте и учета добросовестного поведения. Изучению распределения рисков между залогодержателем, залогодателем и приобретателем посвящена прекрасная статья судьи А.А. Маковской в недавнем сборнике "Актуальные проблемы частного права" (см.: Маковская А.А. Добросовестность участников залогового правоотношения и распределение рисков между ними // Актуальные проблемы частного права: Сборник статей к юбилею доктора юридических наук, профессора Александра Львовича Маковского / Отв. ред. В.В. Витрянский и Е.А. Суханов. М., 2010. С. 130 - 150).
Как мне представляется, идеология абз. 2 п. 25 Постановления может оказаться применимой в весьма и весьма значительном количестве случаев. Возьмем, к примеру, такую ситуацию. Недвижимость была передана в ипотеку, которая зарегистрирована в ЕГРП. Однако залогодатель по поддельным документам погасил запись об ипотеке и продал имущество третьему лицу, которое не знало и не могло знать об ипотеке. Вопрос: кто должен быть защищен - залогодержатель, лишившийся залога, или приобретатель, поведение которого безупречно?
С точки зрения абз. 2 п. 25 Постановления должен быть защищен залогодержатель, так как внешний знак о залоге - запись в ЕГРП - был утрачен против его воли. Точно так же, видимо, надо разрешать аналогичные казусы с иными регистрируемыми залогами (залог акций, долей участия в уставном капитале, исключительных прав и пр.).
74. В п. 14 комментируемого Постановления решена довольно интересная проблема, связанная с моментом, в который происходит уступка ипотеки. Суть ее заключается в следующем.
В соответствии с положениями ст. 384 ГК РФ при уступке основного обязательства (например, обязательства по возврату кредита) к цессионарию переходят и дополнительные требования (в частности, залог). Однако применение этой нормы может быть затруднено положениями п. 2 ст. 389 Кодекса, в соответствии с которым уступка права по сделке, внесенной в реестр, также требует внесения в реестр. Возникает вопрос: с какого момента происходит переход права залогодержателя при уступке обязательства по возврату кредита, обеспеченному ипотекой?
Есть два варианта ответа. Первый - у цессионария права залогодержателя возникнут с момента государственной регистрации уступки. Однако это не соответствует принципиальному положению российского залогового права - залогодержателем может быть только кредитор по обеспеченному залогом обязательству. (Легко заметить, что при предлагаемом варианте решения проблемы после подписания соглашения об уступке права по договору кредита и по ипотеке и до регистрации перехода ипотеки кредитором по обязательству будет цессионарий, а залогодержателем - цедент.) Этот вариант также порождает значительное количество трудных вопросов: как быть в случае, если регистрация уступки ипотеки не состоится? если до регистрации уступки ипотеки появится необходимость обращать взыскание на предмет залога?
Другой вариант ответа таков. В соответствии с п. 2 ст. 8 ГК РФ права, подлежащие государственной регистрации, возникают у соответствующего лица с момента регистрации, если иное не предусмотрено законом. Нельзя ли увидеть в положениях ст. 384 ГК РФ, устанавливающих особенность перехода прав, вытекающих из обеспечения, исключение из этого принципа?
Однако есть и негативные стороны. Реестр, содержащий в себе запись об ипотеке в пользу цедента, более не будет достоверным, он будет вводить третьих лиц в заблуждение относительно действительных прав на недвижимое имущество. Кроме того, цессионарий будет совершенно не заинтересован в том, чтобы привести реестр в актуальное состояние - ведь у него и так уже есть права залогодержателя, без внесения записей в ЕГРП.
Как мне представляется, Суд, выбрав в качестве варианта ответа второй подход, тем не менее смог нивелировать его недостатки. Как указывается в предл. 2 абз. 2 п. 14 Постановления, до государственной регистрации перехода к новому кредитору прав по ипотеке предъявленные им требования, основанные на договоре об ипотеке (например, иск об обращении взыскания на предмет залога), удовлетворению не подлежат. Тем самым создается мощнейший стимул для нового залогодержателя, не внесенного в ЕГРП, как можно быстрее зарегистрировать изменение принадлежности права залога.
75. Довольно любопытная история у правовой позиции, выраженной в п. 15 комментируемого Постановления.
В первом абзаце этого пункта подчеркивается очевидная, в общем-то, мысль о том, что действующее законодательство не содержит норм, устанавливающих обязательную нотариальную форму договора о залоге транспортных средств, и потому соответствующие положения принятого до вступления в силу ГК РФ Закона о залоге применению не подлежат.
Более интересен второй абзац этого пункта.
Дело в том, что Законом N 306-ФЗ в ст. 339 ГК РФ был добавлен п. 5, устанавливающий возможность регистрации (учета) залога движимостей. Значительное число судов сочло эти поправки в ГК реанимацией положения Закона о залоге о регистрации залогов транспортных средств (п. 2 ст. 40 Закона о залоге). Это послужило основанием для многочисленных решений о признании договоров о залоге автотранспорта недействительными (ведь на практике никому не могло прийти в голову начать обращаться в ГИБДД с заявлениями о регистрации залогов автомобилей).
Для того чтобы пресечь эту практику, высшая судебная инстанция сформулировала правовую позицию, которая изложена в абз. 2 п. 15 комментируемого Постановления: "Дополнение Федеральным законом от 30 декабря 2008 года N 306-ФЗ "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием порядка обращения взыскания на заложенное имущество" статьи 339 ГК РФ пунктом 5 не означает возобновления действия положений пункта 2 статьи 40 Закона о залоге, которые утратили силу с момента введения в действие части первой ГК РФ".
76. Мне осталось только осветить несколько вопросов, находящихся на стыке залогового права и гражданского (в широком смысле) процесса. Первый из них - это вопрос о возможности предъявления иска об обращении взыскания на предмет залога без одновременного предъявления иска по обязательству, обеспеченному залогом.
В случае если залогодатель и должник совпадают, этот вопрос не вызывает никаких проблем, положительный ответ на него очевиден. Но как быть в случае, когда залогодатель и должник - разные лица?
