Арендная теория

В рамках арендной теории возможны разные подходы в зависимости от степени их формальности. Сверхформальный подход гласит: если за вещь стоимостью 9 000 000 руб. была установлена выкупная цена 10 руб., то в случае, когда лизингополучатель заплатил 8 500 000 руб. и столкнулся с нехваткой денежных средств (попал в просрочку), лизингодатель может спокойно расторгнуть договор, забрать себе вещь стоимостью, например, 4 000 000 руб. и не возвращать ни копейки лизингополучателю. Надо признать, что довольно большая часть арбитражной практики сводилась ранее именно к этому подходу (см. постановления ФАС Волго-Вятского округа от 24.11.2006 N А43-3142/2006-41-174, от 27.04.2009 N А11-6824/2008-К1-2/256, от 24.08.2009 N А29-9263/2008, от 12.07.2010 N А28-16998/2009, ФАС Поволжского округа от 25.12.2007 N А65-5251/07, от 31.05.2007 N А12-17751/06-С39, ФАС Западно-Сибирского округа от 01.10.2007 N Ф04-6804/2007 (38786-А03-38), ФАС Центрального

округа от 02.03.2009 N А09-5636/07-34, ФАС Северо-Кавказского округа от 27.02.2007 N Ф08-620/2007, ФАС Московского округа от 25.04.2008 N КГ-А40/1993-08).

Хорошей иллюстрацией может служить постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 18.09.2009 по делу N А20-1896/2008. В данном деле в лизинг передан 81 автомобиль общей стоимостью 17 900 000 руб., договором предусмотрен переход права собственности на предмет лизинга к лизингополучателю после выплаты всех лизинговых платежей; совокупные лизинговые платежи составляли 24 900 000 руб., а лизингополучатель заплатил 19 000 000 руб. и попал в просрочку. Сумма неустоек, предусмотренных договором, достигла астрономической величины, требования лизингодателя, с которыми он обратился в суд, составили 46 000 000 руб. В итоге суд, помимо взыскания 6 900 000 руб. задолженности по лизинговым платежам и 4 000 000 руб. неустойки (всего 10 900 000 руб.), которые с лихвой покрыли все затраты лизингодателя, присудил также ко взысканию 66 автомобилей. Их реальная стоимость на момент вынесения судом решения из судебного акта не видна. Но если принять во внимание, что предметом лизинга были автомобили ГАЗ-31105 и переданы лизингополучателю они были 07.07.2006 (решение суда первой инстанции принято 24.03.2009), то остаточная рыночная стоимость у них была, видимо, довольно высокой. Цена аналогичных машин даже сегодня, спустя два года, в среднем составляет чуть более 100 000 руб. Таким образом, лизингодатель получил экономически неоправданный бонус более чем на 6 000 000 руб.

Другой пример находим в деле ФАС Волго-Вятского округа N А43-23576/2008-19-519 (постановление от 15.05.2009), в котором лизингополучатель заплатил за два автомобиля и два прицепа авансовый платеж 1 700 000 руб., лизинговые платежи добровольно составили 2 700 000 руб., лизинговые платежи в судебном порядке - 1 200 000 руб. (итого 5 600 000 руб.). При этом общий размер лизинговых платежей составлял по договору 5 700 000 руб. С лизингополучателя также взыскали пени в размере 600 000 руб. и забрали у него предмет лизинга, имеющий износ не более трех лет.

Примеры можно продолжать, но и приведенные ярко демонстрируют имеющиеся проблемы.

Иной подход, тоже довольно формальный, но приводивший к противоположным результатам, также был представлен в судебной практике<32>. Суды возвращали выкупную стоимость, уплаченную лизингополучателем в составе лизинговых платежей, если могли ее установить (как правило, когда она отдельно выделялась в составе лизинговых платежей). При этом могло не учитываться то обстоятельство, что возвращение части выкупной цены приводило к необоснованным потерям лизингодателя и нарушало принцип окупаемости, характерный для договора лизинга.

