2471

Обе берут начало в античности. Как показала история культуры, учение Платона о времени и вечности оказалось более близким духу христианства, чем соответствующая концепция христианского мыс­ лителя Оригена.

Концепция времени отсюда - это линия, которая имеет свое на­ чало и свой конец - Страшный Суд: он подводит итог всему, - и на­ чинается вечность - бесконечно длящееся настоящее. Таким обра­ зом, Спасение выступает как способ воссоздания космического универсума, восприятия человека как целого.

Диссертант подчеркивает, что в средневековой христианской культуре связь между миром живых и миром мертвых более сложна, она обретает сакрально-символический смысл. Части пространства осмысливались в связи с их социально-культурной значимостью.

Автор считает, что поставленная проблема оказалось одной из важнейших для формирования философского и культурологического дискурса о бессмертии человека. Ее концептуальное решение во многом зависит от ответа на вопрос: Каков «экзистенциальный» го­ ризонт восприятия жизни как бесконечной? К чему приведет смерть последнего человеческого существа? А смысл экзистенциальной сущности человека является одной из важнейших загадок культуры.

В четвертом параграфе «Феномен человека как «диалог» души и тела: культурологический аспект» подчеркивается, что одна из древнейших интуиций - истолкование человека как своеобразного ключа к разгадке тайн универсума, поскольку человек является са­ мой главной тайной мироздания. Представление о двойственности человеческой природы, о его принадлежности двум мирам: земному, где царят жизнь и смерть, и миру иному, существующему по собст­ венным законам, о которых человек может только догадываться, делает человека человеком в собственном смысле слова.

Автор считает, что поскольку человек осознает свою физическую конечность, смерть для него выступает как конститутивный, осно­ вополагающий момент его мировоззрения. История человеческой картины мира включает в себя не только отношение и понимание смерти, но и вечный вопрос о составляющих человеческой экзистен­ ции. Таким образом, встает проблема человеческой личности, кото­ рая вытекает и из соотношения души и тела в человеке. Диссертант

21

подчеркивает, что, только учитывая физические и телесные интуи­ ции человека, можно говорить о понимании личности.

Автор отмечает, что в рамках данного исследования вопросы со­ отношения души и тела в человеке рассматриваются с позиций осоз­ нания им своей смертности и попыток построения иммортологических теорий в рамках культурной картины мира. А поскольку последняя в ходе истории не остается неизменной, а модифицирует­ ся, прирастает новыми образами и смыслами, то рассмотрение чело­ века с данных позиций позволит предпринять попытку дать целост­ ное представление о нем, поскольку оно до сих пор крайне ограничено.

Анализ традиции привел автора к выводу, что по своему поня­ тию, душа и тело - две вещи разные, но по своему существованию они нераздельны. Поэтому вместе с телом умирает и индивидуаль­ ная душа. Также необходимо отметить, что с развитием культурных представлений эволюционирует и представление о человеческом теле, а не только о душе, наследии еще анимистических представле­ ний. Постепенно тело становится индивидуальным образом, отраже­ нием культуры и духовности человека.

Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать главный вывод - личность только тогда получает истинную целостность, ко­ гда тело объединяется с душой. Кроме того, для людей средневеко­ вья в контакте между духовным и телесным проявляется сакральность, а проблема личности в средневековой культуре и религиозности теснейшим образом смыкается с проблемой осозна­ ния смерти и перехода в мир иной.

Автор отмечает, что в ранних книгах Ветхого завета утверждает­ ся, что жизнь души прекращается со смертью тела. Но в христианст­ ве речь идет не только о бессмертии души, но и о бессмертии тела человека. При этом христианство не идеализирует человека, оно учитывает его сложность и дает реалистическую концепцию его природы. Кроме того, христианство принимает тезис о величайшем уважении к человеку, провозглашая безграничное достоинство и ценность души любого человека.

Автор подчеркивает, что современная гуманитарная мысль также продолжает размышлять о проблеме соотношения духовного и те­ лесного в человеке. Отношение человека к собственному телу фик-

22

сируется в идее двух сосуществующих позиций: «Я есть тело» и «Я имею тело».

Детальное изучение традиции свидетельствует, что пластичная природа античной культуры постепенно трансформируется в пла­ стику христианского мировоззрения. Рассмотренный тип христиан­ ской личности позволяет говорить о преемственности культурных мировоззренческих практик от античности к средневековью и Ново­ му времени. Антропологический подход к преемственности культур сквозь призму взаимоотношений души и тела в человеческой лично­ сти позволяет снять противоречивость «высокой» античной и «низ­ кой рабской» средневековой культуры.