С одной стороны, формальное прочтение п. 1 ст. 348 ГК РФ не оставляет сомнения в том, что для целей обращения взыскания на предмет залога, предоставленный третьим лицом, наличие судебного спора (или тем более судебного акта!) по требованию кредитора-залогодержателя к должнику не является обязательным. Законодатель говорит: "Взыскание... может быть обращено в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспеченного залогом обязательства..." Это означает, что в процессе против залогодателя - третьего лица кредитор должен доказать факт неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обязательства. Спрашивается, может ли залогодатель возражать против этого утверждения истца, опровергать его какими-либо доказательствами? Разумеется, ведь в этом и суть позиции ответчика-залогодателя: доказать, что обращать взыскание на залог не надо. Но ведь ответчиком по иску об обращении взыскания является только залогодатель, не должник, а спор разворачивается вокруг именно его, должника, действий! Поэтому, наверное, не должно быть особых сомнений в том, что должник все-таки должен участвовать в деле об обращении взыскания. Но в качестве кого? Пленум ВАС РФ дал ответ на этот вопрос: в качестве третьего лица на стороне ответчика (ср. предл. 2 п. 9 комментируемого Постановления: "...по ходатайству залогодателя, залогодержателя или по инициативе суда к участию в деле об обращении взыскания на заложенное имущество в качестве третьего лица привлекается должник по обеспеченному залогом обязательству, поскольку удовлетворение требования залогодержателя к должнику за счет имущества залогодателя является основанием для перехода к залогодателю прав кредитора по обеспеченному залогом обязательству (статья 387 ГК РФ)").
В подавляющем большинстве случаев залогодатель и должник сотрудничают между собой, и потому залогодатель располагает документами и доказательствами, которые позволят ему опровергать утверждение залогодержателя о наличии основания для обращения взыскания. Однако вероятна ситуация, когда даже привлеченный к участию в деле в качестве третьего лица должник ведет себя пассивно и не представляет возражения против иска об обращении взыскания. Залогодатель, который исполнил обязательство за должника, имеет возможность, будучи новым кредитором по обязательству, предъявить иск к должнику. Возможно ли в такой ситуации представление должником тех возражений, который он мог выдвинуть против первоначального кредитора? На мой взгляд, нет, так как имеется вступивший в законную силу судебный акт по делу, в котором участвовал должник (пусть и в качестве третьего лица) (ч. 2 ст. 69 АПК РФ).
Более сложной является ситуация, когда по каким-то причинам должник не был привлечен к участию в деле. В таком случае преюдициальным действием судебный акт по спору об обращении взыскания на предмет залога в отношении должника не обладает, следовательно, он может предъявить залогодателю, исполнившему обязательство, возражения, имевшиеся у него против первоначального кредитора.
Это допускает и сама высшая судебная инстанция. В предл. 2 абз. 2 п. 9 комментируемого Постановления подчеркивается, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом по делу об обращении взыскания, учитываются при рассмотрении судом другого дела, предметом которого являются отношения должника по основному обязательству и залогодателя, к которому на основании ст. 387 ГК РФ перешли права кредитора по обеспеченному залогом обязательству. Если суд придет к иным выводам, нежели содержащиеся в судебном акте по делу об обращении взыскания на предмет залога, он должен указать соответствующие мотивы.
77. Одной из причин, по которым залогодержатели отстаивали в судах свое право на предъявление иска об обращении взыскания на предмет залога без возбуждения судебного спора по обязательству, обеспеченному залогом, являлось желание сэкономить на государственной пошлине. Понятно, что требование о взыскании по обязательству следует оплачивать как требование имущественного характера. Однако и требование об обращении взыскания на предмет залога по своей сути также является имущественным, оно также подлежит оплате пошлиной, как требование имущественного характера. В итоге получится, что кредитор, требующий от государства подтверждения своего притязания и принудительного его удовлетворения, будет вынужден оплатить это требование дважды. (Экономически оно является единым, хотя юридически и распадается на основное (к должнику) и дополнительное (к залогодателю).)
Для преодоления этой явно несправедливой ситуации Президиум ВАС РФ в Обзоре N 90 сформулировал пусть не безупречную с доктринальной точки зрения, но сбалансированную позицию: если требование о взыскании долга соединяется с требованием об обращении взыскания (либо требование об обращении предъявляется позже), то первое требование оплачивается как имущественное, а второе - как неимущественное (т.е. пошлина будет крайне незначительная) (см. п. 16 Обзора N 90).
В комментируемом Постановлении, как я уже упомянул (п. 74 комментария), допускается предъявление иска об обращении взыскания на предмет залога вообще без предъявления требования по обязательству. Однако в связи с этим потребовалось и специальное решение вопроса о государственной пошлине по такому иску. В предл. 1 абз. 3 п. 9 Постановления подтверждается подход, принятый ранее в Обзоре N 90. А вот в предл. 2 этого же абзаца содержится такой вывод: "Требование залогодержателя об обращении взыскания на предмет залога, предъявляемое до обращения в суд с иском об исполнении основного обязательства, оплачивается государственной пошлиной как заявление имущественного характера. При этом цена иска определяется размером исполнения, на которое претендует залогодержатель за счет заложенного имущества".
78. Традиционно сложным для российской судебной практики является вопрос о подсудности спора об обращении взыскания на предмет ипотеки. Долгое время доминирующим подходом было признание за иском об обращении взыскания на предмет ипотеки характера иска о праве на недвижимость. Из этого вытекает как минимум два процессуальных последствия. Во-первых, если иск об обращении взыскания на недвижимое имущество это иск о правах на эту недвижимость, то он должен предъявляться в суд по месту нахождения недвижимости (исключительная подсудность). Во-вторых, исключительная подсудность данного спора (по мнению некоторых юристов) делает невозможным пророгационные соглашения в договоре об ипотеке (договорная подсудность, передача спора на разрешение третейского суда <1>).
--------------------------------
<1> Хотя последнее совершенно неочевидно. Более того, некоторые процессуалисты, напротив, подчеркивают, что между исключительной территориальной подсудностью и неарбитрабельностью спора нет никакой связи (ср.: Трунк А. Объективная арбитрабельность споров и исключительная компетенция государственных судов по германскому праву // Международный коммерческий арбитраж. 2005. N 4(8). С. 127 и далее).