Современные подходы, более отвечающие требованиям справедливости в нашем понимании, вырабатываются в настоящее время Президиумом ВАС РФ на базе второй модели. При досрочном расторжении договора лизинга необходимо принимать во внимание, что в составе лизинговых платежей есть какая-то часть, уплачиваемая "за пользование" предметом лизинга, а какая-то - в счет выкупной цены. И даже обозначенная в договоре выкупная цена (она, как правило, минимальна), до уплаты которой дело по договору еще не дошло, не препятствует возврату части лизинговых платежей<33>. Это вызывает критику сторонников защиты лизинговых компаний, напоминающих всем о принципе свободы договора<34>. Тем не менее в целом позиция Президиума ВАС РФ может быть поддержана с учетом следующего.

Если бы право лизингополучателя на выкуп было классическим опционом, то он приобретал бы право выкупить вещь по ее объективной, а не остаточной стоимости (таков смысл п. 1 ст. 624 ГК РФ). И стороны могли бы договориться о зачете арендных платежей в счет выкупной цены только постфактум, в момент выкупа, но не заранее (п. 2 ст. 624 ГК РФ). При этом состоялась бы некая сделка, напоминающая новацию с обратной силой в сочетании с п. 2 ст. 425 ГК РФ о праве сторон договориться, что условия заключенного ими договора применяются к их отношениям, возникшим до заключения договора. К сожалению, отсутствуют сравнительно-правовые исследования, которые могли бы помочь разобраться в вопросе о том, указанная конструкция традиционна для зарубежных стран или является продуктом отечественного правотворчества.

В этом плане договор лизинга идет еще дальше. Как только выкупная цена ставится в зависимость от полной уплаты всех "арендных" платежей за срок действия договора, по существу соглашение сторон предстает как изначальная договоренность о том, что какая-то часть платежей за пользование зачисляется в счет выкупной цены (без указания на то, какая именно). Собственно, так и трактует подобное условие Президиум ВАС РФ в новейшей практике.

Таким образом, во всех случаях, когда стороны договариваются о выкупной цене 1000 руб. при общей стоимости предмета лизинга, исчисляемой миллионами, они имеют в виду только одно: цена определена столь низкой лишь при условии предварительного внесения всех обусловленных лизинговых платежей (т. е. достижения цели лизингодателя, направленной на получение процентов и возвращение основной суммы кредита). Экономически (по существу хозяйственных отношений) и юридически (согласно воле сторон) номинальная выкупная цена в конце договора лизинга не является оторванной от лизинговых платежей.

Практика Президиума ВАС РФ развивалась. В постановлении от 18.05.2010 N 1729/10 был рассмотрен простейший случай, когда выкупная цена в договоре лизинга не определялась, а имущество переходило в собственность лизингополучателя после уплаты последнего лизингового платежа. Повторим, что правильнее давать этой конструкции иную квалификацию, нежели арендная. Речь должна идти не о том, что лизингополучатель обязуется оплатить пользование вещью, а о том, что он, по сути, оплачивает стоимость вещи и процентную ставку за кредит (рассрочку), при этом вещь не переходит в его собственность до полной уплаты цены за нее (аналогично ст. 491 ГК РФ). И тогда с уплатой последнего платежа собственность переходит к лизингополучателю автоматически. Именно так и происходило тогда, когда никакой выкупной цены в договоре лизинга не было установлено. С этой точки зрения правовая конструкция, рассмотренная Президиумом ВАС РФ в указанном деле, наиболее отвечает экономической подоплеке складывающихся отношений.

Однако Президиум ВАС РФ не применил кредитную теорию лизинга, а остался в рамках арендной. В этом случае ему с необходимостью пришлось сказать, что условие об автоматическом переходе права на предмет лизинга к лизингополучателю в конце договора (при условии его надлежащего исполнения) означает согласование сторонами смешанной конструкции, а именно аренды, переходящей в куплю-продажу. Далее потребовалось определить, какова цена в договоре купли-продажи, ведь стороны ее прямо не согласовали. Президиум ВАС РФ на способ вычленения выкупной цены из единого лизингового платежа не указал, поручив разбираться с этим сложным вопросом нижестоящим судам при повторном рассмотрении дела.

