книги / Опасные геоморфологические процессы и риск природопользования

Введение

Предмет исследований — экологические системные связи, возникающие в процессе освоения геоморфологического ландшафта.

Аспект исследований —оптимизация указанных связей в русле региональ­ ного устойчивого развития и эколого-экономических компромиссов.

Методология исследований базируется на теории систем. Географический, эколого-геоморфологический, эколого-географический и геоэкологический под­ ходы в основе имеют геосистемную концепцию. Использованы принципы ус­ тойчивого сбалансированного развития и эколого-хозяйственной оптимизации. Основной акцент сделан на принципе эколого-экономических компромиссов. Методологическая основа для формирования системы экологической безопас­ ности в районах с опасными геоморфологическими процессами — авторская концепция геоморфологической опасности и риска.

Методический аппарат эколого-геоморфологического подхода и в целом геоморфологических исследований основывается на традиционных [Геоморфо­ логическое..., 1978; Спиридонов, 1985; Селиверстов, 1990; Город-экосистема, 1997; Лихачева и др., 1998; Симонов, 1998; Кружалин, 2001; Рельеф..., 2002; Goudie, 1981] и усовершенствованных автором методах [Кузьмин, 1990, 1991а, 1995, 19986,в, 19996, 2000а, 2001, 2002, 2004а,б, 2005, 2006, 2007а,б, 2008]. Применены сравнительно-географический, морфоструктурный, геоэкологический, струк­ турно-геологический, картографический, ландшафтно-планировочный и другие методы. В экспедиционных условиях использовались стандартные методы поле­ вых геоморфологических исследований и геоморфологического картирования и картографирования [Борисевич, Любимцева, 1971; Ганешин, 1979; Гардинер, Дакомб, 1990; Осинцева, 2004]. В камеральных условиях применялись различные аналитические методы, в частности, дешифрирование крупномасштабных то­ пографических карт, аэрофото- и космических снимков [Аковецкий, 1983; Ви­ зуальные..., 1990], аналитические обзоры фондовых материалов, ГИС-техно- логии, геоморфологическое и геоинформационное моделирование, цифровые модели рельефа.

11

тег*

Глава 1

ИСТОРИЯ И ПРОБЛЕМАТИКА ВОПРОСА

1.1.Экологическая безопасность

ириск природопользования

1.1.1.Глобальные аспекты экологической безопасности

Вусловиях возрастающего антропогенного влияния на окру­ жающую природную среду, нарушения человеком естественных биогеохимических циклов и геофизических полей, стихийные бедствия и катастрофы1 стали повседневной реальностью, воз­ росла опасность со стороны природных процессов. Деятельность человека посредством принятия управленческих решений в усло­ виях природной опасности сопряжена с риском. Риск обусловлен внешней угрозой (объективный фактор) и несовершенством ме­ тодов хозяйствования (субъективный фактор). Это несовершен­ ство связано со слабой изученностью опасных природных про­ цессов и явлений, неверным восприятием и неправильной поста­ новкой задач природопользования на уровне структур управления,

сотсутствием необходимых финансовых, трудовых, правовых и других ресурсов и зависит от воли и смелости людей, в обязан­ ность которым вменяется защита от стихийных бедствий и ката­ строф.

Современное общество, хочет оно того или нет, повышая безопасность, одновременно увеличивает и ненадежность, риск. Такое противоречие придает понятию риска особое значение в теории развития общественных и социальных структур. Риск оз­ начает не более чем соотношение шансов и потерь по отношению к определенному решению по части развития, с помощью которо-

1Стихийное бедствие — опасный природный процесс, сопровождаю­ щийся разрушением хозяйственной инфраструктуры, материальным и моральным ущербом для человека. Стихийная катастрофа — стихийное бедствие, сопровождающееся, кроме всего прочего, гибелью людей [Кузьмин, 2004а].

12

История и проблематика вопроса

го неизвестное будущее хотят сделать известным, вычислимым. Именно такой тип деятельности в условиях неопределенности является отличительной чертой развития современного общества [Бехман, 2007].