Правовые позиции ВАС РФ по этому вопросу также вряд ли можно назвать четкими. С одной стороны, имеется некоторое количество разъяснений, из которых вытекает то, что Суд (а) признает иски об обращении взыскания на предмет ипотеки исками о правах на недвижимости <1> и (б) полагает, что эти иски подлежат рассмотрению по месту нахождения недвижимого имущества <2>.
--------------------------------
<1> Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 99 "Об отдельных вопросах практики применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации", п. 13.
<2> Постановление Президиума ВАС РФ от 11 мая 2005 г. N 207/04.
Однако, с другой стороны, в Постановлении Пленума ВАС РФ, посвященном особенностям рассмотрения дел о правах на недвижимость (Постановление от 12 октября 2006 г. N 54), высшая судебная инстанция не назвала иск об обращении взыскания иском о правах на недвижимость <1>. В совместном Постановлении Пленумов высших судов от 29 апреля 2010 г. N 10/22, посвященном праву собственности и вещным правам, такая квалификация исков об обращении взыскания также отсутствует. Из этого можно сделать вывод о том, что высшая судебная инстанция все же колеблется относительно квалификации иска об обращении взыскания на предмет ипотеки.
--------------------------------
<1> По всей видимости, именно это обстоятельство обусловило весьма осторожное высказывание М.А. Ероховой о подсудности исков об обращении взыскания на предмет ипотеки (см.: Ерохова М.А. Комментарий к Постановлению Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 года N 54 "О некоторых вопросах подсудности дел по искам о правах на недвижимое имущество" // Хозяйство и право. 2007. N 2. С. 18).
В комментируемом Постановлении может быть усмотрен некоторый намек на то, что иск об обращении взыскания на предмет ипотеки не является иском, предъявляемым по правилам исключительной подсудности. Так, в абз. 4 п. 9 комментируемого Постановления содержится следующая правовая позиция: "Если залогодателем и должником по обеспеченному залогом обязательству выступает одно лицо и предметом залога является недвижимое имущество, иск об обращении взыскания, предъявленный по месту нахождения предмета залога, может быть соединен с требованием о взыскании задолженности по обеспеченному залогом обязательству". Эту фразу можно прочитать и так: "Если иск об обращении взыскания предъявлен по месту нахождения недвижимости, а не по месту нахождения залогодателя, то..." Правда, очевидно и то, что для такого понимания абз. 4 п. 9 Постановления требуется приложить недюжинную фантазию и юридическую сноровку...
Тем не менее ясность по обсуждаемому вопросу все-таки есть. Не так давно точка в этом давнем споре была поставлена Конституционным Судом РФ, который, разрешая дело по запросу ВАС РФ, признал два очень важных для залогового права обстоятельства: во-первых, споры об обращении взыскания на предмет ипотеки не являются спорами о правах на недвижимость, и, во-вторых, эти споры могут быть рассмотрены третейским судом <1>.
--------------------------------
<1> Соответственно п. 5.1 и 5.3 Постановления Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. N 10-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", статьи 28 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации".
79. В п. 42 комментируемого Постановления решена проблема, которая длительное время была чрезвычайно актуальна для залогового права. Я имею в виду вопрос о возможности пересмотреть начальную продажную цену заложенного имущества, установленную судом.
Доминирующая точка зрения, которой придерживалось большинство окружных судов, заключалась в том, что требование залогодержателя об изменении начальной продажной цены предмета залога, установленной в решении суда, "направлено на изменение материально-правового требования, что противоречит АПК РФ, поскольку вне установленной процессуальным законом процедуры арбитражный суд не имеет права переоценивать обстоятельства дела и выводы суда, изложенные во вступившем в законную силу судебном акте" <1>. Такой же точки зрения придерживаются и суды общей юрисдикции <2>.
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 12 марта 2010 г. по делу N А45-4447/2008. Это один из самых свежих судебных актов по изучаемому вопросу.
<2> Приведем ставшую стандартной фразу из судебного акта: "Заявленное требование (об изменении начальной продажной цены. - Р.Б.) по существу направлено не на изменение порядка исполнения судебного акта, согласно положениям статей 203, 434 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а на изменение материально-правового требования, что противоречит нормам действующего законодательства, поскольку вне установленной процессуальным законом процедуры суд не имеет права переоценивать обстоятельства и выводы, изложенные во вступившем в законную силу судебном акте".
С точки зрения процессуальной теории, действительно, изменение начальной продажной цены является изменением судебного акта, вступившего в законную силу, судом, вынесшим этот акт.
Однако вряд ли только это обстоятельство может препятствовать внедрению в судебную практику механизма, при помощи которого залогодержатель смог бы более эффективно удовлетворять свои требования из стоимости заложенного имущества.
Ни у кого не должно вызывать сомнения то, что залоговая стоимость, о которой договорились залогодатель и залогодержатель в договоре о залоге, вполне может расходиться с рыночной оценкой предмета залога в момент обращения на него взыскания. Это происходит оттого, что момент заключения договора залога и момент обращения взыскания на предмет залога всегда разделяет какой-то промежуток времени, стало быть, на цену могут влиять много факторов - амортизация предмета залога, изменение рыночной конъюнктуры, инфляция и т.п. (Кстати, вполне вероятно, что в изменении начальной продажной цены может быть заинтересован не только залогодержатель, но и залогодатель.) Если начальная продажная цена залога завышена, на торги просто никто не придет и залогодержатель либо будет вынужден принять залог в собственность по высокой цене, которая не соответствует его рыночной стоимости, либо рискует вообще потерять залог. Если начальная продажная цена занижена, то при отсутствии публики на торгах залог будет приобретен залогодержателем в собственность также по заниженной цене, следовательно, сумма долга должника перед кредитором, которая будет засчитана в счет цены поступления имущества в собственность залогодержателя, будет несправедливо невысокой.
Поэтому должен быть механизм корректировки цены, при помощи которого начальная продажная цена предмета залога на торгах будет справедливой. Именно такой механизм предлагается в п. 42 комментируемого Постановления. Суть его заключается в следующем.
