При уступке части основного долга к новому кредитору права на обеспечение переходят пропорционально размеру переданного требования, если иное не установлено соглашением сторон.

7. Возможность уступки первоначальным кредитором права требования уплаты неустойки отдельно от передачи прав по основному обязательству широко обсуждалась в современной российской юридической литературе.

Недопустимость самостоятельной уступки подобных прав требований часто обосновывается тем, что "обязанность по уплате санкций неразрывно связана с основным обязательством, сторонами которого неизменно остаются прежний кредитор и должник" <1>.

Эта точка зрения до последнего времени преобладала в правоприменительной практике.

Между тем денежная сумма, причитающаяся кредитору в качестве неустойки, является самостоятельной имущественной ценностью. На это обстоятельство обращалось внимание еще в дореволюционной российской цивилистике. Так, В.А. Белов приводит мнение К.Н. Анненкова и К.П. Победоносцева, характеризовавших право цедента на набежавшую к моменту цессии неустойку как право требования денежной суммы, ибо компенсаторный и обеспечительный характер таких сумм утрачивается с их начислением <1>. На это же обстоятельство обращают внимание и современные авторы <2>.

Собственно право требовать уплаты неустойки возникает у кредитора только при нарушении должником обязательства. Возможность реализации этого права зависит от целого ряда факторов (субъективные основания ответственности, характер и размер последствий нарушения для кредитора и т.д.). В этом случае неустойка утрачивает свой обеспечительный характер и рассматривается как самостоятельная мера имущественной ответственности. У кредитора возникает право требовать уплаты денежной суммы в качестве неустойки.

В этом случае нет принципиальных препятствий к разъединению требования об уплате неустойки и требования по основному обязательству, с нарушением которого было связано начисление определенных сумм в качестве неустойки. Как справедливо отмечает А.А. Попов, структура правового регулирования при этом не нарушается, ибо никуда не исчезает обязанность должника нести неблагоприятное имущественное обременение. Для кредитора наказание должника не имеет первостепенного значения - ему важнее восстановить свои имущественные потери. Эта цель с успехом достигается при передаче права на компенсацию в обмен на денежный либо иной эквивалент, получаемый от цессионария <1>.

Из смысла гл. 24 ГК РФ не следует, что передача права на взыскание неустойки возможна лишь во взаимосвязи с основным обязательством. Запрет передачи права на взыскание неустойки в законе отсутствует, содержанию данного права такая передача не противоречит.

В силу сказанного вряд ли есть серьезные основания исключать возможность самостоятельной уступки права на взыскание уже начисленной неустойки в отрыве от основного обязательства. "Подобного рода цессия есть форма проявления экономической свободы, сопряженная с предпринимательским риском цедента. Если последний решается на соответствующие действия - значит, ожидает от них большего эффекта, нежели от сохранения прежнего положения" <1>.

Самостоятельный характер требования об уплате суммы неустойки в ряде случаев признавался и в судебной практике. Например, рассматривая дело по спору о признании сделки уступки права требования недействительной, кассационная инстанция указала, что, "поскольку при ненадлежащем исполнении должником основного обязательства у кредитора возникает право (требование) на неустойку, а в законе отсутствуют нормы, запрещающие уступать право (требование) в части неустойки в случае, когда основное обязательство исполнено, договор уступки не может быть признан недействительной сделкой" <1>.

В Обзоре нет прямого указания на возможность изолированной уступки права на взыскание неустойки, но рассматривается вопрос о допустимости перевода долга по уплате неустойки без перевода обязанностей по уплате основного долга. В п. 21 Обзора Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ поддержал позицию тех судов, которые признавали допустимость изолированного перевода долга по уплате сумм начисленных неустоек.

Данный подход подтверждает и возможность уступки прав требования об уплате начисленной неустойки без передачи третьему лицу прав по основному нарушенному обязательству.

Требование об уплате неустойки часто передается (уступается), когда сумма требования окончательно определилась. Например, суд с учетом всех обстоятельств дела, в том числе своего права на снижение неустойки (ст. 333 ГК РФ), уже определил размер сумм, подлежащих уплате должником.

Однако нет препятствий для уступки права на неустойку до того, как требование окончательно определилось. В этом случае мы имеем дело с так называемым "несозревшим" требованием, сумма которого не определена, но определима. Возможность передачи таких "несозревших" прав в российской цивилистике не исключалась <1>.

Из положений, закрепленных в п. 16 Обзора, следует, что препятствий к уступке окончательно не определившегося права (размер неустойки окончательно не определен) Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ не усматривает.