Несмотря на перспективную, будущностную направленность, степень рис­ ка природопользования почти всегда оценивается в социальных институтах апостериори, т. е. величиной понесенного материального и морального ущерба. Материальный ущерб выражается в гибели людей, разрушении хозяйства, утра­ те материальных ценностей, в недополученной финансовой выгоде. Моральный ущерб выражается в утрате морально-этических и эстетических ценностей, в формировании у населения чувства неуверенности, страха, паники, в пессимиз­ ме людей по вопросам гармоничного развития общества, неверии их тем лицам, которые осуществляют политику природопользования.

Проблема экологической опасности как фактора, коренным образом влия­ ющего на мировоззрение, а через него —на общественное и экономическое раз­ витие, была фигурально осознана к концу 50-х гг. XX в. и имела три глобальных источника: Вторую мировую войну, рост населения Земли и пределы устойчи­ вости экосистем [Серебряный, Скопин, 1998]. В I960—1970-хгг. заметное исто­ щение природных ресурсов и загрязнение окружающей среды, противостояние ядерных держав — "холодная" война, демографический взрыв обусловили воз­ никновение теории катастроф [Zeeman, 1976]. Она базировалась на понятии о "пределе роста" негативного воздействия человека на окружающую среду [Mea­ dows, Meadows, 1972]. В 1970—1980-х гг. была провозглашена концепция макси­ мального использования доступных ресурсов для обеспечения стабильности природно-антропогенных систем. Развитие производства стало базироваться на концепции абсолютной безопасности, т. е. стремлении полностью исключить риск во всех технологических, производственных и социальных процессах.

В те годы необходимо было реагировать на негативные изменения в окру­ жающей среде, обусловленные деятельностью человека, и стремиться полностью их устранить. Требовалось достичь такого уровня экологической безопасности, какой только возможен, с помощью внедрения соответствующих инженерных систем и соблюдения мер организационного характера: строгий регламент рабо­ ты, высокий уровень дисциплины и т. п, [Гидаспов и др., 1990]. В тот период такой подход был оправдан, поскольку самоочищающая способность биосферы была довольно высокой, используемые технологии — достаточно простыми, энерго­ емкость технологических линий и процессов —низкой.

На основе концепции абсолютной безопасности в 70 —80-х гг. XX в. разра­ ботаны нормативы и стандарты по оценке загрязнения окружающей среды (ПДК, ПДВ и др.), которыми пользуются до сих пор. Создан банк данных о состо­ янии биосферы и ее реакции на техногенное воздействие, разработаны системы слежения за загрязнением окружающей среды и комплексы мероприятий по устранению негативных последствий. В результате некоторым высокоразвитым государствам удалось достичь улучшения экологической ситуации. Однако такие тенденции носили локальный характер, даже в рамках этих государств. В боль­ шинстве регионов Земли, особенно экономически неблагополучных, установ­ ленные нормативы ПДК реально не действовали, поскольку не были адаптирова­ ны к местным природным и социально-экономическим условиям. Анализ потерь от стихийных бедствий за период 1969—1989 гг. подтвердил существование боль­ ших региональных различий, обусловленных не только природными, но и соци­ ально-экономическими факторами. Развивающиеся страны оказались в положе­

13

Глава 1

нии, когда традиционные способы приспособления к стихийным бедствиям уже не использовались, но в то же время в силу социально-экономических причин невозможно было успешное внедрение современных стратегий, отработанных в развитых странах [Degg, 1992].

С усложнением технологических процессов в 1980 —1990-х гг. даже в разви­ тых странах стали происходить крупные аварии на предприятиях, где их возник­ новение, казалось бы, исключено. Экономические расчеты показали [McGuire et al., 2002], что меры, направленные на снижение вероятности таких аварий, свя­ заны с очень большими финансовыми затратами и делают такие технологии практически не рентабельными.

В 90-х гг. XX в. стало понятно, что непропорционально большие затраты на создание систем безопасности приводят в условиях ограниченности природных ресурсов к замедлению темпов экономического роста. Это ведет к накоплению экономических, социальных, политических и других проблем и не способствует здоровому, сбалансированному развитию общества, что в конечном счете сни­ жает безопасность.

Политическая практика 1980 —1990-х гг. показала, что некоторые глобальные проблемы могут быть решены при соответствующих политических, правовых и экономических действиях. Для программ развития потребовался новый геополи­ тический импульс, который был найден в концепции устойчивого развития.