После объявления публичных торгов по продаже заложенного имущества несостоявшимися в связи с тем, что на публичные торги явилось менее двух покупателей либо не была сделана надбавка против начальной продажной цены заложенного имущества, залогодатель или залогодержатель вправе до проведения повторных публичных торгов обратиться в суд, по решению которого обращено взыскание на предмет залога и установлена начальная продажная цена, с заявлением об изменении начальной продажной цены заложенного имущества при его реализации, которое следует рассматривать по правилам ст. 324 АПК РФ. При этом заявитель должен доказать, что рыночная цена предмета залога значительно уменьшилась после вступления в законную силу решения суда об обращении на него взыскания.
Как представляется, подобное решение позволит максимально учесть колебания стоимости предмета залога для цели установления справедливой начальной продажной цены.
80. Первоначальный проект комментируемого Постановления содержал решения двух важных проблем залогового права, которые не вошли в финальную версию документа.
Первая из них - это ситуация, когда в ходе исполнительного производства по требованию, не обеспеченному залогом, судебный пристав-исполнитель обращает взыскание на имущество, заложенное в обеспечение требования другого кредитора. Вторая - столкновение требований предшествующего и последующего залогодержателей в рамках обращения взыскания на предмет залога. Ни группа разработчиков проекта, ни члены Научно-консультативного совета при ВАС РФ не смогли выработать единообразный подход к разрешению озвученной проблемы. В частности, пункт проекта постановления Пленума ВАС РФ, касающийся проблемы соотношения требований залогового и незалогового кредиторов, содержит три (!) варианта ее разрешения <1>.
--------------------------------
<1> Об этом см.: Бевзенко Р.С. Удовлетворение нескольких кредиторов из стоимости заложенного имущества // Вестник гражданского права. 2011. N 1; Егоров А.В. Конкуренция залогодержателя и иных кредиторов по российскому и германскому праву // Вестник ВАС РФ. 2011. N 5.
81. Существует несколько подходов к разрешению коллизии (а) обеспеченных и необеспеченных требований и (б) требований предшествующего и последующего залогодержателя <1>.
--------------------------------
<1> Далее я, пользуясь традиционной терминологией залогового права, буду именовать их старшим и младшим залогодержателем.
Действовавшее до начала 2009 г. законодательство об исполнительном производстве (как Закон 1997 г., так и Закон 2007 г.) допускало возможность обращения взыскания по долгам перед взыскателями, не являющимися залогодержателями, на предмет залога. И если текст ст. 49 Закона об исполнительном производстве 1997 г. практически не ограничивает возможность пристава обратить взыскание на заложенное имущество по требованию незалогового кредитора <1>, то положения ст. 78 Закона об исполнительном производстве в редакции 2007 г. уже ограничивают возможность обращения взыскания на заложенное имущество, оно может состояться только по незалоговым требованиям, относящимся к требованиям первой и второй очередей (требования по возмещению вреда, причиненного жизни и здоровью, по выплате авторского вознаграждения, по выплате заработной платы). Причем такие требования должны возникнуть до заключения договора о залоге.
--------------------------------
<1> Указание ст. 49 Закона на то, что взыскание обращается на предмет залога в случае недостаточности у должника иного имущества, нельзя всерьез рассматривать в качестве хоть сколько-нибудь серьезного ограничения. Такой подход законодателя справедливо и много критиковали (см., например: Правовые проблемы организации рынка ипотечного кредитования в России / Под ред. В.С. Ема. М., 1999. С. 91 и далее).
В ходе реформы залогового права конца 2008 г. (Федеральный закон N 306-ФЗ) эта норма подверглась существенной корректировке: из нее исключили любые упоминания о том, что взыскание может быть обращено на предмет залога по требованию незалогового кредитора. Однако проблема тем самым была не разрешена, а лишь на какое-то время проигнорирована, ведь никакого позитивного правила (например, о том, что кредитор по незалоговому обязательству не имеет права требовать обращения взыскания на заложенное имущество) в закон введено не было.
82. Тот факт, что проблема по-прежнему актуальна, подтверждают и материалы судебной практики, которая весьма противоречиво отвечает на вопрос о возможности ареста и продажи предмета залога в ходе исполнительного производства, возбужденного по исполнительному документу, выданному незалоговому кредитору <1>.
--------------------------------
<1> См., например: Определение ВАС РФ от 23 марта 2010 г. N ВАС-3172/10; Постановления ФАС Центрального округа от 30 сентября 2009 г. по делу N А64-1460/09; ФАС Северо-Западного округа от 6 мая 2010 г. по делу N А56-21641/2008; ФАС Дальневосточного округа от 8 февраля 2010 г. по делу N А51-10356/2009; ФАС Волго-Вятского округа от 25 мая 2010 г. по делу N А31-7800/2009.
Мыслимо три возможных пути разрешения описываемой ситуации.
(А) Обращение взыскания на предмет залога по требованию незалогового кредитора не допускается. Если у должника отсутствует какое-либо иное имущество, на которое можно было бы обратить взыскание в ходе исполнительного производства, то исполнительный лист должен быть возвращен взыскателю и он может обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом. В этом случае требования кредиторов (как залоговых, так и незалоговых) будут удовлетворяться в порядке, установленном законодательством о банкротстве.
(Б) Обращение взыскания на предмет залога по требованию незалогового кредитора возможно. Однако в целях более эффективной продажи предмета залога и максимального удовлетворения кредиторов залогодателя залогодержатель должен участвовать в исполнительном производстве и получить преимущественное удовлетворение из стоимости предмета залога. Оставшиеся после этого денежные средства передаются взыскателям, не являющимся залогодержателями.
(В) Обращение взыскания на предмет залога по требованию незалогового кредитора возможно. Однако продажа такого имущества на торгах в ходе исполнительного производства не должна затрагивать положение залогодержателя. В частности, залог должен сохраняться, что означает возможность залогодержателя обратиться с требованием об обращении взыскания на предмет залога к лицу, приобретшему имущество на публичных торгах.
Рассмотрим достоинства и недостатки каждого из озвученных вариантов.