8. В п. 17 Обзора, исходя из характера обязательства по возмещению убытков, обосновывается вывод о возможности самостоятельной уступки требования о возмещении убытков, причиненных нарушением обязательства.

Право требовать возмещения убытков при неисполнении обязательства не является ни мерой обеспечения, ни требованием, связанным с основным обязательством. Как справедливо указывает Е.А. Крашенинников, "притязание на возмещение убытков не является побочным правом по отношению к требованию, нарушение которого повлекло возникновение данного притязания" <1>.

Основание этого требования иное, чем у требования по основному долгу. Право требовать возмещения убытков возникает лишь при нарушении обязательства и реализуется как право применения имущественной ответственности (гл. 25 ГК), а не по правилам об исполнении обязательств. Требование о возмещении убытков принадлежит лицу, права которого нарушены.

Право требовать от должника уплаты денежных средств в качестве возмещения убытков (в уже определенной или определимой сумме) может быть передано другому лицу (как новому кредитору, так и любому другому лицу) в качестве самостоятельного имущественного права.

Изменение кредитора по требованию об уплате убытков никак не затрагивает ни характера, ни структуры нарушенного правоотношения. Поэтому такая уступка может быть допущена и в ситуации, когда право требовать исполнения обязательства, нарушение которого повлекло начисление убытков, не обладает свойством уступаемости.

При реализации требования о возмещении убытков новый кредитор заменяет первоначального именно в охранительном обязательстве. Поэтому при рассмотрении вопросов о возможности применения мер ответственности к должнику, размере его ответственности учитываются последствия нарушения, наступившие у первоначального кредитора. Так, при применении ст. 333 ГК РФ должны приниматься во внимание последствия нарушения, возникшие у первоначального кредитора. Должник вправе ссылаться на просрочку первоначального кредитора, имевшую место до уступки, и т.д.

Возможность самостоятельной уступки права на взыскание убытков оспаривалась в связи с тем, что она может вызвать определенные неудобства, так как размер убытков должен доказать именно кредитор. Отчуждение права на взыскание суммы убытков при возникновении судебного спора между должником и цессионарием приведет к тому, что рассмотрение дела без участия в нем цедента будет весьма затруднительно.

Следует отметить, что подобные неудобства не возникают в том случае, когда размер возмещения, причитающегося потерпевшей стороне, определен решением суда или соглашением сторон и потерпевший уступает уже определенное право на получение точно определенной денежной суммы.

При уступке же неопределенного, но определимого права цедент и цессионарий, действуя разумно и добросовестно, вправе определить в соглашении об уступке порядок представления доказательств причиненных убытков. Возможные практические неудобства, возникающие при реализации переданного права цессионарием, не являются принципиальным препятствием для уступки.

9. Обеспечивая интересы должника при уступке, большинство правовых систем определяют те средства правовой защиты, к которым должник может прибегнуть в отношении цессионария. Одним из важнейших средств такой защиты является право должника на сохранение возражений, включая право на зачет.

Различные правовые системы содержат положения, направленные на обеспечение права должника заявлять против требования нового кредитора те возражения, которые у него имелись в отношении первоначального кредитора.

В российской цивилистике подчеркивалось, что отношения между новым верителем (цессионарием) и должником определяются таким образом, что цессионарий, пользуясь правом в том же объеме, что и цедент, одновременно принужден допустить против себя все те возражения со стороны должника, которые последний мог сделать против прежнего верителя <1>. Данная возможность тесно связана с конструкцией, допускающей возможность уступки отдельных требований из договора, уступки части требования.

Действующее гражданское законодательство содержит специальные правила, призванные обеспечить защиту должника, с тем чтобы сделка уступки, совершаемая, как правило, без участия должника, не затронула его имущественные интересы.

Статья 386 ГК РФ предусматривает, что должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора к моменту получения уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору.

По мнению Е.А. Крашенинникова, под возражениями, о которых говорится в данной статье, следует понимать как возражения в материально-правовом смысле, например возражение о невыполнении договора цедентом или возражение об истечении срока исковой давности, так и возражения в процессуальном смысле, т.е. ссылки на то, что требование не возникло (например, вследствие ничтожности договора, из которого цедент выводит требование, уступленное цессионарию) или хотя и возникло, но до его уступки было прекращено (например, через платеж или зачет) <1>.

Статья 386 ГК РФ охватывает, в частности, возражения, связанные с неисполнением первоначальным кредитором перед должником договора (обязательства), на основании которого возникли уступленные права требования. При этом значение придается не тому моменту, когда фактически были заявлены возражения, а моменту, когда возникли правовые основания для их заявления.