Анализ истории и тенденций развития представлений о бессмер­ тии в культуре позволяет автору сделать следующий основной вывод. Развитие представлений о бессмертии в античности и впо­ следствии, в средневековье, является парадигмальным для совре­ менного культурологического дискурса. Только осознав свою смерт­ ность, человек смог обрести ценность жизни. Природа человека оправдана лишь сквозь призму признания единства телесного и ду­ ховного начал. Идея бессмертия, пройдя сложный этап становления в эпоху античности, сохраняет свой архетипический смысл и полу­ чает дальнейшее развитие в последующие культурные эпохи.

Вторая глава «Архетипы бессмертия в универсуме культуры»

состоит также из четырех параграфов. В первом параграфе «Осно­ вания и детерминанты представлений о бессмертии в культуре»

автор подчеркивает, что процессы становления особенно органичны для культуры. Понятие «становление» является важной категорией для культурологического исследования.

Обращаясь к архетипам бессмертия в универсуме культуры, дис­ сертант подчеркивает, что архетипы являются вневременными схе­ мами, согласно которым образуются мысли и чувства всех людей, они составляют основу общечеловеческой символики и включают в себя все богатство мифологических тем. С данной точки зрения, речь идет не о близости представлений различных культур, а о все­ общем, универсальном характере мифологем, то есть основных идей мифов, воплотившихся в различных мифических образах.

Автор подчеркивает, что разработка проблем архетипичности мифологических представлений о бессмертии в современной куль-

23

24

Автор считает, что освоение греками земли, а христианами неба говорит о сходном понимании человека у древних греков и христи­ ан. Земля людей оказывается не просто срединной зоной космоса, а ареной борьбы «грешного», «телесного» и духовного миров. Более того, в христианстве получает развитие настоящая мифология исто­ рического времени в противоположность периодизациям мифологи­ ческого времени - «до Рождества Христова» и «после Рождества Христова». По мере перехода от раннего христианства к средневеко­ вому мифология продолжала развиваться. Однако одни и те же обра­ зы в христианской доктрине и в массовой культуре оказываются различными. Автор подчеркивает, что реминисценции мифологиче­ ских архетипов проявляются во вторичной мифологизации христи­ анских образов в народных верованиях, легендах и сказаниях.

Диссертант утверждает, что современная культура с ее рациона­ лизмом и верой в прогресс и разум не отторгла мифы как наследие давно забытой эпохи. Знание о смерти относится к разряду социаль­ ной информации, которая передается из поколения в поколение. Мифологические архетипы представлений о бессмертии не только завоевали себе прочное место в глубинах коллективного бессозна­ тельного, но и прирастают новыми образами и смыслами в ходе раз­ вития универсума культуры.

Во втором параграфе «Обряды перехода»: социокультурный аспект» отмечается, что социокультурное значение представлений о бессмертии находит выражение, прежде всего, в погребальной об­ рядности. В связи с этим, в диссертации обращается внимание на то обстоятельство, что ритуализация представлений о смерти и бес­ смертии легла в основу осмысления не только посмертной жизни, но и поведенческих установок социума на определенном этапе развития его культуры.

По мнению автора, комплекс концептов, обусловленных погре­ бальными обрядами, во многом носит мировоззренческий характер, он многоаспектен и тесно связан с фундаментальными представле­ ниями о вселенной и человеке, его происхождении и судьбе. В рам­ ках данного исследования решается проблема создания ценностносмыслового пространства социума сквозь призму складывания по­ гребальной обрядности, имеющей всеобщее значение для мировой культуры.

25

Рассмотренный контекст позволяет полагать, что погребение те­ ла было необходимым условием, нарушение которого равносильно покушению на устои и законы мироздания. С этой целью автор подробно останавливается на самом ритуале погребения, чтобы воссоз­ дать соответствующий концепт обрядов перехода и его социокуль­ турную роль.

Таким образом, в архаическом сознании граница проходила между двумя мирами: миром живых людей и миром трансцендентным. И боги, и умершие находились в рамках этой оппозиции в одной плоскости, принадлежа к сакральному миру. Прикосновение к трансцендентной реальности всегда связано с запретом, так как пря­ мой контакт грозит уничтожением. Этот контакт возможен лишь при совершении определенного обряда. Как правило, это - обряд очище­ ния, выраженный омовением.

Становится очевидно, что погребальные обычаи и обряды отражают мировоззренческие установки традиционной духовной куль-

'туры. Сам ритуал приобретает конкретно-смысловое выражение: социум в обычном состоянии представляет собой четкую систему. Уход одного из членов вызывает нарушение в функционировании

'этой системы. Бог и умерший оказываются одним и тем же лицом, взятым в двух противоположных проекциях: конечной и бесконеч­ ной. Чтобы вернуться к состоянию стабильности, необходимы опре­ деленные действия. Они происходят в рамках ритуала, который име­ ет последовательность, и продолжительность во времени. Вместе с ритуалом утверждается традиционный жизненный уклад со свойст­ венным ему ценностным порядком существования, происходит сис­ тематизация традиционной картины мира.