83. Подход (А), в соответствии с которым арест и продажа заложенного имущества по требованию незалогового кредитора не допускаются, достаточно распространен в судах. Он был продемонстрирован также и в практике высшей судебной инстанции <1>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 25 января 2000 г. N 5993/99. Правда, особенность вывода высшей судебной инстанции заключается в том, что Суд не допустил ареста предмета залога по незалоговому долгу, так как залогодержатель возражал против этого. Если рассуждать от противного, то получается, что если бы залогодержатель не возражал против ареста, то он бы считался правомерным.
Его идеология довольно проста: так как залогодержатель является кредитором, имеющим приоритет перед всеми другими кредиторами в части удовлетворения своих требований к должнику из стоимости заложенной вещи, то это означает, что, пока залогодержатель не обратил взыскание на вещь, залог, лежащий на ней, как бы автоматически "отодвигает" от нее прочих кредиторов должника. Другими словами, никто из незалоговых кредиторов не может требовать продажи заложенной вещи, потому что преимущественное право на "извлечение" из вещи ее стоимости имеет залогодержатель. Другие кредиторы могут удовлетворять свои требования к залогодателю из стоимости иного его имущества.
Если должник, который допускает просрочки по своим обязательствам, нарушил и обеспеченное обязательство, то тогда залогодержатель может обратить взыскание на предмет залога, и только когда имущество будет продано с торгов, причитающаяся залогодержателю часть стоимости предмета залога будет передана ему, а разница между вырученной суммой и суммой, переданной залогодержателю, может быть направлена на удовлетворение требований незалоговых кредиторов.
84. Безусловно, эта модель взаимоотношений залогового и незалогового кредиторов является абсолютно "прозалогодержательской", так как она "защищает" предмет залога от требований других кредиторов залогодателя.
Однако последовательное ее проведение может привести к возникновению ситуации, когда имущество должника, на которое можно было бы обратить взыскание, полностью находится в залоге (который был установлен сознательно <1>, или у должника просто не осталось незаложенного имущества), но сроки исполнения обязательства, обеспеченного таким залогом, еще не наступили и потому залогодержатель не обращается с требованием о продаже заложенного имущества.
--------------------------------
<1> Ср. так называемый floating charge (Dalhuisen J. Transnational and Comparative Commercial, Financial and Trade Law. Oxford and Portland (Oregon), 2007. P. 697 - 698).
Эта ситуация может иметь два варианта разрешения. Первый - неопределенно долгое (по факту - пока предмет залога не будет продан с торгов по требованию залогодержателя) отстранение незалоговых кредиторов от обращения взыскания на предмет залога. Второй - банкротство залогодателя и удовлетворение требований всех кредиторов из стоимости имущества должника в рамках дела о банкротстве и в порядке, установленном конкурсным законодательством.
Первый подход явно несправедлив к незалоговым кредиторам, к числу которых могут относиться такие кредиторы, чьи требования заслуживают повышенной защиты (например, по деликтным обязательствам, по обязательствам, связанным с выплатой заработной платы, и пр.), и потому он должен быть отвергнут.
Второй же, напротив, вполне соответствует центральной задаче конкурсного производства - обеспечить максимально справедливое распределение имущества должника, не способного полностью оплатить все свои долги, между всеми его кредиторами. Кроме того, такой подход также укладывается и в идеологию законодательства о банкротстве: дело о банкротстве возбуждается, как правило, в отношении лица, которое не платит по своим долгам в течение определенного срока, причем не имеет значения соотношение стоимости имущества такого лица и общего размера долгов, принятых им на себя <1>.
--------------------------------
<1> Оно имеет значение впоследствии, при определении того, стоит ли в отношении должника вводить процедуры, предусмотренные Законом о банкротстве, или нет. Ведь понятно, что механизм банкротства нужен в первую очередь там, где стоимость имущества должника меньше его долгов. В остальных случаях удовлетворение требований кредитора должно быть осуществлено в рамках исполнительного производства (см. подробнее: Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М., 2000. С. 88).
85. В качестве негативного последствия такого решения можно указать на следующее. Проведение в отношении должника конкурсных процедур требует серьезных затрат на выплату вознаграждения арбитражному управляющему и лицам, привлеченным управляющим для проведения процедур. Кроме того, вероятна и такая ситуация, когда окажется, что издержки по делу о банкротстве будет вынужден нести обратившийся незалоговый кредитор (ст. 59 Федерального закона о несостоятельности (банкротстве); далее - Закон о банкротстве), что может послужить фактором, снижающим привлекательность обсуждаемого подхода. Кроме того, не следует забывать и о том, что при реализации предмета залога в рамках дела о банкротстве залогодержатель также подвергается угрозе лишиться части стоимости предмета залога (я имею в виду положения ст. 138 Закона о банкротстве, предусматривающие распределение денежных средств, вырученных от продажи предмета залога, между залоговым кредитором, кредиторами первой и второй очередей, а также направление части денежных средств на погашение расходов в деле о банкротстве).
Справедливость соответствующих норм Закона о банкротстве (о возложении бремени расходов в деле о банкротстве и о распределении средств, вырученных от продажи предмета залога) у меня не вызывает особых сомнений, однако вопрос заключается вот в чем: есть ли необходимость в том, чтобы дополнительно возлагать на залогодателя весьма тяжкое бремя расходов в деле о банкротстве в ситуации, когда в этом совершенно нет необходимости?
Приведу такой пример. Лицо является должником по двум обязательствам - на 100 и 200 руб. Обязательство заплатить 200 руб. обеспечено залогом имущества должника стоимостью 500 руб. Никакого другого имущества у должника нет. Вопрос: есть ли экономическая целесообразность в том, чтобы продажу предмета залога осуществлять исключительно в рамках дела о банкротстве и направлять часть стоимости предмета залога (которую можно было бы отдать залогодателю) на оплату услуг арбитражного управляющего? На мой взгляд, ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. Но это, в свою очередь, означает, что правильность и универсальность обсуждаемого подхода весьма и весьма сомнительны <1>.
--------------------------------
<1> Дополнительный аргумент может быть таков: в приведенном мной примере должник не является несостоятельным, так как стоимость его имущества превышает сумму его долгов. Поэтому нет и смысла открывать в отношении его конкурсное производство, требования кредиторов вполне могут быть удовлетворены в рамках принудительного исполнения судебных актов о взыскании задолженности.