Устойчивое развитие дает возможность выравнивания социально-экономи­ ческого уровня развитых и развивающихся стран, стирания различий между формами жизнеобеспечения, снижения негативного влияния на экосистемы, оп­ тимального использования природных ресурсов. Перспективы дальнейшего раз­ вития в складывающихся условиях должны были опереться на новую концеп­ цию. Такой концепцией стала концепция допустимого, приемлемого риска. В вы­ сокоразвитых странах она легла в основу законодательства в сфере обеспечения безопасности. Российская Федерация также на законодательном уровне пере­ шла к концепции допустимого риска1.

Концепция допустимого риска предполагает, что объективно существуют неопределенности в прогнозе опасных природных процессов и в мотивациях лю­ дей, принимающих решения по вопросам природопользования. В такой обста­ новке достичь абсолютной безопасности нельзя. Поэтому концепция допустимо­ го риска подразумевает индивидуальный подход к оценке действий человека и качеств природных систем, в рамках которых разворачивается конкретная хо­ зяйственная деятельность, с определением пределов антропогенных нагрузок, за которыми происходит разрушение системной целостности.

До недавнего времени нормирование антропогенных нагрузок осуществля­ лось на основе концепции наилучших допустимых технологий. Она основана на определении степени нагрузки по сравнению с установленными ПДК и другими нормативами на базе расчета нединамических концентраций и была хороша для периода развития концепции абсолютной безопасности, когда вычислялся жест­ кий уровень поступления загрязняющих веществ в окружающую среду, без­ опасный для человека. Однако эта концепция не принимала во внимание ни ин­ дивидуальные характеристики природных систем, ни социально-экономические и психологические изменения в обществе. В последние годы, когда процесс про­

1Постановление Правительства РФ от 01.07.1995 г. № 675 "О декларации безопасности промышленного объекта Российской Федерации".

14

История и проблематика вопроса

изводства материальных благ в одном регионе Земли заметно сказывается на развитии всей планеты, возникла необходимость перехода на новую стратеги­ ческую концепцию. Ею стала концепция критических нагрузок [Курбатова, Баш­ кин, 2004; Башкин, 2005]. Она позволяет достичь максимальной экономической выгоды от снижения эмиссии загрязняющих веществ, поскольку предусматри­ вает оценку дифференцированной чувствительности природных систем к диф­ ференцированным воздействиям.

Однако и эта концепция объективно связана с рядом неопределенностей. Например, неоднозначность понятия "необратимые вредные изменения", так как размер и виды экологического вреда различаются в зависимости от типа эко­ системы и морально-этических установок конкретного сообщества людей. Неоп­ ределенности возникают и в процессе расчета критических нагрузок. Это неоп­ ределенность входной информации, алгоритма расчета из-за незнания, недоста­ точного знания или неизбежного упрощения реальности, неопределенность географических границ воздействия негативных факторов, неопределенность внутри самих расчетов, субъективность, часто спонтанность и необдуманность при принятии решения управляющим лицом, получившим исходную информа­ цию, преднамеренное или случайное искажение этой информации и т. д. [Баш­ кин, 2005].

Наличие неопределенности в процессе принятия решений обусловливает вероятностный характер всех оценок природной опасности. В такой ситуации и возникает риск.

В классической схеме современная диалектика природопользования вбира­ ет в себя единство и противоречие двух сторон природохозяйственной деятель­ ности —экологический и экономический аспекты природопользования [Эколо­ гический..., 2002]. Причем в зависимости от институциональной позиции (преимущественно условно "экологической" или "экономической") поиск, как иногда с пафосом выражаются, принципиально новых научных решений уводит­ ся либо в область экологии —экоцентризма, либо в область экономики —антро­ поцентризма [Гэффни и др., 2000; Борисов, 2002; Caravale, 1992]. С нашей точки зрения, в условиях риска как будущностного аспекта общественного развития необходим баланс между экологическими и экономическими интересами (хотя и он, несомненно, не избежит интуитивного подхода), необходимы эколого-эконо­ мические компромиссы —основа сбалансированного развития природно-антро­ погенных систем.