Параграф третий «Семиосфера бессмертия: особенность взаи­ мосвязи мира живых и мертвых» автор останавливается на семиосфере представлений о бессмертии. В диссертации подчеркивается, что смерть и бессмертие - те категории человеческой экзистенции, в которых символизм играет важную, если не определяющую роль.

Приступая к рассмотрению комплекса концептов, связанных с архетипичностью культа предков, автор подчеркивает, что по отно­ шению к усопшему, к предку жизнь оказывалась воплощенной как бы в трех ипостасях: жизнь небесная, жизнь земная и жизнь подзем­ ная. И поскольку от умершего оставалась душа, то ее местопребыва-

26

ние не связывалось с какой-то определенной, единственной сферой - только небесной или только подземной.

Автор полагает, что жизнь и смерть следует рассматривать не как противостоящие друг другу события, а как связанные самым тес­ нейшим образом: жизнь порождает смерть, а умереть - значит ро­ диться вновь. Это составляет единство круговорота человеческого бытия. Данное положение формировало такой образ жизни и такую картину мира, где мир реальный и мира потусторонний хотя и имели различия, но обладали субъект-объектной взаимообусловленностью. Другими словами, потусторонний мир строился по образу и подо­ бию мира реального. Таким образом, только через обряд похорон душа получает свое место в потустороннем мире. Обряд имел изо­ бразительно-знаменательное, символическое значение.

Общий вывод таков, что жизнь и все что ее сопровождает, обу­ словливает собой концепт соотнесенных с ней ценностных характе­ ристик: полноценная жизнь невозможна без нормального отношения к предкам. Забота об умерших предках символизирует целостность мироздания. Этика и эстетика отношений к предкам порождает об­ рядовую и ритуальную практику общения с ними. Из архитепичности данных представлений складывается охранительная и защитная практика общений с умершими, вошедшая в повседневную культуру и ставшая культурной универсалией в хронотопе культуры. Посте­ пенно коллективно-бессознательная верность преданию уступает место индивидуально-сознательной оценке этого предания и крити­ ческому взгляду на него. Другими словами, вместе с обмирщением межчеловеческих отношений обмирщаются и символические пред­ ставления о мире. Но ценностные представления, связанные с умер­ шими, с предками, остаются доминирующими в традиционной куль­ туре.

В четвертом параграфе «Идея воздаяния как культурный мо­ дус» отмечается, что одним из элементов ценностных представле­ ний, связанных с осмыслением потусторонней жизни, стала идея воздаяния, которая является основополагающей для культурогенеза не только древнегреческой цивилизации, но и последующей евро­ пейской культуры, усвоившей идеи античности. Но представление о воздаянии - это отнюдь не универсальный фактор.

27

Автор отмечает, что в древней мифологии воздаяние в загробном мире зиждилось скорее на ритуальных, чем на моральных принци­ пах. Идея воздаяния, зародившаяся в эпосе, создала необходимые предпосылки и почву для дальнейшей эволюции сознания, макси­ мально способствуя пробуждению индивидуальной рефлексии

иоказавшее генезисное воздействие на формирование философии

иразвитие культуры рационального типа.

Вдиссертации подчеркивается, что в философской космологии и религиозной антропологии путь к очищению видится в праведном, избранническом образе жизни, в приобщении к сокровенным исти­ нам посвящения в таинства, в аскетических упражнениях, а также в особого рода жертвоприношениях богам (как правило, бескровных)

ипрочих сакрально-символических церемониях. Посвященным по­ сле физической смерти обещается бесслезная блаженная жизнь. Но ритуал доминировал над этикой и в данном случае, так как блажен­ ство получали лишь посвященные.

Автор считает, что воздаяние с этой точки зрения может быть понято лишь в том смысле, что всякий продолжает свою жизнь в потустороннем мире на той ступени своего нравственного развития, какой он достиг в земной жизни.

В диссертации отмечается, что Ветхозаветные книги не знают идеи посмертной награды, смерть в восприятии ветхозаветных авто­ ров - не освобождение от тела и не шаг к воссоединению с Божест­ венным. Более подробно идеи загробного воздаяния проработаны

вНовом Завете. Евангелия говорят о вечном огне для грешников, а блаженство праведных описывают как достижение полного утеше­ ния, пребывание в милосердии, созерцании Бога и превращение

вдетей Божьих.