86. Иной подход (обозначенный как подход (Б)) к описываемой проблеме можно было бы обозначить как "принцип стягивания" незалогового и залогового кредиторов в одно исполнительное производство, в рамках которого они бы получили удовлетворение из стоимости предмета залога (естественно, с сохранением преференциального положения залогового кредитора). Наиболее перспективным данный путь решения проблемы видится в ситуациях, когда стоимости предмета залога явно хватит для того, чтобы удовлетворить и залогового, и незалогового кредиторов. Разумеется, допущение самой возможности удовлетворения требований незалоговых кредиторов из стоимости заложенного имущества возможно только тогда, когда другого (незаложенного) имущества у должника уже не осталось.
Почему "затягивание" залогового кредитора в процедуру продажи с публичных торгов заложенного имущества все же необходимо? Причина проста: участие залогового кредитора в распределении денежных средств, вырученных от продажи заложенного имущества, осуществленной по требованию незалогового кредитора, будет означать, что предмет залога будет продан с торгов без сохранения залогового обременения по справедливой рыночной цене. Это, в свою очередь, повышает привлекательность участия в торгах для публики, устраняет потенциальные риски покупателей такого имущества подвергнуться процедуре обращения взыскания на приобретенное ими имущество (по требованию залогодержателя), позволяет выручить за продаваемое имущество максимально возможную цену.
Однако вся эта радужная картина рассыпается лишь оттого, что залогодержатель может не пожелать предъявить досрочное требование об обращении взыскания на предмет залога. Например, в силу особенностей содержания обязательства, обеспеченного залога. Приведу такой пример. Должник должен заплатить кредитору 100 руб. через девять месяцев, кроме того, он должен уплатить на эту сумму 24% годовых. Требование обеспечено залогом имущества должника стоимостью 300 руб. К должнику еще имеется требование незалогового кредитора на сумму 50 руб. Имущества, помимо заложенного, у должника нет. Незалоговый кредитор предлагает залоговому кредитору предъявить досрочное требование об исполнении обязательства, обеспеченного залогом, и обратить взыскание на предмет залога. Не вдаваясь в обсуждение правомерности такого требования (допустим, возможность предъявления требования о досрочном исполнении предусмотрена договором), можно предположить, что залоговый кредитор не будет заинтересован в том, чтобы согласиться на это - ведь он теряет 18% от суммы долга (2% в месяц x 9 месяцев), причем в реальности получения этой суммы залоговый кредитор может не сомневаться, ведь стоимость предмета залога позволит удовлетворить требование залогового кредитора в полном объеме.
Правовой стимул, который заставит залогового кредитора в описываемой ситуации все же предъявить требование о досрочном исполнении обязательства, обеспеченного залогом, лежит на поверхности. Достаточно лишь последовательно провести принцип, в соответствии с которым публичные торги, проводимые в ходе исполнительного производства, очищают имущество от всех лежащих на нем обременении (аренды, залогов и проч.) <1>. В этом случае желание не потерять привилегированное положение заставит залогодержателя предъявить требование об исполнении обязательства раньше срока. Если он этого не сделает, то он утрачивает право залога в отношении имущества, проданного на торгах по требованию незалогового кредитора.
--------------------------------
<1> Нормативное обоснование этой концепции - положения п. 2 ст. 313 ГК РФ (см. подробнее: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 144 - 145; Новоселова Л.А. Публичные торги в рамках исполнительного производства. М., 2006. С. 215).
87. Этот подход вызывает следующий упрек: получается, что судьба обязательства должника перед одним лицом оказывается связанной с судьбой обязательств этого же должника перед другими лицами, причем эта связь настолько тесная, что она может повлиять даже на срок исполнения первого из обязательств. Такое положение дел нарушает устойчивое мнение о том, что обязательственная связь - всегда строго относительная, существующая только между кредитором и должником и потому третьи лица не могут влиять на силу и существо обязательства.
В качестве возражения против этого упрека можно выдвинуть следующее соображение: здесь нет непосредственного влияния действий третьего лица на содержание обязательства (в первую очередь на срок исполнения), так как обязательство залогодателя в отношении залогодержателя остается неизменным даже и в случае, если залогодержатель не пожелал присоединиться к исполнительному производству, в рамках которого был продан предмет залога. Его обеспеченное требование перестало быть таковым.
Справедливость же такого решения может быть обоснована и с помощью довода о том, что залог дает лишь приоритет в удовлетворении кредитора из стоимости вещи, но не защищает вещь от взысканий со стороны других кредиторов. Если залогодержатель не захотел воспользоваться своим приоритетом, это, по идее, не должно препятствовать продаже залога с публичных торгов.
Минусом обсуждаемого подхода является то, что имеющихся процедурных норм Закона об исполнительном производстве явно недостаточно для того, чтобы, во-первых, обязать пристава уведомить залогодержателя <1> о том, что предмет залога будет продан с торгов по требованию незалогового кредитора, и, во-вторых, приостановить первое исполнительное производство (по незалоговому требованию) до момента выдачи исполнительного листа по залоговому требованию (в случае, если залогодержатель пожелает предъявить требование должнику досрочно). Без этого механизма предлагаемое решение работать не будет.
--------------------------------
<1> Естественно, при условии, что пристав будет знать о залоге. Это, видимо, возможно исключительно в случаях, когда публичность залога обеспечивается записью в реестре (прежде всего речь идет об ипотеке).
88. Есть еще одно соображение, которое заставляет усомниться в обсуждаемой модели разрешения коллизии залогового и незалогового кредиторов. Она позволяет недобросовестному должнику избавляться от "дорогих" долгов, обеспеченных залогом, путем искусственного создания незалогового долга, по которому им будет допущена просрочка. Представим ситуацию, в которой должник возвращает банку денежную сумму, выданную ему по договору кредита под 18% годовых три года назад; кредит обеспечен залогом. Сегодня средние ставки по такого рода кредитам существенно ниже (например, 13% годовых). Банк отказывается обсуждать с должником вопрос о снижении размера ставки. Вероятна ситуация, в которой заемщику будет выгодно пойти на то, чтобы не исполнить какое-либо обязательство перед другим кредитором, с тем чтобы вынудить банк предъявить требование о возврате кредита досрочно и удовлетворить его либо из денежных средств, вырученных от продажи предмета залога, либо перекредитовавшись в другом банке после предъявления залогодержателем требования о досрочном возврате кредита.