Так, должник по денежному обязательству в возмездном договоре, предусматривающем встречное обязательство по осуществлению работ, вправе ссылаться против требования нового кредитора на факт неисполнения обязательств подрядчиком, даже если невыполнение имело место после получения должником уведомления об уступке. В этом случае правовое основание для возражения - договор должника с первоначальным кредитором, предусматривающий наличие встречной обязанности, существовал на момент направления информации об уступке. Именно это обстоятельство должно приниматься во внимание.

Аналогичным образом складываются отношения и в случаях, когда возражения должника связаны с установлением факта поставки товара ненадлежащего качества. В этом случае не имеет значения, до или после получения уведомления должником были установлены недостатки товара, важно то, что сам договор, предусматривающий право покупателя отказаться от оплаты в случае поставки некачественного товара, был заключен на этот момент.

Значение имеет не момент возникновения обстоятельства, на которое может сослаться должник, а момент возникновения правового основания для выдвижения такого возражения.

Этот подход отражен в п. 7 Обзора. В приведенных в этом пункте делах обсуждался вопрос о возможности ссылки заказчика (должника) в качестве возражения против требования нового кредитора об оплате работ на недостатки, выявленные до получения уведомления. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ поддержал выводы судов, которые исходили из того, что возникновение права заказчика требовать устранения недостатков связано не с их обнаружением, а с фактом выполнения работ с отступлением от установленных договором требований. Поэтому данное право возникло до получения заказчиком уведомления о состоявшейся уступке, соответственно, выявленные обстоятельства могут быть противопоставлены новому кредитору.

Невыполнение встречных обязательств первоначальным кредитором перед должником не может рассматриваться как основание для признания сделки уступки права требования недействительной (ст. 168 ГК РФ). В подобных случаях требования нового кредитора не могут быть удовлетворены, но не из-за недействительности договора об уступке. Отказ в иске должен быть мотивирован наличием подтвержденных материалами дела возражений должника, позволяющих ему не исполнять обязательство, и указанием на возможность выдвигать эти возражения против лица, права к которому перешли в порядке сделки цессии (уступки права требования).

10. Должник может против требования нового кредитора ссылаться на недействительность самой сделки уступки - на невозможность перехода требования в силу его личного характера либо на нарушение договорного запрета на уступку права требования. В указанных случаях возражения должника затрагивают саму распорядительную сделку, а не основания ее совершения - соглашение об уступке.

Вопрос о признании возможности для должника против требования нового кредитора ссылаться на дефекты соглашения между цедентом и цессионарием, на основании которого совершалась уступка, являлся дискуссионным и различно разрешался в судебной практике. Он тесно связан с вопросом о допустимости оспаривания должником соглашения об уступке. В Обзоре (п. 14) не отрицается право должника оспорить такое соглашение; но должник должен доказать, что это соглашение затрагивает его права и интересы. Обращает на себя внимание то, что суд не принял во внимание доводы должника о том, что оспаривание им соглашения между цедентом и цессионарием осуществляется им для целей установления определенности в вопросе о том, кто является надлежащим кредитором.

11. Положения гл. 24 ГК РФ не содержат специальных указаний о существенных условиях в сделках уступки права (требования). Это позволяет сделать вывод, что существенным условием сделки уступки является указание на ее предмет, т.е. на характер тех действий, которые составляют существо договора.

Целью рассматриваемой сделки является передача обязательственного права требования от одного лица (первоначального кредитора, цедента) другому лицу (цессионарию). Исходя из этого можно определить и существенные условия такой сделки - это указание на цедента и цессионария, а также на характер действий цедента: цедент передает (или уступает) такое-то право требования, а цессионарий соглашается принять (или принимает) это право.

Наиболее важным в подобных сделках является определение самого субъективного обязательственного права, которое подлежит передаче. Для этого, как правило, достаточно указать кредитора и должника в обязательстве, основание возникновения требования, предмет и содержание права требования.

В качестве основания возникновения уступаемого требования в большинстве случаев достаточно сослаться на договор, в силу которого должник обязан произвести то или иное действие, составляющее содержание уступаемого права. Так, если в сделке уступки указывается, что цедент уступает, а цессионарий принимает право требования к такому-то должнику, вытекающее из кредитного договора (номер и дата), все необходимые условия соблюдены, поскольку и характер действий должника, составляющих предмет обязательства (уплата денежных сумм), и основания возникновения обязательства в данном случае определены посредством указания на связывающий цедента и должника кредитный договор.