Автор подчеркивает, что закон кармы коренным образом отлича­ ется от христианской веры в посмертное воздаяние за совершенные человеком добро и зло. И дело не только в том, что христианское воздаяние осуществляется в потустороннем, трансцендентном мире, а кармическое воздействие на земле. Гораздо важнее то, что в хри­ стианстве человек - это личность, всегда сохраняющая свою духов­ ную идентичность, непрерывность внутреннего существования.

Идея воздаяния стала одним из факторов социальной и историче­ ской динамики культуры, культурным модусом, способствующим

28

порождению новых культурных форм и их интерпретаций социумом и смысловым полем культуры. '

Таким образом, в главе рассмотрена проблема переосмысления представлений и понятий, связанных с архетипичностью представ­ лений о бессмертии в универсуме культуры. Анализ культурных текстов в рамках герменевтической парадигмы позволяет выявить объективные причинно-следственные связи внутри культуры, кри­ тически осмыслить духовные явления в культурной жизни, связан­ ные с представлениями о бессмертии.

Третья глава «Полиморфизм бессмертия в культурной парадиг­ ме» состоит из четырех параграфов. В первом параграфе «Ритуальное бессмертие: культурные коды мистериального опыта» отмечается, что символизм характерен для коммуникации теоретических смыслов в любой культуре. Сама реальность находится в мистериях за пределами опыта. Диссертант утверждает, что в мистериях нашли отражение по­ знавательные смыслы иммортологических практик: эпистемология, онтология, антропология, аксиология, этика. Поэтому мистерии послу­ жили основой для последующего философского истолкования бес­ смертия.

Автор считает, что мировоззренческие основы мистицизма раз­ личаются в зависимости от социокультурных условий. Однако все мистические учения имеют общие черты. Все они тяготеют к ирра­ циональному, интуитивному. В мистическом знании, как ни в каком другом, проявляется символизм восприятия человека и границ его бытия.

Автор подчеркивает, что мистерии можно разделить на две груп­ пы: погребальные и прижизненные. Греческие мистерии предпола­ гают возрождение еще при жизни. Мистериальное умирание и вос­ кресение рассматриваются как залог того, что с настоящей смертью посвященный разминется. В христианстве уже возвещается двойная эсхатология. Здесь есть два воскресения: первое - внутреннее, со­ кровенное, мистериальное возрождение в духе и в вере при жизни. И второе воскресение - на пределе истории, общечеловеческое вос­ кресение, которое охватывает и тело. Души могут воскреснуть по­ одиночке, но воскрешение тела христианство видит только во всеце­ лом общечеловеческом перевороте.

29

В исследовании отмечается, что идеология мистерий имеет два источника: с одной стороны, это архаические обряды инициации и тайные союзы, с другой - древние земледельческие религии Среди­ земноморья. Кроме того, мистерии символизировали собой ритуаль­ ное бессмертие, которое заключало в себе культурные коды мистериального опыта. С этой точки зрения автор рассматривает символизм бессмертия в парадигме античной культуры.

Таким образом, важная часть мистерий - обретение сакральных знаний, гнозиса. Все мистерии претендовали на раскрытие секрета обретения бессмертия через сверхъестественное слияние с опреде­ ленным божеством. Однако путь мистерий обещает спасение для всех, он очень ритуализирован.

Подводя итоги, автор отмечает, что культурологический смысл мистического бессмертия заключается, таким образом, в осознании границ собственной экзистенции, когда перед индивидом встают вопросы своей жизни, своей смерти, своего бессмертия.

Мистическая духовная традиция - древний и ценнейший пласт культуры. Элевсинские мистерии, в частности, представляли собой два способа культурного освоения реальности. Малые мистерии символи­ зировали собой универсальные архетипичные образы умирающих и воскресающих богов. Великие же мистерии стали истоком эзотериче­ ского осмысления бытия. Развитие эзотерической культуры в последст­ вии будет происходить в лоне орфической общины и в пифагорейской школе, а также путем познания сверхчувственного опыта.

Параграф второй «Сакральное бессмертие: культурные смыс­ лы сверхчувственного опыта» посвящен рассмотрению сакрально­ го бессмертия на основе оргиастического культа Диониса и после­ дующих его трансформаций.

В диссертации выделяются наиболее релевантные в плане со­ держания семантические блоки и отдельные мотивы сакрального бессмертия. Для этого рассмотрены культурные вариации мифоло­ гемы Диониса с диаметрально противоположных позиций - народ­ ной культуры (того, что не нашло отражения в теоретической реф­ лексии орфической и философской редакции, а осталось на уровне мифологем) и, собственно с точки зрения мистериальной разработки мифа о Дионисе в эзотерическом аспекте.

30