Как может быть решен этот вопрос? Во-первых, можно посчитать рыночную цену за пользование предметом, аналогичным предмету лизинга, в договорах аренды, не предусматривающих выкупа, и далее вычесть из лизинговых платежей получившийся размер. В этом случае первостепенной будет арендная составляющая лизинга. Во-вторых, можно поставить составляющую купли-продажи во главу угла. Необходимо определить рыночную стоимость предмета лизинга на момент выкупа и, вычтя ее из совокупного размера лизинговых платежей, получить размер платы за пользование предметом лизинга.

Второй способ, на наш взгляд, предпочтительнее. Причин тому несколько. Прежде всего, такое понимание гораздо ближе к кредитной теории лизинга, которую мы считаем наиболее верной. Далее, нельзя не отметить, что стороны намеренно договорились завершить аренду куплей-продажей, т. е. их воля рассматривала последнюю как более важную составляющую смешанного договора. Наконец, нельзя не учитывать расчет, проведенный С.А.Громовым на примере лизинга Ford Focus, согласно которому цена месячной арендной платы превысила ежемесячный лизинговый платеж более чем в три раза. Вряд ли при таких условиях в намерения сторон входило акцентировать именно арендную составляющую, ведь тогда их поведение явно противоречиво.

Если эти доводы убеждают читателя, остается только ответить на вопрос о том, на какой момент следует определять выкупную составляющую, если договор лизинга нарушается лизингополучателем и расторгается, не дойдя до логического завершения в виде выкупа. По нашему мнению, значение должен иметь момент возвращения предмета лизинга во владение лизингодателя. Именно в это время проще всего определить, не гипотетически, а реально, какова рыночная цена конкретной вещи, проведя ее оценку или реализовав ее каким-либо способом, обеспечивающим получение справедливой цены. Расчеты должны выглядеть следующим образом.

Известная сторонам рыночная цена предмета лизинга вычитается из совокупного размера лизинговых платежей, она снижает объем обязательств лизингополучателя по договору. Оставшаяся сумма сравнивается с тем, что уже уплачено лизингополучателем. Если им уплачено больше, лизингодатель возвращает разницу, если меньше - он должен компенсировать остаток лизингодателю как его убытки<35>.

В контексте изложенного не можем согласиться с теми экономическими расчетами, базирующимися на бухгалтерских правилах, к которым прибегает С.А.Громов<36>. Не видим смысла их повторять, но если нынешняя позиция Президиума ВАС РФ в самом деле приводит к подобному формальному способу определения выкупной цены, это дает основание по возможности быстрее скорректировать подходы высшей судебной инстанции.

Более того, если лизингодатель уклоняется от расторжения договора лизинга и принятия предмета лизинга себе, то, несмотря на такое предложение со стороны лизингополучателя, осознавшего свою неспособность рассчитаться по всем согласованным в договоре лизинговым платежам, следует признать за лизингополучателем право реализовать предмет лизинга самостоятельно. В последнем случае вырученная сумма покажет размер рыночной стоимости имущества, который должен учитываться при определении того, какую конкретно сумму должен перечислить лизингополучатель лизингодателю и сколько он может оставить себе из указанной выручки.

Итак, одна модель лизинговых платежей, в которой выкупная цена не выделялась, получила оценку Президиума ВАС РФ.

Но, как известно, во многих договорах лизинга сторонами отдельно согласовывалась выкупная цена, имевшая минимальный размер, причем ее символический характер был настолько вопиющим<37>, что Президиум ВАС РФ совершенно справедливо не смог проигнорировать этот вопрос. Кроме того, Президиум ВАС РФ не мог пройти мимо той судебной практики, которая стала отрицать возможность применения подходов, выработанных им в постановлении от 18.05.2010 N 1729/10, к подобным ситуациям (см. постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 09.07.2010 по делу N А53-18958/2009, от 16.08.2010 по делу N А53-3724/2009, ФАС Волго-Вятского округа от 12.07.2010 по делу N А28-16998/2009).