Очевидно, что распознать в описанной ситуации злоупотребление положением залогодателя и защитить интерес залогодержателя суду будет довольно сложно.
89. И наконец, третий вариант (подход (В)) - предмет залога может быть продан с публичных торгов в ходе исполнительного производства, возбужденного по требованию незалогового кредитора, с сохранением залога.
Вернемся к самому первому примеру: лицо является должником по двум обязательствам - на 100 и 200 руб. Обязательство заплатить 200 руб. обеспечено залогом имущества должника стоимостью 500 руб. Если имущество будет продаваться на публичных торгах с обременением в виде залога, то его цена не может быть выше 300 руб. Допустим, именно по этой цене оно и будет куплено покупателем. Покупая имущество за 300 руб., покупатель понимает, что суть полученного им дисконта заключается в том, что к нему может обратиться залогодержатель и потребовать обращения взыскания на имущество и уплаты ему 200 руб. в счет долга, обеспеченного залогом. Поэтому, видимо, покупатель имущества на торгах, соглашаясь на такую покупку, имеет в виду то, что ему придется заплатить залогодержателю денежную сумму, соответствующую размеру долга, обеспеченного залогом <1>. Итак, имущество продано за 300 руб., из этой денежной суммы незалоговому кредитору выдали 100 руб., а остаток (200 руб.) передали должнику.
--------------------------------
<1> Для простоты подсчета я предлагаю исходить из того, что долг залогодателя перед залогодержателем не сопровождается обязанностью уплатить проценты.
90. Однако стройность конструкции нарушается тем, что, покупая заложенное имущество, покупатель не принимает на себя долг по обязательству, обеспеченный залогом. На деле это означает то, что должником по обеспеченному обязательству по-прежнему является должник в исполнительном производстве. Следовательно, залогодержатель по-прежнему вправе предъявить ему требование об исполнении обязательства. Теоретически можно даже представить себе ситуацию, когда залогодержатель такое исполнение от должника получит (назовем ее ситуацией (В1)). Но тогда окажется, что дисконт, предоставленный покупателю имущества на публичных торгах в сумме залогового обременения, оказался совершенно напрасным и безосновательным: он был предоставлен с расчетом на то, что к покупателю обратится кредитор, а этого не произошло. Но ведь тогда выходит, что залогодатель не только лишился имущества стоимостью 500 руб., но и заплатил сверх того еще 200 руб. Если же подсчитать экономический результат описанной операции, то получится, что должник понес убыток в размере 200 руб. Но ведь до начала обращения взыскания его имущества хватало не только на удовлетворение обоих требований - у должника осталось бы еще 200 руб. (500 руб. - 200 руб. - 100 руб.)! А приобретатель имущества, напротив, купил его с существенной скидкой, предоставление которой оказалось неоправданным.
91. Похожим образом ситуация (назовем ее ситуацией (В2)) разворачивается и в случае, если залогодержатель обратится к приобретателю предмета залога с требованием об обращении взыскания и последний это требование удовлетворит, заплатив долг, обеспеченный залогом. В соответствии со ст. 387 ГК к приобретателю предмета залога перейдет принадлежащее кредитору право требования. Теоретически возможно и то, что приобретатель предмета залога сможет указанную сумму от должника фактически получить. Опять-таки оказывается, что залоговый дисконт был получен приобретателем предмета залога неосновательно, а залогодатель оказывается в убытке.
92. Как можно примирить интересы приобретателя предмета залога и залогодателя?
Вряд ли возможно отрицать право приобретателя на залоговый дисконт, ведь иначе может оказаться, что он, удовлетворив залогодержателя и не получив как цессионарий соответствующую сумму от должника, заплатит больше рыночной стоимости вещи. При таком понимании ситуации заложенное имущество просто никто не будет покупать.
Другой вариант - исключить возможность перехода требования от кредитора к приобретателю предмета залога, удовлетворившему кредитора (ситуация (В2)). Но тогда остается ситуация (В1) с возможностью получения залогодержателем исполнения по обеспеченному залогом обязательству непосредственно от должника. Запретить залогодержателю обращаться за исполнением обязательства к должнику вряд ли возможно, потому что при покупке заложенного имущества не происходит перевода долга по обязательству, обеспеченному залогом, на лицо, которое такое имущество приобрело (что, безусловно, правильно!).
Решением проблемы может быть принятие подхода, в соответствии с которым залоговый дисконт должен квалифицироваться не как скидка с цены продаваемого имущества, а как отсрочка оплаты части покупной цены. При таком подходе получается, что покупатель продаваемого заложенного имущества на публичных торгах должен уплатить покупную цену в два этапа: первый платеж - это рыночная стоимость имущества минус залоговый дисконт; второй - собственно сумма залогового дисконта. Первый платеж делается после того, как был объявлен победитель торгов, срок второго платежа должен привязываться к сроку исполнения обязательства, обеспеченного залогом. В случае если обязательство, обеспеченное залогом, было исполнено самим должником, то у покупателя предмета залога с момента исполнения обязательства перед залогодержателем есть обязательство уплатить ему (как бывшему собственнику имущества, проданного на публичных торгах <1>) вторую часть цены по договору купли-продажи (которая соответствует залоговому дисконту). Если же покупатель предмета залога выплатил долг за должника и к нему в силу ст. 387 ГК РФ перешло право, принадлежавшее залогодержателю, то здесь может иметь место зачет встречных денежных обязательств (первое - обязательство залогодателя-должника, кредитором по которому стал покупатель имущества на публичных торгах; второе - обязательство покупателя имущества перед его бывшим собственником - должником в исполнительном производстве уплатить вторую часть покупной цены по договору купли-продажи, которая соответствует залоговому дисконту).
--------------------------------
<1> Описываемая конструкция рассчитана на ситуацию, когда должник и залогодатель - одно и то же лицо. Однако она не претерпевает изменений и тогда, когда залогодатель и должник по обеспеченному обязательству - разные лица.