Анализ сказанного хоть и позволяет наметить пути развития современного общества, в русле которых теоретически может быть достигнута экологическая безопасность (подробнее см. [Кузьмин, 2004а]), но ни один из них не способен на практике в должной мере обеспечить эту безопасность, и реальный выход из си­ туации видится в достижении эколого-экономических компромиссов. Ранее [Кузьмин, 2000а] разработан предварительный макет теоретической модели-про­ цедуры такого эколого-экономического компромисса, который позднее был усо­ вершенствован [Кузьмин, 2004а].

Модель-процедура предполагает, что эколого-экономические компромиссы реализуются в русле концепции допустимого риска. Но здесь правомерен воп­ рос: какой уровень риска следует считать допустимым? В условиях индустриаль­ ного общества он зависит от развития производительных сил. Если ресурсы об­ щества достаточно высоки, чтобы без ущерба для качества жизни населения тратить любые средства на уменьшение риска, оно может использовать техноло­

15

Глава 1

гии, позволяющие свести риск природопользования к минимуму. Если ресурсы общества ограниченны, оно вынуждено использовать часть средств, идущих на покрытие самых необходимых социальных нужд, и достигается компромисс между необходимостью расходовать средства на повышение безопасности и ожидаемой выгодой. Но в начале XXI в. ресурсы даже самых высокоразвитых стран стали ограниченными, и необходимо ориентироваться не на минимальный, а на достаточно высокий допустимый риск. Например, война в Ираке, конфрон­ тация с Венесуэлой из-за жесткой антиамериканской позиции ее президента Уго Чавеса, свертывание нефтедобывающих производственных мощностей на Аляс­ кинском шельфе из-за экологических проблем привели к небывалому росту цен на нефть для США. В совокупности с другими политическими и геополитически­ ми причинами в начале 2008 г. это привело к катастрофическому падению курса доллара на всех мировых рынках и к реальной возможности рецессии экономи­ ки США. Это заставило правительство США принимать очень рискованные ре­ шения в области экономики и главным образом природопользования.

Что же говорить о слаборазвитых странах, где общество способно только прокормить себя и удовлетворить самые элементарные потребности.

Поэтому я считаю, что при обеспечении экологической безопасности в процессе принятия решений по природопользованию и тем более в процессе са­ мих хозяйственных мероприятий важно четко разграничивать понятия "охрана окружающей среды" и "охрана природы", поскольку очевидно, что теоретичес­ ки и практически невыполнимо условие, чтобы, например, паслись и были сыты коровы и при этом оставалась несъеденной трава. По степени важности приве­ дения окружающей среды в состояние, удовлетворяющее условиям существо­ вания человека, выделяются следующие приоритеты в компонентах биосферы: 1) человек; 2) домашние животные и культурные растения; 3) промысловые жи­ вотные и дикорастущие растения; 4) редкие виды биоты, не используемые чело­ веком в хозяйственной деятельности; 5) многочисленные виды растений и жи­ вотных, нейтральные в отношении хозяйственной деятельности человека [Яковлев и др., 1998].

Переход к эколого-экономическим компромиссам должен осуществляться кроме вышесказанного также с позиций психологии и культуры. Экологическая культура должна занять достойное место в системе образования. Поэтому чрез­ вычайно важно, что география как базовая интегративная наука приходит к по­ ниманию природы как основы человеческой культуры [Birkeland, 1998]. В пос­ ледние годы XX в. произошел важный переход от старого понятия "природа" в функции объяснительного принципа к категории "деятельность". Выработка це­ лей деятельности —целеполагание снимает старое противоречие между бытием человека и его потребностями, поскольку основание самой цели лежит в сфере идеалов [Конева, 1999]. Тезис о снижении ассортимента и количества товаров при одновременном удовлетворении спроса далеко не абсурден. Спрос есть про­ дукт, в том числе и ментальной сферы. Воздействие на ментальную сферу оказы­ вается посредством воспитания и культуры. Целью деятельности может быть культура бытия, включая материальный аспект. Культура бытия, в свою очередь, формирует ментальную сферу и определяет спрос. Объектами спроса могут стать идеалы культуры.