В постановлении от 12.07.2011 N 17389/10 Президиум ВАС РФ делает вывод, что передача лизингополучателю титула собственника предмета лизинга осуществляется по остаточной, приближенной к нулевой цене в том случае, если срок действия договора лизинга почти равен сроку полезного использования спецтехники. Только при таких обстоятельствах установленная в договоре символическая выкупная цена примерно равна реальной стоимости вещи. В остальных случаях, а именно когда срок полезного использования предмета лизинга больше срока договора лизинга, символическая выкупная цена, по мнению Президиума ВАС РФ, свидетельствует о согласованной воле на включение основной части выкупной цены в состав лизинговых платежей. В этом случае последствия должны определяться так же, как в постановлении Президиума ВАС РФ от 18.05.2010 N 1729/10.

На наш взгляд, можно найти аргументы, чтобы отразить критику С.А.Громовым подобной позиции, которую теоретически мы тоже могли бы покритиковать, поскольку Президиум ВАС РФ выстраивает гипотезы (например, о том, что по истечении усредненного срока пользования предметом лизинга его цена приближается к нулевой) вместо того, чтобы исследовать реальную цену.

Понятно, что выводы будут примерно одинаковыми и при проведении абстрактных расчетов, как предлагает Президиум ВАС РФ, и при исследовании конкретной цены предмета лизинга, как считает правильным автор этих строк. Расчетный способ, предложенный Президиумом ВАС РФ, более простой, но менее справедливый в конкретных обстоятельствах. Исследование конкретной ситуации - более трудоемкий способ для сторон и суда, но он честнее, поскольку стоимость вещи, определенная посредством амортизации (пусть даже и не ускоренной), далеко не всегда отвечает ее действительной стоимости, зависящей и от условий рынка (спроса-предложения аналогичных товаров, в том числе бывших в употреблении), и от фактического использования вещи (щадящего или усиленного).

Предвидя возможною критику со стороны С.А.Громова, поразмышляем об аргументах в защиту формально-догматической логики Президиума ВАС РФ, отраженной в постановлении от 12.07.2011 N 17389/10. Самое неочевидное в этой логике - причины, по которым Президиум ВАС РФ посчитал, что, устанавливая символическую выкупную цену, стороны имели в виду иную, действительную выкупную цену, другими словами, заключили притворную сделку (ст. 170 ГК РФ, хотя Президиум ВАС РФ на эту статью не ссылался).

На наш взгляд, многие обстоятельства дела свидетельствовали в пользу такого вывода. Во-первых, на это ссылался лизингополучатель, просивший признать условие о символической выкупной цене 1000 руб. ничтожным. Налицо доказательство воли одной стороны на притворность этого условия. Во-вторых, задумаемся, считал ли лизингодатель цену 1000 руб. действительной выкупной ценой вещи, стоимость приобретения которой исчислялась миллионами? По-видимому, нет. Вряд ли он согласился бы продать вещь за такую цену кому-либо, в том числе лизингополучателю, если бы тот обратился за выкупом в середине срока договора лизинга. Таким образом, эта цена определена с учетом всех или какой-то части лизинговых платежей. Причем не просто согласована возможность зачета части арендных платежей в счет выкупной цены, как допускает ст. 624 ГК РФ (в этом случае выкупная цена большая, а не символическая), а выкупная цена изначально определена символической при условии внесения всех периодических лизинговых платежей<38>. Других доказательств воли лизингодателя на то, чтобы прикрыть символической выкупной ценой реальную выкупную цену, на наш взгляд, не требуется.

Поэтому ссылки С.А.Громова на ст. 431 ГК РФ (толкование договора с учетом буквального смысла содержащихся в нем слов и выражений) мы считаем не достигающими своей цели<39>. Никогда еще эта статья не препятствовала установлению притворного характера того или иного условия договора<40>.