93. Против описываемой модели есть одно возражение - обязательству покупателя заплатить вторую часть покупной цены присуща та же нетвердость, ненадежность, которая характерна для любого денежного обязательства. Вполне можно представить ситуацию, когда покупатель предмета залога перепродал его дальше и у него не осталось имущества, за счет которого он будет исполнять свое обязательство по уплате второй части покупной цены. И тогда искомый результат - справедливое распределение стоимости предмета залога между кредиторами и должником - опять-таки достигнут не будет.
Для упрочения положения залогодателя-должника в исполнительном производстве, а точнее - для повышения его уверенности в том, что залоговый дисконт будет ему впоследствии выплачен, если он сам заплатит кредитору-залогодержателю, можно воспользоваться хорошо известным приемом - установлением законного залога в качестве обеспечения обязательства по уплате покупной цены в рассрочку (п. 5 ст. 488 ГК РФ). Понятно, что такой залог будет последующим (младшим) по отношению к тому залогу, который обеспечивает требование кредитора-залогодержателя в отношении залогодателя-должника в исполнительном производстве. Однако такой залог будет лежать на вещи, приобретенной в ходе исполнительного производства с залоговым обременением, и бывший собственник всегда сможет при помощи этого инструмента добиться исполнения обязательства по выплате ему оставшейся части цены проданной на публичных торгах вещи.
Описываемый подход позволяет достаточно гибко разрешить основные проблемы, вытекающие из коллизии прав залогового и незалогового кредиторов. Главный его недостаток - он содержательно довольно сложен, так как для его эффективного функционирования привлекаются институты последующего залога, зачета, законной цессии. Но вряд ли сама по себе сложность какого-то правового механизма является основанием для того, чтобы отвергнуть его.
94. Еще одна проблема, которая тесно связана с обсуждающейся тематикой столкновения нескольких кредиторов, - это коллизия требований старшего и младшего залоговых кредиторов. Сама по себе идея возможности установления второго, третьего и так далее залоговых обременений на имущество основывается на идее о том, что первый залог не может совершенно исключить возможность собственника распорядиться "оставшейся" ценностью своей вещи (например, имущество стоит 100 руб., оно заложено по обязательству в сумме 30 руб., "оставшаяся" незаложенная ценность - 70 руб.).
Обсуждению подлежит лишь вопрос о том, следует ли испрашивать согласия старшего залогодержателя на установление младшего залога либо достаточно его уведомления. В классической литературе залогового права встречается мнение о том, что установление младшего залога может причинить вред старшему залогодержателю и потому для установления такого залога требуется его согласие <1>. Действительно, это справедливо в том смысле, что наличие младших залогов, лежащих на вещи, существенно затрудняет удовлетворение требований, обеспеченных старшим залогом. Например, стоимость вещи 100 руб. Она обременена старшим залогом на сумму 30 руб. и младшим на сумму 60 руб. К моменту продажи вещь стоит 80 руб. Однако с учетом залогового обременения в виде младшего залога (не предъявленного к взысканию) покупатель на торгах предложит за вещь не более 20 руб. (80 руб. - 60 руб.). Таким образом, старшинство первого залога не обеспечивается никоим образом. Следовательно, установление младшего залога может повредить старшему залоговому кредитору и потому требует его согласия.
--------------------------------
<1> Например, Гантовер Л.В. Общие положения главы IV раздела I проекта Вотчинного устава. СПб., 1890. С. 147 - 148.
95. Действующее российское законодательство придерживается несколько иного подхода, допуская в качестве общего правила младший (последующий) залог, если он не запрещен договором со старшим залогодержателем (ср. ст. 342 ГК РФ, ст. 43 Закона об ипотеке). Закон об ипотеке содержит норму, позволяющую старшему залогодержателю признать младшую ипотеку, установленную вопреки договорному запрету, недействительной <1>.
--------------------------------
<1> С правильностью этого подхода, устанавливающего возможность признать недействительной сделку лишь потому, что лицо приняло на себя обязательство не совершать ее, можно поспорить, но это, видимо, тема для другой работы.
Но самыми любопытными являются нормы о порядке обращения взыскания по старшему и младшему залогам.
Итак, ст. 342 ГК РФ устанавливает следующие правила: если наступил срок обращения взыскания по требованиям, обеспеченным младшим залогом, старший залогодержатель вправе также предъявить требование к должнику и получить удовлетворение из стоимости предмета залога. Если он этого не сделал, предмет залога продается с сохранением старшего залога.
Очевидно, что сохранение старшего залога при продаже имущества на торгах по требованию младшего залогодержателя порождает те же проблемы, которые мы обсуждали выше (подходы (Б) и (В)). И, разумеется, все те решения, которые были предложены выше, могут быть актуальны и в рассматриваемой ситуации.
Положений о том, что происходит с младшим залогом в случае, если обращено взыскание по требованию старшего залогодержателя, Кодекс не содержит.
Закон об ипотеке (ст. 46) повторяет правило Кодекса о порядке обращения взыскания по младшей ипотеке. Кроме того, он содержит правило о том, что если взыскание обращено по требованию старшего залогового кредитора, то младший залогодержатель также вправе потребовать досрочного исполнения обязательства и получить удовлетворение из стоимости предмета залога. Но что происходит в случае, если он этого не сделал?
Есть два возможных варианта ответа на этот вопрос. Первый заключается в том, что предмет залога должен быть продан с сохранением младшей ипотеки. Однако, как мы показали выше, в значительном числе случаев это приведет к нивелированию старшинства первого залога. Тогда остается второй вариант: младший залог, который не был предъявлен к взысканию, должен прекратиться.
96. Таким образом, вряд ли можно всерьез утверждать, что комментируемое Постановление дало ответы на все вопросы залогового права. На значительную часть - дало, но сфера приложения интеллектуальных усилий ученых, судей, практикующих юристов, занимающихся залоговым правом, конечно же, остается.
Приложение
ПЛЕНУМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 17 февраля 2011 г. N 10
О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРИМЕНЕНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
О ЗАЛОГЕ <*>
--------------------------------
<*> Не приводится.