Реформы в социально-экономической сфере —длительный процесс, кото­ рый объективно увеличивает риск, ненадежность, зыбкость принятых решений, поскольку природные ресурсы сокращаются сегодня значительно быстрее, чем

16

История и проблематика вопроса

формируются новые морально-этические нормы в обществе. Поэтому в начале XXI в. следует пойти далее известной конференции в Рио-де-Жанейро 1992 г. и говорить о концепции поддерживаемого устойчивого развития, но поддерживае­ мого пока только со стороны экономики, что и прописано в Киотском протоколе 1999 г. и что упорно не хотят замечать политики. Ратифицировав Киотский про­ токол (Россия — в 2004 г.), большинство стран (к 2007 г. — более 160) его не исполняет и не потому, что им не хватает финансовых или административных ресурсов, а потому, что проблема эта прежде всего политическая, а уже потом — эколого-экономическая. В глобальном плане поддерживаемое со стороны эко­ номики устойчивое развитие сегодня возможно, но активно сдерживается со стороны политики и геополитики.

Региональное поддерживаемое устойчивое развитие —это и есть эколого­ экономические компромиссы. Поддерживаемая устойчивость в государстве обеспечивается в области: экономики —человеческим капиталом и технология­ ми, социологии —современными жизненными стандартами, экологии —возмож­ ностями управлять природными ресурсами. Поддерживаемое устойчивое разви­ тие выражается в когеренции —институциональная сплоченность форм сотруд­ ничества различных секторов политики, комплиментарности —гармонизация и координация помощи отсталым регионам, стратегических средствах — про­ граммы развития, предупреждения политических кризисов, общегосударствен­ ная рамочная схема условий развития, в том числе регионального.

1.1.2.Российская специфика экологической безопасности

ВРоссийской Федерации риск традиционно рассматривается как количест­ венная оценка опасности. Риск события (R) характеризует частоту реализации опасных последствий данного события: R = NR/Npt где NR — количество реали­ зованных, Np — количество возможных опасных последствий данного события.

Вмировой практике максимально приемлемым уровнем индивидуального риска считается 1-10"5 в год для людей, занятых на производстве, и МО-6 в год для всего остального населения, а пренебрежимо малым риском — 110~7 в год [Бондарь, Попов, 1997]. В России и странах СНГ риск производственных процессов на по­ рядок выше и составляет 1*10“4 в год (т. е. 14 тыс. погибших на 140 млн работаю­ щих). При этом только 20% аварий и катастроф провоцируются природными процессами, а большинство носит техногенный характер. Около 64 % аварий и катастроф происходит из-за нарушений правил эксплуатации техники и 16 % не­ качественного строительства и монтажа оборудования [Калыгин, 2000].

В начале 2000-х гг. за счет экономического роста, обусловившего снижение аварийности на производстве и повышение качества прогноза опасных природ­ ных процессов, общий уровень риска чрезвычайных событий в Российской Фе­ дерации несколько снизился. Появились оптимистические оценки индивидуаль­ ного риска смертности. Так, в среднем для России по оценкам на уровне 2002 г. этот риск составляет 8,5-10“б чел./год. Минимальный риск (менее 110”6 чел./год) характерен для Усть-Ордынского и Эвенкийского АО, Республики Хакасия. Максимальный риск (более 40-10“б чел./год) характерен для Чукотского и Коряк­ ского АО, Псковской области [Радаев, 2003].

ВРоссийской Федерации проблема чрезвычайных ситуаций, стихийных бедствий и риска природопользования приобрела общегосударственный статус [Безопасность..., 1999]. Действуют особые федеральные законы и ГОСТы (см. [Кузьмин, 2004а], официальный сайт МЧС). В МЧС разработана и утверждена

17

Глава 1

родными договора­ ми РФ

Постановлением Правительства РФ от 13.09.1996 г. № 1094 классификация чрез­ вычайных ситуаций природного и техногенного характера (табл. 1.1). В ней чрез­ вычайные ситуации различаются в зависимости от количества людей, у которых оказались нарушенными условия жизнедеятельности, от размера материального ущерба и границ зон распространения поражающих факторов.

По распоряжению Правительства РФ от 04.07.1997 г. № 316 Всероссийским НИИ по проблемам ГО и ЧС разработана и реализована федеральная целевая программа "Снижение рисков и смягчение последствий чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера в Российский Федерации на период до 2005 г." Она предусматривала подготовку нормативной, правовой и методичес­ кой базы для нормирования допустимого риска, экономические механизмы сти­ мулирования деятельности по снижению риска и смягчению последствий чрез­ вычайных ситуаций природного и техногенного характера [Шойгу, 1997]. Одним из важных результатов этой программы явилось издание Атласа природных и техногенных опасностей в Российской Федерации с многочисленными врезка­ ми, таблицами, диаграммами и объемным текстом [Атлас..., 2005]. С 2006 г. по за­ данию МЧС РФ начаты работы по созданию подобных атласов для федеральных округов России. В 2007 г. создан и опубликован первый региональный Атлас при­ родных и техногенных опасностей и рисков чрезвычайных ситуаций Южного

18

История и проблематика вопроса

Таблица 1.2

Ущерб от развития опасных морфогенетических процессов на территории РФ (составлена по материалам из [Управление риском, 2000])

федерального округа России [Разумов, Притворов, 2007]. В Институте геоэколо­ гии РАН созданы многоцелевые цифровые карты опасных природных процессов для России в масштабе 1:5 000 000 [Цифровые..., 2003].

Столь пристальное внимание к проблеме экологической безопасности и риска обусловлено тем, что в последние десятилетия в России (а ранее —в СССР)

резко возрос материальный ущерб, смертность и травматизм среди населения в результате стихийных бедствий и катастроф1. За период 1965—1999 гг. погибло более 4,5 тысяч, а пострадало около 540 тыс. человек. Основные потери среди населения произошли в результате: наводнений (30%), оползней и обвалов (21 %), лавин и ураганов (по 14 %), селей и переработки берегов (по 3 %). Матери­ альный ущерб наиболее высок при плоскостной и овражной эрозии (24 %), под­ топлении (14 %), наводнениях и переработке берегов (по 13 %), оползнях и обва­ лах (11%), землетрясениях (8 %). Но наибольшую опасность для жизни людей и состояния хозяйственной инфраструктуры представляют землетрясения. Только в результате двух землетрясений на о. Шикотан (1994 г.) и о. Сахалин (Нефтегорск, 1995 г.) погибло около 2000 человек [Рагозин, 1993; Кофф и др., 1997; Оси­ пов, 1997].

Для городов России опасность представляют следующие процессы: смерчи (подвержено 500 городов), наводнения (746 городов), оползни и обвалы (725 горо­ дов), землетрясения (103 города) [Осипов, 2001]. Ущерб от опасных морфоге­ нетических процессов исчисляется миллиардами рублей в год, а разовый —до 3—4 млрд р. (табл. 1.2).

Из устного заявления руководителя Росгидромета Александра Бедрицкого от 23 марта 2006 г. (сайт РИА "Новости" —www.rian.ru) следует, что количество стихийных бедствий в Российской Федерации за 1995—2005 гг. росло на 6,3% ежегодно, а материальный ущерб за 2000 —2005 гг. составлял 30 —60 млрд р. ежегодно; в мире за 1995—2005 гг. в результате стихийных бедствий погибло 622 тыс. человек, пострадало 2 млрд человек. В России пораженность территории опасными геоморфологическими процессами составляет: оползни, обвалы и

1Вообще понятие "риск" не только тесно связано с понятием "ущерб", но и не может существовать без него. Если риск есть возможное отрицательное отклонение, то ущерб есть практическое отрицательное отклонение в производственном процессе. Риск — это не только гипотетическая возможность наступления ущерба, риск реализуется и приобре­ тает конкретные зримые очертания только через ущерб [Кофф, Чеснокова, 1998].

19

Глава 1

осыпи — 40 % от общей площади, карст — более 25 %, геокриологические про­ цессы (термокарст, термоэрозия, морозное пучение и просадки грунтов и др.) — 67 %, сели —20 %, эрозия поражает более 56 %всех сельхозугодий [Атлас..., 2005]. Только в 2007 г. в Российской Федерации произошло 2488 чрезвычайных ситуа­ ций, в том числе 2211 техногенного, 236 природного, 40 биолого-социального ха­ рактера. В результате погибло 5148 и пострадало 20 369 человек (данные с офи­ циального сайта МЧС —www.mchs.gov.ru).

Согласно систематике Н.С. Красилова, среди процессов, представляющих угрозу жизни населения, можно выделить в качестве ведущих (по степени утро-

20